Цивилизация

-Вероятнее всего, я бы и света не увидел, если бы не родился. Жил бы в абстрактных представлениях мамочки о глубочайшем семейном счастье, и на качельке бы качался. Всякому овощу свой прибор. Пришло и мое время трапезничать. Вам не предлагаю, ибо о вкусах провинциальных ничего не ведаю. Возможно у вас каннибализм в самом расцвете своего естества, а я вам сельдерея фаршированного морковью по незнанию закажу. Но пить у нас любят везде. На это можете рассчитывать смело. Матушка подайте гостям!
Из соседней комнаты, вышла матушка, как её ласково называл Мирон Аристархович. Нынче он принимал гостей, в маленькой кухне с видом на свалку бытовых отходов. Более всего в своей философии любил он, озираясь по сторонам как бы нарочно находить её взглядом в определенный момент жарких дискуссий. С многозначительным, но постоянно каменным выражением лица, исключительно глазами он кропотливо выискивал в горе мусора, некий предмет, который обязательно тут же шел в сравнение с противником. Нынешних гостей, соперниками назвать было трудно. Взяты они были по милосердному участию Мирона Аристарховича с той самой помойки. Два человека средних лет, восседали на табуретах, на которых предварительно была постелена газета с яркими и притягательными заголовками.
-Что до прессы, то, пожалуй, только на подобного рода бытовые хитрости она и годится. А если уж ворошить более труднодоступные места в виде клозета, то там ей решительно нет места. Абсолютное зло. И читать нельзя, и подтереться грех.
Матушка поставила на стол, пред людьми без определенного места жительства, два граненных стакана с водкой.
-Угощайтесь гости дорогие! – милая улыбка обнажала её десны.
Мирон Аристархович захрустел листьями салата, лежащими на блюде перед ним. Глаза его наполненные чувством жажды к зрелищу были устремлены на двух бездомных, перед которыми стояла непростая задача. Первый сидящий ближе к Мирону, осушил стакан в два больших глотка и замертво свалился на пол. Второй с недоверием глядел на хозяина квартиры.
-Это он от радости, - пояснил Мирон, - не каждый день таким угощеньем судьба потчует.
На блюде же на ярких листьях салата, расположилась одинокая котлета, от которой несло приятным ароматом домашнего тепла.
-Сам то я вегетарианец конечно, но вот матушку заставляю под страшными пытками своих наставлений мясо готовить. Если соседи его запаха не почувствуют, всё, жди черный воронок. Пустят слух, что мы шпионы, главное что не нарочно и бездоказательно. В доме мясом пахнуть должно. Иначе не дом это, а так пристанище гринписа, а этого здесь ой как не любят. Вот ты, хочешь эту котлету?
Бомж закивал головой от радости.
-Всё. Ты мне омерзителен. Но я же даже вида не показал, и что это значит? Это значит, что я терпим к тебе. Я тебе сейчас на пальцах объясню. Видишь пятерню? А указательный и большой палец в желтом налете от обилия, употребляемого мной никотина. Я не расист, но чем-то они мне китайцев напоминают. Сначала их два, потом три, а там и глядишь, вся ладонь в звуки их национального гимна перешита будет. Вот был бы я расистом, взял кусок мыла, и давай отчищать их. А если бы взыграли во мне животные инстинкты моего прадеда, то я бы и наждаком бы поработал. Прадед у меня в высших кругах состоял, только вот не помнит его никто. Даже я. А зря. Намедни письмо получил, оскара присвоить хотят, посмертно. За лучшую роль второго плана. Голливуд не Мосфильм, им герои завсегда требуются.
Казалось, что в этот самый миг, внутренний мир бомжа, был обогащен до предела. Он смотрел на стакан и казалось его вовсе не интересовало содержимое.
-Прадед, в кино играл?
-Прадед в карты играл, а в кино живут. Ждут, когда зритель помидором в тебя швырнет. Вот тогда значит финал, пора уходить.
-А как кино называлось? – бомж, был явно заинтригован.
-Гулаг, - ошарашил его Мирон, - слыхивал про такое. Лучший фильм, прямо эпопея, какая то. Ни одного повторного дубля. Выстрел, - Мирон Аристархович ударил ладонью по столу, - человека нет. Ты попробуй сейчас такой реализм передать. Увы.
Бомж посмотрел на лежащего на полу товарища. Он уже хотел толкнуть его рукой, как в комнате вновь появилась матушка.
-Мироша, ты таблеточки то пил?
Хозяин квартиры, улыбнувшись посмотрел на бомжа:
-Видишь как, Мирошей зовет. Всё потому что живем с нею вместе, будь бы этажом пониже, по имени отчеству бы звала, а я бы ещё думал отвечать или нет. Добрый я.
Бомж одобрительно закивал головой.
-Мирошенька, ты пил таблеточки?
-Пил, пил. Чего хотела то матушка?
-Соседка звонила, говорит, что у них котлеты кончились.
-Ах, ты. Вот беда то, ну ничего. Да ты не стесняйся гостёк, выпей, да и дело с концом, а то нам ещё котлеты лепить соседям.
Бомж одобрительно замотал головой и поднес стакан к губам. Глаза матушки засияли, Мирон сжал в руке лист салата. После двух глотков бомж рухнул на стол, улыбка озарила лицо матушки, рука Мирона разжалась.
-Тащи матушка его в ванную, пожалуй, а этого слабака, соседям сдадим.
Мирон Аристархович встал у окна, и вновь принялся разглядывать свалку.
-Всё-таки, не хватает этому миру реализма, но время от времени, стараниями дел наших светлых из каждой квартиры, да пахнет котлетами…