Глава 3. Петербургская ночь

«Над пустыми петербургскими улицами пролетали едва озаренные смутности; обрывки туч перегоняли друг друга»
               Андрей Белый. «Петербург»

Пребывая в главный музей России - город Санкт-Петербург, - немедленно задаешься вопросом: нахожусь ли я еще в своей стране? Все здесь веет таинственным духом 19 века, который воплотился в каждом камешке и каждом здании. Такие города, как Петербург или Венеция, принято называть «Чистилищами» - местами, располагающимися по ту сторону Рая и Ада, добра и зла. Это лучшие места для глубокомысленных дум и поисков новых смыслов: тут как будто останавливается время, чтобы сесть и над всем поразмыслить. Как и в Венеции, в Петербурге много воды, которая не оставляет следов - а, стало быть, и памяти. В таком месте - настоящем «Чистилище» духа - не умирают, а вечно живут. Должно быть, и чистый воздух этому весьма благоприятствует. Ветров, выйдя из вагона на перрон, глубоко вдохнул этот северный воздух и разразился комплиментом:
- Как же дышится легко! Не то, что в Москве. Правильно, Анатолий?
Потирая глаза, Файн лениво вышел за Ветровым и непроспавшимся дробленым голосом простонал:
- Правильно.

Журов со Светланой вышли не сразу. Пришлось их утомительно ждать, а в культурной столице на тот момент было не жарко. Солнце только выглянуло, земля еще не успела нагреться, а северный ветер - строгий и суровый - не желал еще сдавать свои позиции.

- Чувствуешь, Толь, какая здесь атмосфера? Как здесь пахнет? Какая тут речь? - Дмитрий не скрывал своего безграничного восторга, вероятно, по причине того, что давно не выбирался из Москвы, а, может, и потому, что Петербург действительно вдохновлял его на великие свершения. Литературные сюжеты тут, несомненно, рождались легче, чем где-либо.
- Где же они? - нервничал Анатолий, - Мы их не потеряли?
- Не переживай, Толь, я внимательно слежу за ситуацией. Они не выходили еще, - и после паузы добавил, - Послушай, я сейчас так вдохновлен, что готов прямо сейчас сочинить, собственно говоря, план по расправе?
- Ты хочешь это сделать здесь?
- Не обязательно. Но закрытое пространство нам понадобится. Иначе мы их не поймаем.
- Вероятно, они остановятся у друзей или в отеле?
- Не будем предполагать, а будем располагать. Нужно как-то подслушить их разговор и выяснить, куда они направятся.

Из дальнего вагона вышли Станислав и Светлана. Они явно были чем-то недовольны и не разговаривали друг с другом. Файн с Ветровым стремглав рванулись за ними. Зайдя в привокзальный ресторанчик, Журов заказал две порции блинов со сгущенкой и два кофе. Лицо Светланы не скрывало огорчение, Журов же стоически прожевывал сытный блинчик и старался ничего не говорить. Чтобы Файн не попался на глаза Станиславу - наверняка, тот бы сразу его узнал, - в ресторан зашел один Ветров. Файн остался снаружи сторожить. Ветров заказал себе зеленого чаю - а другого он вообще не пил, - присел рядом со столиком жертв и навострил уши.

- Я не понимаю, как так можно. Ты сказал, что в Петербурге мы сможем погулять. Пусть всего лишь день, но все-таки. А вместо этого тебе нужно срочно уезжать по каком-то делам, - негодовала Светлана.
- Пойми, Свет, - он впервые стал серьезен и посмотрел на нее не как на объект для соблазнения, а как на человека, весьма, к слову, привлекательного, - Пойми, Свет, мне очень нужно. Я сюда приехал не отдыхать. То есть и отдыхать тоже, но главным образом по делу. Мне нужно собрать важные документы.
- Какие важные документы? - взъерошенные черные волосы Светланы как будто стали еще чернее, источая инфернальную энергию.
- Я не могу об этом говорить. Только не серчай на меня, войди в положение.
- Но ты же обещал...
- Я обещал, что мы погуляем. Мы так и поступим. Вот сколько сейчас времени? - он взглянул на часы, - Восемь утра? Я уеду на часик, может, два, может, три...
- Для тебя время без меня не играет роли?
- Оно не играет роли и с тобой. Я его не замечаю просто. Помнишь, влюбленные часов не замечают?
«Хорошо выкрутился», - подумал Ветров, продолжая вдумчиво следить за состоянием дел.
- Хорошо. Твое предложение?
- Мое предложение такое: ты отправляешься гулять по городу, в любое место, какое ты хочешь посетить, а мы с тобой встретимся где-нибудь под вечер. Я тебе напишу сообщение, где укажу время и место встречи. Идет, моя дорогая? - Журов снова игриво скорчил лукавую физиономию, что означало - он в своей колее.
«Ловко он ее уговорил» - резюмировал Ветров, наливая себе в кружку из чайничка остатки зеленого чая.
- Вот и отлично! Я знал, что ты меня понимаешь на ментальном уровне. Не сразу, конечно, но ментальный уровень требует определенных усилий и выучки! - засмеялся Журов, вставая со стула. Ветров также расхохотался, причем так громко, что мог выдать себя. На его счастье Журов не обращал внимание на окружающих, когда был поглощен своей удалью.

Поцеловав в щеку Светлану, Журов вышел из ресторанчика и поплелся в сторону выхода с вокзала. Со стороны Ветрова было бы нелепостью безоглядно бежать за жертвой, оставив Светлану одну. Она могла еще в этом деле помочь. Мало того, если Журова не удастся «накрыть» днем, то вечером, когда они вновь встретятся, этот шанс появится вновь. Поэтому действовать нужно было не столько осторожно, сколько прозорливо. Выйдя к Файну, Ветров предложил следующий вариант: Файн оставался бы следить за Светланой, а он бы отправлялся следом за Журовым, пока он еще не скрылся из поля зрения. Дмитрия Станислав еще никогда не видел и не узнал бы не при каких обстоятельствах, поэтому его кандидатура выглядела безусловно выгоднее. Более не кидая слов на ветер, Ветров попрощался с Файном до ближайшего будущего и покинул товарища. Файн, оставшись один, поправил галстук и мысленно примерил ответственность, которая неожиданно свалилась на него.

Журов шел быстро, шаг за шагом скрываясь за горизонтом. Ветров торопился - ускорялся, переходил на бег, - но все попытки догнать неуловимого Журова оказались тщетны. Зайдя за очередной угол, он скрылся в тумане просыпающихся утренних улочек. Зная географию Петербурга довольно хорошо, Ветров не отчаялся: его желание настигнуть нечестивца затемняло все логические доводы. Журова найти не удастся, говорил разум. Но я не сдамся и догоню его, твердило сердце. Решительность Ветрова не знала границ, как и его начитанность. Он припомнил все литературные сюжеты, связанные с бесперспективностью положения и успехом в разрешении ситуации. Фауст у Гете был обречен, продав душу, попасть в ад, однако высшая справедливость освободила его от роковой участи. Пьер Безухов у Толстого в поиске идеала - казалось бы, совершенно бессмысленном поиске, - в итоге сталкивается с ним во сне. А доктор Живаго у Пастернака? Искавший на протяжении всего романа Бога, он обрел бессмертие только после своей смерти, что было равносильно встрече с Богом. Все образы, которые приходили на ум Ветрову, велеречиво говорили: даже когда ты уверен, что ничего не выйдет, продолжай сражаться - ведь рано или поздно судьба наградит тебя за старания. Нацелившись непременно добиться своего, Ветров отправился на поиски Журова, которые, впрочем, вопреки литературной традиции, так ни к чему и не привели.

Через час, когда Файн сидел в кафе книжного магазина «Зингер» и следил за слепыми шатаниями от шкафа к шкафу тоскующей Светланы, от Ветрова пришло сообщение на телефон: «Я потерял его. Где ты?» Файн ехидно улыбнулся, точно зная, что этим все и закончится, и отложил телефон в сторонку. Он пил крепкий кофе в одном из самых престижных кафе Санкт-Петербурга, прямо напротив Казанского собора, и беззаботно выполнял порученную миссию. Светлана не спешила уйти из книжного - по всей видимости, она убивала свободное время, поскольку других занятий не находила. Анатолий не торопился ответить Ветрову, так как не знал дальнейших намерений девушки, листавшей то одну книгу, то другую - без всяких идей что-либо прочитать. Названия множились, обложки пестрили, но ничего в голове Светланы надолго не задерживалось. Файн смотрел на эти колебания с аппетитом и запивал впечатления черным кофе. Впрочем, долго так продолжаться не могло. Метания девушки из угла в угол грозили завершиться к ночи. Позабыв о сообщении Ветрова, Анатолий расплатился с официантом и незаметно подошел к Светлане. Нужно было ее куда-нибудь направить, найти катализатор, нежно подтолкнуть. Но как? Какими средствами?

Ответ, тем не менее, не заставил себя ждать, причем пришел оттуда, откуда Файн его совсем не ждал. Светлане позвонил Журов. Она тут же расцвела и ласковым, нежным голосом ответила:
- Да, дорогой. Твои дела завершились? - с надежной простонала она.
- Привет. К сожалению, нет. Это хорошая новость, а теперь плохая, - Светлана на мгновение физически ощутила усмешку Журова, и ее интонации заметно потускнели в эмоциональном плане. Журов продолжал, - Плохая новость - я буду занят сегодня до самой ночи.
- Выходит так, что мы не видимся вообще?
- Не обязательно. У меня есть к тебе предложение. Пойдем в ночной клуб? Я к тому времени освобожусь и присоединюсь к тебе.
- Правда? - с надеждой спросила Светлана.
- Правда, - безэмоционально произнес Журов. Но показательного равнодушия Светлана не замечала. Любовь дарила веру даже в самых безнадежных ситуациях. Отдых в Петербурге не оказался на гране срыва, а лишь откладывался на ночь.
- Тогда договорились? - после паузы задал вопрос Станислав.
- Конечно, дорогой! - улыбнулась она, - Ночной клуб - это великолепный выход!

«Ночной клуб?» - вздрогнул Анатолий. Он схватился за голову и отошел в сторону. Ему стало дурно. Он поправил галстук и попытался собраться с мыслями. Почему ночной клуб? Зачем? И тут Файна озарило. Конечно, заведения подобного толка не только не привлекали Файна, но и вызывали естественное отторжение. Хоть и Анатолий был известным женолюбом, ночные клубы он посещал очень редко - только когда его приглашали друзья. Шум, танцы, плохое освещение - все это мешало для идеального обольщения. Но вот насмешка фортуны - именно это в данном случае ему и было нужно. В ночных клубах часто случаются неприятности, которые так и остаются не расследованными, и почему же не воспользоваться подарком судьбы? Как говорится, на ловца и зверь бежит.

Файн довольно потер руки и развернулся, чтобы продолжить слежку за Светланой, но неожиданно столкнулся с неприятностью: от девушки словно простыл и след. Растерянный Анатолий бросился ее искать, но в книжном так было тесно, что осуществить задуманное моментально представлялось невозможным. Файн остановился и окаменел. Все мысли его были не здесь. Вдруг зазвонил телефон. Анатолий длительное время не замечал звонка, но через какое-то время вяло достал из внутреннего кармана пиджака сотовый и нехотя посмотрел на экран. Это был Ветров. Файн не спешил брать трубку, ибо не знал что ему ответить. Однако неугомонный Ветров продолжал настойчиво названивать - видно, ему было чем поделиться со своим товарищем. Но тут из-за шкафа вышла девушка, не замечающая ничего вокруг и летающая в облаках, и случайно столкнулась с Файном. Тот отшатнулся так, словно его пронзило молнией. Разряд дал свои плоды - Анатолий пришел в себя, его сердце жизнелюбиво запульсировало.

- Простите, - ошеломленная своей выходкой проговорила Светлана. Ее робкий голосок возбудил Анатолия. У того немедленно проснулся притаившийся дар красноречия.
- Да что вы, что вы, все в порядке. Вы сами не ушиблись? Книжный магазин - это место, где человеческий риск достигает своего апогея, - сказал Файн довольствуясь тем, что незнакомка оказалось той самой жертвой.
- Что вы имеете в виду? - поинтересовалась Светлана ради приличия. Незнакомцы ее обыкновенно отталкивали и уж тем более - говорливые.
- Мало того, что в этом магазине так много головокружительных книг, так еще и встречаются головокружительные посетительницы.
- Это вы обо мне? - с присущей наивностью уточнила Светлана.
- Разумеется.
- Спасибо.
- Смотрите, какая книжка, - показал на первую попавшуюся Файн в попытке хоть как-то поддержать диалог. Ему было все равно, что это за книга, говорить он умел о чем угодно, - это же... Байрон, Господи помилуй, - вновь изрек он несвойственное своей речи словечко.
- Рекомендуете?
- Да, очень. Знаете ли воодушевляет очень. Помните, «я не Байрон, я другой»? Так вот, о себе я могу сказать обратное: «Я не другой, я Байрон», - с ходу придумал Файн, впрочем, не так, чтобы удачно.
- Вы пародия, что ли? - отшутилась Светлана.
- Нет, что вы, самый, что ни на есть, оригинал!
- Спасибо, спасибо. Правда, я книги не читаю, - твердо сказала она и удалилась в неизвестном направлении. Файн за ней не погнался. Не было причин для беспокойства. Она в ловушке. Теперь ей некуда бежать. Пока она стояла рядом с ним, Файн успел сделать целых две вещи: во-первых, неудачно поддержать беседу, что его, к слову, ничуть не расстраивало, и во-вторых, внимательно рассмотреть листочек, который она держала в своих руках. На нем было записано название ночного клуба. И вот это являлось главным достижением Файна. Он часто говорил бессмыслицу и нес околесицу, но при этом всенепременно выжимал какие-никакие плоды. Дело оставалось за малым: пробить в интернете название и найти адрес. «Ай да Файн, ай да сукин сын» - вырвалось у Анатолий откуда-то из подсознания.

- Дима, ты меня слышишь? - начал телефонный разговор Анатолий, - Это я, Файн. У меня хорошие новости.
- Ты почему мне не ответил на сообщение?
- Ну какая теперь разница? Забудь.
- Как забудь? А почему не отвечал на звонки?
- Да это не важно сейчас, Дима.
- Как это не важно? Еще как важно. Я потерял Журова из виду, понимаешь?
- И что с того?
- А то, что мы в полной жопе.
- Это, несомненно, все объясняет.
- Файн, мне не до шуток. Почему ты не выходишь на связь? Я замерз уже бесцельно бродить по Петербургу. Ты бы мог предупредить, где ты.
- Я был занят, Ветров.
- Нет ничего важнее нашего дела, Файн. Так что, будь добр, отвечай на звонки.
- Я знаю, где они встретятся сегодня вечером.
Ветров покорно замолчал. Должно быть, он не ожидал такого развития событий.
- Они пойдут в клуб, мой друг, и там мы их и настигнем.
- Отличная новость, Файн, какой же ты ловкий, однако! - сказал Дмитрий, сменив гневную интонацию на милостивую.
- А то!
- Поражаюсь твоей еврейской прозорливости, - пошутил Дмитрий, но Анатолий ничего не сказал в ответ.

День пролетел незаметно. Величественный город заснул. Солнце передало эстафетную палочку искусственному свету. Ночная жизнь вовсю просыпалась. Файн стояли с Ветровым возле клуба на морозе и нервно поглядывали в сторону входа. Там находились два статных паренька устрашающей комплекции, с широкими плечами и тяжелыми кулаками. Такие страшны не только во сне, но и наяву. Безэмоциональные, холодные, безжизненные, они сканировали своим взглядом всех приходящих и не щадили никого. Файн, робевший при виде больших мужчин, неуверенно пробормотал:
- Нам точно туда надо?
- Не волнуйся, все схвачено. Я купил билеты, поэтому нас точно пропустят внутрь.
- Холодно что-то, - пожаловался Анатолий, измотанный от огорчительного ожидания.
- Да, не тепло, - прорычал Дмитрий, - Ночи тут не гостеприимные. Но нам не привыкать, страдальцам за веру.
- Что-то, прости, каким еще страдальцам?
- Мне все больше и больше кажется, что мы занимаемся абсолютной чепухой. Как змея, кусаем себя за хвост. Ходим по кругу. Но при этом даже получаем известно удовольствие, не находишь?
- Нет, я нахожу, что мне холодно.
- Был такой святой - Франциск Ассизский. Он еще с животными умел разговаривать. Во всяком случае об этом ходили легенды. Однажды ему удалось даже переубедить волка не нападать на деревню. И волк послушался, усмирил в себе злобу. Таким образом, Франциск сделал из него человека своими уговорами. Представляешь?
- Ветров, ты слишком много читаешь того, что однозначно обречено судьбой пылиться вечность на книжных полках.
- Ты не понял. Он занимался, в сущности, бесполезными деяниями. Если посудить с точки зрения простых людей. Переубедить животное невозможно, потому что она не ведает добра и зла. А он переубеждал. Вот и мы, мне кажется, все дальше углубляемся в какой-то абсурд, но, быть может, небезосновательно. Нас ждет награда, я надеюсь.
- Денежная, ты имеешь в виду? Ну так она нас уже дождалась.
- Нет же, Файн, ты меня не понимаешь. Не денежная. Моральная. Награда перед чем-то вышестоящим.
- Кукулией?
- Эх, Файн, все-то ты любишь опошлить.

Разговоры о моральном и материальном резко прекратились, как только два беспечных наемника заметили заходящую в клуб Светлану. Она была одна. Впрочем, это ничего не означало - они могли договориться встретиться и в самом клубе. Файн с Ветровым целеустремленно двинулись за ней и проникли внутрь. Тихая спокойная ночь Петербурга сменилась громкой энергичной музыкой, заглушающей не только разговоры между людьми, но и их мысли. В этом смысле все ночные клубы похожи друг на друга: какой бы благообразный интерьер не встречал посетителей, внутреннее содержание и всепоглощающая рассеянность на танцполе всегда одинаковы. Поэтому внутри они сразу же забыли, в каком городе находились. Культурная столица или не культурная - разницы не находилось, в клубе такие понятия начисто стирались.

- Следи за ней, а я пойду выпью что-нибудь, покуда сюда пришел, - сказал Ветров Файну. Анатолий промолчал и встал возле одной из барных стоек, откуда открывался великолепный вид на танцевальную площадку. Эту площадку, осветленную стробоскопами, опоясывали столики, за один из которых и присела Светлана. Анатолий ослабил узел галстука, так как в помещении становилось удушливо. Дмитрий с двумя бокалами пива подошел к Файну и спросил:
- Ну что там она? Встретилась с Журовым?
- Пока нет, - отстранено сказал Файн, будто не желая отвечать на вопросы товарища, отдававшего предпочтение пиву, нежели заданию.
- Пива хочешь? Понимаю, глупый вопрос. Это я из чувства такта спрашиваю.
- Нет, спасибо. Светлана села за вон тот столик и, очевидно, дожидается его.
- Славно, - сделал вкусный глоток Дмитрий и улыбнулся, - стало быть, ждем?
- Стало быть, ждем.
- Знаешь, Файн, я тут вспомнил еще одну историю.
- Если ты ее хочешь рассказать только для того, чтобы потянуть время, то не надо. Я лучше музыку послушаю.
- Нет, Файн, ты меня не понимаешь, - икнул Ветров и хлебнул еще пива, - Я всего лишь ищу параллели.
- Зачем? - прищурился Анатолий.
- Так интереснее, по-моему, не находишь?
- Не знаю. Мне уже хочется поскорее завершить это дело и отдохнуть от этой суеты.
- Жил когда-то давно святой, которого нарекли Христофором...
- Опять ты за свое...
- С ним связано множество легенд, одна из которых гласит, что родился он с песьей головой. Однако некоторые верующие считают, что Христофор, напротив, от рождения был так красив, что скрывал свою красоту под песьей маской, дабы не искушать девушек.
- Ты предлагаешь мне надеть песью маску, что ли? - перебил стройный рассказ Ветрова Файн.
- Да нет же, я совсем не о том. Это лишь предание, связанное с ним. Ты представляешь на что пошел человек ради веры? Сознательно став уродом, он получил в награду дар: умение убеждать народы на их же языке, которого святой Христофор не знал.
- И?
- Скажу тебе честно, Толь, я до сих пор не определился - верю я в Бога или нет, - но чувствую, что что-то есть. А если оно есть, то мы все должны ощущать огромную ответственность за свои поступки.
- У тебя угрызения совести в связи с миссией? Скажи, я все пойму. Зачем такие литературные неубедительные параллели?
- Я про другое. Просто порой мне кажется, что мы с тобой - люди с песьими головами.
- Что ты несешь? - в негодовании покачал головой Анатолий.
- Мы пошли с тобой на дурное мероприятие - согласись, дурное, - мы стали грешниками фактически или еще станем. Но все это ради высокой идеи.
- Ты ничего не курил? - пошутил Анатолий.
- Я не курю, Файн. Я стараюсь вести благочестивый образ жизни, - сказал Дмитрий и небрежно почесал свой живот.

Слова о святом Ветров проговорил с таким содроганием и патетикой, что над ним легко мог нарисоваться нимб. Файн никак не отреагировал на его слова, ибо не знал - шутит Ветров или говорит серьезно. У Дмитрия так было по жизни: все, что бы он не делал, выглядело двусмысленным, и поэтому часто, когда он говорил серьезно, ему не верили, а когда лгал, доверяли.

После двух выпитых кружек у Ветрова появилось желание треснуть по третьей. Анатолий предложил компромиссный вариант - разделиться. Пусть Дмитрий занимается чем угодно, а сам он будет действовать на свое усмотрение. С тем и разошлись. Однако время шло, танцпол нагревался не на шутку, а Светлана продолжала тоскливо сидеть в одиночестве за столом. Ветров куда-то пропал, Файн его уже довольно давно не видел. Впрочем, это его не смущало ничуть. Он решил подойти к Светлане поближе в надежде хоть что-то услышать от нее - может, что стряслось с Станиславом, может, он заболел. Но братские заботливые чувства немедленно растаяли, когда Файн понял, что случайно попался на глаза Светлане - было уже не до сантиментов, поскольку он, кажется, сдал себя с потрохами.
- А, это вы! - тут же сорвалась с места девушка и позвала рукой к себе.
- Надо же, какая встреча, - изобразил удивление Файн, продолжая внутри трепетать. Он думал, что девушка обязательно почует что-то неладное, раз Файн дважды привлек к себе ее внимание. Она поймет, точно поймет, что он следит за ней. Однако известное простодушие Светланы вновь спасло ситуацию и не обличило хитрость собеседника.
- Вы ведь тот самый, с которым я пересеклась в библиотеке? - изумилась совпадению Светлана.
- Да-да, он самый, только не в библиотеке, а в книжном магазине, - вновь затянул галстук для важности Файн.
- Да какая разница, - замечталась Светлана, ласково смотря на единственного знакомого человека в этом чужом для нее заведении.
- Почему вы не танцуете? - спросил Файн, почувствовав себя в своей тарелке. Опасность миновала, теперь можно было спокойно проанализировать ситуацию. Он уже никуда не денется, он сидит рядом со Светланой. Она так же, по-видимому, никуда не денется, во всяком случае весь ее вид говорит о том, что собеседник ей приятен. Осталось дело за малым - выяснить где же Журов и, разумеется, совратить девицу. Последнее скорее подарок, нежели цель, но для Файна никогда не существовало в таких ситуациях слова «нельзя». Даже если он на задании, даже если на таком ответственном задании, даже если ему пришлось стать человеком с песьей головой, он все равно никогда в жизни не откажется от возможности немного покутить. Соблазн - его второе имя.
- Вы знаете, я не танцую, а жду одного человека, - она запнулась и быстро добавила, - А вас как зовут? Мы даже не знакомы.
«Она в ловушке», - подумал Файн и сказал:
- Меня - Анатолий. А кого же вы ждете? Кто заставил ждать такую прелестную девушку как вы? - Попытка пойти в атаку на первом же ходу не являлась фирменным приемом Файна, но он как никто другой умел чувствовать ситуацию и предсказывать поведение жертвы. И он не ошибся - на такой, казалось бы, прямой комплимент ответная реакция последовала тоже прямая.
- Спасибо. Мне-то как раз кажется, что я плохо выгляжу. Перенервничала, наверняка. Жду уже его больше 3 часов.
- Нет, что вы. Томительное ожидание отнюдь не сказалось на вашем внешнем облике. Порой мне представляется, когда я смотрю на вас, что никакие внешние факторы не способны покоробить вашу безупречную красоту, - и чтобы сбавить обороты Файн моментально позвал официанта с целью заказать себе коктейль. Светлане не пришлось ничего отвечать, и тем самым ответственность спала с хрупких плеч девушки сама собой. Файн знал, что он делает. Даже не поправляя свой галстук.
- Мой друг обещал прийти сегодня. Но отчего-то, по какой-то причине, в силу важных, наверное, обстоятельств опаздывает... Или не опаздывает. Он не пишет, не звонит, не знаю что и думать...
- Вот как, - изобразил сострадание Файн.
- Вы не против, если я закурю? Я вообще-то не курильщица, но сегодня я что-то совсем на нервах...
- Что вы, конечно, нет, - Анатолий ловким движением руки высунул из кармана
припрятанную зажигалку и дал ей прикурить, - Курение расслабляет...
- Видимо, поэтому вы не курите? - пошутила Светлана.
- Видимо. Я всегда расслаблен, - он взял коктейль у официанта и тут же с ним расплатился, наградив его щедрыми чаевыми. Когда речь заходила о внешней эффектности, он денег не жалел, - Слушай, может, пойдем отсюда? Он не придет, это же очевидно. Я знаю одно местечко, где можно тихо и спокойно пообщаться.
Крепко затянувшись, Светлана с минуту заколебалась: ей не хотелось верить, что ее любимый так и не выполнит свое обещание, но все говорило об обратном. По телефону он клялся и божился, что им все-таки удастся пересечься, - пусть в конце дня, пусть накануне отъезда обратно в Москву, пусть хотя бы на несколько часов, - но все эти слова пошли коту под хвост. Журов серьезно задерживался и даже не удосужился Светлане позвонить. Это ее расстроило не на шутку. И тут - как бальзам на душу - рядом оказался человек из библиотеки. Случайная, как ей думалось, встреча с этим человеком была почти что судьбоносный. А фатальные вещи она любила и безропотно им покорялась.
- Хорошо, пойдем, - выдавила она.
«Осталось дело за малым, - подумал Файн, - напоить ее, и она моя». Он уже и не помышлял о миссии - коварный план будто задвинулся на десятый план. Главная цель так и не пришла, поэтому поводов для беспокойств за провал дела не находилось. Неприход Журова сам по себе расставил акценты, Файну оставалось лишь правильно воспользоваться случаем.

Слово за словом, шаг за шагом, стакан за стаканом ночь замедлялась, время притуплялось, Файн со Светланой хмелели, все больше и больше доверяя друг другу. Тем временем Ветров, заметно перебравший, придя на время в себя задумался: куда же подевался Анатолий? И мгновенно заснул за барной стойкой, превратив вопрос своим выразительным жестом в риторический. Впрочем, совместная ночь, проведенная Светланой и Файном вдалеке от ночного клуба, где обосновался Дмитрий, оказалась не менее риторической, а то и более. Тут не нужны были слова, аргументы, пламенные комплименты или ловкие намеки. Все сложилось само собой, но не естественно, а скорее искусственно, литературно. Подстать Петербургским ночам с их загадочными смутностями. Для Анатолия и Светланы, по этой причудливой логике, было все предрешено с самого начала - их намерения, магнитическая тяга друг к другу, избыток чувств красноречиво подтверждали это. Вырвались звериные плотские инстинкты, которые затмили разум до основания, чтобы затем его оживить его в чужой среде, точно в кафкианской обстановке.

- Где это мы? - проснулся Файн от ослепляющего дневного света, навязчиво падающего из окна прямо ему в лицо. Едва ли он мог предположить, что по утру окажется в незнакомом месте. Он огляделся вокруг и понял, что заветное тихое помещение на поверку выглядело как номер отеля. Анатолий лежал на полу, обмотанный одеялом, и, к большому разочарованию, один. «Куда она делась? - подумал он в отчаянии и раздражении, - И как я здесь оказался?..»
Вдруг в комнату вошел человек с бейджиком на груди. Файн присмотрелся - его звали Николай. Анатолию было важно знать имя того, с кем ему предстояло разговаривать. Так он не чувствовал себя слабее собеседника, ему казалось, что он уже успел украсть у него какую-то тайну.
- Анатолий Файн? - бесчувственно произнес вошедший.
Файн растерялся, ведь он пребывал в невыгодном положении неуклюжего лежащего посередине комнаты. Однако его секретное оружие - украденная тайна - моментально вернуло ему уверенности.
- А вы, стало быть, Николай? - напористо произнес Анатолий. Николай заколебался.
- Я просто хотел узнать, все ли у вас в порядке. Нам позвонила Светлана и просила справиться о вашем здоровье.
- Все хорошо спасибо, - выдохнул Файн, - а куда делать Светлана?
- Она ушла и просила передать вам это, - Николай передал Файну конверт, - всего доброго. И мой вам совет - не лежите так долго на холодном полу. Это вредно.

Растерянный Файн судорожно бросился собирать свои вещи по комнате - они рассеялись по углам в непредсказуемо-произвольном порядке. Он не помнил, что произошло. Он не мог зацепиться хотя бы за одну деталь этой ночи. Как будто ничего и не было. Память мучительно стонала, но не выдавала признания. Файн взял телефон и немедленно позвонил Ветрову.
- Дима, что вчера произошло? Ты помнишь?
- Ты куда-то исчез, - недовольно отвечал Дмитрий, - и опять не отвечал на звонки.
- Господи, - прошептал Анатолий, - ничего не помню.
- Успокойся, Толя. Я вышел на Журова.
- Как тебе удалось?
- Позже скажу. Он уезжает сегодня вечером обратно в Петербург. Нам нужно своевременно купить билеты обратно.
- Хорошо, я собираюсь.
- А ты где вообще сейчас?
- Сам не пойму. Но это не важно. В общем, до встречи.

Файн выключил телефон, чтобы не отвлекаться, и вскрыл письмо. Там лежало маленькое незатейливое напоминание о проведенной ночи, незначительная бесполезная вещь, которая моментально расставила все по своим местам. Анатолий без затруднений вспомнил, что произошло, и помогла ему в этом простая открытка с изображенным на ней яблоком.