Швартовка

Каждый моряк знает, что швартовка - ответственное и очень непростое дело. Попробуйте-ка подвести многотонную махину точно к пирсу, невзирая на ветер, течение, битый лёд. Подойти так, чтобы не повредить ни свой корпус, ни сам пирс. А при этом ещё надо вовремя подать швартовы, с помощью которых иногда гасят остаток инерции корабля, а иногда подтягивают его поближе к пирсу. В общем, дело это творческое, трудное, а нередко, и опасное. Сколько рук и ног было при этом перебито и переломано! А бывало, и люди гибли …

Много раз, будучи командиром швартовной команды на атомных подводных лодках, я видел, как толстенный капроновый конец, заведённый на кнехт, со зловещим скрипом надраивается и растягивается, уменьшаясь в диаметре. Не единожды мне в такие минуты приходилось убирать своих людей подальше от опасной зоны (иногда - даже прятать в надстройку или за ограждение рубки).

Естественно, временами во время швартовки с мостика доносятся не только те команды, что предусмотрены приложением к Корабельному уставу.

Если говорить о ненормативной лексике, то сейчас я к ней отношусь в целом отрицательно. Противно, когда в обыденной жизни (нередко - в общественном месте) люди произносят фразы типа такой:
«Тёща, ….., жена, ….., и я, ………., пошли (как это ни странно!) в театр».
Что касается флота, то здесь, конечно, можно обойтись и без бранных слов, но в ряде случаев их употребление, наверное, уместно.

Например, когда люди устали, им всё уже надоело, свет белый немил, можно взбодрить их неожиданным экспромтом. Удивятся, посмеются - глядишь, снова в глазах появилось осмысленное выражение и готовность продолжать свою работу. Конечно, реакция людей на подобное устное народное творчество зависит и от того, при каких обстоятельствах, кому и как это было сказано, и от личности того, из чьих уст извергается фонтан красноречия.

Бывает, что в экстремальных ситуациях, требующих немедленных действий, некоторые люди впадают в ступор. Есть несколько способов, как вывести их из этого состояния. Наилучший - дать конкретное приказание предельно спокойным голосом (а не издавать вопль типа «Чего ты тут стоишь?!!»). Второй способ называется «клин клином вышибают». Для этого шокированного человека ещё раз шокируют - либо кидают в него валенок, либо что-нибудь этакое ему говорят...

В повседневной службе лучше грубых слов избегать. Служба и без того нелегка.

Мат - это, конечно, плохо. Тем не менее, ИНОГДА беззлобные ругательства, произносимые человеком, который по-другому разговаривать просто не умеет, реакции отторжения и желания ответить на том же языке (или пришибить матерщинника) не вызывают. В то же время, вполне литературные слова, сказанные кем-то другим и с другой интонацией, могут прозвучать чрезвычайно цинично и восприниматься как исключительно оскорбительные.

Были, были всегда на флоте мастера художественного слова! Нередко случалось: при швартовке над волнами носились такие выражения, что чайки, неосторожно подлетавшие слишком близко, замертво падали в море. Когда швартовались командиры, умевшие художественно ругаться, некоторые любители словесности специально приходили на пирс, чтобы послушать мастеров, оценить и, возможно, взять что-нибудь новое себе на вооружение.

Впрочем, на флоте гораздо чаще встречаются люди, которые по привычке просто повторяют один и тот же заученный набор слов в конце (или в середине и в конце) каждой фразы.

Толя, мой знакомый, был командиром подводной лодки, а потом его направили работать в США, кажется, в аппарат российского военно-морского атташе. Толковый и умный парень окончил специальные курсы, на которых он расширил и углубил свои знания в области английского языка, полученные при обучении в школе и в военно-морском училище. Разговаривая с американцами, бывший командир правильно строил английские фразы, но в конце автоматически добавлял привычный набор слов по-русски. Говорят, собеседники поначалу даже переспрашивали его: “Sorry, what?” («Извините, что?»)

Очевидцы рассказывали легенды об умении моего отца виртуозно жонглировать э-э… терминами, ни разу не повторяясь! Правда, умение не значило, что отдельные «хиты» нельзя было произносить на «бис». Константин Яковлевич Богомазов, который был штурманом на отцовской лодке «К-107», рассказал вот такую историю.

Однажды отцу вновь удалось создать сложную, но очень удачную словесную конструкцию, которую он пару раз употребил с большим успехом. При очередном подходе к пирсу отец снова начал громогласно произносить её с мостика. Стоявший рядом Константин Яковлевич, всесторонне одарённый человек, который ухитрился выучить слова, вполголоса произнёс ожидаемое окончание фразы. Отец победно глянул на штурмана и произнёс совсем другую, но не менее удачную, концовку, придуманную на ходу!

Иногда невольными слушателями становились те, кому командные слова не были предназначены.

Однажды «К-107» швартовалась в Северодвинске к борту другой подводной лодки, стоявшей в ремонте. Подход был сложным: мелководье, ограниченное пространство, отжимной ветер. Первый раз подошли удачно, но носовая швартовная команда замешкалась и не сумела подать швартовы. Отец вспоминает, что он от души «покрыл швартовщиков с визгом и рикошетом от палубы». Пока «К-107» маневрировала для повторного подхода, из лёгкого корпуса ремонтирующейся лодки, качая головами, вылезла целая бригада малярш. Женщины, красившие что-то внутри надстройки, решили посмотреть, кто же это так выражается…

Не только командиры кораблей и их начальники, но и старпомы тоже, как правило, за словом в карман не лезли. Сам был на этой должности, знаю…

У моих коллег с Тихоокеанского флота в ходу была крылатая фраза: «На мостик поднялся старпом, произнёс «……………», после чего грязно выругался». Конечно, до уровня отца я так и не дорос. Не раз в молодые годы я просил его передать мне своё умение, но он только улыбался и отвечал:
- Научить этому невозможно. Здесь нужны экспромт и вдохновение…

Правда, говорят, были старпомы, которые вообще не умели ругаться. Люди припоминают, что в пятидесятые годы прошлого века такой был на одном из эсминцев. На том корабле командир был однокашником и другом командира соединения, и эти два приятеля развлекались тем, что вынуждали интеллигентного старпома произносить что-нибудь неподобающее.

Однажды командир соединения прибыл на борт выходящего в море эсминца, встал на мостик рядом с командиром и подмигнул ему. Тот кивнул: мол, понимаю, что сейчас начнётся очередное представление…

Съёмка со швартовых шла своим чередом, всё делалось, как положено, но старший на борту ударил кулаком по корабельной стали и воскликнул, придав своему лицу свирепое выражение:
- Командир, что за …..? Чего это у тебя на баке до сих пор так возятся?
Командир также повысил голос:
- Старпом, что за …..? Чего это у тебя на баке до сих пор так возятся? А ну-ка, обложи их, как следует!

Тот взял в руки жестяной рупор и, смущённо переминаясь с ноги на ногу, крикнул своим несолидным, писклявым голосом:
- На баке!
Ему тут же ответили:
- Есть на баке!
Старпом немного подумал и, продолжая неловко топтаться, снова крикнул:
- На баке!
- Есть на баке!

И тут зажатый в угол старпом выкрикнул в адрес баковых такое необычное и неслыханное ранее никем словосочетание, что оба старых морских волка расхохотались до слёз.

Что делать, таков был в те годы стиль... Пожалуй, сегодня пора от этих стереотипов отказываться даже на флоте, времена пришли другие. Матерные слова все дети в нашей стране узнают в младших классах, а многие - ещё до школы. Велика ли доблесть достаточно взрослым людям общаться на таком примитивном языке?

Однажды, ещё в период своей службы на многоцелевых подводных лодках, я во время отпуска приехал в город Пермь и попал на маленький экскурсионный теплоход, который ходил по Каме. Когда экскурсия закончилась, камский теплоходик вернулся к своей пристани, встал против течения и преспокойно ошвартовался. При этом с мостика не было произнесено ни одного слова.

Я ступил на берег, испытав глубочайшее потрясение…