Письмо

Дом стоял у самой дороги, которая спускалась с лобастой горки. С дороги дом одноэтажный, а со двора - двухэтажный. Открывай ворота и кати вниз, благо сбоку ступеньки и калитка. Окна верхнего этажа глядят на улицу, нижнего - во двор.
Вася сидел за столом и смотрел в окно. В старой беседке на верёвке вялились бычки. Через весь двор протянулась железная проволока, на которой висело бельё, а прямо напротив окна на огороде рос подсолнух. Его золотая голова немного наклонилась и, казалось, он заглядывал в окно.
Вася рисовал. Чёрный котёнок прыгнул на стол и примостился рядом с рисунком. Солнце заливало комнату, золотило Васину голову, и она тоже была похожа на подсолнух. Котёнок встал, произнёс что-то среднее между «Мур» и «Мяу» и решительно двинулся к Васе прямо по рисунку. «Уходи!» - Вася отодвинул котёнка и посмотрел на часы. Пора! Он выбежал во двор и, одним махом взлетев по деревянным ступенькам, выскочил на улицу и стал пристально смотреть на дорогу. С горки спускалась тётя Галя, почтальон, с большой сумкой, где лежали письма и газеты. Она подошла, вынула газету и протянула её Васе. Он взял, потом, не глядя в глаза тёте Гале, тихо спросил:
- А письма нет?
- Нет. А конфетка есть. Держи!
Вася огорчённо опустил голову и тихонько ответил:
- Не надо.
- Бери, бери! А письмо от мамы непременно будет. Только не скоро. Долго будешь ждать, но дождёшься. Ты верь мне, я - ясновидящая.
Ясновидящая поправила тяжёлую сумку и пошла дальше.

Если честно, то Вася маму почти не помнил. Так, туманно - запах духов и водки, её ласковые руки. И ещё слова: «Да вы посмотрите, какие глаза у моего сына - как васильки, голубые. Потому он и Василёк».
Глаза… Ну все ему вечно говорят: «Какие красивые у тебя глаза!» И волосы у Васи красивые: как лён, белые и вьются кольцами. Васю очень интересовало, похож ли он на маму. Папы у Васи никогда не было. У других есть, а у него нет, и мама уехала неизвестно куда. Жил Вася с одной бабушкой, которая не любила говорить про его родителей. А была она строгая и суровая.
Однажды, когда бабушка ушла в магазин, он раскрыл старый чемодан, где она хранила семейные альбомы, и нашёл фотографию мамы. Она сидела на стуле, а на руках у неё был он, совсем маленький. На обороте снимка виднелась чёткая надпись красивым почерком: «Аля и Василёк», и стоял год, тот год, в котором он родился. Вася долго рассматривал фотокарточку и решил: мама на него не похожа. Она черноглазая и волосы у неё чёрные и прямые, не вьются. Он жадно изучал её лицо. Брови широкие, нос прямой, а у него немного вздёрнутый.
Вася утащил фотографию из альбома, вложил в конверт и спрятал в одну из своих детских книжек. Когда бабушки не было дома, он вытаскивал фотографию и начинал рисовать маму. Сначала у него получалось неважно и тогда он записался в школьный кружок рисования.
А ещё он ежедневно встречал почтальоншу тётю Галю, никуда не уходил в час её появления, не смотрел телевизор, не делал уроки. Он ждал письмо. Бабушка исподтишка наблюдала за ним и, глядя на его «письменные» страдания, подводила черту:
- Не занимайся ерундой. Писем не будет. Неизвестно, жива ли она вообще.
Это она ещё не знала о его рисунках…

Жили они с бабушкой бедно, но дружно, на бабушкину пенсию. Раньше бабушка работала учительницей и потому иногда подрабатывала, занимаясь на дому с двоечниками. Тогда у них появлялись апельсины и пельмени, только это было не часто.
Сам Вася учился хорошо. Бабушка его почти не проверяла. Она говорила:
- Какая совесть, так и учись.
Вася немного поразмышлял насчёт совести. Он-то знал: совесть не совесть, а плохо учиться бабушка не позволит. Да Васе и нравилось учиться. И вообще в школе интересно, есть уроки математики, труда и музыки. Да и пение…
Вася пел в церковном хоре. Они с бабушкой ходили в церковь. Недавно в их городок приехал батюшка, звали его Иосаф. Бабушка с ним подружилась и всё ему про Васю рассказала. Батюшка, - молодой и весёлый, - всегда с ним шутил, а с его сыном Макаром они учились в одном классе.

Всё было бы ничего в Васиной жизни, если бы не Витька, тоже его одноклассник. Это он придумал ему обидное прозвище Василиса. Вася боялся Витьку, его злых чёрных глаз, его кулаков. За Васю часто заступались даже девочки, но Витька всё равно насмешничал и не давал ему проходу. Вася всё терпел. Чаще других за него заступалась Люда, с которой они жили в одном доме. Они вместе ходили из школы домой. Если Витька лез драться, быстрая и ловкая Люда, размахивая ранцем, орала:
- Пошёл вон!
Витьке Люда нравилась, и он злился, что она ходит с Васей, а не с ним. Получалось и хорошо, и плохо. Но если Люда болела, Вася часто приходил домой с синяками. Бабушка лечила его и сетовала:
- Девчонкой тебе надо было родиться, Василёк.

Однажды вечером, стоя у ворот облезло-зелёного цвета, бабушка постучала в калитку. Дверь дома открылась и на пороге показалась женщина в старой кофте. Она была пьяна.
- Нина Дмитриевна, здравствуйте… - промямлила хозяйка и нетвёрдой походкой подошла к калитке.
- Вера, как тебе не стыдно! - бабушка сурово взглянула на неё. Когда-то Вера была её ученицей.
- Жизнь, она вот довела… - пробормотала хозяйка и широким жестом пригласила войти.
- Не пойду я к тебе. А дело у меня к тебе такое: Витька твой моего Василька обижает.
- Я его, гада… - пообещала Вера, пошатываясь.
- Эх, Вера, Вера. Свою жизнь губишь и Витькину прихватываешь, - отрезала бабушка.
Витьку лупили дома, но ему было всё равно. Всё чаще его видели со взрослыми хулиганистыми ребятами. Стали поговаривать, что он покуривает травку.

Такое всё было противное, что связано с Витькой, а вот с Макаром - наоборот.
- Вася, Вася! - на одной из переменок позвал Макар. Вокруг было так шумно, что ему пришлось громко кричать. Они отошли в сторонку. - Вася, мы щенка купили. Такой рыженький, морда длинная, шерсть очень пушистая. Пошли после уроков к нам, посмотришь, - Макар смеялся от счастья и смешно морщил нос.
- После школы мне надо будет домой, а то бабушка заругает.
- А мы сначала зайдём к нам, потом я провожу тебя. Только сестрёнке булку отдам, я не съел, а у них сегодня шесть уроков. Ты подождёшь меня у школы, ладно?
После уроков Вася вышел из школы и стал ждать. Подняв взгляд, он вдруг увидел перед собой наглые чёрные глаза Витьки.
- Какие люди в Голливуде! - оскалился Витька и потащил его в сторону. Там стояли трое взрослых ребят.
- Витёк товар несёт! - загоготали они и, окружив Васю, стали швырять его друг другу, как мячик. Тоненькая фигурка мальчика, как тряпичная кукла, летала от одного к другому.
Макар вышел из школы, увидел всё это и, выхватив мобильник, стал звонить отцу:
- Приезжай скорей, спасай! Мы у школы.
Потом отчаянно закричал:
- На помощь!
Но хулиганы успели свалить Васю на землю, силой затолкали ему в рот таблетку и влили пиво из бутылки. Вася захлебнулся, закашлялся и потерял сознание.
Подъехала машина, отец Иосаф выскочил из неё и, наклонившись над мальчиком, поднял его. Макар нашёл его ранец, и они поехали в больницу. У Васи был нервный шок, да и таблетка оказалась наркотической. А из больницы батюшка увёз его к себе домой.
Вася лежал на диване, в комнате было тепло, постепенно он приходил в себя.
- Вася, а вот и наш Дружок, смотри, - Макар держал на руках рыженького щенка колли и протягивал его Васе: - На, погладь.
Тот улыбнулся, протянул руку, а щенок лизнул её.
- Васенька! - это вошла бабушка. И направилась к нему. Но сознание снова уплывало. Он как-то издалека слышал бабушкин голос, в уши словно ваты натолкали.
- Уедем отсюда! - это было последнее, что он ещё разобрал.
… Уезжали они глубокой ночью. Батюшка на машине отвёз их к поезду. Перед этим он позвонил своему другу, настоятелю мужского монастыря, расположенного далеко от здешних мест - просил, чтобы тот помог бедолагам. Тот обещал помочь.

Прошло десять лет. Бывает, в один год столько событий произойдёт - на всю жизнь хватит, а другие годы катят, как братья-близнецы.
… По дороге, ведущей в монастырь, шла старая женщина, тяжело опираясь на палку. Она часто останавливалась, а порой садилась на обочине дороги, постелив на землю маленький коврик. Но несмотря на все трудности, которые она испытывала при ходьбе, её загорелое лицо было спокойным и одухотворённым, сквозь сеточку морщин пробивался слабый румянец, а выцветшие голубые глаза смотрели строго. От её крепкой фигуры веяло какой-то величавостью.
У входа в монастырь стоял невысокого роста молодой мужчина в монашеской одежде и пристально смотрел на дорогу. На его бледном лице сияли васильковые глаза. Когда он заметил путницу, они наполнились бесконечной любовью.
Монах пошёл навстречу бабушке. Чем ближе они подходили друг к другу, тем радостнее становились их лица.
- Василёк, дошла! - выдохнула бабушка, обнимая любимца.
- Пойдём, бабуля, посидим, поговорим.
Они присели на пригорке, недалеко от монастыря, который стоял у соснового бора. Запах хвои и лесной свежести смешивался с ароматом пропахших солнцем полевых трав.
Бабушка, опираясь о ствол дерева, блаженно закрыла глаза.
- Что у тебя нового, Вася?
- Макар звонил. Витька в тюрьме умер. Говорят, дружки счёты сводили.
Бабушка выпрямилась и жёстко сказала:
- Куда плыл, туда и приплыл.
Они оба замолчали. Каждый из них вспомнил, как бежали из родного дома ночью, в неизвестность. И Витька был виновник их беды.
- Молился я о спасении его души - отрешённо и спокойно произнёс Вася.
- Суда Божьего ему не избежать… Хватит о нём, – бабушка отвернулась
- Бабуля, как ты?
- Да вот конфеток тебе принесла, - она улыбнулась и высыпала ему в ладони пригоршню маленьких шоколадок в блестящих обёртках.
- Ну как маленькому, - слабо запротестовал Вася, разворачивая конфетку и жмурясь от удовольствия.
- Это не всё, - испытующе глядя на него, сказала бабушка, - ещё письмо от мамы.
- Как? - Вася чуть не поперхнулся и побледнел.
- Ты ждал его всю жизнь, вот и дождался.
Бабушка протянула ему красивый заграничный конверт с затейливыми марками.
Вася отшатнулся от письма, и гримаса боли исказила его лицо. Он посмотрел на конверт и горько усмехнулся.
- Поздновато пришло. Что в нём?
- Зовёт нас к себе, богатая стала.
Вася читал, позабыв обо всём.
Бабушка смотрела на него и видела, как на её глазах взрослый мужчина вновь превращался в маленького мальчика, ежедневно встречавшего почтальона в надежде получить заветное письмо. Она вспоминала, как нашла многочисленные рисунки, на которых Вася изображал её беспутную дочь.
И, может быть, впервые за многие годы, эта суровая сдержанная женщина заплакала. Она плакала безмолвно. И эти слёзы омывали душу, освобождали её от многолетнего горя, спрятанного далеко от людей и от себя. Так горный поток очищает и напитывает живительной влагой землю.

Тени прошлого растаяли. Бабушка теперь видела перед собой мужчину, знающего цену страданиям. Они сделали своё дело: закалили душу и характер, но не выстудили сердце, а научили его смирению и прощению.
Вася закончил читать письмо.
- Слава Богу, жива! - вздохнул он и помолчал. - Пишет: «Приезжайте». Уехать? - медленно начал говорить он, будто пробуя слова на крепость, и, словно убеждая себя и бабушку, продолжил. - Отец Сергий заменил мне отца. Я узнал, что такое отцовская забота, защита. Он выучил меня, я окончил художественное училище, пишу иконы, стал нужен людям. Отец Сергий доволен мной и любит, как сына. В душе моей больше нет тоски, а живёт там светлая радость. Никуда мы с тобой не поедем, - закончил он, как бы подводя итог.
- Да, теперь уж ни к чему, - согласилась бабушка.
- Постриг я ещё не принял. Отец не неволит меня. Решай, говорит, сам, как тебе жить дальше. Только что мне в миру? Драки человеческие мне чужды, богатство не прельщает, женщину я любил только одну, на неё ушли все силы моей души. Эта женщина - моя мать.
Из складок широкой монашеской рясы Вася достал маленькую икону