Кука, дочь чилийского плотника

 
     26 июля 1952 года в одном из рабочих пригородов Сантьяго-де-Чили в семье плотника Педро Сарды появилась на свет долгожданная девочка, которую нарекли в честь одной из ее бабушек старым добрым именем Пилар, что в переводе на русский язык означает "опора" или "та, на которую можно положиться". До этого у Педро и его жены Эсперансы один за другим рождались сплошь мальчишки, которых к моменту появления Пилар было уже пятеро.
     На хлеб насущный в семье плотника хватало с большим трудом, зато скучать с такой оравой детей не приходилось. При таком количестве братьев не удивительно, что Пилар, еще в младенчестве получившая домашнее имя Кука, росла с абсолютно мальчишескими замашками. Сверстники боялись ее, как огня, зная, что за нее в любой момент прибегут заступаться сразу пятеро оглоедов, известных во всей округе своими задиристыми характерами и крепкими кулаками. К тому же Кука с малых лет была обучена братьями множеству "приемчиков", благодаря чему могла сделать любому однокласснику молниеносную подсечку или так завернуть руку за спину, что слезы от резкой боли просто брызгали из глаз.
     Педро Сарда с молодых лет состоял в рядах чилийской компартии и все его сыновья, за исключением старшего Абеля, по достижении нужного возраста получали партбилеты с серпом и молотом на обложке. Абель с детства мечтал стать военным, но поступить в военное училище сын плотника мог только по ходатайству высшего офицера или высокопоставленного чиновника, поэтому ему пришлось смириться с тем, что военная карьера не для него, и стать простым карабинером. Корпус карабинеров в свое время был создан в Чили из подразделений конной полиции, вооруженной короткими карабинами, отсюда и его название. По сути дела карабинеры - это военизированная полиция, регулярные войска, подчиненные министерству внутренних дел. На их гербе красуются два перекрещенных карабина, а над ними начертан девиз корпуса: "Порядок и родина". Преданно защищая порядок на территории своей родины, Абель из простых карабинеров выбился сначала в капралы, затем в сержанты, а к моменту военного переворота, совершенного генералом Пиночетом, был уже младшим лейтенантом.
     На следующий день после памятного всем чилийцам 11 сентября 1973 года подразделение карабинеров, которым командовал Абель Сарда, было брошено на охрану национального футбольного стадиона в Сантьяго. Со всей столицы туда свозили арестованных сторонников правительства Национального единства. Всего за несколько недель через огромную тюрьму под открытым небом прошли десятки тысяч человек. Среди арестованных, сидевших на футбольных трибунах, бродили зловещие фигуры с лицами, спрятанными под капюшонами. За ними шли карабинеры, уводившие тех, на кого указывали безликие палачи. Кого-то расстреливали прямо в помещениях, расположенных по трибунами стадиона, кого-то увозили в концлагеря, в спешном порядке создаваемые на протяжении всей страны.
     В одно из своих дежурств Абель Сарда привычно шагал с нарядом карабинеров позади человека в капюшоне. Еще издали он увидел родные лица: на трибуне в окружении всех четверых сыновей сидел его отец. Сердца Хоакина тревожно забилось, когда человек, от которого зависела жизнь и смерть любого узника стадиона, медленно направился в сторону его близких. Подойдя к Педро, он ткнул в него пальцем и Хоакину ничего не оставалось, как отдать карабинерам команду: "Увести". В ту же секунду он почувствовал на горле железную хватку своего брата Ариэля, который одним прыжком сбил его с ног и принялся душить с криками: "Подонок!". Остальные три брата вели неравный бой с рядовыми карабинерами, которые тут же пустили в дело тяжелые приклады  винтовок. Воспользовавшись возникшей заварухой, старик Педро своим пудовым плотницким кулаком сбил с ног палача и сорвал с него капюшон. Сидевшие по соседству заключенные принялись бить обезумевшего от страха офицера военной разведки, который в тот день наверняка лишился бы своей поганой жизни, если бы карабинеры не открыли предупредительную стрельбу в воздух.
     Попытка сыновей спасти Педро Сарду закончилась печально: сначала всех пятерых карабинеры избили до полусмерти, а потом уволокли в камеру, расположенную под трибуной. Следом едва плелся еле живой Абель, проклинавший стальную хватку Ариэля. За ним пятился с пистолетом в руке чудом оставшийся в живых офицер военной разведки. Педро расстреляли в тот же день прямо на стадионе, а все четверо братьев отправились в концлагерь на острове Доусон в Магеллановом проливе. За те годы, что они провели сначала за колючей проволокой в непосредственной близости от Антарктиды, а потом в тюрьмах на юге страны, Абель Сарда дослужился до капитана корпуса карабинеров, неуклонно следуя его девизу "Порядок и родина".
     В одночасье лишившись отца и всех братьев, Кука стала совсем другим человеком. Первые недели она пряталась от всех, кто приходил в их когда-то шумный дом, часами просиживая в тесной комнатушке на чердаке и вынашивая планы мести Хоакину. Когда-то она любила его больше всех братьев и обожала нянчиться с его маленькими сыновьями. Пожалуй, если бы не племянники, Кука рано или поздно посчиталась бы со старшим братом. И если бы не мать, которая днями напролет уговаривала ее простить Хоакина и заклинала не убивать его. Со временем всю свою энергию Кука направила на то, чтобы помочь Ариэлю, Хуану, Хосе и Марко, тянувшим нелегкую лямку в концлагере "Рио Чико", который охраняли морские пехотинцы. Весь год, который они провели на острове Доусон, Кука бралась за любую работу, чтобы иметь возможность послать братьям посылки с теплыми вещами. Но власти так и не дали разрешения на отправку посылок. Потом, когда их перевели в тюрьму на континент, Кука с матерью раз в три месяца ездила навещать братьев, не пропустив ни одного свидания.    
     Когда Пиночет пришел к власти, Куке исполнился двадцать один год. До переворота она была веселой, бойкой девчонкой, у которой всегда была целая куча ухажеров. Цыганская красота Куки, доставшаяся ей в наследство от бабки по материнской линии, привлекала ее сверстников даже вопреки тому, что братья смотрели на ее претендентов как на охотники на волков. После переворота Кука забыла о том, что такое свободное время и перестала встречаться с молодыми людьми. Все ее мысли были только об одном: сколько дней осталось до очередного свидания с братьями и как заработать денег, чтобы хватило на передачи всем четверым.
     Прошло пять лет и первым на свободу вышел Хосе. Он попытался найти работу, но с "волчьим билетом", выданным ему в качестве удостоверения личности, никто не хотел его нанимать. Тогда он уехал в поисках заработка на север, оттуда перебрался в Боливию, а потом надолго перестал писать письма. Наконец от него пришла весточка из далекого Стокгольма, куда он добрался благодаря помощи шведского Красного Креста и своему статусу бывшего политзаключенного.
     Еще через три месяца Кука получила открытку, написанную одним из чилийских друзей Хосе, из которой она поняла, что исполнилась давняя мечта брата: он жил на Кубе. На родину он тайно вернулся спустя несколько лет, чтобы принять участие в нашумевшем покушении на Пиночета. И хотя тот уцелел благодаря бронированному "мерседесу", Хосе не только отомстил за отца, застрелив одного из охранников проклятого генерала, но и остался в живых. Ему удалось уйти от погони и скрыться в Аргентине, где его сначала приютили в шведском посольстве, а потом переправили в Стокгольм. 
     Хосе и Марко, вышедшие на свободу в один день, даже не пробовали найти работу в родном Сантьяго, а сразу отправились в Вальпараисо, нанялись матросами на торговое судно и пересекли Атлантику, чтобы оказаться как можно дальше от страны, где живет их старший брат Абель. Со временем, после долгих скитаний по миру оба осели в Испании: Хосе стал официантом в Барселоне, а Марко автомехаником в Кадисе.
     Ариэля выпустили на свободу умирать: он сильно застудил легкие, работая на лесоповале на острове Доусон, и чуть ли не половину из тех лет, что провел в тюрьме, провалялся в лазаретах. Кука бралась за любую работу, чтобы поставить брата на ноги, и через год никто не узнал бы в нем похожего на скелет доходягу, которого выпихнули за ворота тюрьмы. Каждую неделю Ариэлю приходилось отмечаться в ближайшем полицейском участке как неблагонадежному элементу. Он жил случайными заработками, а все свободное время просиживал в баре, расположенном рядом с домом, где большинство постоянных клиентов составляли такие же, как он, безработные. Хоакина он ни разу не видел с того самого дня, когда чуть не задушил его на стадионе. Старший брат никогда не появлялся в родных местах, зная, что при новой встрече руки Ариэля опять железной хваткой сомкнутся на его горле.      
     Постаревшая Эсперанса, всю жизнь проработавшая служанкой в богатом доме, после отъезда трех сыновей за границу и выхода четвертого сына из тюрьмы стала сдавать буквально на глазах. Когда она перестала справляться с обязанностями служанки, то упросила своих хозяев взять вместо нее Куку, которой было совершенно все равно где работать. К тому времени денег на пропитание и лекарства для матери хватало с лихвой благодаря регулярным переводам из Испании, а никакой стоящей профессии у Куки не было.
Работа в богатом доме не требовала особых усилий, пока хозяин не уехал в Аргентину и не вернулся оттуда в сопровождении мрачной женщины с грудным ребенком. Тетка с тяжелым взглядом оказалась военной медсестрой, которая почему-то умела удивительно легко обращаться с младенцами. Она было попыталась обучить Куку обхождению с малыми детьми, но той это нехитрое искусство было известно еще с тех времен, когда дети ее брата Хоакина один за другим появились на свет. Оставив ребенка на полное попечение Куки, странная аргентинка вернулась на родину.
     Четырехмесячную девочку, которая к огромному удивлению Куки и ее приемных родителей никогда не плакала, звали София.