Мадрид - взрывы, быки и городской сумасшедший

       Мой заветный браслет выручил меня в очередной раз, когда я шел по ухоженной мадридской улице, не подозревая о том, что боевики из маленькой, но гордой Страны Басков заготовили для жителей испанской столицы и ее гостей очередной кровавый сюрприз. Одна из самых оживленных улиц аристократического района Саламанка, до отказа забитая модными магазинами, огласилась сначала грохотом взрыва, а сразу вслед за этим звоном сотен разбитых стекол. Разлетевшийся от взрыва зеркальный фасад офисного здания засыпал битым стеклом квартал, который я покинул всего за несколько секунд до того, как сработал взрывной механизм, установленный террористами в багажнике неказистого "рено". 
      Не сверни я вовремя за угол, теракт, заботливо подготовленный боевиками баскской националистической организации ЭТА, мог бы серьезно смешать мои карты. Но я ощутил лишь отголосок жаркого дыхания химической реакции, последовавшей вслед за тем, как механизм взрывателя привел в действие "адскую машину". Сделав несколько шагов в обратном направлении, я увидел последствия взрыва: улица, носящая имя испанского художника Франсиско Гойи, была густо усыпана битым стеклом, на тротуаре лежали несколько человек, корчившихся от боли, а перед входом в подорванное здание беспорядочными зигзагами блуждал мужчина в черной форме охранника, закрывавший окровавленное лицо ладонями.
Из соседней аптеки на помощь пострадавшим от взрыва выбежали три женщины в белых халатах. Одна из них остановила окровавленного мужчину и попыталась оторвать его ладони от лица, но ее попытки не увенчались успехом. Мужчина был в состоянии сильнейшего шока, он упорно не позволял отвести свои руки от израненного лица и безостановочно выкрикивал громкие ругательства на чужом для мадридцев наречии. Мой богатый опыт общения с басками подсказал, что раненый мужчина говорит на самом что ни на есть баскском языке, поминая самым недобрым словом своих соотечественников. Проклятых ультранационалистов, что установили "адскую машину" перед зданием, в котором он работал. 
     Всего через несколько минут к пострадавшему кварталу подъехало сразу несколько машин "скорой помощи", примчавшихся из расположенной неподалеку больницы, полиция перекрыла движение автомобилей по улице, а возле искореженного "рено" стоял молодой полицейский агент, с опаской поглядывавший на обгоревший каркас в ожидании приезда подразделения саперов. Профессионалам предстояло оценить мощность использованного боевиками взрывного устройства и по возможности обнаружить его фрагменты. 
     Вместе с первыми полицейскими машинами к месту взрыва подъехали и телерепортеры. С моей профессией от телевизионщиков нужно держаться подальше и я быстрым шагом направился в один из ближайших переулков. Пройдя пару кварталов, я обнаружил, что иду по улице Клаудио Коэльо, и тут же вспомнил, что как раз в этих местах баскские террористы совершили самую громкую акцию за всю историю существования ЭТА. Произошло это за пару лет до смерти генералиссимуса Франко. Баскские террористы купили полуподвальное помещение на улице Клаудио Коэльо и прокопали из него туннель, ведущий под проезжей частью. Заложив в туннель около ста килограммов промышленного динамита, применяемого для ведения горных работ, они подорвали взрывчатку в тот момент, когда по улице медленно проезжал автомобиль главы франкистского правительства, адмирала Луиса Карреро Бланко. Двухтонный бронированный "додж" высшего правительственного чиновника с невероятной легкостью взлетел на двадцатиметровую высоту, перелетел через пятиэтажное здание и рухнул в его внутренний двор. Адмирал и его охранник погибли сразу, водитель "доджа" умер в больнице.
      Как раз накануне приезда в Мадрид мне в руки попал испанский журнал со статьей об итогах полицейского расследования покушения на Карреро Бланко, которому Франко намеревался передать бразды правления страной после своей смерти. Для участия в операции "Огро" /"Чудовище"/ баскские террористы продемонстрировали высший пилотаж конспиративной работы, хотя в ней было задействовано более тридцати человек. Просто чудо, что никто из них не попался на глаза разветвленнейшему полицейскому аппарату, который совершенствовал свои действия на протяжении долгих десятилетий.
      Проведение тайной операции в городских условиях можно сравнить с филигранной работой большого мастера. Главное в этом деле - не нарушить рутины, по законам которой живет каждый дом и каждая улица. Еще сложнее стать органичной частью той самой рутины. Именно этого удалось добиться баскским террористам при реализации операции "Огро".
Мадридская улица, тем более элитная, - это десятки пар глаз, устремленных на любого чужака. Дома на ней стоят "плечом к плечу", то есть без всяких свободных пространств. От подъезда до подъезда - минимальное расстояние. И в каждом без исключения подъезде практически круглосуточно находится портье, который, как правило, живет тут же, на первом этаже. Он крепко держится за свое хлебное место, поэтому зорко следит за входом и прекрасно знает как в лицо, так и по именам не только почтальона или пятнадцатилетнего посыльного из соседней  бакалейной лавки, но и близких и даже дальних родственников жильцов, которые хоть раз приходили в его дом. А на время его, как правило, недолгого отсутствия за входом и выходом так же зорко присматривает его жена или кто-то из взрослых детей. Мало того, во времена Франко любой портье был обязан докладывать полиции о любом подозрительном незнакомце.
      В обязанности многих портье входит ежедневная уборка подъезда и вынос мусора, но только не в богатых домах, где они полностью освобождены от этих обязанностей. Там они по сути дела швейцары, которые большую часть рабочего времени тупо пялятся на улицу, фиксируя взглядом любого прохожего. Как в таких условиях прокопать туннель, ведущий под улицу? Террористы придумали гениальный ход: один из них сыграл роль скульптора, который в арендованном полуподвальном помещении высекал из камня свои работы. Такое хлопотное ремесло неизбежно сопровождается шумом и со временем окрестные портье к нему привыкли.
Что касается погибшего адмирала, то его подвела все та же рутина: он каждый день ездил по одному и тому же маршруту, никогда его не меняя. С утра он неизменно направлялся в церковь, а оттуда ехал на службу. Террористы продумали все до мелочей: для того, чтобы автомобиль главы правительства замедлил ход в нужном месте, они поставили там неправильно припаркованную машину. Водителю адмиральского "доджа" пришлось притормаживать, чтобы не оцарапать лакированный бок своего лимузина. В этот момент и прогремел взрыв.
      Полицейское расследование показало, что первоначально террористы планировали похитить адмирала, но сменили план после того, как ему удвоили охрану. Ирония судьбы: если бы охрана оставалась прежней, возможно, Карреро Бланко прожил бы еще много лет. Однако, зная невероятно упорный характер басков, можно предположить, что за освобождение похищенного адмирала террористы заломили бы такую политическую цену, что Франко почти наверняка предпочел бы пожертвовать жизнью ближайшего соратника, чтобы на старости лет не лишиться ореола несгибаемого борца с коммунизмом. Почему с коммунизмом? Да потому, что в организацию ЭТА по сей день входят люди, исповедующие не только ультранационализм, но и коммунистические идеи, просто об этом редко кто вспоминает. В переводе на язык российской истории они представляют из себя нечто вроде эсеров во главе с Борисом Савинковым, предпочитавших наган и бомбу пропаганде и агитации.
      Теракт, в эпицентре которого я чуть было не оказался, начисто испортил мне первый день моего знакомства с Мадридом. В испанской столице до этого я был только пролетом, направляясь из Колумбии на Тенерифе, поэтому мне, конечно, хотелось познакомиться с городом. Мадридская атмосфера, состоящая из тысяч мелочей и впечатлений, произвела на меня чарующее впечатление. В то же время меня немало удивил тот факт, что Мадрид - совсем небольшой по площади. По сравнению с Москвой, небрежно раскинувшейся на своих легендарных семи холмах на десятки километров, он выглядит очень компактным населенным пунктом, застроенным шести-семиэтажными домами. Помню, все мне показалось в Мадриде каким-то игрушечным: аккуратные домики, тесноватые станции метро, узкие улицы с односторонним движением, где с обеих сторон плотно запаркованы машины, поэтому проехать между ними можно иной раз с большим трудом. Да и народу в Мадриде по сравнению со все той же Москвой в начале восьмидесятых годов было раза в три меньше, а сейчас, наверное, так и во все пять.   
     Помимо стремления хотя бы шапочно ознакомиться с городом, у меня в тот злополучный день было желание обязательно попасть на корриду, но после взрыва на улице Гойи до знаменитой арены для боя быков "Монументаль" я так и не добрался. Кстати, она самая большая в Испании. А вот если кто-то пожелает увидеть самую старинную из сохранившихся, то ему нужно ехать в Севилью. "Маэстранса" построена в далеком 1761 году и первое, что бросается в глаза ее посетителям, - арена там не привычной круглой, а овальной формы. Это такой промежуточный вариант. В старину арены для боя быков вообще были квадратными, однако в ту пору еще только начинали выводить специально для корриды знаменитую породу "торо браво", что в буквальном переводе означает "смелый бык". Поэтому быки нередко просто-напросто отказывались вступать в сражение с тореадором, забивались в угол и выкурить их оттуда было непросто. Тогда углы арены стали предусмотрительно закрывать щитами, пока со временем дело не дошло до идеально круглой формы.
      Испанцы называют корриду не иначе как еще одним видом искусства. Нынешние быки из породы "торо браво" происходят от древних боевых животных, которых иберы, далекие предки испанцев, использовали в сражениях с врагами. Летописи сохранили сведения о том, что знаменитый карфагенский полководец Ганнибал при ведении войн с Древним Римом использовал иберийских наемников с боевыми быками, которые наводили дикий ужас на противника. Вопреки расхожему мнению быки отнюдь не дальтоники, их раздражают яркие цвета и особенно красный, в который выкрашены плащи и мулеты тореадоров. При этом все без исключения быки близоруки от рождения, поэтому стоит матадору отойти всего на пару шагов в сторону и бык останавливается как вкопанный. А вот слух и обоняние у быков отменные, что опять же используется тореадорами на арене. Все, кто хоть раз бывал на корриде, наверняка обратили внимание на то, что тореадор постоянно привлекает внимание быка громкими возгласами.
  Любой тореро знает, что рано или поздно ему предстоит познать, насколько остры бычьи рога. Тела этих отчаянных мужчин густо покрыты шрамами, каждый из которых напоминает, как близко пронеслась смерть в образе разъяренного животного весом в несколько центнеров. Что и говорить, остророгие соперники тореадоров страшны во гневе. И все же, всякий раз, глядя, как бодро выскакивает из загона на арену красавец-бык, лично мне в глубине души его становится жалко, ведь в испанской корриде смерть животного неизбежна. За редчайшим исключением.
     Бычьи рога - страшное оружие. На моей памяти среди испанских тореадоров был совершенно удивительный человек - Антонио Ченель, который завершил свою карьеру с 14 шрамами от бычьих рогов на теле и 37 переломами, полученными на корриде. Вся Испания знала его как Антоньете. Такова негласная традиция, многие известные матадоры известны под уменьшительными именами или прозвищами, которые нередко отражают свойственную только им манеру вести противоборство с быком.
     Карьера Антоньете всегда шла зигзагом, вознося его то к вершинам славы, то к долгим простоям. Виной тому - гражданская война, на которую пришлось его детство. Уже после первого перелома, полученного на корриде, врач предупредил тореадора, что у него слишком хрупкие кости. Сказалось полуголодное существование в военные годы. Поэтому на протяжении всей карьеры у Антоньете шли полосы успеха, которые неизменно заканчивались очередным переломом и долгим лечением, сводившим на нет все достигнутое на арене. С другой стороны, судьба к нему благоволила: после такого числа переломов и ударов бычьим рогом он выходил на корриду вплоть до 69 лет. Подвели не кости и не старые раны, а легкие - Антоньете с мальчишеского возраста был заядлым курильщиком, смолившим по три пачки сигарет в день.
     Возвращаясь к моему первому знакомству с Мадридом, приходилось признать, что оно прошло неудачно. Мало того, что я чуть было не оказался в зоне теракта и на корриду мне попасть не удалось, так к концу дня еще и стал предметом совершенно неожиданной напасти в лице городского сумасшедшего.
     Присев на скамейку в парке, я уже в который раз задумался о предстоящей поездке в Аргентину и вдруг услышал негромкий возглас:
- Ну наконец-то ты вернулся, русский!
     Фраза была произнесена на испанском. Передо мной стоял невысокий бродяга лет пятидесяти, одетый в жутко потертое пальто черного цвета. В его добрых внимательных глазах поблескивали искорки безумия.
     Оглядевшись по сторонам, я убедился, что слова, сказанные бродягой, никто, кроме меня, не слышал. Ближайшие парковые скамейки были пусты. В сложившейся ситуации можно и нужно было разобраться: 
- Простите, как вы меня назвали?
- Русский. Ты же русский, я не ошибся?
- Нет, вы как раз ошиблись, сеньор, я парагваец. Почему вы решили, что я русский?
- Потому что я узнал тебя, ты всегда давал мне еду. Ну помнишь, еще когда ваши самолеты защищали Мадрид?
- Какие самолеты?
- "Курносые", которые так ловко расправлялись с фашистскими "фиатами". У них еще на хвостах была нарисована голова быка.
     Мужчина, конечно, был не в себе, но в его словах была определенная логика. "Курносыми" испанцы назвали советские истребители И-15, которые действительно защищали небо над Мадридом, но было-то это во время гражданской войны, а с тех далеких пор прошло несколько десятилетий.
- Простите, а сколько вам лет?
Бродяга присел рядом со мной на скамейку, поднял глаза к небу и задумался:
- С утра мне было, по-моему, восемнадцать, а после обеда - тридцать шесть.
С товарищем было все ясно. Клинический случай. Но почему он с такой легкостью вычислил меня? Неужели у меня был двойник среди советских летчиков, воевавших в Испании?
- Вы меня с кем-то спутали. Наверное, я вам кого-то напомнил?
- Ничего подобного. Ты летчик, тебя зовут камарада Иван. И я прекрасно помню, что ты всегда жалел меня и кормил, когда я приходил на аэродром. Ты что, все позабыл? Это же я, Пепито. 
     Мужчина в потрепанном пальто задорно, по-мальчишески засмеялся и принялся теребить рукав моей куртки.
- Вы, наверное, испытываете трудности с деньгами? Вот вам монета в двести песет.
- Нет-нет, раньше ты никогда не давал мне денег, зато всегда угощал меня обедом. И называл меня одним русским словом.
    Бродяга надолго задумался, а потом вытащил нужное слово из дальних закоулков своей причудливой памяти:
- Си-ра-та. Ты называл меня "сирата", камарада Иван.
- Уверяю вас, меня зовут не Иван. Счастливо оставаться. Вот, все-таки возьмите монету, она вам наверняка пригодится.   
     С этими словами я встал со скамейки и направился в гостиницу. Городской сумасшедший навел меня на отличную мысль.