Глаза

               
   До первого класса Тусе разрешалось без сопровождения взрослых удаляться от подъезда своего дома только на один дом вправо, на один дом влево и до дома, который стоял напротив. Жила Туся  в двухэтажном четырехквартирном деревянном доме. Такие же дома стояли и вокруг. За домами были огородики, на корых жильцы выращивали, в основном, картошку.Туда тоже можно было ходить, но не очень интересно.

   Как правило, девочке хватало отведенного пространства. В этих ближних домах жили ее подружки.  Во дворах этих домов они и играли в свои детские игры: прятки, салки, классики, чижики.

   Каждое утро перед уходом на работу мама напоминала дочке об условиях их соглашения и добавляла, что если Туся их нарушит, то ее на целый день будут просто запирать в квартире. Это была бы страшная кара.

   Искушение пришло в виде призыва "Побежали в сельпо, там сегодня повал дают!". Повалом тогда почему-то называли комбикорм для скота. Это значило, что, воспользовавшись ситуацией,  дети могли выгодно сдать в аренду  свои руки. В связи с тяжелым положением в стране, на все товары, которых не хватало, а не хватало много чего, были введены «нормы отпуска в одни руки». За этим комбикормом приезжали люди из ближайших деревень, и им обидно было, простояв в очереди несколько часов, ехать назад домой с легкой сумкой, а через день опять ломать голову - чем кормить скотину. Им, конечно, хотелось купить побольше комбикорма, столько, чтоб ехать домой, взвалив на плечи мешок.

   Из этой ситуации юные бизнесмены иногда извлекали прибыль. Предъявляя свои руки вместе с рукой основного покупателя, дети получали в благодарность от покупателя не только "спасибо", но иногда и кое-какие копейки. Этот бизнес был гибридом наживы с милосердием. Дети не торговались. Спасибо - так спасибо, копеечки - так копеечки. Еще лучше, если и то, и другое вместе. В конце операции «Повал» подбивали бабки. Удачным считался день, когда сложенных вместе коллективных копеечек хватало на сто граммов карамелек "подушечки". Маленькие липкие конфетки с налипшими волокнами от бумажного кулька делили на всех и блаженствовали. Тусе нельзя было отходить от дома, и все знали об этом. Сочувствовали ей и всегда угощали, но сколько же можно нахлебничать?

   Туся решила тоже пойти  на заработок вместе со всеми, а сельпо-то находилось далеко, на запретной территории.  "Мама на работе, она ничего не узнает", - подбадривала себя нарушительница.

   Вместе со всеми она перебежала "опасное" шоссе, по которому за целый день проезжало не более десятка автомобилей. Вместе со всеми девочка протягивала ручонку, переходя от покупателя к покупателю. Вместе со всеми покупала и делила "подушечки", но они уже не казались ей такими вкусными, как раньше. В груди что-то ныло, ей было плохо - ведь она дала маме слово и не сдержала его.

   -Туся, ты не отходила сегодня далеко от дома? - спросила мама почти сразу, как пришла с работы домой.

   -Нет - прошептала Туся, опустив голову.

   -Это правда?

   -Правда - пыталась настаивать на своей версии девочка, но предательские слезы уже подступали.

   -А ну-ка, доченька, посмотри мне в глаза.

   Мама умела читать по глазам. Не один раз дочка в этом убеждалась. Обманывать маму и при этом смотреть ей в глаза было выше Тусиных сил. Она заплакала и... во всем призналась.  Мама, конечно, сначала очень рассердилась, опять стала рассказывать нарушительнице ужасные истории, которые происходят с детьми, которые уходят далеко от дома.  Потом тоже заплакала. А потом посадила дочку себе на колени, обняла и... простила. На то она и мама.

   И они снова договорились, что без сопровождения взрослых Туся не будет отходить от дома дальше, чем на один дом вправо, на один дом влево и  один дом напротив.