Шоферский пляж

    С оказией возвращался в райцентр своего трехлетнего заточения по дороге, между прочим, республиканского значения. Но даже на такой большой дороге, как часто говорил я своей любимой девушке,  собкоры просто так не валялись. А на том довольно протяженном отрезке пути в сторону Казахстана мог валяться только один собкор – и это мог быть только я! От проселка наш путь отличался лишь вкраплениями былого асфальта да закаменелостью рытвин и колдобин, отформованных, казалось, из железобетона.

    …Едем уже долго. В кабине жарко, пыльно и тряско. Эх, освежиться бы! Мечта о холодном пиве становится почти осязаемой. Вполне возможно, что у меня непроизвольно дернулось горло... И это, похоже, не осталось незамеченным.

    - А что, заедем на шоферский пляж? – испытующе предложил молчавший всю дорогу незнакомый и внешне суровый водитель.

    Я благоразумно предпочел не отказываться. Ехать еще – будь здоров! Вот и сверток к шоферскому пляжу, который угнездился в приятном и безлюдном месте. Еще я отметил, что пляж выгодно отличался пологим берегом и удобством подъезда для транспортных средств любого типа. Подруливай прямо к реке хоть на высоченном «КрАЗе», хоть на низкорослом «Запорожце» (иномарок тогда были единицы) - разницы никакой. Потому, наверное, водители и облюбовали это укромное место, такая у меня мелькнула практическая мысль.

    Посещение абсолютно безлюдного пляжа произвело на меня сильное впечатление. Клянусь, до сих пор я не видел разом столько опорожненных бутылок в одном месте. Даже в советском ларьке по приему стеклотары той поры. А бомжей бутылки тогда не очень-то интересовали. Тайна уединенного пляжа стала потихоньку приоткрываться. 
   
    …Едем дальше, оба освеженные и повеселевшие после привала на пляже.

- А не боишься права потерять? - стал я уже по-свойски допытываться у водителя.

    Тот охотно поддержал беседу: «Я свою норму за рулем знаю. И со своим гаишником, если тормознет, всегда договорюсь. Поселок у нас маленький, через одного – кумовья. Запомни, писатель, настоящий водитель не тот, кто правила выучил, а тот, кто за рулем свою норму соблюдает».

    Тут только я вспомнил, что перед свертком с большака к шоферскому пляжу мы миновали гордую стелу с названием района, которая символизировала административно-территориальную границу. А дома, по пословице, и солома едома. По достижении родных просторов не грех и расслабиться. Так, очевидно, гласил неписанный шоферский кодекс в тех диковато-степных краях… Позже я специально поинтересовался официальной статистикой дорожных происшествий на этом отрезке республиканской трассы. Самое удивительное, она не выходила за рамки обычного. Может, и вправду – все дело было в "своей" норме?
 
    Зато в другой раз авария могла случиться буквально на ровном и плоском месте. С вновь назначенным председателем одного колхоза мы объезжали поля – смотрели виды на урожай. Виды были хорошие. На лице председателя появилось мечтательное выражение. С невысокого пригорка, где мы остановились, открывался какой-то даже не сибирский вид. Посевы волновались на ветру и, временами распадаясь надвое, открывали сбегающий вниз неглубокий распадок. Повеяло почти кубанским привольем…

    И тут только со своего пригорка я заметил, как по широкой степи неторопливо катятся навстречу друг другу два облака пыли. Как говорят в таких случаях, ничто не предвещало… Правда, в последний момент мне почудилось нечто фатальное в этом плавном сближении.

    Там, где проселки пересекались, два облака пыли слились в одно большое. Послышался характерный скрежет... Этот звук мгновенно вывел председателя из созерцания видов на урожай. Перейдя на матросский мат, председатель прыгнул в свой уазик и понесся вниз, к пылевой завесе. Сверху я видел, как из седых клубов пыли на дорогу вышли трое: председатель и два обескураженных водилы – грузовика и бензовоза. Трезвые, как ветровое стекло после мойки.

    Как оказалось, то были последние две исправные машины на весь колхоз. А уборка еще даже не начиналась. Поэтому так страшно ругался председатель. Я и слов-то таких раньше не слышал.