Бесплатный медик об эвтаназии

Не убий?  Убий? Не убий?  Убий?

Сидит Господь, гадает на ромашке. Ну, ему хорошо гадать, он всеведущий. А мы? Итак, вводим эвтаназию? О,кей! Для кого?
- Для неизлечимых больных,  - говорит гуманист.
Как врач, ответственно заявляю: ИЗЛЕЧИМЫХ БОЛЬНЫХ НЕ БЫВАЕТ. Все неинфекционные заболевания неизлечимы. И, пожалуй, нет человека, не болеющего каким-либо из них. Так что, кого будем эвтаназировать?
- Ах, - говорит гуманист. – Не утрируйте. Я ведь имел в виду только болезни страшные-ужасные, с которыми не жизнь, а мучение. Ихтиоз, например...
- Продолжу список: хорея геттингтона, синдром александера, синдром вили-прадера, синдром патау,мукаполисахаридозы, врождённый гипотиреоз,полная аплазия конечностей, аутизм, рак, склеродермия, талассемия,волчанка, лейкоз – это я навскидку, что вспомню... Убиваем?
- Вы снова утрируете. Я говорю о болезнях, при которых жизнь неполноценная и короткая, полная мучений, - говорит гуманист. – И (вот тут специально обращаю ваше внимание) некрасивых на вид, когда больной становится изгоем, потому что его внешнее безобразие внушает нам отвращение.
У меня есть сосед-алкоголик. Ему восемьдесят. У него неполноценная и длинная жизнь. Он внушает отвращение своим видом, как, кстати, и большинство его коллег по несчастью. Убиваем? Я знаю о девочке, умершей от рака, чьими картинами и светлыми стихами восхищаются по сию пору.  Убиваем? Знаю о сиамских близнецах, которых разделили, и они стараются жить полноценно, знаю о других, которых не разделили , но они тоже старались жить полноценно. Убиваем? А сколько-то они протянут? Тяжёлая форма гемолитической болезни, вроде как была у царевича Алексея, не позволяет человеку дожить до совершенных лет и доставляет мучения, боли, лихорадку. Убиваем? Впрочем, тут мы опоздали...
В конце-концов, что время перед вечностью?  Больные раком готовы терпеть мучения химиотерапии за лишний год жизни. Люди хотят жить – это точно. Идут на всё, чтобы жить. И все разговоры: «Ах, скорей бы смерть пришла, чем так мучиться», - ложь и рисовки. Когда доходит до дела, цепляются за жизнь руками, ногами и зубами.
- Но ведь я говорю об умерщвлении младенцев, - говорит гуманист. – Они ещё не вошли во вкус жизни, мы спасаем их от мучений.
 Для спасения от мучений нужны деньги, хорошие лекарства и отношение общества. Прошу меня простить, но, совершая эвтаназию, мы спасаем СЕБЯ от ИХ МУЧЕНИЙ. Именно поэтому речь об эвтаназии постоянно и воодушевлённо ведут ЗДОРОВЫЕ люди и РОДСТВЕННИКИ больных. А сами БОЛЬНЫЕ, заметьте, за это, как правило, не ратуют. Они приспосабливаются, выживают и склонны роптать за то, что им не дали достаточно здоровья, а не за то, что не дали вовремя умереть.
 НО!!! Я не утверждаю, что я против эвтаназии категорически. В некоторых случаях человеку должна быть дана возможность УДОБНО и БЕЗБОЛЕЗНЕННО реализовать своё право прервать СВОЮ жизнь. Если он в здравом уме (отдельный вопрос экспертизы этого обстоятельства), не связан религиозными представлениями о греховности самоубийства и если современная медицина исчерпала возможности помочь ему не страдать. Что касается детей и абортов, это больше вопрос законодательства, чем морали. Как и аборты. Тут противники абортов начинают привычно проводить параллель между абортом и убийством. Ладно, аборт - убийство. Но тогда и контрацепция - убийство, и кастрация - убийство, и пользование тампонами ОВ - убийство. Мораль склонна к абсурдам, закон - к точности. Решили мы считать плод человеком с момента рождения – всё, будьте любезны таких глобальных вопросов, как жить или умереть, за него не решать – мы сами постановили, что решать такие вопросы мы можем только за плод, не достигший определённого срока развития, после которого аборт по волеизъявлению матери становится незаконным. Если мы продлим этот срок, скажем, до пяти или семи лет, воля наша, но тогда прерывание жизни по волеизъявлению матери будет считаться законным и в том случае, если он ей попросту надоест, и она его выбросит в окно или пришибёт стулом, потому что в медицинском смысле показания к эвтаназии МАТЬ ОПРЕДЕЛЯТЬ НЕ МОЖЕТ. И кто их может определять, бог весть. Я бы не взялась.
Гуманист мой почесал затылок и сказал:
- Кто-нибудь...
И мы с ним бродим, как ёжик в тумане, и взываем:
 - Эй, кто ниб-у-удь!
А Господь сидит и гадает на ромашке.