Судьба на портрете

Глава 1.
 Как только художник делает, казалось бы, последние штрихи, то у него, будто у спортсмена, открывается второе дыхание, и он начинает смотреть на картину другими глазами. И так может быть несчетное количество раз, пока творение не будет доведено до совершенства. Лишь один штрих, одна единая ошибка может заставить истинного творца начать работу заново. И ничто его не сможет остановить в стремлении к совершенству.    
Но никакое земное удовольствие не сравниться с тем, которое получает художник закончивший картину, над которой долгое время работал. Это настолько неописуемое чувство, что сравнивать его с чем-то глупо.
Я улыбнулся своим мыслям, и хотел было вернуться к работе, но мой взгляд остановился на часах. Внезапно понял, что опаздываю. Я схватил сумку, сбежал вниз по лестнице, и, забыв захватить завтрак, оправился на учебу. 
Черт, сегодня же первый день моей новой, взрослой жизни!
Казалось бы, новые заботы, новые мечты, стремления, моя жизнь должна в корне измениться, и сегодня все утро я испытывал чувство того, что сегодня определенно что-то должно произойти. Попав в поток собственных мыслей, я не заметил, как оказался уже на пути к переменам.
Последние полгода меня окружает лишь чувство грусти, постоянного напряжения и разочарования. Я уже и забыл что такое счастливые, беззаботные будни и любовь, которой прежде у меня было больше, чем достаточно.   
Чем ближе я подходил к учебному заведению, тем быстрее развеивались мои иллюзии. Если посмотреть на все мои действия со стороны, то покажется, будто я убегаю от проблем. Хотя если быть честным перед самими собой, так оно и есть.
В колледже не было ничего такого, что бы могло привлечь мое внимание. Все было настолько серо и буднично, что я уже успел пожалеть о своем поступлении сюда. Мои мысли прервал смех девушек, которые стояли около одной из аудиторий. Я посмотрел на них внимательно и подумал, что даже девушки здесь такие же, как и там, где я учился раньше: не отличаются умом и сообразительностью, высокомерны и до жути самоуверенны. И все же одна из них чем-то отличалась. Не внешним образом, а взглядом. Он был не свойственный девушкам ее возраста. Слишком сосредоточенный… это было первая девушка, напомнившая мне ее.
Задуматься о ней меня заставило ее поведение. Она выглядела через чур отстраненной и непривычно тихой, несмотря на то, что вокруг нее царило веселье и радость. Удивительно, сама она улыбалась, но глаза оставались совершенно равнодушными ко всему, что происходило возле нее.
Я не успел уловить момент, когда в моей голове появился ее портрет. Хотя я не видел полностью ее лица, мне уже казалось, что ее мягкие и красивые черты лица будет прекрасно выглядеть на холсте. Странно, но у меня никогда не было такого желания рисовать. Может это чувство, которое я испытываю сейчас и есть вдохновение?
Девушка ассоциировалась у меня с водой. Тиха, спокойна, неприметна на вид, она таила в себе какую-то неведомую опасность. Она может быть бесстрастной внешне, но внутри нее скрывались эмоции, которые готовы в любой момент вырваться наружу.
Неожиданно, возможно почувствовав мой взгляд, она посмотрела в мою сторону, и я словно застыл на месте. В ее взгляде можно было прочитать такое презрение, какого я не видел и не испытывал никогда в своей жизни. Она была на удивление обыкновенной, таких, как она множество, но ее глаза настолько сильно пронзили меня, что все мысли, которые были  в голове мгновенно улетучились. Лишь одна фраза   крутилась в мыслях: «Я обязан ее нарисовать».

Глава 2
Никогда не мог подумать, что одним взглядом можно сказать так много. Такое ощущение, что эта девушка, поразившая меня в коридоре, не то, что могла что-то сказать, в ее силах было  убить одним лишь взглядом. Ее холодные, серые глаза обескураживали, заставляли задуматься. Чем я собственно сейчас и занимаюсь…
За сегодняшний день я познакомился с таким количеством людей, и поэтому то, что я на время позабыл о незнакомке совершенно не удивительно. Но видимо судьба упорно решила нас познакомить. Зайдя в аудиторию, предназначенную для занятий по философии, я увидел ту самую девушку. Она сидела одна, за партой возле окна. Не успев подумать о том, стоит ли это делать, я уже решительным шагом направился к ней. Но сказать ей что-то получилось не с первого раза. Сначала я просто стоял, обдумывая, что же ей сказать и как лучше спросить, потом стоял и надеялся, что она первая обратит внимание и заговорит со мной. Постояв возле парты, еще несколько минут я все-таки решился спросить:
- Здесь свободно? – она ответила не сразу, и поначалу мне показалось, будто она не слышала моих слов. Я уже собирался повторить свой вопрос, но не успел, потому что она все-таки решила ответить.
- Да, свободно – нет, ну конечно повернуться ко мне лицом было очень трудно, ведь именно поэтому я до сих пор видел лишь ее затылок.
- Ничего, если я с тобой сяду? – я был уверен, что либо она проигнорирует мой вопрос, либо снова ответит односложно. Но эта девушка оказалась не насколько предсказуемой.
- Садись – она соизволила повернуться ко мне. Глаза ее смотрели на меня несколько насмешливо. – Неужели ты думаешь, что девушки не могут заметить  даже столь  очевидных вещей? – ее голос звучал ровно и тихо, но, несмотря на шум, который стоял в комнате я прекрасно его слышал.
- О чем ты? – честно говоря, я, правда, не понял, о чем идет речь?
- О том, что трудно не заметить того, что на тебя смотрят долгое время. Причем очень внимательно. Это было как-то необычно. Я бы сказала, что ты показался мне немного сумасшедшим, - каким бы странным мне это не показалось, но разговаривая со мной, она смотрела не на меня, а внимательно рассматривала ручку, которую держала в руке.
- Нет, я не сумасшедший – я даже немного смутился от того, что она заметила мой взгляд в коридоре – Я художник.
- Одно и то же. – она улыбнулась, но по-прежнему ее глаза выражали полное равнодушие к происходящему. После этих слов она вновь повернулась к окну, давая мне понять, что разговор окончен. Решив, что просто стоять возле парты глупо я все-таки сел с ней, не обращая внимания на косые взгляды со стороны. 
Я сидел, как на иголках. Безумно хотелось посмотреть на нее и подробнее изучить ее лицо, но она не давала мне шанса это сделать. Моя муза сидела, склонившись над тетрадью, не обращая на меня никакого внимания. Ее поведение казалось мне странным. Обычно девушки, понимая, что на них обратили внимание, наоборот стараются показать себя, а она, кажется, ведет себя как обычно.
Я уже в который раз за сегодня удивился ее равнодушию. Хотя, может это только внешняя оболочка? Скорее всего, внутри скрывается тонкий и ранимый человек. Нет, это было бы слишком предсказуемо. А она не похожа на человека, которого можно с легкостью разгадать, да что-то мне подсказывает, что и понять ее очень трудно.  За размышлениями я почувствовал на себе чей-то взгляд. У меня не возникло сомнений, что это была она. Снова, не подумав, поддавшись эмоциям, я повернулся к ней лицом. Мы встретились взглядом. Теперь ее глаза не казались мне такими холодными, но ирония и насмешка все еще присутствовала в них. Я не сразу понял, что своим взглядом она пытается выяснить, почему я смотрел на нее в коридоре. Моему смущению не было предела, когда ее губы изогнулись в усмешке.
- Непривычно – задумчиво, улыбаясь, протянула она,  – На меня никогда еще настолько внимательно не смотрели.
- Прости я не специально. Просто… - я уже хотел выложить ей все карты, относительно того, что хочу нарисовать ее портрет.
- Просто что? – после ее слов все, что я хотел ей сказать улетучилось.
- Я бы хотел… Ты была бы не против, если я… - но как ни странно, она не смеялась, а внимательно на меня смотрела, ожидая. Что же я скажу в конце.  – Я художник .– глупо, знаю, но это единственная целая фраза, которая была у меня в голове.
- Это я помню. Провалами в памяти не страдаю.
- Мне бы хотелось нарисовать тебя – выпалил я, не сообразив, что сказал лишнее. Она удивилась, но об этой эмоции снова говорили лишь ее глаза. Она рассмеялась, наверняка не поверив мне. Обидно, когда тебя не воспринимают всерьез. – Почему ты смеешься?
- А как бы ты отнесся к тому, если бы  тебе совершенно незнакомый человек такое предложил? – а ведь об этом я не подумал. Правда, я  не знаю ее лично, да я даже имени не знаю! Подумав об этом, я обратил внимание на закрытую тетрадь. В углу красивым, ровным подчерком было написано «Рима Митчелл». Вот, имя я ее уже знаю. На несколько минут я воодушевился, но потом снова поник. Этого все равно было мало.
- Прости, я сказал, не подумав, - но она уже меня не слушала. Видимо получив ответ на свой вопрос «Почему же я на нее смотрел?» Рима решила вернуться к философии.
Вечер – мое любимое время суток. Обычно только тогда люди перестают спешить и начинают ценить имеющееся время. Я вышел из колледжа, когда уже начинало темнеть. Все время, проведенное в стенах учебного заведения, мои мысли не покидала Рима. Надеясь, что у меня появятся свежие темы для размышлений, я отправился в сквер возле колледжа.
Почему же я не могу выкинуть из головы идею нарисовать ее? Чем она могла зацепить меня? Она обыкновенная, ведь в ее внешности нет ничего такого, что могло бы настолько сильно запасть в душу обычному человеку. Неподалеку раздался шум машины. Я невольно обернулся на источник звука. Подъехавшая машина поразила меня своей чистотой, несмотря на осеннюю слякоть. Из нее вышел молодой человек. Возможно, если бы я был девушкой, то непременно обратил на него внимание, потому что внешне он был привлекателен. А так, я просто посмотрел на него и вернулся к своим мыслям.
Сквозь музыку, которая играла в наушниках, я расслышал размеренный стук каблуков. Из-за своего любопытства я поднял голову и увидел ее. Она быстро шла, будто спешила куда-то. Боковым зрением я заметил, что недавно подъехавший к скверу парень, улыбнулся, глядя на нее. Господи, пусть мои догадки не оправдаются,… но все вышло как в старом кино. Она, девушка с моего будущего портрета, спешила именно к нему. Мне оставалось только догадываться какие у них именно отношения. Хотя его объятия, в которых Рима буквально утонула, говорили сами за себя.
Дома я появился довольно поздно. Почувствовав вкус свободы, я долго гулял по городу, в надежде найти новые идеи для картин. Но в голову ничего не шло, кроме пронзительных серых глаз.  Я решил хотя бы нормально познакомиться с ней, при первой же представившейся для этого возможности.
Чтобы снова не попасть в водоворот мыслей, я решил отправиться спать, хотя меня буквально пожирало желание пойти и начать ее рисовать. Подумав, что желание спать в данный момент сильнее, вместо мастерской я все-таки пошел в спальню. Несмотря на это, засыпал я в думах о ней, и в голове все еще волей-неволей возникал будущий портрет.

Глава 3
Если мне и удалось уснуть этой ночью, то лишь на несколько часов. Странно, но раньше я никогда не страдал бессонницей, скорее наоборот. Утром, я проснулся с решительным настроем. Строя в голове план, как с ней познакомиться, я отправился в ванну. Весь мой настрой пропал, стоило мне лишь посмотреть на себя в зеркало. Учитывая то, что вчера я наверняка предстал перед ней именно в таком виде, то можно больше не удивляться, почему она не восприняла меня всерьез. Скорее можно удивиться тому, что она не напугалась моего внешнего вида.
Через полчаса мое внутреннее и внешнее состояние было в порядке, мне даже на несколько секунд показалось, что не было тех месяцев, в которые я считал, что жизнь кончена. Но все же реальность, есть реальность, и оторваться от нее даже художнику иногда бывает сложно.
 Придя в колледж, я невольно, взглядом начал искать ее. По правде говоря, с самого утра не могу ни о чем, кроме нее, думать. Даже мои прежние переживания ушли на второй план. Видимо удача решила сегодня наконец-то повернуться ко мне лицом, и я все-таки увидел «девушку с портрета». Она стояла лицом ко мне и задумчиво крутила в руках телефон. Ее взгляд был настолько сосредоточен, что по мне побежали мурашки, а в голове сразу всплыл тот первый взгляд, которым она одарила меня вчера.
Глубоко, в душе, я надеялся, что Рима хотя бы поздоровается со мной. Как-никак мы вместе сидим на одном из занятий. Но здраво рассудив, я понял, что такое едва ли может произойти. Не похожа она на такого рода девушек, использующих любую возможность, чтобы пообщаться с парнем.
Целый день я ходил и думал: подойти ли мне к ней, или пустить все на самотек, и лишь наблюдать со стороны. С каждым часом я все больше и больше склонялся к первому варианту, потому что было сложно разобраться в ее поведении. И если я буду лишь наблюдать, то, скорее всего, еще больше запутаюсь.
Всю последующую неделю она не давала мне шанса даже приблизиться. Стояла всегда в компании (хотя никогда не разделяла царившего веселья), а если и была одна, то делала вид, что чем-то занята. Именно поэтому за этот период времени дальше плана по знакомству я не продвинулся. Но поддавшись искушению, я все-таки начал писать ее портрет. Успехов в этом деле пока что было не много, хотя можно сказать, что их не было вовсе. Я не мог предать реалистичность ее изображению. На одном из эскизов в ней совсем не было жизни. Рима выглядела, как кукла. Не больше, не меньше.
Я уже был готов просто подойти к ней и попросить стать моей натурщицей. Пусть даже за деньги, главное, что в моих рисунках появилась бы жизнь. Но так называемые «крайние меры» не понадобились. Шанс познакомиться с ней представился мне в последний день недели.
Занятия по философии у меня были по понедельникам и пятницам. Моему удивлению не было предела, когда я увидел, что она в пятницу, как и в понедельник, сидит в аудитории, на том же самом месте. Сегодня я, уже не раздумывая, направился к ней.
- Привет! – сказал я, садясь рядом с девушкой. Рима сначала промолчала, но я уже и не думал повторять, как в первый раз.
- Привет… - спустя несколько секунд ответила она и как ни странно повернулась ко мне лицом. – Честно говоря, я сначала тебя не узнала. В понедельник ты несколько по-иному выглядел.   
 - Да, был в жизни такой период, – я задумчиво почесал затылок, думая, что у нее можно спросить.
- И все-таки ты странный. – не понимая почему она сделала такие выводы, я уже хотел уже выпалить «уж явно не такой странный, как ты», то но вовремя прикусил язык.  – Не хочешь сказать, как тебя зовут? – спросил я
- Ты ведь знаешь. Еще в понедельник прочитал мое имя на тетради. – смущение снова охватило меня насколько сильно, что я не знал что ей ответить. – Ну, раз ты просишь, - она усмехнулась, и протянула мне руку – Рима Митчелл.
Я растерялся. Не зная как мне лучше поступить, я просто тупо смотрел на нее.
- Может, тоже представишься? – она убрала руку и в ее глазах снова появилась насмешка.
- Кристиан Стаутвуд, рад знакомству. – улыбаясь, я посмотрел прямо ей в глаза. Судя по выражению лица, Рима не ожидала, что я так прямо на нее посмотрю. В ее глазах промелькнуло недоумение, но лишь на несколько секунд.
Меня уже нисколько не удивило, что она отвернулась к окну. А я, ликуя в душе, решил сосредоточиться на занятии.
В конце мне уже настолько наскучила эта философия, что я начал рисовать прямо в тетради. Надеясь, что Рима не станет обращать на меня внимания, я пытался изобразить ее глаза. Получалось неплохо, но все равно чего-то не хватало.
Внезапно ректор сказал, что занятие окончено. Рима резко встала со стула и буквально выбежала из аудитории. Я только посмотрел ей в след.  Собирая свои вещи, я наткнулся на тетрадь Римы, которую она наверняка в спешке забыла. Я хотел найти ее и вернуть тетрадь. Но как мне показалось, в колледже она уже не находилась, и поэтому я взял оставленную вещь себе, подумав, что отдам ее в понедельник.
Я даже подумать не мог, что оставленная ею тетрадь поможет мне с ней сблизиться.

Глава 4
Все выходные я боролся сам с собой. Очень хотелось заглянуть в ту тетрадь, которую она оставила в пятницу. В конце концов, ничего противозаконного, заглянув туда, я не совершу. Успокоив этим свою совесть, я все-таки решился.
Эта тетрадь и то, что в ней было написано, никакого отношения к философии не имело. Там были статьи. И что-то мне подсказывало, что это были именно написанные ею статьи.
Ее работы, которые были в тетради, отличались своим стилем. Она могла подобрать слова ко всему: к любому событию, к любому человеку. Я невольно начал восхищаться ее талантом, но почему-то мне казалось, что ей не нравится то, что она делает. Пишет чисто автоматически, не прикладывая особых усилий для этого.
Одна статья все-таки поразила меня до глубины души. «Значение времени в жизни человека». Я сам часто размышлял на эту тему, но те слова и выражения, которые подобрала она, как нельзя лучше отражали мои мысли.
Заснуть мне удалось не сразу. В голове весь вечер я строил план, как лучше вернуть ей тетрадь, что сказать и стоит ли признаться, что я читал ее статьи?
Твердо решив, поговорить с ней, я отправился утром на учебу.
Время в ожидании идет очень медленно. Одна минута сегодня для меня казалась вечностью. Наблюдений со стороны мне уже было мало.  Ее поведение… я до сих пор не мог его объяснить, но все равно безучастно смотреть было не интересно, да и результата это не давало.
Как бы там ни было, часы все равно идут и время занятий по философии пришло. Она как обычно сидела на том же самом месте. Нисколько этому, не удивившись, я направился к ней.
- Привет. – ее слова ввели меня в ступор. Она со мной поздоровалась? Первая? Сегодня пойдет снег…
- Привет – на сей раз я недолго думал, прежде чем ответить. Мне казалось, что она хочет спросить у меня, видел ли я ее тетрадь, но все же молчала.
- Рима, а ты на кого здесь учишься? – спросил я, заранее зная ответ.
- Если можно так сказать, то я учусь на журналиста. – через пару минут ответила она
- Не особо радостно звучит. Учишься без особого желания? – как мне показалось, это был нормальный вопрос.
- А кто в наше время учится с интересом? – вопрос на вопрос. Видимо такова ее манера ведения беседы.
Разговор снова прервался, и это мне казалось уже привычным. Всю пару я пытался что-то изобразить на тетрадном листе, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг.
По окончанию занятия я стал собирать вещи, но вспомнив про тетрадь, лежавшую у меня в сумке, стал искать ее. Когда Рима выходила из аудитории, я окликнул ее. Она остановилась и, обернувшись в мою сторону, в недоумении посмотрела на меня. К этому моменту мы уже были одни.
- Ты в пятницу забыла тетрадь – я протянул ей руку, в которой держал тетрадь.
- И ты не придумал ничего, кроме как забрать ее себе. – она усмехнулась, глядя на меня.
- Нет, я искал тебя после занятий, чтобы отдать ее, но не нашел – оправдывался я.
- Что ж, спасибо. Я в самый раз искала ее – она протянула руку, чтобы взять тетрадь
- Подожди – я убрал руку – Прости, я прочитал что, что там было написано. Ты очень интересно пишешь – она молчала, словно и не слышала моих слов. - У тебя талант – наконец-то Рима обратила на меня свой взгляд, в котором присутствовала насмешливость.
- Талант? Талант – это когда ты можешь что-то делать, не прилагая к этому особых усилий. А я всего лишь упорно иду к своей мечте. – она медленно подошла к ближайшей парте и села на нее.
- Значит, твоя мечта стать журналистом? – спросил я
- Моя мечта – жить независимой и обеспеченной жизнью. Профессия журналиста отлично подходит для ее  реализации. – я не мог поверить, что это именно она говорит мне такие циничные вещи. От таких слов у меня казалось должно пропасть все очарование, которым я окутал Риму, но мне лишь стало еще интереснее.
- Почему ты… - я хотел спросить, что заставило ее так цинично рассуждать, но она перебила меня.
- Почему я говорю такие циничные вещи? – она улыбнулась, глядя в потолок. Мне сейчас показалось, что она с самого начала просто читала мои мысли, как открытую книгу. Или же я просто человек, у которого «все на лице написано». – Потому  что, если с детства  жить в реальном мире, а не смотреть на него  сквозь розовые очки, то непременно поймешь все законы жизни. Осознаешь, что такое циничность, лицемерие, тщеславие и в конце станешь именно таки человеком. Как я, например, - продолжала она, не отрывая взгляда от потолка, будто там было написано все, что она мне говорит.
- Я бы не сказал, что ты лицемерна или тщеславна – мне ведь надо было хоть что-то ей сказать, но все-таки эта фраза была не обдуманной.
- Откуда ты знаешь? – она посмотрела на меня, и ее глаза недобро сверкнули.
- Я наблюдал за тобой всю прошлую неделю. – помявшись, признался я.
- Теперь я буду считать тебя сумасшедшим и странным маньяком – она рассмеялась. Ее смех разнесся по всей комнате. Невольно улыбнулся и я.
- Так меня еще никто не называл. – все еще улыбаясь сказал я.
- Почему ты хочешь нарисовать меня? – внезапно спросила она. Не ожидая такого вопроса, я замер, ища в голове вразумительный ответ.
- Честно говоря, я думал, что ты забыла о моем предложении…
- Скорее намерении. Ты не спрашивал, согласна ли я на то, чтобы ты рисовал меня – я уже начал потихоньку привыкать, к ее манере перебивать или поправлять собеседника. 
- У тебя мягкие черты лица, выразительные глаза. Все это в целом неплохо бы смотрелось на картине. Я бы даже сказал, что твое лицо идеально подошло для портрета. – я не был уверен, что она поняла хоть слово, сказанное мной.
- Что ж, удачи тебе. А теперь прости, меня ждут. – Рима, воспользовавшись моим замешательством, вырвала из моих рук свою тетрадь и вышла из аудитории. 
Не знаю, какое количество времени я просто, без движения, стоял посередине комнаты, не в силах собрать свои мысли в кучу. Ее последние слова еще больше запутали меня. То ли она как бы  высказала свое одобрение относительно  моей идеи, или просто как все сказала мне эту фразу на прощание. Не понятно…
Окна в аудитории выходили на тот самый сквер, в котором я в первый день увидел ее и того молодого человека. Сейчас, подойдя к ним, на улице я наблюдал подобную картину. Рима быстро шла, а в том сквере ее ждал тот же парень. При встрече он обнял ее, и она, в свою очередь, ответила тем же. Но в ее движении не было чего-то,… словно она делала это без особого желания. Как по обязательству. И со стороны, мне показалось, что далеко не нежные чувства движут ею, в отношениях с этим парнем.   

Глава 5
Последние несколько дней не радовали меня разнообразием мыслей. И сегодня, как впрочем, и вчера, и позавчера, и неделю назад, с самого утра в моей голове прочное место заняла Рима. В колледже мы встретились лишь один раз, но слов приветствия я нее не дождался, несмотря на наш вчерашний разговор.
Удача все-таки улыбнулась мне, и я получил отличную возможность наблюдать за ней продолжительно время (по крайней мере, мне так поначалу казалось). Я заметил Риму, когда она входила в столовую нашего колледжа. Тут же смекнув, что наверняка она будет здесь явно не пару минут, я подождал, пока она займет место, а позже сам  утроился так, чтобы мне было полностью видно ее лицо. Достав из папки, которую всегда носил с собой, лист я начал рисовать.
Естественно сделать качественный рисунок за то время, которое она провела в столовой, не получилось, но эскиз все же выглядел гораздо лучше, чем когда я рисовал е по памяти.
У меня уже появился гениальный план. Наверняка она приходит  в столовую каждый день, значит, я тоже могу сюда заходить и,  удобно устроившись ,спокойно рисовать.
Но как я уже говорил, моя муза оказалась девушкой непредсказуемой и последующие дни она в этом месте не появлялась. Зато каждый день вечер я мог лицезреть, как ее встречает тот парень. Нельзя не отметить, что как пара они смотреть очень гармонично. Так же стоит сказать, что это немного раздражало меня, и постепенно в моей голове стал появляться вопрос: «А не ревную ли я?». Нет. И говоря это самому себе, я нисколько не лукавил. Меня скорее раздражало мое бездействие. Почему-то я боялся к ней подойти, не мог первым заговорить. Но если она внушает необоснованный страх, как же тогда тот парень осмелился сделать то, что не могу я?
Как только я приехал в этот город, в моей голове строились совершенно другие планы. Думал, что учебы не будет теперь занимать много времени, и я смогу найти работу, связанную с творчеством. Думал, что получится забыть все, что произошло со мной в последние несколько месяцев. Но как бы это странно не звучало, мои планы смогло разрушить одно ее появление в моей жизни. И мысли занимала лишь только она одна.
Не имея других тем для размышлений, я невольно начал возвращаться к нашему с Римой разговору. И если тогда мне стало интересно, почему она так рассуждает, то сейчас, сопоставив ее слова и ее поведение, Рима казалась мне именно такой, какой она себе охарактеризовала. Циничной, лицемерной, тщеславной. Она совершенно не обращала на меня внимания: не разговаривала на занятиях по философии, видя меня в коридоре, делала вид, что не замечает, проходя мимо даже не смотрела… 
Прошел месяц. Идея написать ее портер уже не была такой маниакальной. Но все-таки я несколько продолжал наблюдать за ней. Теперь же Рима казалась мне несколько одинокой. Находясь в компании, она никогда не разделяла всеобщей радости, односложно отвечала, а по большей части и вовсе молчала.  Она напоминала мне меня в школьные годы. Только я был таким, потому что меня мало кто понимал, а она сама себя обрекала на одиночество.  Но сейчас я даже рад непониманию окружающих. Иначе я не шел бы так упорно в своей мечте стать художником. Может и она такая только ради своей мечты? Не хочет, чтобы ее что-то отвлекало? Пусть ее мечта и цинична, но все-таки это мечта, и никто не вправе судить Риму за нее.
С момента как впервые увидел Риму, я стал слишком много думать, хотя раньше этим не отличался.  И за этими думами я практически забыл об учебе, разве что регулярно посещал колледж. Поэтому когда пришло время сессии, мне пришлось бросить все усилия, чтобы сдать ее.
Это отнимало все мои силы. Приходя домой, я уже без размышлений отправлялся в свою комнату и ложился спать. Один день был для меня через чур трудным. Философия… я никогда не понимал ее и именно поэтому получить по экзамену «зачет» было выше мои сил.
Но как бы так ни было, я был обязан его сдать. В пятницу я шел в колледж как на казнь. И ничто не могло исправить моего пессимистичного настроения.
Зайдя в ненавистную аудиторию, я обратил внимание на присутствующих. Поначалу   я не заметил этого, но потом понял, что Римы не было. Интересно, что могло ее заставить пропустить  экзамен?
Слава Богу, ректор не сильно злобствовал. Наверное, посмотрев на мое мученическое выражение лица, решил сжалиться и поставить положительную оценку. Но взамен обратился ко мне с просьбой.
- Стаутвуд, ты ведь сидишь с Римой на моих лекциях?  - неожиданно спросил он
- Да – отрицать очевидное было незачем.
- Она заболела. Ты не мог бы отдать ей тему для зачетной работы? – она  заболела,… это объясняет, почему у нее последние несколько дней был болезненный вид. Да-да-да, не смотря на свою занятость учебой, я не упускал возможность понаблюдать за ней.
- Я не знаю, где она живет. К тому же мы не общаемся – я не пытался отвертеться. Просто говорил так, как есть.
- Наоборот, молодой человек, вы единственный, с кем она общается – он вложил в мою руку бумажку, на которой наверняка был написан ее адрес.
- Хорошо – сдался я. В глубине души, я все еще хотел написать ее портрет и поэтому считал, что будет глупо, если я упущу такой шанс.
Ректор отдал мне тетрадь и сказав мне, что все что нужно Риме написано внутри, удалился.  А мне ничего не оставалось, кроме как отправиться по написанному на бумажке адресу к Риме.

Глава 6
Никогда бы не подумал, что такая девушка как Рима может жить в квартире, на окраине города. Хотя если задуматься, она ведь сказала, что с самого детства жила в реальном мире. Может она имела в виду бедную семью? Тогда и ее желание жить обеспеченной жизнью вполне обосновано. Решив, что строить догадки не имеет никакого смысла, я стал подниматься по лестнице, ища указанную квартиру. Подойдя к двери, я долго стоял и дума как поступить. С одной стороны очень хотелось увидеть ее вне колледжа. Может она совершенно другая? Не такая холодная и гордая? С другой стороны я дико смущался. Ведь пришел домой не к другу, и даже не к приятелю, а к практически незнакомому человеку, с которым за месяц перекинулся парой фраз. Но все равно стоять возле двери было глупо, и я решился позвонить в дверь. Черт! Вдруг она живет с тем парнем! Как же мне это сразу в голову не пришло? Но было поздно, потому что я уже слышал, как открывается дверь.
- Ты что здесь делаешь? – вот они, слов приветствия. Вполне в стиле Римы. Я уже хотел сказать что-то язвительное, но все слова, которые крутились в голове,  пропали, стоило мне лишь взглянуться на нее. Она выглядела совершенно по-другому.  Рима была насколько милой в домашней одежде, с огромным шарфом на шее, что язык не поворачивался сказать ей что-либо грубое.
- Философ просил передать тебе это – я протянул ей тетрадь, которую дал мне преподаватель.
- Спасибо – она взяла ее из моих рук
- Ты серьезно болеешь? – от осознания того, что возможно я вижу ее такой первый и последний раз, мне захотелось подольше находиться рядом с Римой.
- Нет. Простуда – как всегда немногословна.
- Ну ладно, выздоравливай. – я уже собрался уходить, но она остановила мен.
- Не хочешь зайти? Ведь путь до моего дома был не близкий. – снова насмешка в глазах и язвительный тон. Я решил воспользоваться полученным предложением и согласился.
  Как ни странно квартира была довольно таки просторная и светлая, но уюта к не ней было. Казалось, что Рима практически здесь не бывает.
- Проходи, садись. – конечно звучало это не очень гостеприимно, но я предпочел послушаться и сел на диван. – Тебе чай или кофе - спросила она, идя, как мне показалось, в сторону кухни.
- Кофе – сказал я и стал рассматривать гостиную. Что ни говори, но если всю обстановку она придумала сама, что вкус  у нее безупречный. Я встал, подошел к шкафу, в котором стояли рамки с фотографиями. Никогда бы не подумал, что в детстве Рима была настолько улыбчивой. Но ее глаза нисколько не изменились. Даже в детстве они были серьезными и крайне сосредоточенными. Как ни странно, но не было ни одной фотографии, где бы она была со своим парнем.
- А почему… - я уже хотел задать вопрос, но осекся. Из-под дивана на меня злобно смотрели чьи-то глаза. Стало как-то не по себе. 
- Что почему?- она стояла возле журнального столика, держа в руках поднос с чашками.
 - Почему существо,  которое находится под дивном, так злобно на меня смотрит? – теперь этот вопрос волновал меня больше, чем тот, который я хотел задать ранее
- Это, как ты выразился «существо» - кошка. Она нелюдима. Признает лишь меня – как бы насмешливо ответила она. – Садись, я принесла кофе. – сама Рима устроилась на кресле, которое стояло около дивана.
- Спасибо – я еще раз окинул взглядом комнате  – Прости, я пришел без предупреждения и …  - она вновь перебила меня. Интересно, Рима вообще знает,  что это не вежливо?
- Ничего. Ты же не просто так пришел – после того как она это сказала, в комнате повисло молчание.  Я не знал, что ей сказать или спросить, а она просто сидела и молчала, лишь изредка смотря на меня.
- А ты одна живешь? – этот вопрос с самого начала был в моей голове, но я только сейчас осмелился его задать.
- В основном, да. – она смотрела на меня, прищурив глаза.
- Почету ты так на меня смотришь? – мне стало не по себе под ее взглядом, казалось, она пытается проникнуть в мою душу.
- Я не могу понять тебя. Обычно стоило мне посмотреть человеку в глаза, я сразу же понимала, кем он является, и что у него на уме. А в твоих глазах я не вижу ничего. – Рима говорила медленно, стараясь, чтобы ее слова дошли до меня.
- Ну знаешь, тебя тоже понять трудно. – стараясь предать своему тону язвительность, сказал я.
- А ты пытался? – она что издевается? Прекрасно зная, что я на ней наблюдаю, задает такие вопросы.
 - Только не говори мне, что не замечала, как я за тобой наблюдаю! – я смотрел прямо ей в глаза.
- Такое трудно не заметить – я уже готов был взвыть. Казалось, что в язвительность ей не было равных. Но я все-таки решил попробовать ее побороть.
- Неужели за тобой раньше никто не наблюдал? А как же тот парень? – я усмехнулся, но посмотрев на нее, весь мой энтузиазм пропал. Ее лицо выглядело грустным. Было такое ощущение, что своими словами я обидел ее или напомнил о том, о чем она хотела забыть.    
- Выходит, ты знаешь даже о моей личной жизни – ее лицо приобрело привычное спокойное выражение. Но мою совесть это не успокоило, и я продолжал чувствовать себя виноватым.
- Да. Я случайно видел вас в сквере возле колледжа. – думаю, не стоит ей говорить, что видел я из не один раз. И даже не два.
- Спрашивай. – внезапно сказала она – Спрашивай все, что тебя интересует. – Рима, скорее всего, не рассчитывала, что я и правда стану задавать ей вопросы, поэтому мне пришлось поколебаться, прежде чем решиться на что-то.
- Ты серьезно ответишь на все мои вопросы?  - спросил я, не ожидая положительного ответа.
- В любом случае постараюсь на них ответить. – Рима внимательно на меня смотрела, словно старалась понять, о чем я думаю в данный момент. А в моей голове творился полный хаос. Я не знал, что у нее спросить, хотя до этого у меня была куча вопросов. И если подумать, какое я вообще имею право задавать ей вопросы? Кто я  для Римы? Не больше, чем сосед по парте на занятиях по философии, а может даже и меньше.
- Почему ты говорила так цинично? Тогда, когда мы разговаривали в кабинете. – сейчас это был единственный вопрос, на который я был готов услышать ответ. А если быть честным, то я просто хотел, чтобы она своими словами изменила мое мнение о себе.
- Это зависит от того, что для тебя является цинизмом. Для меня это, прежде всего, когда человек из всего извлекает выгоду, независимо от того, как эта выгода  будет получена. А ты видимо причисляешь к цинизму то, что я учусь на журналиста ни потому, что мне это нравится, а потому что это поможет мне в будущем. Тогда то, что для тебя цинизм, то для меня является здравым взглядом на жизнь. – она говорила так, будто готовила эту речь несколько дней подряд. Судя по ее словам, Рима жила по принципу «Попробуй, докажи, что я не права». А ведь, правда. У каждого человека есть определенное понятие чего-либо. Будь это мечта, искусство, здравомыслие или что-то другое. Возможно суть одна, но воспринимается она у каждого по-разному.
- У каждого человека есть свои мотивы для поступков. Я всегда в это верил, да и по сей день продолжаю. Что же заставило тебя так здраво смотреть на жизнь? – я предпочел больше не употреблять слово «цинизм», потому что для нее это понятие имело несколько другой смысл, чем для меня .
- Все наши мотивы для поступков идут из детских лет. Если ты жил в бедной семье, естественно ты будешь стараться, чтобы в будущем такого не повторилось в созданной тобою семье.  Если человек рос в жестокости, то он никогда не допустит такого обращения со своими детьми, потому что будет знать каково это, когда тебя обижают самые близкие люди. – что ни говори, а журналист – это не просто профессия для осуществления мечты, это, в первую очередь ее призвание.
- То есть, ты хочешь сказать, что росла в бедной семье? – решился спросить я
- Нет. Моя семья не была бедной, скорее наоборот. Мой отец полностью обеспечивал нас, и у меня было все, что только можно было пожелать. Но он настолько зависел от других людей, что от осознания этого мне становилось противно. Он был готов на все, лишь бы извлечь выгоду из какого-то дела. Наверное, именно поэтому в первую очередь я хочу быть независимой. А мама была слишком мягкой. Я не хотела быть такой как она: безвольной, доброй и уступчивой. Это объясняет мой сложный характер. – говоря это она улыбалась. Рима совершенно спокойно говорила о своей семье, высказывала свое мнение, не боясь, что я могу неправильно ее понять, или осудить ее за такие слова.
- Не такой уж у тебя и сложный характер, раз тот парень полюбил тебя – я снова сказал, не подумав. Последнее время это уже вошло в привычку.
- Если ты с человеком с самого детства, то речь идет не о любви, а о привязанности. – она встала с места и подошла к шкафу, в котором стояли фотографии. – Честно говоря, я уже и не помню когда и как мы познакомились. – Рима взяла в руки одну из фотографий и показала мне. На ней были изображены мальчик и девочка. В девочке можно было с легкостью узнать Риму, а вот мальчик не имел ничего общего с тем молодым человеком, которого я видел. – С того времени он немало изменился. В детстве Александр был ничем не примечательным мальчиком: забитым, застенчивым, неуверенным в себе. Но в один момент что-то изменилось. Я не узнавала его, но потом поняла, что так гораздо лучше. Сейчас я могу полностью положиться на него. Во всем. И если быть честной, то в глубине души я надеюсь, что он любит меня. Ведь если бы это было не так, стал бы он терпеть мой характер. – она улыбаясь, рассказывала мне о своем парне. Сейчас мне казалось, что все-таки она любит его. Детская привязанность – самая сильная. Если ты знаешь человека долгое время, то невольно привязываешься к нему, то, что можно говорить, о людях, которые знаю друг друга с детских лет? Эту связь уже никогда не разорвать.
Я уже хотел задать очередной, волнующий меня вопрос, но меня прервал стук в дверь. Рима, поставив на место фотографию, пошла открывать дверь.  В квартиру вошел тот самый парень. Он создавал впечатление о себе, как об уверенном, успешном человеке. И если бы Рима не сказала мне, я, скорее всего, не узнал его в том мальчишке, который был изображен на фотографии. 
- Рима, я знаю, что ты все равно откажешься, поэтому не буду спрашивать, а просто поставлю перед фактом. Ты переезжаешь ко мне. Хотя бы на время болезни – он не заметил меня, потому что был слишком занят разговором с Римой. Она пыталась что-то возразить, но внезапно он обнял ее.
Я не знал, куда деваться от смущения. Со стороны они выглядели как обычная влюбленная пара, но теперь, зная их историю, мне не казалось все таким очевидным.
- Я тогда лучше пойду – я решил напомнить о своем присутствии. Рима и Александр синхронно повернулись в мою сторону. В глазах парня читалось удивление, и он мгновенно перевел взгляд на Риму.
- Да, конечно. Спасибо, что принес мне тетрадь. – она, как мне показалось, нисколько не смутилась от того, что ее парень застал меня у нее дома. Или у них были настолько доверительные отношения?
Мы с Римой попрощались и я ушел. Теперь я нисколько не жалел, что пошел к ней. Все сложилось как нельзя лучше. Она рассказала мне о себе, и я стал гораздо лучше понимать ее. Мне стали ясны мотивы ее поступков, а это уже не мало.

Глава 7
Вспоминая то, что рассказала сегодня Рима, меня, раздирали противоречивые чувства. С  одной стороны я наконец-то объяснил себе ее поведение, характер и поступки. Для меня она потеряла свою загадочность и стала обыкновенной девушкой. А посмотрев на ее отношения с парнем, то можно сказать, что стала обыкновенной девушкой, которая полностью довольна собой и своей жизнью.
С другой стороны желание  написать ее портрет вспыхнуло с новой силой. Более того, у меня появилась надежда, что она согласится на мое предложение. Но если разобраться, то ведь я ей ничего не предлагал, и для того, чтобы решиться на это мне потребуется очень много времени. Несмотря на то, что теперь я гораздо лучше ее знаю, все равно вряд ли смогу переступить через свое смущение перед Римой и попросить стать моей натурщицей. А даже если и решусь, то она, скорее всего, не согласится.
Черт, снова не могу думать ни о чем кроме нее. Может, я все-таки зря к ней пошел? Если бы не сделал этого, я уже успокоился и бросил эту затею с портретом, а теперь мне еще больше хочется воплотить ее в жизнь.
В понедельник я отправился в колледж, полный надежд на перемены в наших отношениях. И, как ни странно, она оправдались. Не сказать, что полностью, но сдвиг определенно есть.
Как только я зашел в аудиторию, она сразу  же посмотрела на меня, а когда сел на свое место, Рима первая поздоровалась со мной. Я, конечно, немало удивился, но вида не подал. Все время занятия я чувствовал на себе ее взгляд и наконец, понял, что испытывала она, когда смотрел на нее. Смущение, взволнованность, куча мыслей и догадок в голове, которые не успеваешь уловить – эти чувства управляли мной на протяжении всего  занятия. В конце я все-таки решился повернуться к ней. Во взгляде Римы читалось: « Теперь понимаешь, что испытывала я весь месяц?». Я почувствовал, что краснею. Неужели все было настолько очевидно, как если бы я смотрел на нее в упор? Или она просто очень внимательна?
Всю неделю, до пятницы, она снова упорно меня игнорировала. Или всего лишь не хотела, чтобы все знали, что мы общаемся? Хотя общение это трудно назвать…
В один из будничных дней я видел Риму вместе с Александром (такое, кажется, было имя у ее парня), все в том же сквере. Но что меня удивило: они ссорились. Впервые я видел Риму в гневе.  Зрелище было захватывающим: глаза лихорадочно блестят, щеки зарумянились. Можно сказать, что она была из ряда тех девушек, которых гнев украшал. Но больше меня удивило спокойствие этого молодого человека. Он, не повышая голоса, что-то говорил ей, а она отказывалась его слушать, постоянно повторяя: «Прекрати! Я не хочу знать!»  Зная, что мое любопытство до добра не доведет, я решил все-таки продолжить наблюдать за ними. Суть их ссоры я так и не уловил, но закончилось все неожиданно. Рима ударила его по щеке и со словами «Ненавижу тебя», ушла. Минуту я сидел и думал, что может, стоит пойти за ней и спросить, что же случилось. Но заметив, что за ней пошел Александр, отбросил эту идею.   
Последующие дни, наблюдая за Римой, я стал замечать, что она сама не своя. Выглядит еще более отстранённой, чем раньше, совсем ни с кем не разговаривает, ни на что не обращает внимания. Смотря на нее, мне хотелось подойти  испросить, что же случилось, но будто неведомая сила останавливала, мня, не давая этого сделать. Да и все равно она ничего не сказала бы. Анализируя то, что она рассказала о себе, мне  почему-то казалось, что она не терпит, когда вмешивается в ее жизнь, тем более малознакомые люди.   
Совершенно неосознанно, но в глубине души я чувствовал себя виноватым. Ведь если подумать, то причиной их ссоры мог стать я. Тем более до того момента я ни разу не наблюдал за ними подобного. И Рима, как на зло, снова перестала со мной здороваться. Это лишь укрепляло мои догадки.
В один день, я все-таки решился к ней подойти и спросить, почему она такая подавленная последнее время. Не дав мне вразумительного ответа, она ушла, сославшись на какие-то срочные дела. В итоге я снова остался одни наедине со своими чувством вины и догадками.
Всю неделю после того, как я впервые к ней подошел и заговорил, Рима в колледже не появлялась. Это заставило меня поволноваться. Все дни, пока ее не было, я боролся с желанием пойти к ней и выяснить все, что  интересует, но здравый смысл меня останавливал. Умом я понимал, что не имею ни малейшего права вмешиваться в ее жизнь, не могу так просто прийти и нарушить тот мир, который царил в ее отношениях с Александром (не считая последнего инцидента). Но какая-то часть меня, не находила себе места, не видя ее.
Скорее всего, кажется, что я влюбился в Риму. Но нет, с уверенностью могу сказать, что это не любовь. Во всяком случае, не такая любовь, которая связывает мужчину и женщину, а скорее та, которую испытывает художник по отношению к тому, кто его вдохновил.

Глава 8
В понедельник она все-таки пришла, и у меня будто камень с души упал. Я наконец-то мог подумать о чем-то другом, но все равно для себя решил, что спрошу причину ее отсутствия перед философией. А до этого момента предпочел просто наблюдать за ней. Впрочем, как обычно.
Как мне показалось, Рима стала прежней. Излишняя отстраненность пропала, и она скова более-менее стала разговаривать. Естественно не со мной, а с теми, с кем обычно проводила свободное от занятий время.   Как ни странно, день сегодня пролетел достаточно быстро для меня, и пришло время последнего занятия – философии. Честно говоря, ходил я на него только потому, что это была единственная возможность, хоть немного, но поговорить с Римой. И наверняка, если бы не ее присутствие, я бы давным-давно перестал ходить туда.
По обыкновению, когда я зашел в аудиторию, Рима уже  сидела на своем месте и смотрела в одну точку. Ее глаза, которые никогда не отличались мягкостью взгляда, и сейчас смотрела далеко недружелюбно. Мне даже показалось, что если я ее потревожу, то весь гнев, который был у нее, выльется на меня. Но все-таки я решился с ней поздороваться. Она как всегда отреагировала лишь через несколько минут.
- Привет – ответила она на мое приветствие.
- Тебя не было на прошлой неделе. Снова болела? – я решил спросить сразу, пока весь мой энтузиазм не испарился.
- Нет. – ее голос звучал еще более тихо, чем обычно. Это заставило меня замолчать и пока что не задавать лишних вопросов. А Рима взяла в руку карандаш и начала что-то писать в своей тетради. Мое внимание привлекло кольцо на ее безымянном пальце. Я был почти уверен, что раньше его не было. Они поженились? Нет, это кольцо не было обручальным. Такие обычно дарят девушке при помолвке. Но почему-то мне не стало от этого легче. Мои надежды на то, что я могу нарисовать ее портрет снова начали таять.
- Кристиан. – у меня галлюцинации, или Рима окликнула меня, когда я выходил из кабинета. Я уже хотел идти дальше, думая, что такого не может быть.
 -Кристиан! – нет, это было вполне реальным.  Рима правда звала меня. Я повернулся к ней лицом.
- Ты все еще хочешь написать мой портрет? – я был в ступоре от этого вопроса. В тот момент, когда я уже практически распрощался с этой идеей, она сама спрашивала у меня, то, что я не мог спросить у нее уже два месяца.
- Да, конечно! – не раздумывая ответил я, в предвкушении, что же дальше скажет Рим, но она молчала. Тогда решился спросить я. – Ты не хочешь стать моей натурщицей? – остается лишь надеяться, что у нее правильно понятие о том, кто такая натурщица.
- А почему бы и нет? -  улыбкой сказала она. 
- Ты серьезно? – в это было трудно поверить. Два месяца я думал о том, как к ней подойти, что сказать, как лучше предложить. А тут все решилось в несколько минут. Но одно обстоятельство меня смущало.
- Прости, может это не мое дело, но твой жених не будет против?
- Жених… - повторила Рима, усмехаясь – Не вижу связи. Ты же не его рисовать собираешься?
- Нет, но все же. Получается, что некоторое время тебе придется проводить в моей компании. Он не будет против?
- В конце концов, я не обязана проводить с Александром все свое свободное время. И вообще, почему тебя это волнует? – последний вопрос был задан несколько неожиданно, и поэтому мне пришлось подумать, прежде чем ответить.
- Вы можете поругаться – на долгие раздумья не было времени, и я сказал ту фразу, которая появилась в голове самой первой.
- Не переживай. Это нам не грозит. И еще кое-что: не считай себя виноватым. – последнее она сказала перед тем, как выйти из аудитории. Я никогда не был любителем разгадывать ребусы, но ответ на эту фразу пришел ко мне достаточно быстро. Рима заметила меня. Тогда, в сквере, в тот вечер, когда она поссорила с Александром. Но теперь меня это нисколько не удивило. 
Предвкушая исполнение своей мечты, я был настолько взволнован, что всю ночь не сомкнул глаз. Рима… может в этом и есть ее сущность. Как только покажется, что ты понял ее, что вот он, ответ на все вопросы, которые я задавал себе, видя ее, и тут она кардинально меняется. Можно сказать, что мое первое впечатление о ней полностью оправдалось.
На следующий день, Рима подошла ко мне. Это меня очень удивило. Стараясь не выдать свою взволнованность, я отвечал на все ее вопросы. Мы договорились, что она будет приходить ко мне, когда появится свободное от учебы и работы время. Кстати говоря, то, что она работает для меня стало еще одним открытием. Я был очень рад, но все равно беспокоился о том, что по этому поводу скажет ее парень. Но Рима, со свойственным только ей спокойствием ответила, что меня это не должно волновать. Подумав, я решил, что ей виднее и немного успокоился. Она ведь лучше знает Александра.
Я был окрылен. Это чувство  было вызвано исполнением моей мечты…
В пятницу, после философии, Рима спросила у меня, буду ли я вечером дома. Получив положительный ответ, она сообщила, что придет. Вспомнив о том, какой  у меня бардак, я сразу же поспешил домой.
Никогда не любил убираться, и с самого детства мне часто доставалось от мамы за хаос в своей комнате.  Подумав о маме, я невольно улыбнулся и сейчас был благодарен, что она хоть немного, но научила меня наводить порядок.
Рима пришла ко мне около семи часов вечера. К этому времени весь дом был чист, а я нисколько не устал, а наоборот чувствовал прилив сил.
- Привет – она зашла в дом и оглядела. – У тебя уютнее, чем я думала.
- Это не моя заслуга. Вся обстановка осталась от прежних хозяев. – Рима улыбнулась. Впервые мне довелось видеть ее улыбку. Не усмешку, а именно улыбку. Искреннюю и добрую.
- Рима, ты поднимайся наверх, в мастерскую, а я чай сделаю. – почему я так волнуюсь? Как будто ко мне первый раз девушка пришла!
- Да, хорошо. Если можно, сделай мне зеленый чай.  – сейчас она выглядела как-то странно. Честно говоря, мне вообще казалось, что Рима в колледже и Рима дома – это две совершенно разные девушки, ничем не связанные между собой.
- Прости, я без спроса, но мне стало интересно – когда я появился в мастерской, она стояла возле стола и держала в руках одну из моих работ. – А кто эта девушка? – я похолодел. Как портрет Кэтлин оказался здесь? Я ведь  был уверен, что оставил его дома!
- Это моя невеста – сглотнув внезапно подкативший к горлу комок, ответил я на ее вопрос. Все время, что я нахожусь в этом городе, мне не часто приходилось вспоминать о ней. За что я собственно и благодарен Риме.  Она, сама того не зная, подарила мне мечту и надежду на ее исполнение. Если бы она не появилась, возможно,  моя жизнь пошла бы под откос. Скорее всего, я бросил бы рисовать, давно перестал ходить в колледж. А с ее появлением у меня был стимул, чтобы начать жизнь заново. Или хотя бы попытаться забыть о прошлом.   – Она умерла полгода назад – подойдя к Риме, я посмотрел на портрет, который она до сих пор держала в руках. Если сравнивать ее и Кэтлин, то, даже не зная их лично можно сказать, что они совершенно разные. А значит, и портрет Римы будет отличаться от портрета Кэтлин своей энергетикой. 
- Если нас сравнить, то получится очень яркий контраст. Я не знаю ее лично, но почему-то, кажется, что она была доброй и милой. Человек с таким мягким взглядом не может быть плохим – она посмотрела на меня. В ее глазах не было ни капли жалости.
- Да. Ты видимо и правда, можешь узнать все по одному взгляду – я улыбнулся, смотря на портрет. – Кэтлин была даже слишком мягкой для современного мира. Всегда руководствовалась сердцем и не мыслила свое существование без добрых дел. Возможно, кому-то она казалась странной, но это ее не волновало.
- Полная противоположность мне. В моей жизни не было ни одного поступка, который бы я совершила по велению сердца. Ты любил ее? – она села на стул, который стоял возле мольберта, и взяла в руки кисточку.
- Да – без тени сомнения ответил я – Я не смог бы быть с человеком, которого не любил. А ты? – я решил задать вопрос, который давно меня волнует: любит ли она Александра? Но теперь, задав его, боялся ответа. 
- Воспринимай, как хочешь, но не знаю. В один момент, кажется, что люблю, а в другой что ненавижу.  Но теперь, скорее «нет», чем «да». – говоря это она так сильно сжала в руке кисточку, что костяшки ее пальцев побледнели. Почему-то сейчас мне казалось, что Рима действительно его ненавидит. И тем слова, сказанные в сквере тем вечером, были лучшим тому подтверждением.
- Что стало причиной вашей ссоры? – я был уверен, она поймет, что я имел в виду.
- Я уже сказала, чтобы ты не винил себя. Это не имело ни малейшего отношения к тебе. – ее взгляд снова стал строгим. Видимо я все-таки вторгся в ее личное пространство. – Мы поругались совершенно по другой причине. Понимаешь, я ненавижу, когда кто-то пытается меня контролировать, или старается привязать к себе. -  я не ожидал, что Рима начнёт мне это рассказывать и поэтому был слегка обескуражен.
- Но, по-моему, ему все-таки удалось привязать тебя к себе. – я взглядом указал на ее правую руку, на которой недавно заметил кольцо.
- А, ты об этом? – она горько усмехнулась, посмотрев на кольцо. – Иначе и быть не могло. Такие собственники, как Александр, никогда не отпускают  тем, кто был с ними продолжительно время. – Рима взяла чай, который я принес. – Может, все-таки приступим к тому, ради чего я сюда пришла – своими последними словами она дала мне понять, что пора заканчивать откровенничать. А я уже практически и забыл о причине ее визита.
- Да, конечно…


Глава 9
Рисуя Риму, я ощущал, что счастлив. Я был счастлив в момент своего творчества. Ощущая себя творцом, сливаясь с внутренним голосом. Время для меня исчезало, оставалось лишь счастье… бесконечное, но в тоже время такое мимолетное. Со временем я научился ценить такие моменты, ведь быть счастливым по-настоящему все время не получается. Слишком много в наше жизни того, что хочется сделать иначе. Именно поэтому  у меня не было никаких условий, я просто научился видеть его в самом обыденном и привычном: в улыбке родителей, в воспоминаниях, в мечтах, в надеждах, в том, что могу заниматься тем, что мне по душе. Конечно, возможно, у каждого человека есть своя формула счастья, но я считаю, что у этих людей нет ни малейшего представления о нем.
Рима поначалу смущалась, когда я на нее смотрел, но потом привыкла. И мне даже начало казаться, что ей нравится проводить со мной время. Мы могли долго разговаривать. Рассказывать друг другу о детстве, обсуждать что-то, спорить о чем-то (кстати говоря, из этих споров я ни разу победителем не выходил). Я узнал о том, что она любит, какие у нее идеалы, о чем думает. Она много говорила об Александре.  Скорее всего, он никогда не покидал ее мысли, впрочем, как и она мои. Я стал замечать за собой, что тянусь к ней. И уже не просто как к музе, а как к девушке. Одергивая себя, говоря себе, что это не правильно, что я не имею права, я старался успокоиться и отвлечься. Получалось мало. Каждый день я убеждался, что эта тяга становится непреодолимой и если бы не холодность Римы и то, что у нее есть Александр, я не знаю, что могло произойти.
В колледже мы также начали спокойно общаться, не обращая внимания на взгляды со стороны. Риме было совершенно наплевать на мнение окружающих, а я просто использовал любую возможность, чтобы побыть рядом с ней. Она  открывалась мне с другой стороны. Совершенно с другой.
Легка в общении, остроумна, обаятельна, если бы не ее внешняя строгость, она наверняка была очень популярна. Сейчас я смотрю на нее и не узнаю ту девушку, которая тогда, в первый день, пронзила меня взглядом своих серых глаз.
Портрет получался просто великолепным. Я уже и забыл, когда последний раз с таким удовольствием рисовал, вкладывая в творение душу. Рима выглядела на портрете просто прекрасно: фарфоровая кожа, притягательнее глаза, мягкие черты лица. Я считал эту работу идеальной.
Ей тоже нравилось:
- Никогда бы не подумала, что такой меня видят окружающие – сказала Рима, когда я показал ей практически законченную работу.
- Ты себя недооцениваешь  - ответил я, не отрывая взгляда от портрета.
- Восприму это как комплимент – она улыбнулась, выразительно на меня посмотрев.
В такие моменты, когда мы так просто могли разговаривать, мне всегда было интересно, а какая она с Александром? Как она себя ведет, находясь с ним? Но, увы, мне никогда не суждено узнать ответ на свой вопрос.
Что-то подсказывало мне, что когда я закончу этот портрет, то наше общение не прекратится. Или я всего лишь наделся на это? В моих иллюзиях мне казалось, что она так же будет разговаривать со мной в колледже, возможно, когда у нее будет свободное время, мы сможем прогуливаться по скверу. Но все развеялось в один миг… и это случилось тогда, когда до завершения портрета оставалось совсем немного.
Я стал замечать, что Рима начинает сторониться меня: перестала разговаривать, проходила мимо и даже не здоровалась. Меня это мучало, я не знал, что стало причиной таких перемен, и поэтому я снова стал винить во всем себя. Может я что-то не так сделал, не то ей сказал? Я не  находил себе места, вспоминая и прокручивая в голове все наши встречи и разговоры. Не видя иного выхода, мне пришлось решиться подойти к ней и спросить все прямо. Но даже со своей развитой фантазией, я не мог предположить, что именно она мне ответит.
- Рима, почему ты так резко прекратила со мной общаться? Почему? Прошу, объясни! – я уже насколько узнал строить в голове догадки, что был готов на все, лишь бы она все мне рассказала. В глазах Римы появилась боль. Я никогда бы не подумал, что она способна на такие эмоции.
- Я не могу позволить себе привязаться к кому-то – казалось, чуть-чуть и она заплачет.
- О чем ты говоришь? – недоумевал я. Зная, что Рима – девушка непредсказуемая, я ожидал любого ответа, но этот никак не укладывался в моей голове.
- Зависимость от кого-либо ранит. И эти раны долго заживают. Человек, который зависит от кого-то, слаб. Я не могу позволить себе стать слабой, потому что хочу добиться исполнения своей мечты. Прости, если дала тебе надежду на что-то, но для меня ты навсегда останешься лишь однокурсником…
- Я не понимаю… - сказал я, глядя на нее.
- И не стоит. Чтобы понять меня, ты должен мыслить как я. А ты не можешь, Кристиан! Ты слишком добр к людям. И ведь именно это  притягивает меня к тебе. Прости еще раз. – с этими словами она ушла.
На этой ноте и пришел конец нашим дружеским отношениям.

Глава 10
Во так просто: все мои иллюзии разбились об острые камни реальности. Рима оказалась жестокой, зато наконец-то я понял, что человек видит лишь то, что ему хочется видеть. Я окутал ее такой загадочностью, придумал для себя такую историю, и настолько в нее  поверил, что не смог отличить, где она настоящая, а где придуманная мною.
Осознав это, я не мог понять, кто ее такой сделал? Из-за кого она боится привязываться к людям и зависеть от кого-то? Я снова перестал понимать ее. Хотя больше и не стоит пытаться, все равно это ни к чему не приведет.
Может по привычке, а может и потому что мне этого хотелось, но я продолжал наблюдать за ней. Нередко, я ловил ее взгляды на себе. Когда это случалось, я пытался прочитать по глазам, о чем она думает. Ничего не получалось. Скорее всего, я этого не умел, или она настолько хорошо умела контролировать эмоции.
По вечерам я все так же становился невольным свидетелем встреч Римы с Александром. Со стороны мне казалось, что отношения между ними изменились не в лучшую сторону. Если раньше она хотя бы обнимала его при встрече, то сейчас просто, не говоря ему ни слова, подходила к машине и садилась в нее. Это меня очень удивляло. Они помолвлены, и если совсем не общаются, то какая у них будет совместная жизнь? Как вообще Риме пришло в голову связать свою судьбу с человеком, которого она не любит? Наверное, я никогда этого не пойму. Ведь с самого детства у меня были свои идеалы относительно создания семья.
Будучи еще ребенком, я, засыпая, всегда места, что у меня будет своя семья, и что я буду, как отец заботится о ней,  и самостоятельно принимать решения. Теперь, взрослея я понимаю. Что все гораздо сложнее. Но лишь одно осталось неизменным: я до сих пор считаю, что невозможно быть рядом с человеком, к которому не испытываешь никаких чувств.
Мы разные, совершенно разные. Теперь думая о нашем возможном совместном будущем, я приходил только к такому выводу. Мы не могли быть вместе. А если такое и случилось, то она бы не выдержала. Риме нужен такой человек, который мог стать для нее опорой во всем и не боялся ей перечить. Человек, будучи с которым она могла себя чувствовать защищенной. А что мог дать я? Ничего… ни опоры, ни защиты, в которых она, на мой взгляд, очень нуждалась.
Даже на философии мы стали сидеть порознь. Это стало окончательной точкой в наших, только что начавшихся отношениях.  И лишь ее портрет напоминал мне о том времени, когда мы были, как мне казалось, друзьями. Несмотря ни на что, я все-таки закончил его. И теперь думал, стоит ли отдать этот шедевр ей, или будет лучше, оставь я его себе.  Если останется у меня, хотя бы он будет напоминать о ней. Эти воспоминания были бесценны, и я решил: пусть пока что портрет будет у меня.
 
Прошло, по моим меркам, довольно много времени. Погрязнув в работе, я забылся и практически не вспоминал о написанном когда-то портрете Римы. Даже мысли о ней перестали преследовать меня. Я был несказанно рад этому. У нее своя жизнь, которая не имеет ко мне никакого отношения. И ей, кажется, совершенно наплевать на меня. Продолжая жить своей жизнью, она не обращала ни малейшего внимания на то, что происходило вокруг.
Я не изменял своим привычкам, и по-прежнему часто гулял в полюбившимся мне сквере. Именно там, чаще всего в мою голову приходили свежие идеи и мысли.
В один день я снова пришел сюда. Все вокруг уже наполнялось запахом весны. Природа оживала, просыпалась от долгого сна. Я любил это время года, ведь именно тогда у меня получались самые совершенные картины.
Именно в такой весенний день я и увидел трогательную сцену, главными героями в которой были Рима и Александр.
- Прости. Последнее время наши отношения складывались плохо. Но ты ведь знаешь, что я люблю тебя, несмотря ни на что. – говорил Риме молодой человек. Поддавшись любопытству, я продолжил сидеть на скамейке и слушать их разговор.
- Не я в этом виновата.  – она даже не повернулась к нему лицом.
- Да, я виноват. Что ты еще хочешь услышать!
- Ты собственник! – по ее голосу было понятно, что она плачет. Безумно хотелось посмотреть не ее лицо в этот момент, но это было слишком безрассудным.
- Да, я собственник! Но я люблю тебя. И хочу, чтобы ты поехала со мной в Англию. Ты нужна мне, Рима. – он притянул ее к себе и хотел поцеловать, но она отвернулась .
- Я не люблю тебя. Ты будешь несчастен со мной… – ее слова поразили меня. Неужели она думает, что это нормально! Говорить человеку, который любит тебя прямо в лицо, что ты не разделяешь его чувств, было крайне жестоко. Даже для Римы.
- А вот это уже мне решать – перебил он ее, и буквальном смысле прижал в себе. – Прошу, не оставляй меня.
- Хорошо, я подумаю. – сказав это, она вырвалась из его объятий и ушла.
Поначалу я просто сидел и пытался осмыслить их разговор, но потом, поддавшись внезапному порыву, побежал за ней.
- Рима! – окликнул я ее.
- Ты? Что тебе надо? – глаза были слегка покрасневшими, но это ее нисколько не портило.
- Что ты решишь?
- Ты с ума сошел! Полгода прошло, а ты до сих пор следишь за мной! У тебя с головой все в порядке? Тем более это не твое дело, не лезь в мою жизнь. – Рима развернулась и ушла, не дав мне возможности что-либо сказать.
Придя домой, я направился в мастерскую. После того что было в сквере я твердо решил отдать этот злосчастный портрет Риме и навсегда распрощаться с ней. Пусть он будет у нее и возможно, хотя бы иногда будет напоминать  ей о том времени, что мы провели вместе. 
В тот же день я пошел к Риме домой. Решиться позвонить в дверь и отдать его лично, но не смог, поэтому просто оставил портрет возле порога, надеясь, что утром она заметит его.
Вот так я распрощался с ним. И как ни странно нисколько не жалел об этом поступке.
 
Глава 11
Я проснулась от того, что хотела пить. Наверное, это от того, что ночью я много плакала. Но сама никак не могу понять почему. Из-за Александра, или из-за того, что приняв решение о переезде, я не смогу больше видеть Кристиана? Господи, почему он появился в моей жизни? Или это наказание за то, что я играла на чувствах Александра все эти годы? Что ж, можешь быть довольным, я познала всю прелесть безответной любви.
Главное сегодня не забыть сообщить моему жениху о принятом решении. Уверена, он будет рад. Ну вот, наконец-то я могу подарить ему хоть одно счастливое мгновение.
Собираясь в колледж, я не переставала думать. Каждое утро я до последних мелочей планировала предстоящий день, но сегодня не эти мысли занимали мою голову.
Стоит ли сказать Кристиану о том, что я уезжаю? Думаю, нет. После того, как я вчера на него накричала, скорее всего, он уже больше не подойдет ко мне, а подойти самой, значит переступить через гордость, а это выше моих сил. Хотя, возможно так даже лучше. По крайней мере, для меня точно. 
Выходя из квартиры, я споткнулась о какой-то пакет. Мне стало интересно, что же это такое лежит под моей дверью. Из пакета я достала большой лист. Посмотрев на то, что на нем было нарисовано, я замерла. Мой портрет. Он все-таки закончил его. Слезы снова начали застилать мои глаза. Так много я не плакала уже долгое время, с тех пор как умерли родители.
Не пойду сегодня на учебу. Иначе поддамся эмоциям и скажу Кристиану то, о чем молчала все это время.
 Я приняла решение и не собираюсь его менять. Все идет своим чередом. Хотя и  буду вспоминать о нем, но это будут приятные воспоминания о времени, когда я была самой собой.