Лесная Тишь

Лесная тишь
Я встал и огляделся. Солнечные лучи летели с востока, стремительно разгоняя тьму и наполняя мир жизнью. Я давно привык просыпаться с первыми лучами, и сотни раз наблюдал движение светового потока, неуклонно и неумолимо ползущего по земле.
 Климат в этих местах довольно холодный, после знойных южных степей довольно сложно привыкнуть, ведь я уже не молод и старые кости очень резко реагируют на смену климата.
Птицы начали выводить свои неумолчные трели, а я развёл костёр из припасенных с вечера дров. Со знанием дела поджарил кусок оленины, с наслаждением поел. Пора двигаться. Я не знаю, куда я иду да меня это, собственно, и не волнует.
Обычно, таких как я, называют бродягами. Я не из тех, для кого мир ограничивается городскими воротами или приусадебными землями. Наверно это должно быть заложено – страсть к скитаниям. В четырнадцать я покинул приорат, поняв, что путь служения не для меня. С тех пор я исходил сотни дорог. У меня нет и не было ни дома, ни семьи. Я сам себе господин, хотя меня много раз пытались переубедить, причём разными методами.… Но я жив. Я стар, но мысль о том, чтобы остановится, осесть где-нибудь – для меня это ужасно. Стоит запереть меня на месяц, и даже если окружить заботой и вниманием, как королевского отпрыска, я умру.
У меня есть всё что нужно. Тропинка под ногами, стена леса справа и чистое небо над головой. Моё имущество ограничивается одеждой и кой-каким нехитрым скарбом. Я не испытываю страсти к накопительству, и беззаботно трачу деньги. Я был богат, в своих странствиях видел и имел такое, о чём другие только мечтают.
Вокруг меня лес. Очень старый. Я иду медленно, стараясь не потревожить, не нарушить хрупкую гармонию. Деревья высокие, скрюченные, и хотя растут редко, над головой сплошной свод из ветвей. Гнетущая тишина оглушает, и я насвистываю песенку, которую помню с юности. Я иду через необжитые земли, если судить по карте, ни одного человеческого жилья нет на недели пути в любом направлении. Я покинул маленькую деревню лесорубов десять дней назад и теперь иду на север, планируя перейти этот лес за три недели и выйти к королевству Восьми Хребтов. Я не боюсь заблудиться, за свою бесконечно долгую жизнь я научился определять стороны света в кромешной темноте. Я бродил там, где жизнь невозможна в принципе и поход через эти дебри будет достойным испытанием.
Снова вечер. Неизменная смена дня и ночи, аксиома существования. Снова весело трещат дрова в костре, а я фиксирую на бумаге очередной день.
Сегодня не произошло ничего примечательного. Я не спеша двигался вперёд, вокруг безбрежное море деревьев, пару раз мне встретилось местное зверье, но контакта, к счастью, удалось избежать. Хотя у меня есть чем встретить любого зверя…
***
Под деревом лежал старый волк. Опытный, хитрый зверь, который всегда начеку. Вот он резко поднял голову, разорванное ухо при этом чуть дрогнуло, и оскалился. Незнакомый запах отчётливо доносился с севера. Привыкший за долгую жизнь к многообразию лесных запахов, он разволновался. Этот был животному незнаком.
Он вскочил, затравленно огляделся и затаился. Правильней было бежать без оглядки, но волк хотел увидеть взбудораживший его объект. Через пару десятков секунд из-за кустов показался человек. Глаза зверя налились кровью. Встреча с этими существами не предвещала ничего хорошего. Давненько не было видно этих странных двуногих в местных дебрях.
Человек шёл спокойным, уверенным шагом. Был он высок ростом и худ. Волосы, собранные сзади в незамысловатый конский хвост, спускались до середины спины. Они были белыми, как снег. На лице растительности не было, а кожа ещё не потеряла упругости и оттенка молодой, живой силы. Само лицо узкое, чуть вытянутое, с узкими прорезями льдисто-голубых глаз и тонкими, лишенными цвета губами. Трудно было определить его возраст, но двуногий был опытен и силён, волк сразу определил это. На ногах были совсем старые, но крепкие, длинные, до колена, сапоги. Свободные, коричневые штаны, такой – же жилет и серая, простая рубаха. На плечах свободно лежащий, длинный плащ из овечьей шерсти. Под плащом, на поясе, висели несколько мешочков непонятного назначения. А за спиной, в ножнах из дивной эбонитовой стали меч. Резная рукоятка, инкрустированная ярко синеющими сапфирами, торчала из-за плеча.
Человек повернулся к стоящему в пяти метрах, широко расставив лапы зверю, уверенно посмотрел на него и отступил на шаг назад, чуть склонив голову. Хотя от волка не укрылось, что тот был напряжен. Зверь зарычал, затем развернулся и одним прыжком скрылся в кустах. Путник расслабился, улыбнулся и прежним шагом двинулся дальше.
***
К вечеру я заметил, то, что ожидал увидеть меньше всего. Я увидел пень, а верхняя часть дерева была аккуратно спилена. Вокруг валялись отрубленные ветви. Это могло означать только одно – рядом люди. Но кто? Фактории лесорубов и охотников много западнее. Разбойники? Но что делать шакалам там, где нет добычи? На много лиг вокруг нет ни одного торного пути. Возможно это какой-то посёлок оккультников?.. Пишу это в ложбине, в паре сотен метров от того пенька, дождусь темноты, а там погляжу на местных жителей…
Густая пелена тьмы соткалась вокруг, распростёрлась над лесом. Луна заканчивала цикл, благодаря отсутствию туч, лунный свет, разлитый вокруг, мягко серебрил окружающее пространство. Стояла пугающая тишина.
Я медленно вылез из своего убежища. Пригнувшись и поминутно оглядываясь, двинулся вперёд. Внезапно тень впереди меня шевельнулась. Я мигом брякнулся на землю, и схватился за меч. То, что так напугало меня, оказалось простым зверем – рысью, явно вышедшей на охоту. Но животное отнюдь не кралось, не стлалось по земле в поисках жертвы. Оно сидело в классической кошачьей позе, выгнув спину и поджав лапы. Силуэт зверя на фоне истекающей светом луны пугал и завораживал. А она сидела и беззаботно вылизывала лапу. Но сколько неописуемой прелести и бесконтрольной, свитой в клубок силы чувствовалось в ней! Рысь медленно повернула голову в мою сторону. Большие янтарные глаза, с прищуром, уставились на меня с чувством пренебрежения и превосходства. Не знаю, сколько времени прошло, пока я тонул в этих бездонных, жутких глазах, всё сильнее стискивая эфес меча. Рысь повернулась в мою сторону, чуть наклонила голову, медленно махнула пушистым хвостом. Но я сумел опустить взгляд на её лапы, на длинные, блестящие сталью клыки. Наверно это и спасло меня. Я выхватил клинок, а зверь прыгнул, распоров серебристое марево в длинном, стелющемся по воздуху прыжке. Я встретил зверя мечом, лезвие которого чуть отдавало красным. Меч вошёл в упругую плоть без звука, будто в воду. Дико блестящая нерастраченной яростью кровь обильно полилась из раны, но зверь сумел свалить меня собственной массой. Страшные клыки ещё тянулись ко мне, дикий, кровожадный взгляд вперился в меня. Но в этот раз судьбе было угодно оставить победу за мной.
***
Сбросив с себя мёртвое тело, я с трудом поднялся. Затравленно огляделся по сторонам, но вокруг расстилался мрак, тишину ничего не нарушало, лишь лунные нити серебрились на земле. Моя одежда пропиталась кровью, да и схватка сильно утомила меня. Но я не позволил себе расслабиться, неизвестные лесные жители были где-то поблизости.
Двигаясь на север, я нашёл, что искал. Прямо среди деревьев стояли дома. Деревня таинственных поселенцев была небольшой, примерно в 10 дворов. Сами дома чрезвычайно поразили меня. Это не были убогие землянки, крытые соломой. Передо мной стояли крепкие усадьбы, со стенами сложенными из толстых брёвен и крытые тёсом. Они были небольшие, приземистые, но казались массивными и будто слитыми с землёй, на которой стояли. Подобные дома обычно можно было встретить в центральных областях империи, недалеко от столицы. Но там были большие деревни, с зажиточными фермерами, там была цивилизация. Но что такие дома делают в глухом лесу, в сотнях лиг от дорог и населенных областей?!
Присмотревшись внимательнее, я ещё больше удивился. Так сейчас не строили. Резные стены, необычная форма окон и длинные фронтоны… Я знаю, что такие дома строили несколько веков назад  племена иллирийцев – работящего и мирного народа, жившего от предгорий Третейского хребта до территории самого королевства Восьми Хребтов. Мирные земледельцы ничего не смогли противопоставить легионам Закатной империи, которая прошлась по землям иллирийцев сотни лет назад. Многие из них тогда пали, выжившие же, смешались с агрессорами, и вынуждены были отказаться от традиций своих предков, постепенно растворившись в массе расселившихся захватчиков. Хотя у иллирийцев, если верить хроникам, была прекрасно развита собственная культура…
Я не знал, что и подумать. Обходя деревню, я увидел невдалеке поместье. Оно, в общем, то мало чем отличалось от деревенских усадеб, разве что превосходило размерами и колоритом стенной резки. Всё селение казалось пришельцем из прошлого, декорацией к неизвестному действу.
Осторожно подойдя к парадному входу, я взялся рукой за тяжёлое кольцо в виде свернувшейся змеи, проглотившей собственный хвост, и постучал. Сначала никакой реакции не было. Но потом дверь медленно открылась, и из особняка хлынул мрак. Казалось, сам воздух стремился вырваться из дома и с силой ударил меня. Я отшатнулся.
В открывшемся проёме никого не было видно. Видимо, открывший мне не нуждается в свете. Да и лунный свет, словно натыкаясь на невидимую преграду, не мог проникнуть в помещение. Я ступил во мглу.
***
Как только я оказался в доме, дверь за мной бесшумно закрылась. Внезапно вспыхнул свет и я на миг ослеп, когда глаза привыкли, и я снова смог видеть – огляделся. Передо мной стояла женщина, как я позже узнал, хозяйка странного дома.
За свою долгую жизнь я повидал великое множество женщин. От аристократок и воительниц до крестьянок и последних базарных шлюх. Но тут я встал как вкопанный. Не знаю, сколько времени прошло, пока я, с открытым ртом, словно мальчишка, впервые увидевший обнажённую, не моргая, смотрел на неё.
Она была высока ростом, исключительно стройна. Но вовсе не жуткая идеальность её фигуры поразили меня. Её глаза. Её большие, наполненные мраком, хитростью и непреодолимой притягательностью глаза. Она, не моргая, смотрела на меня, даже через меня. Её взгляд просвечивал меня насквозь.
С трудом собравшись с силами, я опустил взгляд. Когда я, вздохнув, таки осмелился поднять его вновь, она улыбалась. Просто улыбалась, словно старому знакомому, а не вломившемуся среди ночи, покрытому грязью бродяге, с огромным мечом за спиной. Я уж было собирался сказать слова приветствия, как она медленно, исключительно грациозно развернулась и удалилась в неосвещенную глубь прихожей. Через несколько секунд появилась пара служанок. В странных, старомодных одеждах, какие мне доводилось видеть лишь на гравюрах.
Я сейчас пишу всё это, сидя в выделенной мне комнате, где-то на втором этаже огромного поместья. Думаю, не стоит описывать подробностей моего приёма здесь. Мне позволили умыться, обильно накормили, затем привели сюда. Несмотря на долгий день, сон не шёл.
***
   Расплывающаяся в туманном мареве луна медленно окрасилась красным. Звёзды как-то резко померкли, лишь светило, словно огромный окровавленный глаз дрожало в вышине.
Отворилась дверь, и на балкон медленно, потягиваясь, вышел седовласый человек. Он подошёл к самому краю. Опёрся на резные перила  и огляделся. Но скоро его взор его потускнел, опустел. Ладони с силой сжали старое дерево, костяшки побелели, человек дёрнулся, словно с него вспорхнула доселе спокойно сидевшая на плече птица.
Повторно скрипнула дверь, мужчина заметил, чуть склонил голову и оглянулся. Затем резко поднял голову и вперился глазами в дикую луну. Мягкие шаги за спиной больше не слышались. Раздался тихий шелест и что-то тяжёлое, неимоверно, неодолимо тяжёлое повисло на его спине. Человек дёрнулся, рванулся в сторону. Поздно. Зубы медленно, с явным наслаждением впились в податливую шею. Тварь провела рукой по груди жертвы, разорвав рубашку и оставив на груди глубокие борозды. Они тут же наполнились кровью. Бёдра страстно обхватили мужчину. Тварь прижалась к нему. Он ощущал пышущее жаром тело, прижавшуюся к его спине грудь, чуть позже жадный, дрожащий язык на своей щеке. Чувствовал холод бегущей по животу и бёдрам крови. Последним усилием поднял отяжелевшую голову, но рот, готовый испустить последний крик грубо прикрыла ладонью неведомая тварь. Он упал.
…На шершавом полу лежал мёртвый странник. Крепкие руки безвольно раскинуты, искажённый криком рот свело предсмертной судорогой. А на нём сидела прекрасная женщина. Она была обнажена, её грудь обрызгана кровью. Длинные, чёрные, словно смоль волосы размётаны. Она крепко обхватила мужчину бёдрами и резко, толчками двигалась, истязая мёртвое тело. Она медленно провела языком по губам, слизнув застывшую в уголке рта каплю крови. И рассмеялась.