Впереди вода. Осталось сделать шаг. Всего один шаг…
- Я не хочу никуда идти!
- Ну что ты как не родной! Мы же сколько лет не виделись! Можем же мы хоть один раз где-нибудь прогуляться?
- Игорь! Я не могу с тобой бороться – ты просто невыносим! Но учти, если меня вызовут, то я ухожу, не оправдываясь, а ты потом не ноешь, что я тебя кинул. А заодно и берешь на себя всю ответственность за последствия.
- Эх, Сергей Владимирович! Вы остались тем же снобом и педантом, что и были! – надменным тоном с легкой издевкой высказал о своем друге со студенчества и бывшем коллеге Игорь.
В ответ на это Сергей мог лишь недовольно заворчать, что он и сделал, идя за заливавшимся соловьем о чем-то стороннем Игоре. Они вместе шли по набережной вдоль Невы.
Они были очень непохожи, но было что-то, что их объединяло. Обоим за тридцать, при этом они практически не менялись со студенчества, как по характеру, так и внешне. Игорь всегда был несобранным, легко увлекался безумными идеями, он был воплощением легкомысленной молодости. Сергей наоборот, крайне рациональный, никогда не позволял себе отвлекаться от дела, шел прямой дорогой к выбранной цели, четкий и исполнительный.
В метрах ста перед ними через реку тянулся «горбатый» мост. Вокруг кружили и копошились люди, как в огромном жужжащем улье. И все спешат.
Среди общей суматохи людей особенно выделялась одна девушка. Не обращая ни на что внимания, она шла по мосту у самого края. Вот на самой середине моста она остановилась. Краем глаза, пропуская мимо ушей беспечную болтовню Игоря, Сергей увидел, как она повернулась к краю и оказалась лицом к нему.
После, скользнув по неспокойной глади взглядом, она медленно поднимала глаза выше, на людей на набережной. Казалось, сквозь эту толпу она нашла глазами именно его и смотрела прямо в глаза, проникая взглядом в душу.
Он даже не успел заметить, как она оказалась по эту сторону ограждения, готовая сделать шаг в холодную, весеннюю воду.
- Мне пора! – Сергей уже было направился к мосту.
- Куда? Тебя же не вызывали. – запротестовал, прервав свой оживленный монолог, Игорь.
- Потом, все потом. – не рассчитывая ни на какое "потом", отговорился Сергей и побежал к девушке на мосту.
Она уже была готова сделать свой последний шаг, один-единственный шаг навстречу смерти и неизвестности. Как вдруг крепкие руки, одна приобняв за плечи, другая – за талию, выхватили ее из рук смерти, манившей измученную девушку к себе, в вечную тьму и покой.
Сергей положил эту сумасшедшую на мостовую.
- Никогда так не делай! Слышишь?! Не смей. Не для этого тебе жизнь дали, чтобы вот так ее кончить. Я понимаю, больно, сложно, трудно, но нельзя сдаваться. Нужно бороться. До конца! Не смей сдаваться! Есть куча людей, которым во много раз хуже, чем мне, тебе, кому бы то ни было!
Его слова подействовали на нее как отрезвляющая пощечина.
- Вы ничего не знаете и ничего не понимаете! – сказала она с невероятной злобой и жестокостью в голосе, злобой на себя, выползая из-под нависшего над ней Сергея. – Вам никогда в жизни не стать мной или кем-то другим, чтобы узнать, чтобы понять чужую боль и чужие поступки, мысли. Это не Ваши проблемы, не Ваши обязанности всех прощать. Вы такой же человек, как и я, и у Вас нет права судить и сравнивать. А вот жизнь у нас разная. И Вам до моей нет никакого дела. У Вас наверняка море своих проблем, не сравнимых ни с одной моей. Ведь так? Так идите, я Вас не держу. Вы мне не нужны! – жестко и холодно отрезала девушка.
- Зачем так? Я ведь хочу помочь, - настаивал словно оглушенный Сергей.
- А Вы меня спросили? Нужна мне эта помощь или нет? Наверно, забыли. Так я отвечу: нет! Уйдите.
Сергей схватил за руку уже вставшую и собирающуюся уходить девушку и сжал ей запястье так, что не смогла вырваться и уйти. Она остановилась, ожидая его действий и нравоучительных речей.
- Ты права, я ничего не знаю от твоей жизни, чтобы судить тебя. Но даже, зная о тебе все, я не имел бы права на судить. Ровно, как и ты сдаваться поступок. Забудь об этом. Чтобы ни случилось, это не выход. Давай лучше побеседуем где-нибудь, расскажешь мне свою грустную историю.
Сергей уже хотел взять девушку за руку и отвести ее в кафе недалеко отсюда.
- Если ты так хочешь, то я покажу тебе свою жизнь. Я здесь недалеко живу, можно зайти. Но больше чашки чая ты от меня не получишь!
- Хорошо, – согласился спаситель.
Они вошли в соседний дом песочно-желтого цвета, поднялись на третий этаж по единственной на подъезд лестнице и вошли в самую обыкновенную деревянную покрашенную под кедр дверь. За ней оказалась довольно тесная, но очень уютная квартира в песочных, светлых лимонных и осенне-красных тонах (рябина, багряные листья). В обстановке, казалось, были собраны вещи из прошлого: старые торшеры, тумбы, комоды, шкафы, даже подсвечники и граммофон с пластинками, витая кровать, дубовый стол – всё имело оттенок той старины, что безвозвратно скрылась за потоком времени. Несмотря на явную живость квартиры (будто она живет сама по себе), никаких домашних животных у хозяйки этого богатства не нашлось. От этого «живость» квартиры немного пугала.
Легко лавируя среди завалов безделушек, девушка пробралась на кухню. Более неуклюже за ней последовал ее гость.
Заварив душистого чая на травах, девушка села напротив своего собеседника.
- Рассказывай.
- Что рассказывать?
- О себе. Мы договаривались.
- Можете звать меня Викторией, или Викой. Как Вам больше нравится. А пока я не начала, могу я узнать Ваше имя? – ласково улыбаясь, спрашивала Вика.
- Сергей.
- Сергей… А где Вы работаете, Сергей? – каждую фразу Вика искусно приправляла ослепительной улыбкой и очаровательным взглядом прямо в глаза.
- Зачем Вам это знать? – Сергей не поддавался на ее игру.
- Ну как же? А вдруг Вы писатель или, того хуже, журналист, и потом я увижу свои секреты, напечатанными в какой-нибудь пошлой газетенке?!
- Нет. Ни к чему подобному я отношения не имею, будьте уверены - с теплой улыбкой, будто бы она удачно пошутила, объяснял Сергей.
- Ах вот как! Ну тогда Вы меня, скорее всего, не поймете, так как мы с Вами люди из разных миров. Я – так раз художник.
На мгновение Виктория задумалась, оставив свой веселый тон в обмен на серьезность.
- Знаешь, как бывает, когда стараешься что-то вспомнить, что-то очень важное, и ничего не получается. Просто белое пятно, пробел вместо части жизни или какого-нибудь события… У меня так всю жизнь. Я помню только одно очень сильное, самое яркое в жизни любого чувство. Во всех оттенках. Боль. – она посмотрела на него умудренным столетиями взглядом и даже казалась от этого старше. – Каждое утро я просыпаюсь, не помня, что было вчера, позавчера, неделю, месяц или год назад. Только сегодня и только боль. В голове иногда слышатся голоса. Иногда громче, иногда тише, они и шепчут, и кричат. Они что-то говорят, именно мне. Но их слишком много, и говорят они наперебой, и невозможно ничего разобрать. Кажется, что я подслушиваю чей-то разговор через плотно закрытую дверь. Бывает, что «дверь» открывается, голоса становятся более внятными и сливаются в унисон… Тогда я слышу ужасные вещи… Они осуждают меня в этом… Где-то внутри я и сама понимаю, что повинна, и тогда начинает казаться, что прошлое проясняется. Открываются страшные картины, о которых не хочется ни вспоминать, ни знать об их существовании. И «дверь» захлопывается… И вновь тишина. И сквозь глухую тишину голоса на перебой…
Наступил молчание. Не было слышно ничего, даже тиканий всего множества часов. Казалось, все замерло. Слышались только собственное дыхание и стук своего сердца. Даже мысли молчали.
Только сейчас Сергей, хватаясь мыслями за собеседницу, как за осколок реальность начал пристально рассматривать ее. Виктория была довольно странной: тусклые, пепельно-каштановые волосы резкими, похожими не на кольца, а на зигзаги локонами, в свете лампы они казались медового оттенка, спускались чуть ли не до колен, если бы девушка встала; переменные, самых необычных цветов (от фиолетового, красного до иссиня-черного, карего, медового или лимонно-желтого) глаза с любопытно исследовали мир «слепым» взглядом, будто видели совсем не то, что видели остальные; хрупкая, элегантная фигурка казалась угловатой, кованной из железа; при всей своей удивительной ловкости и везении она оставалась невероятно неуклюжей и неудачливой; чувственные губы и тонко-изогнутые брови придавали лицу еще большую суровость и серьезность; гладкая белоснежная кожа отливала мутным золотом. Несмотря на все свою странность, она сливалось с «серой массой», оставалась заурядной и скучной вдалеке, и только вблизи можно было заметить ее настоящую, самую «цветную», которую только мог видеть мир.
Губы растянулись в кривую улыбку, нижняя – чуть закусана. Она улыбалась каким-то своим, конечно, печальным мыслям, сидя в полуоборот на стуле, обнимая себя за плечи, будто бы очень замерзла в этом огромном шерстяном свитере ручной вязки, в котором она буквально утопала.
- Расскажите мне о себе! – как утопающий в бессмысленной надежде хватается за ветку, с наигранным энтузиазмом хваталась Виктория за новую тему, резко повернувшись к нему лицом.
- Мне нечего рассказывать. - на автомате, не задумываясь, ответил Сергей.
- Быть не может. Вы сами обещали разговор.
- Что ж, раз обещал. Что Вам рассказать?
- Все!
- Хм… Мне тридцать два года. Живу довольно обеспеченной жизнью. Одинок, ни семьи, ни близких друзей. Только раз… мне казалось, я встретил ту, с которой мне суждено прожить остаток жизни. Но в один день она исчезла, и больше я ее больше никогда не видел.
- Ты любил ее? – тихим, слегка дрогнувшим голосом, глядя прямо в глаза, спросила Вика.
- Не знаю.
- Как? Быть не может. Как можно этого не знать? Здесь либо любишь, либо нет. Другого не дано.
- Я, правда, не знаю. Но, наверное, если я еще способен жить, а не умер от горя, то не любил, - ухмыльнулся Сергей. - А ты любила?
Она с глупой улыбкой, успею, мол, еще, покачала головой да так, что ее длинные волосы разлетелись во все стороны. Одна особенно своенравная прядь упала на лицо, закрыв глаза. Виктория улыбнулась еще шире. Сергей потянулся через узкий стол и заботливо убрал непослушную прядь за ухо. Вика смущенно улыбнулась и, потупив глаза, залилась краской.
- Хотите вина? За знакомство? – ее голос будто осел, она повзрослела моментально лет на тридцать.
- Не откажусь, - легко согласился Сергей.
Виктория полезла на верхние полки, встав на табурет. В долгих поисках не тронутой ни разу бутылки красного вина (единственной в этой квартире и поэтому хорошо спрятанной) девушка чуть не упала со своего возвышения. После этого Сергей встал сбоку от нее и крепко держал ее за колени обеими руками. Но «ловкость» Вики все-таки проявила себя и не раз после принятия такой меры предосторожности.
Когда бутылка была извлечена из недр кухонной мебели, поиски переключились на бокалы. Они открывали шкафчики одни за другим, разгребали одну полку за другой и находили все, что только можно. Один раз Виктория вытащила за хвост живую мышку и, назвав ее Машкой и ласково погладив, посадила на плечо все еще державшего ее Сергею, предоставив возможность и ему пообщаться со столь милым существом. Но в ответ Сергей окаменел, замер и не своим голосом "попросил" «убрать это животное подальше от него». Виктория, ничего не ответив, отказала ему в этом. Повысив голос «бесстрашный спаситель» повторил свою просьбу. Машка убежала сама, испугавшись такого невежливого тона.
- Она обещала помочь! Бедная Машка… Зачем ты ее напугал? – упрекнула его в его страхе перед беззащитной маленькой мышкой Вика.
Дальше она начала жаловаться, что Машка теперь может обидеться и уйти, тогда она останется совсем одна, что Машка ей всегда помогала, а вот теперь не будет, что Сергей теперь обязан с ней помириться и извиниться за свое поведение… Сергей уже и не слушал, что она говорит. А бокалы все не находились…
В конце концов, Виктории это надоело, и с громким «я сдаюсь» (пятым за все время поисков и, видимо, окончательным) она слезла с табурета и, вымыв чашки от остатков выпитого чая, предложила налить вино в них, на что утомленный поисками Сергей вяло, но согласился.
От выпитого вина (около половины кружки) Виктория заметно раздобрела, раскраснелась, начала безостановочно смеяться и говорить какие-то глупости. «Не умеет она пить» - промелькнуло в почти свежей голове ее гостя.
В конечном счете Сергей догнал свою очаровательную «собутыльницу», когда уровень оставшегося вина в бутылке потихоньку достигал половину.
- А давайте потанцуем? Я хочу танцевать! – предложила бессовестно опьяневшая от двух глотков Вика, - Вальс!- на этой фразе она неуклюже резко встала со стула, даже не заметив с каким грохотом он от этого опрокинулся.
Пытаясь подражать танцорам, Сергей встал так же неуклюже, как и Виктория, и коротким кивком пригласил ее на танец без музыки. Очаровательным, неуклюже-грациозным реверансом девушка ответила согласием на приглашение. «Кавалер» подлетел к ней, тут же правой рукой, как полагается, обнял ее за талию, левой держа ее правую руку. Вика положила левую ему на плечо, и «лодочка» завальсировала по тесной кухне. Раз, два, три… Раз, два, три… Им было так хорошо! так весело! Они смеялись, наступая друг другу на ноги, задевая мебель, роняя на пол все подряд. Зашли, неумело вальсируя, в коридор…
С подозрительно посерьезневшим видом Сергей остановился, а за ним и продолжающая смеяться Виктория, в узком коридоре опьяненный уже не только вином…
Он как-то немного грубо, но, тем не менее, нежно провел рукой по ее лицу… Она вздрогнула и прерывисто вздохнула… Его рука еще не успела соскользнуть, как он подлетел к ней, но уже с другими намерениями. Виктория вмиг протрезвела и начала вырываться из стальной хватки разгоряченного Сергея, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но тот не обращал на это внимания в своей пустой, испепеляющей душу страсти…
Виктория уже ревела навзрыд, кричала что есть мочи.
- Пустите! Пустите меня!
Сергей не обращал внимания.
- Нет!!!
Пощечина. Не сильная, но отрезвительная.
Наконец, он ее выпустил. Она сползла на пол, вытирая слезы. Он сам рухнул перед не на колени, потихоньку осознавая, что натворил.
- Уходите. Пожалуйста, уходите. Я не хочу Вас больше видеть! Я умоляю Вас, больше никогда не приходите сюда, - невыносимо-серьезным тоном отрезала «жертва спасения».
Не дожидаясь от «спасителя» ответа, она еле соскреблась с пола и выбежала на улицу.
- Господи, что же я наделал? – обращаясь к кому-то невидимому, спросил Сергей. Ему показалось, что в ответ на это вся квартира, каждая вещица в ней ожила, заворочалась, зашумела, как на резком дыхании ветра.
Сергей прихватил свое пальто и вышел за Викторией в распахнутую дверь.
…Не успел он и шага сделать из подъезда, как услышал уже достаточно знакомый голос. Он побежал на звук этого голоса и увидел… Виктории в прямом смысле ужасно везет – два покушения на ее совесть и честь за один вечер! Не думая ни о чем, в одно мгновение Сергей оказался возле дранного, лохматого, омерзительно-грязного бродяги с улицы. Тут же кулак «офисной крысы» и морда «крысы уличной» встретились. От шока маньяк выпустил свою жертву, бухнувшуюся на грязную мостовую. Немигающим взглядом она смотрела не Сергей сквозь пелену тумана в глазах, хрипя, протянула к нему правую руку, прижимая левую крепко к боку четь выше талии. Только сейчас, когда Вика почти потеряла сознание, он увидел, что из-под прижатой к боку руки сочилась яркая кровь – там был широкий и длинный разрез по белой коже, который она и пыталась зажать…
…Под тусклым светом фонаря было видно, как чернично-малиновая, красная густая жидкость разливается по темной, грязной мостовой, смешиваясь с талой водой… Апрель…
Еле-еле разлепив глаза Виктория увидела какого-то странного, давно небритого, помятого мужчину, который сидел в почти полностью бело-серой комнате возле того места, где она лежала.
- Где я? Кто Вы такой? Что со мной случилось?
Она с удивлением обнаружила, что лежит на белой больничной кровати с тугой повязкой толстой полосой вдоль талии. От нее отходила целая связка датчиков и трубочек.
- Кто я? – этот вопрос заставил не только остановить начало объяснения, но и вздрогнуть мужчину, которого с ленивым любопытством рассматривала Виктория.
- Ах да, Вы же ничего не помните! – он на секунду умолк, обдумывая, что сказать, а что лучше утаить. – Вы назвались мне Викторией. Я встретил Вас на набережной, недалеко от моста. Мы познакомились и пошли отметить знакомство крепким чаем, выпили немного вина. Вы вышли на улицу несколько раньше меня, и, когда я вышел, то услышал Ваш голос. На Вас напали и серьезно ранили. Поэтому Вы здесь.
- Кто Вы?
- Меня зовут Сергей.
Это имя медным эхом, звоном свинцового колокола отразилось в ее голове. До боли, до побеления костяшек она вцепилась в края кровати, сдавливая крик. Ее глаза закатились. Это продлилось меньше минуты. Сергей попытался позвать врача или медсестру, но никого не оказалось рядом.
Виктория глубоко задышала. Из ее носа потекла рекой кровь. От боли в голове она пятилась назад, пытавшись вжаться в стену. От этого у нее из руки выскочила капельница, заструилась кровь и из этой маленькой дырочки в вене. Руками она пыталась зажать носа, но кровь все текла… Еще и из руки… Дурацкая капельница…
Когда все начало понемногу утихать (силы уже покидали тело девушку, хотя она все еще билась в этом диком приступе) в палату вбежали врачи с медсестрами. Сергей не слышал их криков, он стоял неподвижно, зачарованной странной реакцией на его имя. Понимая, что их не слушают, его вытолкнули за дверь в коридор.
Перед носом злосчастного посетителя шумно хлопнула больничная дверь. Шторки на окошке опустились, не давая ему следить за происходящем в палате.
Он плюхнулся на сидения возле двери. Несколько часов томительного ожидания превратились для него в мгновения забытия, забвения, полным онемением по всему телу.
Спустя какое-то время, когда за окном уже стемнело, ему разрешили зайти к ней в палату. Она лежала там, вся бледная с легким голубым оттенком, с закрытыми глазами. Ее грудь еле вздымалась от слабого дыхания. В нестерпимой тишине он слышал, как тихо бьется ее сердце. В больничной палате царила полутьма…
Он подошел к ней. Он протянул к ней усталую руку, желая коснуться лица девушки, но резко отдернул руку. Ресницы Виктории задрожали, и она с трудом раскрыла свинцовые веки. Глубоко вздохнув от облегчения, что с ней все в порядке, Сергей повернулся и отошел вглубь комнаты, собираясь присесть там на стул.
- Я Вас помню. – вдруг сказала Виктория, не дожидаясь, когда усталый посетитель сделает последний шаг к месту отдыха.
- Что? – обернувшись, переспросил тот.
- Я Вас помню. Мы виделись раньше. Когда-то очень давно… Когда, как и где уже не помню… Но помню Вас… Мы много и долго смеялись… Было так хорошо… Мы много говорили, я Вас внимательно слушала… Но я не могу вспомнить, о чем мы тогда говорили, Ваши слова, только звук Вашего голоса и помню… Все как в тумане… Он скоро рассеется, и я увижу солнце. Я смогу вспомнить! Обещаю!
Сергей ощущал ее слегка отстраненно, не понимая ничего. Видимо, он забыл ту девушку из прошлого, о которой говорит Виктория, в своих повседневных проблемах и потребностях. Он тщетно силился вспомнить эту странную, неповторимую девушку, не помнящую ничего, но вдруг вспомнившую именно его. Она осталась в его памяти белым пятном, черной дырой, поглотившей все, что было с ней связанно.
- Вы не помните? Не помните меня, да? Я права… - она грустно улыбнулась, прочтя в его лице, в его глазах эту горькую правду. – Может быть, Вы тоже когда-нибудь меня вспомните.
Она еще больше побледнела, губы ее сжались и побелели, руки впились в больничные простыни, глаза крепко зажмурились. Из-под сжатых вместе ресниц выпала упорная слеза и чистейшим кристаллом разбилась о простыни.
У Сергея сжалось сердце, глядя как ей больно. Понимая, как ей плохо, казалось бы, из-за такой ерунды, ему стало стыдно за самого себя, за свою забывчивость. Он медленно, неслышно подошел к ней… Не говоря ненужных слов утешения, он просто ее обнял, прижав к себе. Она чувствовала, как он заботливо гладил ее по голове, чувствовала его дыхание, его сердцебиение. Его тепло. На миг она забыла обо всем, но потом лишь сильнее разревелась. Сергей продолжал ее гладить и, приблизившись к самому ее уху начал шептать какие-то глупости, что все будет хорошо…
- Скоро тебя выпишут, и мы поедем домой…
- я не хочу возвращаться к ним! – запротестовала Виктория, еще сильнее прижимаясь к Сергей.
- Почему?
- Он меня найдет. Он меня накажет. Он меня убьет!
- Кто?
- Ты его знаешь. Я не скажу. Он меня убьет!
- Кто он? Я не дам тебя в обиду! – он, взяв ее за плечи, отстранил от себя, чтобы убедить ее в своих словах, глядя в глаза.
- Он узнает! Он все знает! Что делаю, что пишу, что думаю, что говорю… Он узнает и убьет меня!
- Я тебя защищу!
- Ты не сможешь! Он и тебя! Он сильнее.
- Кто он?!
- Нет!! Не скажу! – Виктория слабо откинулась на подушки, почти без сил. У нее в глазах потемнело, и комната начала кружиться в безумном танце. Она приложила бессильную, слабую руку к глазам, закрывая их.
- Прости… – Сергей накрыл ее вторую руку своей ладонью.
- Скоро ты сам все поймешь, потерпи…
...Она провалилась в темноту, потеряв сознание…
- Только, чур, не подсматривать! – раздался словно вдали веселый голос Сергея.
Виктория на ощупь шла жарким, солнечным, весенним днем в темноте - на глазах у нее была самодельная повязка из шелково платка. Она нашла руку Сергея и тут же за нее крепко схватилась.
- Теперь можно. Открывай глаза! – Тихо, мягко сказал провожатый.
Не требуя повтора своего предложения, Виктория легко в один момент развязала несложный, чисто символический узел на затылке одной рукой и сняла незамысловатую повязку. Ее глаза тут же ослепил яркий солнечный свет, заливающий все вокруг…
Ее только несколько часов назад выписали, на выходе Сергей завязал ей глаза и сказал, что хочет кое-что ей показать, но это сюрприз. Они шли пешком, ехали на трамвайчике и такси, и вот, пробравшись сквозь дикие заросли, они оказались в нужном месте…
Это где-то далеко за городом, не слышатся даже отголоски снующих повсюду машин, криков людей, лая бродячих, голодных собак, рева турбин близ окраинных аэродромов и аэропортов…
Они стояли на каком-то возвышении, холмике. Вокруг все поросло кустарниками и деревьями, чьи ветви крючковатыми пальцами цеплялись за одежду и волосы. Внизу, под ними, расстилалась огромная поляна, покрытая дикими цветами и травами. Извиваясь змеей, вдоль поляны полз огромный ручей, нет, речушка, маленькая речушка, с чистейшей, прозрачной, как кристалл, водой. Поверхность воды почти не колыхалась, но ее журчание звенело маленькими колокольчиками на ветру. Не было видно конца этой змеи! По всему дну были разбросаны камешки: белые, серые, бурые, золотистые, серебристые, жемчужные, в иле и водорослях. Между камешков озорно бегали маленькие разноцветные рыбки. В кустах и на деревьях пели невидимые птицы. С цветка на цветок причудливо порхали бабочки. Тихим шорохом трав пробежал шустрый зайчик, спугнув стайку птичек, сидевшую в гнездах на земле. Это место дышало радостью и жизнью во всех своих многогранностях. Май…
Этим счастьем, заразившись, засветилась и некогда раненая Вика. Весь день она бегала босиком по поляне, выслеживала зайцев и полевок, наблюдала за рыбками и пугала их, опуская в прозрачную воду свои тонкие пальчики, искала невидимых певцов, собирала цветы и травы, плела из них венки и делала букетики. Наконец, она легла рядом с Сергеем, греющимся недалеко от ручья под майским теплым солнцем.
На голове у Вики красовался большой, широкий венок. У Сергея тоже, только чуть поменьше (не любит он этого).
Они долго, почти дотемна, говорили. Ни о чем - обо все на свете.
- Скажи, как ее звали? – вдруг спросила Виктория, прервав предыдущую тему.
- Кого?
- Ту девушку, в которую ты был влюблен.
- Тебе это так нужно?
С серьезным по-детски лицом Виктория жадно закивала головой
- Гм, даже так!? Ольга.
- И ты с ней, правда, никогда больше не виделся?
- Нет.
- А почему?
- Не знаю…
- Как это? Ты, что, не хотел?
- Да хотел! И даже очень! А потом… Потом сказал себе, что, наверное, ей это ненужно, и забыл ее… почти…
- Странный ты… Если любил, почему не нашел ее? Почему не стал искать? Не боролся? По крайней мере, почему ты ей этого не говорил?!
- Да не знаю я! Почему – да почему! Я тогда молодой был, глупый, наверно, даже слишком. Я не понимал, чего хотел, что у меня есть и чего хочу добиться. Может, поэтому она и ушла. Я слишком поздно понял, как она была дорога мне, чтобы вот так потерять ее, потерять навсегда.
- Тогда почему ты не хочешь найти ее сейчас, когда уже все понял?
- И что я ей скажу? «Ой, привет! Мы тут встречались лет пятнадцать назад, и я понял, что люблю тебя…» - так ты предлагаешь? А если у нее уже другая жизнь, другая семья, и в этой жизни мне нету места?
- Если любишь, то нужно хотя бы это говорить возлюбленному. Вдруг это взаимно. Тогда вы можете всю жизнь провести вместе, не расставаясь. А если не сказать, то будете жить порозонь, в одиночестве, так и не узнав о чувствах друг друга… - Она села, обняв колени руками.
- А если не взаимно?
- Тогда и забыть проще, если любовь ложная.
- Сколько тебе лет? – спустя недолгое молчание спросил Сергей, заглянув ей в лицо.
Виктория улыбнулась, смотря на свои ноги.
- Не знаю.
- Как это?
- Как и у тебя, - отпустив руки, она рассыпалась звездочкой на траве.
- Это не смешно.
- Абсолютно! Абсолютно с тобой согласна! Но я, правда, не знаю.
- Уже темнеет, - прервав паузу, заметил Сергей.
- Ну и что!
- Пора возвращаться.
- Куда?
- Домой.
-Не хочу уходить! – закапризничала Виктория, словно пятилетняя девочка, обвив руками пояс Сергея и уткнувшись лицом ему в живот.
- Тебе надо идти домой, - твердо повторил Сергей.
- Только если ты останешься со мной!
- Обещаю
Она внимательно посмотрела ему в лицо, ища ответ, правда это или нет.
- Ладно, пошли. Нам пора, - устало по-взрослому сказала Вика, поднимаясь на холм вдоль ручья. В него она бросила свой венок, который, легко подхватило течение. Босая, со своими легкими туфельками в руках она пошла по той же дороге, где она с повязкой шла сюда. Но Сергея изумило другое – ее волосы стали короче, теперь они были чуть ниже пояса, хотя Сергей не отходил от нее ни на минуту, пока она лежала в больнице!
Догнав свою спутницу, Сергей последовал за ней и увидел ее, мрачно надевающую туфли.
Не сказав друг другу ни слова за весь путь до ее дома, они вернулись туда, откуда началось это безумие. Мост, фонари, дома…
Тот же дом… Третий этаж… Та же лестничная площадка, та же дверь…
Она была все это время не заперта, но поддалась только своей хозяйке. Как только они вошли, то замерли на месте, окаменев от удивления.
Все вещи, составлявшие какую-то до жути безумно живую обстановку, изрежали. Их стало меньше, будто кто-то ходил и специально через одну забирал: статуэтки, часы, фигурки животных и людей, вазы с завядшими цветами, брелки, письма и фотографиями, поддетыми уголками под рамки зеркал, небольших картин, рам окон… маленькие резные птички одиноко и печально глядели на Викторию с небольшим укором. Даже с обоев, казалось, вымылся цвет… из красного в серый…
Виктория сорвалась с места в комнаты, осматривая каждую вещь, а Сергей так и остался стоять у порога, вот только сообразил входную дверь за собой прикрыть.
- Они исчезли! – с какой-то непонятной интонацией воскликнула девушка из спальни
- Извини. Это все из-за меня. Эта я дверь не запер, вот к тебе и пробрались…
- Нет, ты не понял, они ушли! – ее лицо, озаренное безумной радостью и ликованием, мелькнуло в проходе.
- Кто? Куда? Как?!
- Сейчас, сейчас! Прошу на кухню, - не заметно для своего гостя, Виктория уже успела переодеться, разуться (при любом удобном случае она ходила босиком), повязать фартук и заплести волосы в косу, не завязав концы.
- Вы наверное проголодались, - Виктория поставила перед Сергеем извлеченное неизвестно откуда готовое теплое жаркое из баранины с печенной картошкой, салат, морс со льдом и сливками, полностью соблюдая сервировку стола.
Молча Виктория наблюдала, как Сергей уплетает предложенные ему кушанья за обе щеки, и, сдержанно улыбаясь, довольствовалась небольшой порцией салата, оставленного себе. Еда дышала жаром.
- Вкусно?
Сергей лишь согласно кивнул, еле успевая прожевывать огромные куски. Вика довольная собой улыбнулась.
- Я сама готовила, - скромно залепетала она.
Когда Сергей покончил с основными блюдами, Виктория все убрала, также неизвестно откуда достала ягодный пудинг, поставила чай и принялась за гору грязной посуды, отказавшись от помощи гостя.
- Ну что? Ты мне объяснишь, что тут происходит?- спросил сытый Сергей, помешивая горячий чай.
- Зачем? – Виктория улыбнулась и недоуменно захлопала глазами.
- Что значит «зачем»? Если я собираюсь здесь остаться, точнее, если меня не собираются отсюда никуда отпускать, то я обязан быть в курсе всех дел.
- Ничего ты не «обязан», - оскорбленным, холодным и даже жестоким тоном отрезала девушка. – Это моя жизнь! Хочешь ее узнать? У тебя есть такая возможность. От тебя требуется просто быть рядом и, не задавая никаких вопросов, наблюдать за всем происходящим. Надо будет – сам поймешь.
Наступило неловкое (со стороны Сергея) молчание. Его прервал бой часов. Уже не полсотни – сотня, как в прошлый раз, а всего несколько десятков.
- Уже поздно! – поставила точку в этом разговоре Виктория, поднимаясь со своего места.
- И что ты предлагаешь? – воодушевился новой темой Сергей.
Вика задумалась.
- Нужно выбрать место, где мы будем спать!
- А у нас есть варианты?
Виктория сорвалась с места и, схватив сожителя за руку, понеслась по комнатам, расписывая ему все достоинства и недостатки каждого варианта. Новому жильцу даже показалось, что комнат несколько десятков, так как они просто кружили по ним, открывая разные двери (из любой комнаты можно было попасть в любую другую)
Вдруг Виктория, прервав осмотр и оставшись в гостиной, заметила, что на улице отличная теплая погода…
- Ты часом не гулять собралась? – поинтересовался уставший и замученный Сергей.
- Нет. Кое-что получше! У меня балкон не застеклен, а ночью небо очень красивое… - не тонко намекнула девушка, - надо только матрац с кровати туда перетащить да постелить. Но ты, если хочешь, можешь спать в комнате.
- Ладно, какой матрац нести? – мужчина устало встал со стула.
Радостно вскрикнув своей несложной победе, девушка повела гостя в спальню, указала какой матрац брать и только успевала подхватывать неуклюже сбитые матрацем по пути на балкон безделушки.
Через некоторое время все уже было постелено (Викторией, пока Сергей, которому не разрешили помогать, тихо стоял, облокотясь о косяк двери), и они уже лежали на импровизированной кровати на балконе. Сергею Вика нашла в бездонном шкафу пижаму, мужскую и так раз его размера.
- Какая-то знакомая пижама… - удивился Сергей.
- Да? – только и ответила на это Виктория, ставя в этой теме точку.
На балконе было удивительно удобно, но немного зябко. Виктория покрылась мурашками от легкого ветерка, но, не обращая на это внимания, так же увлеченно рассматривала испещренное звездами небо.
Из-за легких облаков выплыла почти полная луна, - не хватало только маленького кусочка – заливая своим светом город под собой. Сергей лежал боком, подложив под голову локоть, и наблюдал за сияющим лицом Виктории, профиль которого был так четко обведен теплым сиянием холодной луны. Она ничего не говорила, просто улыбалась, глядя в бескрайнее небо, вглядываясь в звезды, возможно, уже давно погасшие.
…Так они и уснули.
Проснувшись посреди ночи, Сергей заметила, что Виктория перетянула на себя оба одеяла и, скрутившись словно кошка в клубок, прижалась к его боку. Он только чуть приобнял ее, чтобы хоть чуть-чуть согреть эту кошку, и опять уснул.
Уже сильно днем Сергей проснулся от того, что в глаза не просто светило солнце, а жгло полуденным зноем. Никого рядом с собой он не обнаружил и, потянувшись, встал. Почесывая затылок, он потихоньку выплыл в комнату, из нее – в ванную. По дороге краем глаза заметил, как разгоряченная Вика бегает по кухне, дыша жаром готовки, повсюду там был ужасный беспорядок, на плече Вики гордо высидала Машка, изредка пища, словно отдавая приказания.
Приведя себя в порядок и переодевшись в свою одежду, Сергей присоединился к «дамам» на кухне, но как и вчера его заверили, что и сами со всем справятся, и он остался сидеть за столом, наблюдая этот странный процесс. Компанию Сергею составила Машка, которая под выкрик Виктории «дезертир» спрыгнула с ее плеча на стол и уселась прямо перед гостем, смотря прямо на него.
- Только не обижай ее как в прошлый раз!
- Ты помнишь?
- Нет, - Вика улыбнулась, - она мне рассказала.
- Правда?
- Вообще-то, я действительно не помню.
Задержавшись на секунду, она вернулась к своей готовке
Первые некоторое время (около получаса) Сергей настороженно следил за каждым движением очаровательной серенькой мышкой, потом уже понемногу расслабился и даже позволил ей «поиграть» со своими руками (она подлезала под ладони и ворочалась там; обнюхивала, перебирала и «пробовала» пальцы; залезала в рукава).
Наконец, ужасное безумие – невыносимая готовка, было окончено, но за этим явно следовало что-то еще…
- Вик, а зачем нам столько еды? – для чего-то поинтересовался Сергей, когда все было приготовлено.
- Нам – не знаю, но это – не нам.
- А кому?
- Увидишь.
Шесть огромных кастрюль, каждая из которых была туго замотана толстым полотенцем так, что были видны только ручки, были аккуратно опущены вниз, на улицу (конечно же, Сергеем), после чего были везены и две не большие тележки (сумки на колесиках), с которыми обычно ходят бабушки на рынок.
- Они-то нам зачем? - спросил взмыленный Сергей, при виде их.
- А ты сам понесешь?
Он еще раз взглянул на все то, что нужно неизвестно зачем неизвестно куда нести, и устало замотал головой. Виктория улыбнулась.
Они (точнее Виктория) аккуратно погрузили четыре самые большие кастрюли в эти сумки.
- Иди за мной. – Вика взяла одну из двух оставшихся в руки и повезла свою тележку в каком-то вполне определенном направлении, не раскрывая своей таинственности.
Уже больше не задавая никаких вопросов и не пытаясь завязать разговор, Сергей молча следовал за ней. Виктория что-то тихонько напевала и улыбалась, глядя в прекрасное небо и на город, покрытый сиянием послеполуденного солнца, в скучные и однообразные лица людей.
Так они пришли на окраины города и теперь плелись в каком-то подозрительно тихом переулке. Повернули в темный узкий проход между высокими светло-кирпичными домами. В эту промозглую темноту пробился невесть откуда взявшийся свет…
Сергея ослепило это сияние, и он заслонил рукой глаза. Только спустя пару секунд он смог различить огромный для окраин двор. Повсюду играли дети. Увидев их, они разбежались.
- Что случилось? – не понял их поведения Сергей.
- Сейчас все увидишь.
Они подошли к большому столу с двумя длинными лавочками вдоль каждой стороны стола, поставив туда кастрюли, что несли в руках. Не обращая ни на кого внимания, Виктория снимала с кастрюль полотенца, доставая их из поклажи. Когда настала очередь третьей, их обступила толпа тех самых ребятишек, которых они видели. Каждый пытался пролезть вперед, к Виктории, отталкивая Сергея все дальше и дальше в сторону. Краем глаза, рассматривая толпу, Сергей заметил шестнадцатилетнего юношу с горой посуды (в буквальном смысле; стопка доходила до его глаз). Ребятня уважительно расступалась на его пути к Виктории с половником в руках.
- Прошу Вас, всемилостивейшая сударыня, - галантно поклонился, ставя на стол возле кастрюль свою поклажу, юноша с прекрасным выговором.
- Благодарю тебя. Но зачем так… официально? – польщено рассмеялась «всемилостивейшая сударыня». – Просто Вика.
Юноша ослепительно улыбнулся и, еще раз поклонившись, растворился в толпе. Виктория некоторое время тщетно искала его глазами и вскоре принялась раздавать принесенную ею и Сергеем еду голодной ребятне.
Не прошло и двух часов, как все содержимое кастрюль было опустошено, дети - сыты, Виктория – довольна и счастлива, посуда – вымыта. Сергей, так и оставшийся до этого времени наблюдателем со стороны, подошел к своей спутнице, как только ушел юноша, забиравший посуду.
- Кто он такой? – озабочено прошептал «наблюдатель» собиравшей вещи Виктории.
- Просто мальчик, - пожала она плечами, не отвлекаясь от своего дела.
- Просто мальчик? У него выговор и манеры кавалеров прошлых веков, интеллигенции, а он какой-то оборванец!
- Что тебе в нем так не понравилось?
Ты хоть знаешь, как его зовут , прежде чем защищать его?
- Нет. Может, ты знаешь!? Наверно, нет. А знаешь, почему? А потому, что у него тоже нет имени! Как и у меня! – разозлилась девушка, назвавшаяся Викторией.
Она собрала все свои вещи и, забрав это, быстро и рассерженно зашагала обратной дорогой. Пораженный ее реакцией Сергей, окаменев от изумления, с полминуты остался стоять на месте, потом огляделся, увидев, как юношеская тень мелькнула где-то сбоку, в одной из арок домов вокруг, рванул крупным шагом за своей спутницей, без которой он бы не добрался до уже и своего дома.
Потихоньку они разговорились, и вот уже подходили к мосту, тому самому, где встретились больше месяца назад. Вдруг Вика замерла. С круглыми от страха глазами и прижатой к сердцу рукой она невидящими глазами смотрела куда-то вперед, за спину собеседника.
- Что-то случилось? – встревожился тот.
- Нет-нет, ничего, - рассеянно поспешила его уверить девушка. – Я сейчас приду.
- Ты куда-то собралась? – недоверчиво продолжал расспросы Сергей.
- Да нет, просто прогуляться хочу, - натянутая улыбка, истеричный смешок, - а ты ди пока домой, без меня.
- А дверь? Как я ее открою без ключей?
- Я ее никогда не запираю, - убегая, бросила Виктория через плечо.
…Немного замявшись, Сергей послушно поплелся домой, прихватив все вещи, которые оставила ему девушка.
Спустя несколько часов, где-то за полночь, в квартиру влетела она.
- Уехать, уехать!
- Что случилось? – выбежал из кухни Сергей на звуки беготни.
- Уехать! Срочно нужно уехать!
- Зачем? – он так и не дождался ответа. Виктория носилась по всем комнатам, хватая наугад вещи и закидывая их в старый чемодан.
Когда она пробегала мимо него, Сергей схватил ее за плечи, повернул к себе и лицом и всмотрелся ей в глаза.
- Что случилось? – спокойно и медленно повторил он первый вопрос.
- Нужно уезжать! – вырывалась из его рук девушка.
- Зачем? Нам что-то угрожает?
- Уезжать! Срочно!!! – она резко рванулась из его хватки – и вот она уже на свободе.
Виктория ничего не слышала и не хотела слышать, только и повторяла эти слова, собирая вещи.
Сергей смотрел за этим со стороны, пока, наконец, закончив сборы, она не опомнилась.
- Мы уезжаем. Сейчас. – бросила она через плечо. Она стояла к нему спиной и обеими руками прижимала к себе свой старый чемодан из прошлого века.
- Но сейчас уже слишком поздно! Куда мы поедем ночью?!
- Я сказала, сейчас! Потом будет поздно.
- Но можешь хотя бы сказать, куда?
- Далеко.
…Больше она ничего не сказала и, так и не повернувшись, ушла в открытую дверь. Сергею ничего не оставалось, кроме как захватить свою куртку и последовать за ней.
Спустя час они уже были на вокзале. Виктория, крепко держа свою драгоценную ношу, бегала по залу и в истеричной спешке просматривала расписание отъезжающих поездов. Просмотрев все табло, она подлетела к кассе. Через пару минут она, схватив Сергея за руку стальной хваткой, потащила его на перрон. Поезд уже стоял. Пятый вагон, плацкарт…
Виктория ни на секунду не выпускала из рук чемодан.
- Куда мы едем? – спросил Сергей, когда они уселись.
- Тссс! – Виктория, падая на нижнюю полку (свою), прижала указательный палец к губам. – В Таллинн, - прошептала она еле слышно ему на ухо.
До самого приезда она не произнесла ни слова, тревожно оглядываясь по сторонам и прижимая к себе свое сокровище.
Приехав на место, они сняли небольшую комнату в тихом домике на окраине. Виктория тут же принялась выкладывать свои безделушки из чемодана, и снятая ими комната стала напоминать квартиру самой Виктории. Особо бережно она достала довольно большую деревянную лакированную резную шкатулку с тайным замочком. Это очень сильно бросилось в глаза ее соседу.
- Что там? – спросил он.
- Самое ценное, что только может быть в жизни, - неотрывно глядя на шкатулку, Виктория убирала ее в шкафчик своей прикроватной тумбочки.
- Деньги? – в ответ девушка залилась звонким переливчатым смехом.
Отныне Сергей решил не задавать Виктории ни единого вопроса, так как он все равно не получал нормального, внятного ответа.
Как заботливый «опекун» девушки (именно так он и представился хозяйке дома), Сергей дал ей отдохнуть, а сам решил хорошенько осмотреть дом и их комнату в частности.
Небольшой деревенский деревянный домик в три этажа. Всего комнат в нем около пятнадцати. На первом этаже кухня, столовая, гостиная и комнаты хозяйки и ее семьи. На втором – ванна (она же душевая), холл и три комнаты на сдачу. На третьем еще один холл, их комната, комната их соседей (небольшая семейная четы: мать, отец, шестилетний сын и восьмилетняя дочка), и еще две пустые комнаты. Также Сергей обнаружил лестницы на чердак и в подвал, но двери туда были плотно заперты. Тогда он вернулся в их с Викторией комнату.
Вика что-то лепетала и ворочалась во сне. Она даже не переоделась – так и заснула в платье с накидкой на плечи, укрывшись покрывалом.
Он сел на ее кровать и пристально вглядывался в лицо девушки, стараясь угадать, что же она прячет у себя в голове. Пушистые ресницы были плотно сжаты, и даже приглушенный свет торшера на тумбочке не мог потревожить ее сон. Взгляд наблюдателя невзначай скользнул по дверке шкафчика, куда была спрятана шкатулка… Его рука сама потянулась к ней, и вот он уже сидит в пустой гостиной на первом этаже и пытался с помощью найденных шпильки и скрепки вскрыть несложный механизм. Ему это вскоре удалось…
- Виктория! – рявкнул он словно зверь, влетев в комнату и громко хлопнув дверью.
Виктория спокойно открыла глаза и по-кошачьи-сладко потянулась.
- Что-то случилось? – сонно спросила девушка.
- Это что такое?! – Сергей тряс перед Викторией связкой каких-то пожелтевших от времени и влажности листков, исписанных каллиграфически-непонятным почерком.
- Откуда они у тебя? – девушка встревожено соскочила с кровати и принялась просматривать эти бумаги. – Откуда у тебя эти письма?!
- Угадай! – Сергей швырнул ей на кровать ее взломанную шкатулку. Вика распахнула шкафчик – пусто.
- Ты!!!
- Да, я! Откуда у тебя письма Ольги?! Почему ты мне их не отдала? Почему не сказала, что заешь, где она, что с ней??!
- Ты же все равно за ней не пошел.
- Почему это?!
- Ты же сам мне это сказал!
- Если бы я знал, что у меня есть дочь,..
- Ах вот в чем дело! Отцовские чувства заиграли!
- Откуда у тебя эти письма? Последний раз спрашиваю, - со всей серьезностью и гневом, на которые способна его серая, однообразная, жалкая личность, повторил «папаша».
- Я не знаю! – беспомощно потянула Виктория.
- Ну все! С меня хватит! – Сергей схватил свою куртку.
- Ты куда?
- Ухожу! Навсегда!
…Громко хлопнула дверь, оставив девушку наедине со своими призраками. Сквозь собственные рыдания она еще долго эхом слышала уходящие шаги Сергей…
Еще неделю Виктория провела в Таллинне. Спустя дня три, когда Вика гуляла по городу и села за столик в кафе (в теплое, как тогда, время столики выносили на улицу) выпить чашечку кофе, сквозь огромную толпу, которая только на миг распахнулась ради этого видения, она увидела «ангела». Это был юноша лет двадцати с копной медно-золотых кудрей, пронзительно-зелеными глазами и белоснежной кожей. Он был довольно высок и хорошо сложен. Казалось, он светился изнутри каким-то своим сиянием.
Что-то внутри девушки колыхнулось при этом видении. Ей хотелось бежать туда, к нему, плюнуть на всю эту нелепицу, окружавшую ее, и просто быть с ним рядом. Она чувствовала, как сердце ее забилось в бешенной пляске. Но видение ее скрылось так же скоро, как и появилось.
Все оставшиеся дни Виктория бродила по городу глубоко в своих раздумьях. Про выходку Сергея она и не вспоминала – все мысли ее занял прелестный юноша-«ангел».
На седьмой день пребывания в Таллинне, когда Вика была где-то близ окраин в сложном лабиринте домов, на нее выбежала странная девушка.
- Ой! Извините, - воскликнула незнакомка.
- Ничего страшного, - мягко улыбнулась Вика. – Вам помочь? – спросила она девушку, глядя, как та испуганно и растерянно озирается по сторонам.
- Да! Понимаете, мне назначили встречу в центре, а я решила прогуляться и заблудилась.
- Ничего, бывает. Давайте, я Вас провожу.
- О, благодарю Вас! Я Ваша должница!
Виктория мягко улыбнулась девушке в ответ на ее горячее восклицание.
По пути они разговорились. Девушку звали Лия. Ей девятнадцать, у нее есть жених, он старше на два года. Счастливца зовут Димитрий, его родители приехали сюда за несколько лет до его рождения (за три – как уточнила Виктории сама Лия). Они безумно любят друг друга и, всего лишь через две недели обвенчаются. В свою очередь Вика рассказала, что приехала всего неделю назад (Лия несказанно удивилась, что за столь короткое время ее спутница успела обойти весь город и запомнить что здесь и как) и не знает, куда и когда поедет, представилась просто путешественницей. Сказала ей свой адрес в Питере (мало ли, будут переписываться).
Вскоре они подошли к тому месту, где Лия должна была встретиться с Димитрием.
- Солнце, ты опять опоздала, - раздался мягкий голос. Перед девушками возник «ангел» Вики. Лия подлетела бабочкой в его объятия и нежно поцеловала молодого человека в щеку.
- Вик, познакомься, это мой Димитрий. Дим, она меня просто спасла! Представляешь, она всего неделю здесь, а уже знает весь город! – восхищенно повествовала о своей спасительнице Лия.
- Тебе бы стоило у нее поучиться. Который раз плутаешь в городе, – мягко укорял невесту Димитрий.
- Ничего! Я тоже выучу! – с готовностью, с которой обычно дети говорят, что вырастут большими и сильными, Лия откликнулась на укор.
- Спасибо Вам, Добрая Фея, что спасли мою ненаглядную невесту, а то так ее и потерять недолго в этом огромном городе.
Остолбеневшая от боли в сердце Виктория нехотя, через силу выдавила из себя ответ и натянутую улыбку.
- Ничего, с кем не бывает.
- С Вами! С Вами ведь такое еще ни разу не случалось, ведь так? – уверенно выпалила Лия.
- Отнюдь. В Питере, откуда я приехала, я блуждала часами в поисках знакомых мест. И так было каждый день!
- И что же изменилось с того времени?
- Я встретила одного человека, который помогает мне вспомнить, сам не подозревая об этом.
- Вы его любите?
От Лии, засыпающей ее вопросами, Вика невольно перевела взгляд на Димитрия.
- Нет.
- Почему?
- Он тоже любит другую.
- «Тоже»? Что это значит?
- Есть еще один человек…
- Солнце, не будь так надоедлива. У Вики, наверно, есть куча своих дел, кроме как отвечать на твои вопросы, - так же мягко Димитрий прервал «допрос» Виктории.
- Точно! Извините… Я тогда Вам напишу! Как вернетесь домой, ответите!
Не успев даже попрощаться, Виктория развернулась и спустя пару секунд уже скрылась за поворотом.
Она вихрем неслась по улицам, ничего и никого не замечая. Глаза заволакивали слезы. Она бежала все дальше и дальше от этого места, а в груди от боли разрывалось ее сердце. Вокруг было уже не так много людей, только один человек продолжал следовать за ней…
- Какого черта ты здесь делаешь? – раздался грубый мужской голос нагоняющего ее мужчины.
- Ты! Ты нашел меня! – в бешеном испуге закричала Виктория, узнав по голосу своего преследователя.
- Замолчи, ведьма! – одной рукой он зажал ей рот, другой впился в волосы и, что есть мочи, дернул рукой. Девушка закричала, но сквозь прижатую ко рту руку раздался только сдавленный крик.
- Ты будешь только отвечать на мои вопросы. Если нет – ты знаешь, что будет. Попробуешь сбежать – тебе же хуже! Найду и сделаю твои последние часы жизни еще более ужасными, чем саму твою поганую жизнь.
- Итак, первый вопрос, - где он?! – прорычав последний кусок фразы, мужчина аккуратно освободил ей рот.
- Он ушел!
- Почему?
- Он прочитал те письма, разозлился и ушел.
- Я же просил тебя, избавиться от них! Или память об этой дуре так нужна тебе? Ты ее любишь? – по глазам девушке мужчина, скрывающий свое лицо, прочитал, что «эта дура» Ольга действительно была очень дорога Виктории, которая за годы заточения видела только ее и своего тирана.
- Ах ты, мразь! – он с силой швырнул девушку об стену, но та все-таки удержалась на ногах после нечеловеческого удара. – Найди его! Он нужен мне! Немедленно.
- Он не придет! Никогда!!! – изо всех сил крикнула девушка.
- Обернись, дура! – прорычал на ухо своей жертве мужчина и скрылся в ту же секунду.
Чуть обернувшись, Виктория краем глаза заметила до боли знакомый силуэт.
- Я ошиблась… Опять!!! – без сил Вика рухнула в грязную лужу, провалившись в беспамятство… Все время она бормотала какую-то несуразицу, будто отрывки из прошлого…
Только уже в своей комнате спустя час, как ее туда принесли, она очнулась и заявила, что хочет в душ, взяла полотенце и чистую одежду. Вот уже слышались за дверью ее легкие задумчивые шаги по лестнице.
Пока Виктории не было рядом, Сергей по кусочкам собирал всю свою жизнь, осмысливал каждый даже самый маленький эпизод. И он заметил странную вещь. Например, перед своим исчезновением Ольга иногда, очень редко вела себя странно, напугано, будто ее кто-то преследовал. Так же сейчас, но более ярко ведет себя Виктория…
И у Виктории дома он видел несуразную кучу фотографий, на каждой были разные люди, но в них определенно что-то общее, письма, адресаты которых не повторялись, расклеенные по всей квартире. При этом ни на одной из фотографий не было девушки даже похожей на хозяйку этой квартиры. Отправители же писем так же не повторялись, не было даже такого, чтобы отправитель в одном каком-нибудь письме был получателем в любом другом письме. Куча сувениров и вещиц, которые обычно выкидываются так же быстро, как и покупаются, подарки не тем людям, высохшие, завядшие цветы, пустые птичьи клетки… Она как будто собирала и трепетно хранила предметы, безделушки, ненужные более никому… Ее волосы всегда распущенны, несмотря на внушительную длину, которая время от времени изменяется как в ту, так и в другую сторону сантиметров на десять-двадцать (!). У нее нет ни шпилек, ни резинок, ни заколок, ни даже лент для волос – ничего того, что обычно есть в изобилии у девушек даже с меньшей длиной волос. Сергея поражало поведение Виктории: манера речи, мимика – все вплоть до мельчайших частиц внешнего вида менялось, будто она просто не могла долго оставаться каким-то одним полноценным человеком, поэтому каждый час играла новую «роль».
Еще эта дочь… Ей, наверно, около четырнадцати-пятнадцати, ведь «живота» у Ольги Сергей не замечал при встречах до ее исчезновения. Да и с этим, скорее всего, тоже не все чисто. Не могла же, добровольно уезжая, Ольга забыть то, что любила она больше всего – свою гитару!
Гитара была сделана специально по ее заказу… Сергей до сих пор помнил волнение и восторг Ольги, когда они ехали выкупать ее… Этот запах дерева… Он уже давно смешался с запахом Оли… Никто не знал, что его Оля играет на гитаре, да и по искреннему восхищению Ольги от игры кого-нибудь другого нельзя было и представить, что она сама умеет и не хуже. Хотя она и не любила играть кому-то (только когда уверена, что никого нет рядом, она бралась за инструмент)… И тонкие, совсем не музыкальные пальцы легко порхали по струнам, извлекая дивные звуки… Только осторожно подкравшись сзади из другой комнаты, Сергей мог услышать ее музыку… В те минуты Ольга была прекрасна…
И все же гитару она не взяла… Этого просто не могло быть! Она бы обязательно про нее не забыла!.. Значит, кто-то… Нет! Что за бред?! Кому могла понадобиться его возлюбленная? Тем более, если это было похищение, то обязательно последовала какая-нибудь записка от похитителей, вроде требований о выкупе или чего-то такого. Но ведь ничего подобного не было… Правда?
Да конечно нет! Что им могло быть нужно от студента-первокурсника?! Деньги? Ха! Они ему самому были нужны! А что обычно «просят» в таких случаях? Славу? Власть? Влияние? Ха, ха и еще раз ха! Ничего этого у него тогда и в помине не было!
Да и вообще о чем это мы? Она просто оставила гитару. Либо в память о себе, либо потому, что сама хочет забыть, что связано с ней.
Сергей посмотрел на часы. Что-то долго нет Виктории… Волнуется… Может любит? Что за чушь!? Да, именно такую девушку он и искал всю жизнь! Но сейчас не об этом, Виктории и вправду что-то долго нет… Уже больше часа прошло…
Сергей спускается вниз, на первый этаж, там ищет девушку, работающую служанкой. Нашел. Объясняет ей, что его «подопечная» ушла в душ более часа назад и так и не вернулась. Девушка попыталась его упокоить и сказала, что у нее есть ключи от всех комнат в доме, и сейчас они поднимутся, она зайдет в ванную и проверит, что с его «подопечной». Она достала своя связку, и они, скрепя половицами под ногами, поднялись наверх и уже стояли перед запертой изнутри дверью в ванную. Прислушались – слышалось только мерное журчание воды. Служанка открыла дверь и вошла, «опекун» ждал в коридоре. Вдруг он услышал изумленное «ах» вошедшей. Любопытство уже было подтолкнуло его туда, за ней, но Сергей сдержался и остался ждать обеих в коридоре.
Войдя, служанка увидела Викторию, сидевшую на кафельном полу под льющимися сверху струями воды. Она сильно дрожала, ее руки тряслись, крепко прижимая к телу колени. Волосы под струями душа оживали и ползли шустрыми змейками по девушке и полу. Все тело Вики покрывали ужасающие, темные синяки, глубокие ссадины, обширные кровоподтеки, шрамы и царапины вились омерзительно-прекрасным узором, паутиной, ожоги россыпью расползались по коже… Проще говоря, по всему телу были эти кошмарные отметины, по всему, где их можно было скрыть одеждой, что и делала девушка. Только вот по левой половине тянулась свежая череда синяков…
- Что-то случилось? – заботливо спросила у Виктории служанка с сильным акцентом. Та подняла на нее свой отстраненный блуждающий взгляд.
- Он! Он нашел меня!
- Кто? Сергей? – не понимая, о чем говорит постоялица, спрашивала служанка. Сергей слышал все это, но не подавал виду.
- Нет, – сказала девушка с безумной усмешкой. – Это он ему нужен! А я так, пешка. А от пешек избавляются.
Вытянув вперед ноги и руки, она посмотрела на все то, что с ней сделали. Служанка помогла Виктории встать.
- Он убил Королеву, убьет и Короля. Один Белый Король против вас всех! Но у него есть Джокер и неумеха Пешка. – На этих словах Вика потеряла сознание и отклонилась назад. Как только она собралась падать, служанка издала короткий вскрик, на который вбежал бесстрастный свидетель безумной жизни девушки. Он уже было схватил Викторию за руку, но неудачно, и рука девушки с легкостью выскользнула. Почти у самого пола девушку подхватила служанка. Вместе, Сергей, Лайме (так звали его помощницу-служанку), завернули Вику в полотенце. Сергей накинул на нее и свой пиджак, пока Лайме выключала воду. Они вышли, у Сергея на руках его «подопечная». Он поблагодарил Лайме и ушел к себе наверх, Лайма же еще некоторое время стояла и смотрела в след, пытаясь осмыслить произошедшее.
Виктория несколько часов провалялась в забытии. Сергей сидел недвижимо на кресле против ее кровати, оперевшись локтями на колени. Сцепив руки в замок, он, не отрываясь, вглядывался в ее лицо. Мысли его путались в поисках разгадки того бессвязного потока слов, что недавно выдала Вика.
Пока он искал решение всего, что связано с девушкой, она уже проснулась.
- Опять!.. – простонала Виктория, вытирая нос.
- Что такое? – встревожился Сергей.
Не говоря ни слова, девушка показала ему руку, которой чуть провела под носом. На пальцах алела кровь.
Тут же Виктория зашлась в легком приступе, что был у нее в больнице, и вскоре обессиленная рухнула на кровать, смотря в потолок отупевшими, невидящими глазами и вытирая с лица следы приступа уже красным от крови полотенцем для рук.
Неожиданно она соскочила с кровати, будто что-то очень важно.
- Надо ехать!
- Опять? Куда?
- Не знаю, но надо. Он нашел меня, понимаешь? Он придет. Не хочу!
- Я тебе помогу. Я защищу тебя, - остановив мечущуюся по комнате Викторию, завернутую в полотенце и пиджаке поверх него, Сергей заверял девушку.
- Нет, это еще опасней! Лучше Вам вообще в это не лезть.
- Почему?
- Вот придет за нами – узнаете!
Она уже собрала все свои безделушки. Ну почти все. Сергей вспомнил, что в душевой осталась ее одежда.
Тут же Вика хотела кинуться вниз за ней, но раздался стук в дверь. Выждав секунд пять (они замерли в страхе и удивлении, никто к двери даже не дернулся), человек за ней вошел. Это оказалась Лайме. Она принесла Виктории ее одежду и пришла справиться о ее самочувствии, но увидев почти собранный чемодан, спросила совсем о другом.
- Вы уезжаете? Так скоро?
- Это вынужденный отъезд, - только и сказал «опекун», пока его «подопечная» забирала из рук служанки свои аккуратно сложенные доброй, но чрезмерно любопытной рукой вещи и клала их на кровать.
- Вас кто-то преследует? – не унималась Лайме.
- Нет! Да! – один за другим крикнули они
- Нет. – твердо повторил Сергей, решив, что лишние слухи им не нужны.
- Но… - хотела воспротивиться его решению Виктория.
- Никто нас не преследует, - так же твердо и медленно (чуть ли не по слогам) объяснил он обеими девушкам.
- Не хотите – не говорите. Дело-то, конечно, не мое, но если что, я могла бы помочь, - это Лайме произнесла с нарочито выделенным акцентом, который в принце не так уж был и заметен в этом-то городе.
Не дождавшись нужной ей реакции, она ушла с оскорблено-гордым видом и тихонько хлопнула дверью.
Вика переоделась, сложив грязную от крови и уже не нужную одежду в мешок.
…Они ушли в сторону вокзала. По пути Виктория выкинула мешок с одеждой в ближайшую урну.
На вокзале повторилось все то же, что и в прошлый раз, только Виктория, уже не смотря расписание, подлетела к кассе и взяла билеты. Молча она проследовала мимо Сергея на перрон. Не говоря ни слова, он шел за ней. Поезд пришлось немного подождать, но погода была отличная. Свежий воздух немного охладил нервозность путников, хотя Виктория все еще продолжала пребывать в глубокой задумчивости.
Вот, наконец, подъехал поезд, и они заняли свои места. Вскоре подошел их сосед, молодой веселый парень лет двадцати с непослушными, немного взлохмаченными волосами. Глаза его дружелюбно блестели, губы растянулись в улыбке. Поздоровавшись с Викой, в ответ улыбнувшейся ему, и помрачневшим Сергеем, он снял со спины рюкзак и убрал его под столик. Из бокового кармашка юноша достал карты и предложил сыграть Виктории, как бы ненароком забыв ее спутника. Девушка охотно согласилась. Все-таки из вежливости парень предложил и Сергею, но тот, на его счастье, отказался, уверив его, что больше любит смотреть. Парень рассеянно пожал плечами и вновь улыбнулся Виктории.
Пока они играли, парень разговорился (точнее просто пытался разговорить на своем примере Вику, на что та и не особо сопротивлялась). Его звали Валдас. Ехал он к бабушке в деревню, и проверить ее, и самому отдохнуть. Он очень любит животных, у него самого есть черная кошка (он считает, что черные кошки приносят счастье.
- Главное – верить, ведь сбудется именно то, во что веришь, - ответил он на удивленное замечание Сергея) и рыжая собака-дворняжка.
Пока Виктория развлекалась с Валдасом, Сергей мрачнел и мрачнел. Вика вела чисто ребенком: по-детски обижалась на проигрыши и ликовала победе (один раз сгоряча их расцеловала; в щечку, как дитя).
На одной из остановок Валдас вышел, поблагодарив Викторию за хорошую компанию и пожелав Сергею всего хорошего.
После ухода Валдаса Виктория о чем-то энергично вещала своему спутнику, но он ее не слушал…
…Одна остановка была особенно долгой. На ней вошел какой-то мужчина, чьего лица не было видно. Самое примечательное было то, что вошел он вроде не один, были и другие, но только у него не было никаких вещей, будто он просто вздумал прогуляться по вагону. При виде его (хотя Виктория заметила его только краешком глаза) девушка вся окаменела и побелела как полотно. Она замерла, не в состоянии вымолвить ни слова. Казалось, что сквозь непроглядную тень он смотрел ей в глаза.
- Что с тобой? – вполголоса спросил у нее Сергей, когда странный пассажир прошел мимо них.
- Скорее! Бежим! – шепотом закричала Вика, прихватив свой багаж.
- Куда?
- Из вагона! – она прошла в противоположную от мужчины-тени сторону. – Мы выходим, - бросила девушка ошарашенной вагоновожатой на выходе.
Сергей от Вики не отставал ни на шаг, и вскоре они уже были где-то в центре небольшого городка.
Вика вдруг остановилась, ненадолго задумавшись, после чего встала почти на середину дороги и начала «голосовать».
- Это зачем? – спросил подошедший Сергей.
- Мы едем домой, потому что он сейчас в поезде и не знает, куда едем мы.
- Домой?
- Да, обратно в Питер.
- Зачем?
- Хочу домой, - совсем по-детски жалостливо ответила девушка.
Через несколько минут на «голосование» откликнулся «частник».
- Куда едем?
- Какой самый быстрый способ доехать в Санкт-Петербург?
- О, это вам в аэропорт надо.
- До него далеко?
- Несколько часов.
- Сколько?
Мужчина за рулем назвал приличную сумму.
- Едем. – без вопросов и торгов согласилась Виктория, ведшая переговоры.
Они с Сергеем сели на заднее сиденье. За всю дорогу они не сказали друг другу ни слова. Водитель включил радио, Виктория рассеянно и мрачно смотрела в окно. Оглядев Вику еще раз и поняв, что расспросы сейчас бессмысленны, Сергей тоже стал следить за быстро меняющимся пейзажем.
Спустя пару часов, казавшихся путникам вечностью, машина, наконец, остановилась вблизи аэропорта.
- Спасибо Вам большое. Вот деньги. – поблагодарила «частника» Вика, вручив ему необходимую сумму.
- Это вам спасибо, - улыбнулся тот в ответ.
Сергей и Виктория вышли из машины и направились в аэропорт.
Виктория взяла билеты на ближайший рейс до Санкт-Петербурга. На их счастье, посадка недавно началась. Они быстро прошли все полагающиеся инстанции и уже шли по коридору к их самолету. Виктория вела себя довольно смело, но чуточку нервозно и рассеянно, от чего чувствовалось, что эта странная, но тем не менее очень храбрая девушка боится летать.
- Я никогда раньше не летала, - призналась она, когда они уже заняли свои места. – Понимаешь, у меня раньше были крылья, и когда я уже почти научилась на них летать, их сломали. Больше я никогда не летала и очень этого боюсь.
Сергей вообще не понял, о чем она говорит, поэтому сказал самое банальное, что только можно было.
- Ничего страшного с нами не произойдет. Многие летают, и с ними все хорошо. Я сам много раз летал. Просто дыши глубже, и все будет нормально.
Виктория ничего не ответила, только посмотрела на него осуждающе и непонимающе, будто он только что пробил головой стенку самолета.
На все время всего полета, длившегося пару часов, она обеими руками вцепилась в его руку, но ничего не говорила. Сергей понял, что никак не сможет ее успокоить и поэтому просто был рядом, позволив ей держать его почти онемевшую от хватки руку.
Вот они уже приземлились. К Виктории вернулась ее спешность и тревожность преследования. Меньше, чем через полчаса, они были в городе и мчались по безлюдным в предрассветных сумерках улочкам. Когда заходили в дом, Виктория остановилась и обернулась назад. Вставало солнце…
Дверь в квартиру была широко распахнута и, не смотря на закрытые с отъезда окна, покачивалась от сквозняка. Они вошли внутрь…
Это была не та квартира, с которой больше месяца назад началось это безумие. Адрес тот: тот же дом, тот же этаж, тот же мост над Невой виден за окном. Но вещи не те… Даже обои…
Все было пусто. Не было ничего. Вымылся цвет с обоев, ковры, шкафы, тумбы, кровати, диваны, софы вывезены, разобраны; побрякушки сложены в мешки и вынесены; зеркала, картины сняты, унесены; шторы содраны, ковры скручены… Ничего не осталось, только голые, серые стены, распахнутые окна и двери…
В спальне они нашли кота. Черного. Рядом с ним какую-то тонкую веревочку. Кот довольно мурчал и лениво махал хвостом. Подойдя ближе, Виктория смогла лучше рассмотреть «веревочку».
- Машка! – жалостливо закричала она в ужасе от горечи. – Это ее хвостик!
Будто издеваясь, кот кивнул и убежал.
Несчастная Вика плакала, прижимая к сердцу все, что осталось от ее любимицы. Сергей подошел ближе и успокаивающе обнимал ее и гладил по спине. Тут девушка заметила витраж.
Он стоял в раме (только без задней панели), опираясь о стенку. Он был где-то в полтора метра высотой и с полметра-метр в ширину. На нем была изображена девушка в легком полупрозрачном платье из тонкой белой материи. Она шла по пояс в изумрудной траве. К губам поднесена свирель. Она играла. Золотисто-медовые длинные волосы развевались на ветру. Вот что странно – они крупно вились, но не спиралью, как обычно, а «змейкой», зигзагом… Ярко-голубые глаза с проблесками «солнца» и «облаков» по цвету сливались с небом.
- Дева Роза! – радостно воскликнула Виктория. – Смотрите. Видите? Крылья! – девушка восторженно водил пальцем по металлическим крепежам между кусками цветного стекла.
И вправду. У нее были крылья! Невидимые, не нарисованные они сливались с пейзажем, но по этим линиям были явственно видны!
- А вот, смотрите, она делает взмах, - совсем рядом по другой линии еще одна пара крыльев, делающих взмах, накладывалась на эту. Еще и еще, как в мультфильмах рисуют только то, что меняется, так и здесь по линиям крыльев «Дева» делала взмах, будто по кадру одно движение.
- Но она никак не взлетит… - печально отрезала Вика, внимательно глядя на девушку. – А знаете почему? Говорят, она очень любила. Для него она спустилась на землю. Но за ней началась охота, всем хотелось заполучить ее, как диковинного зверя. Ее поймали. Ей отрезали крылья. Она так никогда и не вернется… домой… Она обречена скитаться.. И самое горькое то, что Он был в числе тех, кто охотился за ней и загнал ее в угол. Это Он с таким отвратительным наслаждением отрезал ей крылья.
Спинка платья девушки чуть скользнула вниз, и Сергей увидел два шрама в виде креста на лопатках, их середины лежали на выступающих частях каждой. Да и выпирали они сильно… Вика еще раз провела рукой по витражу. Набухшая часть шрама сдвинулась вместе с лопаткой, как нарост. Крыло?.. Со стороны он еще раз оглядел «Розу»и Вику. Да быть такого не может! У Вики волосы не золотисто-медовые, а пепельно-каштановые. А еще глаза другого цвета. И что? Цветные линзы и краска для волос. Но еще… А что же еще? Все остальное похоже… Да брось эту чепуху! Бред это! Просто ерунда. А девушка-ангел просто случайно похожа на Вику. Ведь совсем неизвестно, правда ли она так выглядела. Может, это и делали под Викторию. Или сама Виктория. Она же художница! Сказку выдумала под свой витраж для лучшей продажи, а слепила его по своему образу и подобию, так сказать. Да! Так все и было, и точка.
Внезапно Виктория вздрогнула, будто очнувшись от умиротворенного сна, схватила Сергея за руку, подвела к окну и заставила его своим примером сесть перед собой прямо на голый пол (с линолеумом, конечно).
- Скажи, если бы ты знал, где она, и что с ней, ты бы ей помог? – затараторила шепотом девушка.
- Кто? Эта «Роза»?
- Нет, Ольга.
- Что с ней?!
- Ты бы ей помог? – повторила Вика свой вопрос.
- В чем вопрос!? Конечно!
Виктория на секунду задумалась.
- Тогда я расскажи тебе, что знаю.
Помнишь тот день, когда она пропала? Ты не замечал в ней ничего странного? Будто ее преследовали? Она ушла тогда не по своей воле. Он заставил ее уйти. Это было как бы похищение, но пришла к Нему она сама, при помощи угроз и шантажа в ее сторону. Она была беременна. Третий месяц. В тех ужасных условиях она родила. Мы жили там вместе. У нас не было достаточно еды даже для двоих! Не было сил, даже живого места на теле! Все шрамы, что ты видел, остались с того времени. Только на мне они заживают быстрее и лучше… У нее была дочка. Мы назвали ее Ксюшей. Сейчас ей уже должно быть пятнадцать…Каждый день, когда к нам заходил Он, мы ее прятали. Но вскоре он нашел девочку. Мы с Ольгой защищали ее как могли и не отдавали ее, за что получали еще больше. Через некоторое время мы поняли, что не смогли бы ее вырастить без самого необходимого, чего не было и у нас самих. Нам пришлось ее отдать ему… Но с ним хотя бы девочка была здоровая и веселая… Потом он отправил меня сюда и теми же методами заставлял выполнять свои приказание… А я не хочу! Но ведь он знает, что мне не выбраться! Он меня все равно найдет! Он ищет тебя! Все это время он искал только тебя… Но ты можешь спастись! Тебе нужно бежать! Или он убьет и тебя! А мне уже поздно… Мне от него уже не спрятаться…
- Скажи мне, кто он! Назови мне его имя, - как можно спокойнее в такой ситуации просил Сергей, тряся за плечи Вику.
- Ты его знаешь, - сказала девушка, убирая его руки. Пристально глядя ему в глаза, она встала и отошла, повернувшись к нему спиной. – Уходи. Нет! Уезжай. Как можно скорее и как можно дальше. Уезжайте! Это все, что я могу для Вас сделать.
Ее голос дрогнул. Скрещенные на груди руки напряглись. Она вся сжалась в комок и задрожала от сотрясавшего ее плача.
Ошарашено и сочувственно глядя на девушку, с которой он прошел долгий уже закончившийся путь, Сергей поднялся со своего места и медленно вышел. Услышав, как тихо закрылась дверь, Вика резко обернулась и, как и ожидалась, никого не нашла. Никого и не было.
- Надо бы Машку покормить…- погрузившись в свой привычный сон беспамятства, сказала вслух девушка с все еще зажатым в правой руке хвостиком Машки…
В поисках одежды Виктория открыла свой чемодан из «путешествия», забитый всякой всячиной. Но в нем оказался только золотистый песок, а в песке аккуратно сложенное белое платье. летнее, из тонкой материи…
Надев его, она вспомнила все, каждый кусочек своей жизни. Воспоминания прошли по ее телу сильной дрожью и ожогом боли. Обеими руками Вика сжимала голову. Из ее глотки вырвался душераздирающий крик. Девушка упала на колени, сжалась от боли в комок. Люди события, вещи, слова, голоса, речи мелькали беспорядочными вспышками в ее голове.
И вот настала тишина…
Все улеглось на свои места. Виктория за какое-то мгновение пережила заново всю жизнь, от начала и до конца. Теперь уже никакие голоса наперебой не звучали в ее голове. Все вернулось на свои места. Все, кроме…
Она выбежала из подъезда как сумасшедшая. Девушка неслась по улицам, пока не наткнулась на Него.
- Иди сюда, Вики, - нагло и угрожающе потянул невыносимо знакомый голос мужчины, скрывающего лицо.
- Нет! Я больше тебе не подчиняюсь!
- Ааа! Значит, все-таки нашла его. А я так старательно прятал его по кусочкам в этих бессмысленных вещах. Неужто это Тот?
- Это не твое дело. Больше не твое!
- Ангелина ты моя, - он грубо и пошло обнял ее сзади, обойдя девушку сбоку.
- Нет! Пусти меня! – девушка начала вырываться из мерзких объятий.
- Что? Тебе уже не нравиться, когда я тебя обнимаю? А помнится мне, ты раньше меня любила. Или нет?
- Это была ошибка! Жестокая ошибка!
- Да! Ведь именно из-за этой ошибки все они умерли, а ты не можешь вернуться домой, - он сжал ее запястье и, встав к ней лицом, дернул к себе. Она упала на колени и пыталась вырываться, от чего он с силой схвати второй рукой ее за подбородок и, приблизившись к ней, заставил ее посмотреть ему в лицо.
- Пусти! Я никогда не стану твоей! Пусти! Прошу тебя! – когда он начал еще ближе склоняться над ней и между их лицами оставалось совсем немного, Виктория закричала и начала с еще большой силой рваться из его хватки.
Вдруг девушка замерла. Позади ее мучителя стоял какой-то человек. Но Виктория не могла увидеть его лица, поскольку позади него светило солнце.
Мужчина схватил мучителя за шиворот и насильно оторвал его от жертвы. Виктория поднялась и немного отошла в сторону, понимая, что бежать бесполезно.
- Ты, что, не слышал? Девушка против, - мучителя швырнули в сторону.
- Ты! – прорычал тот.
- Сергей! Не надо! Я же просила Вас! Уходите! – закричала Вика, узнав его голос, и видя, как к нему приближается мучитель, словно паук к попавшей в его паутину мухе.
- Как я тебя долго ждал! Как долго ждал этого момента! Сейчас все будет решено. – нечеловеческим голосом ликовал мужчина, скрывавший лицо. В этом голосе слилась вся мерзость плоти – голоса убийц воров, насильников соединились воедино.
- Не трогай его! – Вика встала у него на пути.
- Не мешай, дрянь! – рукой без особого усилия он отмахнул ее к стене. От сильного удара у нее над левым виском заструился алый ручеек.
Вдруг в проблеске света лицо «паука» стало видно.
- Игорь! Не может быть, чтобы ты..!
- Чтобы я что?
- Ольга! Ксюша! Вика!! Как ты мог?!
- А! Значит, она тебе это уже рассказала. Ну что ж, я ее предупреждал. Хотя все равно не рассчитывал оставлять ее живой.
С ножом в руке он мгновенно оказался около лежащей Виктории. Сергей даже не успел ничего сообразить…
- Не тронь ее!
- Мальчишка!
Юноша, тот, которого они видели перед самым отъездом из Питера, из-за которого они поссорились, с разбега оттолкнул Игоря от девушки. Тот не удержался на ногах и теперь поднимался на ноги.
- С тобой все в порядке? – тихо спросил юноша, заботливо склонившись над девушкой.
- Ничего, заживет, - улыбнувшись, отмахнулась Вика. – Зачем ты пришел, Тим? Он ведь тебя убьет.
- Просто почувствовал, что тебе опять нужна моя помощь.
- Тимка… - Виктория умиленно расплылась в улыбке.
- Ты вернулась, моя Роза.
- Как видишь.
- Щенок! – с этим Игорь бросился на Тима.
Завязалась небольшая драка. На сторону Тима присоединился и ничего не понимающий в их разговорах Сергей. От удара под дых он отлетел на несколько метров и вновь на некоторое время стал лишь зрителем не в состоянии вести бой. Игорь рукоятью ножа ударил Тима в висок, от чего тот тоже отлетел от него и упал недалеко от Виктории. Она подползла еще ближе к нему и осмотрела его рану. От удара у юноши заплыл один глаз; лицо, плечи, рубашка были в крови, хлеставшей из раны.
- Держи. Теперь это мне не поможет, - Тим протянул ей небольшой кинжал, достав его из внутреннего кармана легкой куртки. – Постарайся уж ты. За меня… - он печально улыбнулся, осознавая конец его истории.
- Ты что такое говоришь! Ты выживешь! С тобой все будет хорошо. Вот увидишь! Мы еще потом вернемся домой. Я тебе покажу свой сад, научу играть на свирели… - Вика говорила взахлеб, убеждая в своих словах и себя и заливаясь потоком слез. – С тобой все будет хорошо. Ты же не можешь просто так умереть! Сколько мы с тобой прошли вместе, сколько увидели, сколько мы прожили…
Тим не прерывал ее, не отнимая у нее живительной, но ложной надежды. Он лишь сочувственно смотрел на нее, пока она говорила. Закончив, она опустила голову, посмотрев на него с улыбкой полной нежности. Она прижала его к себе и, гладя по голове, стала что-то напевать.
- А у нее красивый голос, правда? А крылышки-то какие были! – сказал Игорь Сергею, наблюдавший вся эту «слюнявую» по его мнению сцену вместе с ним.
- О чем ты? Может мне кто-нибудь хоть что-то объяснит?!
- Конечно! В чем вопрос! Слыхал про Деву? Ну, которая Роза? С крылышками такая? – Сергей медленно кивнул, не понимая к чему сейчас про этот дурацкий витраж.- Так вот, она – это наша девонька, - Игорь указал на Вику. – А я ей крылышки отрезал, – похвастался «возлюбленный». – И вот, понимаешь, какое дело, было это уже очень давно, две с полтиной тысячи лет до нашей эры, вроде бы. А так как Дева была Ангелом Жизни (немного пафосно, правда?), то кроме того, что она «в своем саду растила то, что умирало», «песней своей жизнь дарила и пробуждала в людях любовь и добро», так еще и бессмертна была. А своим бессмертием она «поделиться должна с тем, кого любила более всего во свете целом, - он указал на себя, - и тем, кто один во Мире Людском поможет ей и полюбит сверх жизни ее», - на Тима.- И вот мы и живем, пока кого-нибудь не убьют. А если нет, то «умираем смертию своей, и в мир другими мы приходим вновь». Все раны на нас заживают как на собаках – у меня, вон, рука выросла, - он закатал рукав по локоть, обнажая огромный шрам, - болезнями не болеем, только если от старости, ну или как Вика хотела… Все понял?
Сергей внимательно, ошарашенными глазами осмотрел всех троих. В них во всех было что-то схожее, хотя бы их странность…
Платье! То же, что и на витраже! Она…
- Но почему ты ищешь именно меня?
- Ты глянь, одни вопросы! Ты через, - Игорь посмотрел на часы у себя на запястье, - полчаса максимум сдохнешь, а еще и узнать все хочешь! Ладно, так и быть расскажу, все равно не проболтаешься, - он усмехнулся.
- Все было не плохо, даже очень не плохо, - начал он свой рассказ. – Я жил себе припеваючи, ездил по миру, перерождался, участвовал в битвах, получал много денег за свои заслуги, заводил жен и любовниц… Но! В один прекрасный день появилась девушка, которая отказалась быть моею, как бы я ни старался. Вот незадача – она занята! Даже более того – она любила. Не меня! Я в любовь вообще не верю, а если еще и любят не меня, то такой любви и в жизни нет, верно, Роуз?
Девушка не обращала на него внимания. Она обнимала обеими руками Тима, продолжая ему что-то напевать и прижимать к себе, тихонько шептать, что все будет хорошо, плакать и не верить еще одной потери.
- Странная девчонка! Так, о чем я? Ах да, она «любила» и отказывалась стать моей. В конце концов, я дошел до более насильственных методов получения долгожданной цели. Как ты, наверное, понял, я говорю об Ольге. Так дело дошло до угроз и шантажа. Она-таки пришла ко мне, но этого мне было мало, потому что пришла Ольга, чтобы спасти тебя, твою жизнь, а мне нужно, чтобы она про тебя и думать о тебе забыла и признала, что любви к тебе у нее нет. Но девка оказалась упертой. Ее было ничем не сломить, даже когда она родила и спасала твою дочь собственной жизнью. Видимо, она такую «мелочь» ни в грош не ставила. В итоге, Оля умерла, так и отказавшись отречься от «своего волчонка». Какие «сопли»! Не могли ничего получше придумать? «Волчонок»! Фигня какая-то! А Ксюшу, так зовут твою дочь, для справки, я вырастил, как полагается. Она на Ольгу очень похожа. Только в отличие от той, чуть посговорчивее, особенно под наркотой – делай, что хочешь! – Игорь мерзко усмехнулся. Сергей не сдержался и ударил с правой руки. Ему в ответ ударил Игорь, и если «паук» лишь повернул голову, то Сергей полетел на мостовую. Он был уже весь в крови, измотан и, устав, понимал, что силы его бесследно уходят и от верной гибели его может спасти только чудо.
- Как ты понимаешь, все случившееся с Ольгой не могло не разжечь мой интерес, а после – мстительность. Ведь именно из-за тебя она не стала моей, из-за тебя я ее потерял. И теперь ты разделишь ее судьбу.
В руках Игорь заплясал его нож. Он медленно, растягивая удовольствие и еще больше мучая бедного Сергея безысходностью, подходил к нему для последнего удара…
Море рыданий вырвалось из груди Виктории, когда она признала, что все усилия ее тщетны, ей не спасти и не вернуть Тима. Вдруг взгляд ее пал на кинжал, что он хотел ей отдать…
- Иригнас! – она встала, на странное имя отозвался Игорь. – Ты – самое отвратительное существо, что только может существовать во всем свете. Ты никогда не заслуживал ничьей любви! Жаль, что я очень поздно это поняла! Но я еще все исправлю, вот увидишь!
С каждым словом она приближалась на шаг к Игорю. Вот осталась всего два, через пропасть…
- Правда? А я почему-то не верю!
Они почти одновременно шагнули навстречу друг другу. Виктория покачнулась и упала. Из сердца торчал нож Иригнаса. У него в боку, тонко задев легкое, остался кинжал Тима и Девы.
- Вот идиотка! От таких уж ран я не умру! А знаешь, я ведь специально тебя туда повел. Помнишь, мостовая? Я хотел вас невзначай свести. Но эта дура решила избавить меня от своих услуг на ближайшее десятилетие (мелкая девчонка все равно ничего хорошего сделать не сможет). Но получилось все даже лучше, чем я мог себе представить. Вот только зачем было к ней приставать? Пришлось ее припугнуть. И ты, о доблестный рыцарь, оказался рядом. Спас ее, ничего не скажешь. Не отходил от нее в больнице полтора месяца. Еще и остался с ней после. И опять влез, куда не просят – стал ей напоминать. А она должна была ничего не помнить – это основная моя ниточка, за которую я дергаю, управляю послушной куклой! Поехал куда-то с ней. Устроил ей скандал, ушел. Опять пришлось за нее взяться – вернулся. И вот мы здесь! – Игорь, не спеша, двумя пальцами стал вытаскивать из раны кинжал, который ушел по рукоять, чтобы прирезать им Сергея. Глядя на истекающую кровью, уже тонущую в ней Розу-Вику, мертвенно-холодного Тима, Сергей собрал все силы в изнывающем от боли теле, рванулся и помог острому лезвию прорезать пузырчатую ткань легких Иригнаса. Чуть изменив направление ножа, Сергей загнал его в сердце своему противнику, Игорь вытащил нож и воткнул его «другу» в бок. Они оба упали на мостовую без сознания от боли и потери крови…
Он лежал там, не в состоянии ничего сделать, пока девушка-ангелина, захлебываясь в собственной крови, пела. Очень тихо, почти неслышно, она пела, чтобы выжил он, жертва ее ошибки. Его спасенной жизнью и своей отданной она хотела искупить хотя бы каплю в море последствий ее ложной любви, ведь таких, как Сергей и Ольга, на счету у Иригнаса было миллион, если не больше. А он, Сергей, ничего не мог сделать для той, что пожертвует всем для искупления и спасения других… Жизнь, что он спас, умирает рядом с ним…
Он очнулся в больнице в огромной связке датчиков и трубок. Уже сентябрь…
Он спросил о девушке, что нашли рядом с ним. Никто, кроме него, не выжил, да и его спасение называли чудом. «Когда мы приехали, Ваше сердце еле билось, Вы почти не дышали. Все думали, что Вы умерли. Это просто чудо! Столько ран! Такая потеря крови! За Вами явно кто-то присматривает, там, наверху»…
Позже, по выписке, он навел справки. Тима и Викторию похоронили далеко за городом. Ксюша умерла от передозировки в июле прошлого года. Должно быть, она ничего не знала…
…Он никогда не мог назвать Деву по имени, даже в мыслях… Хотя его мысли и сны никогда не покидала та, что спасла его…
Не забывай!
© Copyright: Даша Сухомлинова, 2011
Свидетельство о публикации №211041301633
Свидетельство о публикации №211041301633
Рецензии
"были ужасно похожи своей разностью".
Плохое сочетание. Очевидно, Вы, барышня. И Вам пока непонятен мир мужчин тридцатилетних. Сплошная идеализация и искусственность, надуманность и нереальность героев. Не то. Пока не то.
Троянда 12.12.2011 22:09 • Заявить о нарушении
Плохое сочетание. Очевидно, Вы, барышня. И Вам пока непонятен мир мужчин тридцатилетних. Сплошная идеализация и искусственность, надуманность и нереальность героев. Не то. Пока не то.
Троянда 12.12.2011 22:09 • Заявить о нарушении