Жива

Он сказал ей: «Лети!». Она прижалась к мокрому стеклу окошка в тамбуре. По ее щеке текли слезы. Но она улыбалась. Она нервно курила уже третью сигарету.  Она наконец-таки почувствовала себя живой. Внутри было много боли, счастья, радостей, трагедий, улыбок людей, грубых слов прохожих, которые прошли через неё в той жизни.
 - «Невыносимо», - вдруг подумала она.  - «А где невыносимо? Ты же живая», - голос извне стал повторять в ее голове. Она так  много хотела сказать,  чтобы как-то перебить свой голос, она стала переписывать ноты в фиолетовую краску. Они вытекали в разные действия и мысли. Но ничего не менялось. Она все-таки была живой. За последние дни в ее жизни, ей так этого не хватало. Она теперь точно знала, что та бабушка, живущая за сараями соседнего дома, была права. «Ничего не изменится, если ты сама не захочешь. Поверь, ты будешь счастлива малым, но для тебя это будет так много, что ты даже этого не заметишь». Бабушка, прошедшая войну и голод, всегда была права. Она так верила в жизнь, что на сто втором году жизни, когда врачи сказали, что ее сердце уже не выдержит, и ей осталось всего два месяца, она решилась поехать к внучке в Бельгию, чтобы увидеть другую жизнь.

А Она нервно курила, и не верила, что теперь она жива. Потерявшая свое «зеркало», она не понимала, что можно это же «зеркало» найти в другом. Отражения, пробегающих мимо фонарей, то появлялись на стекле, то исчезали. Казалось, что весь мир сошел с ума вместе с ней. Но в этом сумасшествии было некое глубокое спокойствие и понимание тишины. Ноты продолжали напевать в голове очень мелодичный блюз.
-«Девушка! Кофе, чай? Через двадцать минут закрываются туалеты».
-«Хм», - подумала Она, - «почему так всегда? Хорошая мелодия приходит тогда, когда нет рядом клавиш».