Неудачный рейд

Название: Неудачный рейд
Персонажи: Хироми/Мадара
Автор: Райт Синориан и Tameiki
Бета: Tameiki
Рейтинг: G

Затхло и тяжело пахнуло сквозь люк. Застоялый запах самого нижнего этажа Соматологической лаборатории ударил Мадаре и Хироми в нос. Рыцарь поморщился, слишком знакомый ему аромат разлагающихся в канализации тел не добавлял оптимизма к их рисковой затее. Убийца не подал виду, что заметил изменения на лице соратника, только крепче сжал в руках катары. Надо пройти сквозь эту дыру, так он пройдет, почему бы и нет? Что такого может таиться невиданного и ужасного за горой мусора, упавшего с потолка? С монстрами ему приходилось сражаться, да и с людьми тоже, причем отнюдь не хилыми. И Мадара совсем не испытывал того страха, что сейчас пожирал изнутри Хироми. В отличие от убийцы, чутье пронтерского стражника подсказывало ему, что здесь очень опасно. Намного хуже, чем на улицах Моррока среди кромешной ночи, когда любая тень, любой кажущийся невинным предмет может в мгновение ока обратиться разбойником. И слава Одину, если вам посчастливится отделаться кошельком с зени.
Лаборатория такого шанса не давала. Но показывать свой испуг перед убийцей Хироми, естественно, не стал. Ему отнюдь не хотелось прослыть трусом. Поэтому он смело спрыгнул в разверстую пасть широкого люка. Упал, сгруппировавшись, на груду досок и металла, перекатился и тут же вынул меч из ножен.
- И как там, командор? - лицо Мадары темным пятном маячило в ярко освещенном отверстии люка над головой Хироми. Судя по голосу, его действительно не мучал страх, скорее уж любопытство.
- Можешь спускаться, тут пока чисто, - сухо, по-деловому, ответил рыцарь.
Убийца почти тут же возник рядом. Как он спустился, Хироми не расслышал. То ли осторожная, заученная ещё с воровских лет походка Мадары, то ли его бешено бьющееся сердце были тому причиной. Кто их разберет. Намного хуже, что не вовремя возникший убийца чуть не получил серьезное ранение в голову тяжелым двуручным мечом.
- Эй, эй! Не размахивай так этой штукой, порежешься! - замахал на него руками Мадара.
- А нечего под руку лезть, - буркнул Хироми и замер, напряженно вслушиваясь в тишину, на этот раз не прерываемую неуместными репликами беловолосого убийцы.
Где-то далеко капала вода. Монотонно. Размеренно. Видимо не один год уже протекал пол второго этажа лаборатории в самое её нутро, но на третьем этаже некому было починить поломку. Клонов, что обитали здесь, готовили с одной целью - быть идеальными убийцами. Жестокими, беспринципными, не подверженными гнету человеческой морали. Их не остановят подкуп или мольбы о сохранении жизни. Их выращивали в идеальном подчинении своим лидерам, почти таким же клонам, но с одним отличием - им позволялось иметь собственное мнение. Здесь-то и крылся просчет ученых. Лабораторные крысы думали, что улучшенные образцы всецело будут следовать их воле. Однако, поняв своё превосходство в силе, те решили восстать против своих создателей. Они, запертые в самом глубоком подвале, организовали грандиозный мятеж и потерпели крах. Оказалось, у ученых готовы были и запасные выходы, и лестница с частью потолка взорвалась под толпой монстров, став для одной части общей могилой, а другую оставив в бессилии смотреть в светлый проем, ожидая, когда их командиры найдут другой проход. Но шло время, главные образцы бездействовали, а обычные клоны изредка встречали авантюристов и вымещали на них свою злобу и боль.
Тихий звук капель удвоился и, казалось, немного приблизился к застывшим приключенцам. Ближе и ближе, что-то явно шло в их сторону. Но ни один из них не видел источника возможной опасности. Только звук падающих капель. Одна, вторая, третья разбивалась об искореженный грязный пол.
- Хироми, сзади! - срывающийся крик Мадары заставил рыцаря отпрыгнуть в сторону и, перекатившись, мельком глянуть назад.
В одиноком луче пробивавшегося с потолка света стояла девушка в магической мантии. В руке хрупкое создание держало красивый резной посох, а вся её фигурка казалось эфемерной из-за окутывающего её дымного ореола. Впечатление портили лишь горящие безумным красным светом глаза, искривленный в хищной усмешке рот, да, пожалуй, кучка пепла от молнии, мгновение назад сорвавшейся с кончиков её пальцев. Хироми отметил, что с последним пунктом ему крупно повезло. Иначе его труп пришлось бы тащить невысокому убийце, а эта работка явно не его весовой категории.
Но с врагом, сколь бы силен он ни был, им пришлось бы сразиться в любом случае. Магию пришедших извне здешний воздух частично блокировал, и телепортироваться по этому этажу они не могли. Оставалось принять бой.
Пока Хироми отвлекал Катрину лобовой атакой, Мадара, скрываясь в тени, подкрался к ней на достаточно близкое расстояние. Убийца нанес на катары небольшое количество яда из бутылки, по форме напоминающей череп. И, выждав секунду, нанес противнику несколько сильных колющих ударов в тело. Катрина покачнулась, обернулась к новому нападающему, но, как догорающие в костре угли, её глаза вскоре потухли, а аура развеялась. Умершая магичка ничем не отличалась от обычной женщины, вот только подобных ей тут обитали сотни, и о них не стоило забывать, как и о других жителях третьего этажа.
И они не заставили себя долго ждать. Истеричный смех раскатился по подземелью. Видимо привлеченные запахом крови и шумом битвы, из темноты к убийце и рыцарю приближались, ничуть не скрываясь, Сайрен и Харворд. Отвратительное зрелище двух монстров с человеческими лицами, искаженными сумасшествием и неприкрытой злобой. Мадара не знал, умеют ли подобные им создания разговаривать, но предпочел бы не слышать их речь. Впрочем, клоны и сами не настроены были вести пространные беседы. Они почуяли кровь и пришли убивать. В конце концов, их именно для этого и сделали такими. Они намного сильнее любого человека, они более ловкие, чем сам Мастер Гильдии убийц. У них собачье обоняние и кошачьи глаза. А ещё им совсем не о чем сожалеть.
Сайрен приветливо улыбнулся Хироми, как бы приглашая его на поединок. Размеренным шагом приблизился к нему и ударил снизу вверх. Если бы не годы, проведенные в патруле, стражник Пронтеры вполне бы мог сейчас лежать на полу в растекающейся луже крови. Но рыцарь увернулся от подлого выпада клона, и сам по кривой атаковал сверху. Конечно, самого монстра он не задел, зато распорол его алый плащ. Противники изучили друг друга взглядом и ненадолго замерли, напряженно сжимая мечи.
В то же время Мадара кружил около Харворда, стараясь сбить своего оппонента с толку и подгадать хороший момент для нападения. Клон, понаблюдав за его танцем, заскучал и первым пошел в атаку, размахивая огромным молотом. Ни один из кузнецов Рун-Мидгарда не смог бы поднять это оружие величиной больше человеческой головы. Но только не Харворд. Он размахивал им, будто тот ровным счетом ничего не весил. Мадаре пришлось изрядно попотеть, уворачиваясь от просвистевшего над его головой молота. Мгновением позже угодившего в одну из четырех стальных подпорок потолка, жалобно скрипнувшую и прогнувшуюся под тяжестью удара. Убийца в красках представил себе последствия одного такого попадания и постарался ускорить свои движения.
Бесконечная серия выпадов сверху, сбоку, в лицо не давала Хироми сосредоточиться для контрудара, рассеивала внимание стражника. Хорошо хоть, пока удавалось ловить все атаки клона на меч или гасить латными перчатками. Но, в отличие  человека, монстр усталости не знал, а Хироми с каждой минутой, что держал оборону, отражал удары противника все медленнее и медленнее. Постепенно сбивалось дыхание, а на лице выступил пот. Стражник сконцентрировал своё внимание, ожидая ошибки клона. Малейшего просчета, достаточного для смертельной атаки.
Прыжок. Откат. Выпад и резко метнуться в сторону. Мадаре приходилось призывать на помощь свои старые умения, освоенные в те недолгие месяцы, что он провел воришкой на попечении Гильдии в Пирамиде. Тренировки на ловкость всегда без труда давались будущему убийце, но тогда перед ним крутились деревянные "руки" чурбана, а сейчас дышал в лицо настоящий живой противник. А уклоняться приходилось от исполинского молота, что не остановится, раздробив тебе пару-тройку костей. Клон прицелился и метнул оружие в напряженно застывшего на порядочном расстоянии Мадару. Если бы он забыл, с кем сражается, это был бы последний удар, но убийца не сплоховал, тут же прыгнул, уходя из-под удара молота, увязшего в полу, растершего в крошку плиты, брызнувшие во все стороны острыми осколками. Кузнец хмыкнул. Пошел доставать оружие и сразу попал под атаку Мадары. Катары так и мелькали в воздухе, не давая себя увидеть и нанося жалящие удары. Незащищенное доспехом тело клона было для них легкой добычей. Но монстр лишь лениво отмахнулся Мамонитом в сторону надоедливого убийцы, казалось, он вовсе не заметил кровоточащих ран. А вот Мадара, попавший под удар монетами, какое-то время оглушенным лежал на полу, приходя в сознание. И первым, что он увидел, очнувшись, был медленно опускающийся на него молот. И, хоть оружие как будто застыло в воздухе, мышцы убийцы так же поддались этому влиянию. Он оказался слишком нерасторопен.
Резкий болезненный крик отразился от серых стен подземелья. Хироми вздрогнул, чуть не пропустив оба выпада - и обманный в голову, и прямой, что должен был распороть ему живот. Стражник отпрыгнул инстинктивно, и у не ожидавшего этой прыти Сайрена возникли проблемы. Теперь уже клону предстояло почувствовать на себе прямой удар по ногам. Доспехи только частично спасли его. Монстр все же упал, и Хироми без сожалений отсек ему голову, пока тот не попытался подняться и продолжить бой. На сердце у рыцаря было тревожно. Голос кричавшего явно принадлежал Мадаре, а не Харворду. Это внушало опасения в самом худшем исходе. Хироми поспешил в направлении давно стихшего крика, прислушиваясь к звенящей тишине.
До конца увернуться у убийцы не вышло. Тяжеленный молот, пусть и не лишив его жизни ударом в голову, все же попал по нему. Рука Мадары приняла на себя всю тяжесть оружия кузнеца, а выложенный плиткой пол послужил наковальней. Убийца не первый раз ломал себе кости. Однако все прошлые разы меркли перед этим. Он не думал, что ему когда-то придется так кричать от боли. На пределе возможностей своих связок, как раненый зверь, попавший в наточенные зубья капкана. Мадара сам позже не мог понять, как в тот момент он смог собрать волю в кулак и последним усилием послать во врага Соул Брейкер, уничтоживший клона. Что происходило с ним дальше, убийца помнил очень смутно. Только обеспокоенное лицо Хироми на фоне света, пробивавшегося из дыр в потолке, запомнилось ему достаточно хорошо. А дальше провал.
Найти убийцу не составило никакого труда. Он не прятался, не скрывался. Открыто сидел у погнутой опоры, задумчиво глядя куда-то мимо Хироми. Рыцарь занервничал. Он не раз видел такой взгляд. У покойников, или у людей, которые вскоре становились ими. Ну уж нет. Он не позволит этому убийце отправиться в Вальгаллу. Не сейчас. Пару десятков лет Мадаре ещё придется пережить на этой земле без общества прекрасных белоперых валькирий и бесконечных пиров. Поэтому рыцарь отвязал с пояса маленький мешочек из темной ткани. Распустил тесемки и достал оттуда два крыла бабочки, зачарованных на возвращение обратно в город.
- Эй, держись давай, - уверенно сказал Хироми. Он понимал, что вряд ли убийца его слышит. И ещё менее вероятно, что Мадара сможет идти сам. Значит, придется тащить его на себе.
Рыцарь вложил в левую руку Мадары одно из крыльев и только тогда заметил, в каком состоянии находилась правая. От кисти до плеча она представляла собой жалкое зрелище. Как будто доспех пытались вковать в тело. Из под наруча сочилась кровь, а сама рука стала словно тряпичной и начинала опухать. Мадаре срочно требовалась медицинская помощь, и чем скорее, тем лучше.
Хироми приобнял убийцу за плечи, стараясь не дергать травмированную конечность и в то же время обеспечить ему как можно более мягкую телепортацию в Пронтеру. А потом рыцарь сжал кулак Мадары своей рукой, одновременно ломая второе крыло бабочки. Подземелье Соматологической лаборатории исчезло в ярком сиянии, как дурной сон в предрассветный час.
Столица Рун-Мидгарда встретила их привычным солнечным светом и гомоном. Продавцы зазывали к своим лавкам праздно шатающийся люд, громко выясняли отношения у фонтана сталкер и снайпер, по-видимому, не поделив добычу. Чуть в стороне стояли несколько священников. Им ни к чему было нахваливать свои услуги, все и так знали и об их качестве, и о стоимости. И вся эта, ранее относительно спокойная, толпа очень возбудилась, когда на площади материализовались окровавленные, явно раненые, рыцарь и убийца. Торговцы мгновенно переключили внимание на них и, перекрикивая друг друга, перечисляли названия и чудодейственные свойства их настоев и эликсиров. Священники, так же не желавшие упускать заработок, стали маячить поближе к попавшим в беду приключенцам. Вот только Хироми весь этот сброд был не нужен. Поэтому рыцарь, не обратив ни малейшего внимания на волшебные бутылочки и столь же бесполезные лечащие заклинания, помогавшие разве что от запора, подхватил убийцу на руки. Охотники до чужих денег разочарованно вздохнули им вслед. Рыцарю и убийце надо было спешить. Мадара потерял сознание ещё когда их ноги только коснулись мостовой. Сейчас беловолосый лишь тихонько поскуливал, если Хироми, торопясь, слишком резко шагал.
По пути к дому Аярна Шевера - лучшего лечащего священника Пронтеры, а, возможно, и всего Рун-Мидгарда, - им встретился один из стражников младшего чина. Хироми без труда узнал в нескладном пареньке с большими зелеными глазами Пьера Хаарона.
- Командир, вам нужна помощь? - спросил стражник, с явно завистливым огоньком во взгляде посматривая на обвисшего на руках начальника Мадару. Да уж, в ту неделю, что они были близки, Хироми не оказывал Пьеру такого внимания. Впрочем, рыцарь не считал оцарапанный палец или упавшую на ногу книгу поводом для трагедии. В конце концов, невнимание к оскорбленным чувствам юнца и послужило поводом для расставания, чему Хироми был несказанно рад. Может он и черствый чурбан, но свои нервы дороже. Но при этом надо было отдать парню должное, он быстро выбрал себе новую пассию, и перестал доставать начальство. Зато, как стражник, Пьер отлично выполнял свои обязанности и в данный момент попался на пути как нельзя кстати.
- Хаарон, возьми мою пеку и приведи к дому, где живет Аярн Шевер. Знаешь, куда? - отдал приказ Хироми.
- Конечно знаю. Будет сделано! - по струнке вытянулся парень, и через мгновение его уже не было рядом. Лишь удаляющееся бряцанье доспеха говорило о том, что он недавно стоял здесь.
Рыцарь отправился дальше к цели, бережно неся свою ношу. Несколько минут и жалкие четыре квартала растянулись для Хироми на часы. Он опасался споткнуться на неровных камнях мостовой и потревожить или, не дай Один, уронить раненого. И, в то же время, хотелось дойти быстрее.
Но все имеет свойство заканчиваться, и, спустя немного времени, он стучался в массивные дубовые двери дома Аярна. Священник открыл дверь тут же, как будто давно ждал их или караулил, прислушиваясь к звукам, доносящимся с улицы. Эта его привычка - внезапно появляться, - всегда немного обескураживала Хироми. А вот других посетителей поначалу больше изумляли цены за лечение у Шевера. Но это только сперва. Священник умудрялся лечить такие увечья, что и в страшном сне не снились шарлатанам у центрального фонтана. Рыцарь бы поверил в рассказ о приставленной на место Аярном голове, или заново отросшей ноге. Мало ли, на какие чудеса он способен. И это при том, что Хироми отнюдь не был наивным человеком. Просто сам он тоже лечился у Шевера два раза и с тех пор верил в невозможное. Для Мадары Аярн оставался единственным шансом сохранить руку. Для такого, как убийца, это уже было вопросом жизни и смерти. Вряд ли он согласился бы влачить жалкое фермерское существование, выращивать батат и полоть морковку.
- Вы что-то хотели, молодой человек? - священник поправил изящные очки полумесяцами, рассматривая снизу своих гостей. Росту в нем было, от силы, метр шестьдесят пять. Худой, нескладный, безбородый. Он не выглядел солидным и сильным человеком. Но его умения заключались не в физическом превосходстве или обаянии. Аярн Шевер обладал несравнимой силой духа и верой в священную силу и в себя. Что и помогало ему справляться с самыми тяжелыми случаями.
-  Да вот, - Хироми опустил взгляд на убийцу. - Принес.
- Так-так... - мгновенно заинтересовался священник. Цепкий взгляд тут же застыл на искореженной конечности Мадары. - Нда... Тяжелый случай, но не все так плохо. Заносите его в дом.
Аярн провел Хироми по знакомым коридорам в свой кабинет. Темного дерева стены с чучелами девятихвосток и волков, доспехи дулагана на подставке у дальней стены рассказывали о весьма боевом прошлом их владельца. Тут же располагалась и кровать, на которой проходило лечение. Она, как всегда, была застелена чистой белой простыней. Рядом, на небольшом столике, лежали несколько врачебных инструментов. Но не тех, что наводят страх на бывалых солдат, а таких, что и ребенка вряд ли испугают. Там не было пил и распорок, игл и трубок. Только десяток кувшинов и баночек с различными жидкостями и мазями, какие-то полотенца и тряпочки, смешные разноцветные таблетки в глиняных мисках. Рабочее место первого целителя Пронтеры больше походило на лабораторию алхимика-недоучки.
- Кладите вашего друга сюда, кладите, - кивнул Аярн на кровать, вытирая руки смоченным прозрачной жидкостью полотенцем. - Сейчас придут мои помощники, и мы начнем, пожалуй.
Хироми молча кивнул. Шевер увлеченно раскладывал и смешивал жидкости с мазями и таблетками, растертыми в ступке, что выудил из-под кровати. Обещанные помощники в лице двух дюжих монахов пришли быстро, рыцарь и забеспокоиться не успел.
- Ну, вот и они. Господин рыцарь, руку будем спасать или ампутировать? - с серьезным лицом спросил священник. - Ой, не надо так грозно смотреть. Понял, спасаем. Но стоить это будет дорого, вы согласны на это?
Хироми с серьезным видом кивнул.
- Тогда приступаем. Кио, Троан, держите пациента, сейчас он может вырываться. А вы, господин рыцарь, немного помогите мне. Но сначала снимите это! - Аярн указал на ножи на сапогах Мадары. Действительно, если бы убийцу вдруг не удержали, он мог этим оружием и зарезать присутствующих, причем даже не со зла. Хорошо, что Хироми знал секрет того, как они снимаются. Еле слышный щелчок, и ножи вышли из пазов на ботинках. Рыцарь отложил их в сторону, подальше от раненого. А монахи уже держали ему ноги и здоровую руку.
- А вы, пожалуйста, выпейте это, - Аярн отдал Хироми стакан с желтоватой жидкостью. Рыцарь, без разговоров, залпом осушил его. Стало немного легче. Сердце не так бешено колотилось, и в голову пришла прежняя ясность мыслей. Теперь он вполне мог помочь священнику с операцией. Мадаре священник тоже влил какое-то зелье, видимо, обезболивающее. Лечение предстояло нелегким.
- Держите его за плечи, я начинаю, - в руках Шевера блеснули ножницы. Острые лезвия рассекли ремни, удерживавшие наруч. Убийца дернулся и открыл глаза, но это было только начало. Дальше Мадару ожидал персональный ад на целых полчаса. Священник одну за другой вынимал расклепавшиеся пластины из кровавого месива с торчащими из него обломками костей. А убийца вырывался и кричал. Почти не переставая, прерываясь только когда Аярн не трогал его руку, да и то стонал на одной ноте. По щекам Мадары текли слезы. Боль заставляла его пытаться освободиться из рук монахов и Хироми. Тщетно. Его крепко удерживали, прижимая к простыне, испачканной грязью и пропитавшейся кровью самого убийцы и дравшегося с ним клона. Дальше Аярн отрезал рукав куртки Мадары для удобства лечения и распорол перчатку, на которую крепился доспех. Но доспех и одежда не были единственной преградой для лечения. Раздробленные осколки костей, обрывки ткани, кровавые сгустки тоже подлежали извлечению из раны. И убирать их тоже было мучительно больно для Мадары. Единственное, что Хироми мог для него сделать, это придерживать за плечи, не давая Мадаре возможности нечаянным движением навредить самому себе. Однако сил на крик у него уже не оставалось. Раненый убийца мог только скулить. Он даже вырываться перестал, силы постепенно покидали его. И, когда священник вытащил из раны последний клочок оторванной ткани, потерял сознание. Без одежды зрелище руки убийцы было ещё менее аппетитным. Ладно кровь и мясо, но безобразно распухшие и посиневшие плечо и кисть вызывали у рыцаря подозрения о том, что он принес Мадару сюда слишком поздно. Но Шевер думал иначе. Священник пробежался пальцами в сантиметрах над раной. Кивнул задумчиво самому себе. Полил из узкогорлой бутыли синеватую жидкость прямо на открытые участки и приступил  непосредственно к лечению. Ладони Аярна испускали чуть видимое теплое сияние. Кио и Троан вышли из комнаты, им тут больше не осталось никакой работы. Рыцарь подпирал стену, не спуская с Мадары обеспокоенного взгляда. Убийца часто и тяжело дышал, но не стонал больше и не пытался дергаться. Пальцы священника еле заметно подрагивали, на расстоянии подцепляя и вставляя на место мелкие косточки. С помощью своих молитв Аярн скреплял их между собой и наращивал недостающие. Он не применял магию, связанную с внешними силами природы, лишь использовал внутреннюю силу самого Мадары, активизируя его регенерацию. Сначала кости, потом мышцы и, наконец, кожа срослись на руке убийцы. Вскоре Шевер закончил лечение.
- Все. Что мог, то я сделал. Теперь он сам должен выкарабкаться. Вот только до завтрашнего вечера он не сможет использовать руку, и хорошо бы ему хоть месяц её не трогать. По возможности, - сообщил священник. - Счет вы получите утром.
- Спасибо вам за все, - поклонился Шеверу Хироми. Привязал ножи убийцы к поясу, осторожно взял Мадару на руки и вышел на улицу.
Пронтера встретила их теплым осенним вечером. Солнце пряталось за крышами высоких домов, а в кронах деревьев пели птицы. Горожане, устав за день, прогуливались неспешно по улицам. У дверей дома Аярна Шевера своего начальника уже поджидал молодой стражник. Вороная пека, заскучав, теребила его за плащ.
- Спасибо, Пьер, на сегодня можешь быть свободен, я замолвлю словечко Тревору, - сказал ему Хироми, свистом призывая Нирра сесть на землю. Послушный хозяину, пека приземлился на лапы, позволив умостить на себе полубессознательного убийцу. Мадара мутным взглядом смотрел в одну точку, ровным счетом ничего не видя. Хироми сел позади него, одной рукой удерживая за талию, второй похлопал по шее Нирра, призывая вновь подняться.
- За отличную службу, - начальник отряда стражи передал своему подчиненному небольшой, но увесистый кошель. В нем явственно звякнули золотые зени, когда он опустился в протянутые ладони Пьера. Молодой стражник поклонился Хироми, стрельнул в него глазами и исчез в лабиринтах улиц.
Посланный вперед движением ног, пека пошел вперед. Посреди дороги измученный Мадара уснул, согретый теплом его тела. Не слишком споро бежал Нирр, но рыцарю и не хотелось беспокоить чуть только задремавшего убийцу. И этого было достаточно для того, чтобы через какой-то десяток минут остановиться перед дверью дома Хироми. Похлопав по черным перьям крыла, хозяин отпустил Нирра, и послушная птица сама побежала до птичника. Рыцарские и паладинские пеки отличались беспрекословным подчинением своему владельцу и тем, кому он доверял. Глупцов пытаться их украсть обычно не находилось, а если кто и хотел, мог поплатиться и жизнью за свою ошибку.
Дверь в комнату Хироми открыл ногой. Сам он вымотался, таская на себе Мадару. Однако отдохнуть сейчас рыцарь все-таки не мог. Осталось ещё одно дело. Перепачканного кровью и грязью убийцу следовало отмыть. Нехорошо класть его спать в таком виде. Благо, что соседей по коридору раньше следующей недели ждать не приходилось. Семья, живущая в начале этажа, ещё позавчера уехала с ребенком отдыхать в Хугель. Охотница с другого конца и сталкер напротив неё сейчас принимали самое непосредственное и активное участие в очередной Войне Гильдий, каждый за свою. А это, как известно, занятие долгое. И поэтому Хироми, с руганью стянув с убийцы одежду и доспех прямо на полу комнаты, потащил голое тело в ванную.
Само по себе вымыть человека не сложно. Причем, лучше всего, если этот человек ты, или другой не очень сопротивляющийся индивид, но в ясном сознании и памяти. Отмывать Мадару же было сущим мучением, бесчувственное тело периодически делало попытки утопнуть или выпасть из ванны, в зависимости от того, в какой край от борта перевешивалась большая его часть. Иногда убийца, правда, вырывался в мир живых, неразборчиво что-то булькал и уходил обратно в забытье. Прислушиваться оказалось бессмысленным, из всех услышанных фраз Хироми разобрал лишь "светящихся волосатых порингов", да "в Эйнброче сегодня туманно". Вряд ли это как-либо относилось к самочувствию Мадары, решил рыцарь, и занялся более важными вещами. Губка и мыло прекрасно оттирали грязь с убийцы. Вода, теплая, но не горячая, расслабляла мускулы. Лишь один раз Мадара дернулся в руках Хироми. Когда стражник слишком сильно прикоснулся к свежему, ещё розоватому шраму на его предплечье. И то успокоился, как только на это место перестали давить.
Вытереть убийцу тоже было не так легко, пускай немного, но что-то он определенно весил, и просто носить это на руках было значительно удобней. Однако и с такой проблемой Хироми смог управиться.
Позже, уже уложив Мадару в свою постель, рыцарь понял, как на самом деле измотался за день. Сама поездка до Шварцвальда, столкновение с сильным противником, тяжелый бой, ранение убийцы, заставившее его перенервничать, и долгое лечение не способствовали сохранению бодрости тела и духа до самой ночи.  Проще говоря, Хироми до одури хотелось спать. И, в тоже время, он не мог сомкнуть глаз. Мадару начало лихорадить. На лоб убийцы прилипли влажные от воды и пота волосы, он чуть слышно стонал от боли. Мокрое полотенце, что стражник положил ему на голову, почти не помогало, но хоть что-то лучше, чем ничего. Сейчас Мадара выглядел таким беззащитным и слабым. Рыцарь не сдержался и провел рукой по белым волосам, как будто успокаивая его. Давая ощущение своего присутствия рядом.
Заснуть, просыпаясь через каждые полчаса, Хироми смог глубоко заполночь. В окно давно светила крутобокая бледно-желтая луна. Город спокойно отдыхал после дня, полного дел и забот. А рыцарь караулил у постели раненого, по необходимости меняя тряпку на его лбу. Большего он для него сделать не мог. Только под утро стражник отключился на пару часов, и первым делом, очнувшись, проверил состояние Мадары. И успокоился насчет убийцы. Тот спал сном младенца, ровно и глубоко дышал, да и кошмары, судя по безмятежной улыбке, не тревожили его. Даже забавно было наблюдать метаморфозы на лице Мадары, когда тот засыпал. Вечное ехидное и недоброе выражение уходило без следа, оставляя место спокойному, не лишенному ума и даже некоторой доли благородства облику.
Но Хироми не мог любоваться этим долго, оставались и домашние дела и обязанности. Пришлось готовить еду, и исполнять другие нехитрые действия типа небольшой уборки. Он не готовился к посетителям и позволил жилищу немного захламиться.

Вскоре после полудня Мадара пришел в себя. Когда убийца открыл глаза, солнце уже давно стояло в зените, вовсю освещая до боли знакомую комнату. Абсолютно голый, не считая бинтов на руке, он лежал в постели Хироми. Мадара прислушался к своим ощущениям. Правая рука болела зверски, к тому же он не мог ей пошевелить, но, по крайней мере, это была уже не та боль, от которой теряешь связь с реальностью. Убийца попробовал сесть. Кое-как ему это удалось. Голова раскалывалась, во рту стоял омерзительный привкус лекарств, которыми его накачали. Мадара огляделся и обнаружил сидящего в кресле Хироми.
- Проснулся? - рыцарь улыбнулся, хотя голос выдавал его. Беспокоится. И, судя по красным глазам, почти не спал.
- Может, все-таки, дашь мне что-нибудь надеть? - поинтересовался Мадара. Хотел, чтобы вышло насмешливо, но получилось хрипло и жалко. Хироми только пожал плечами, выдав ему собственный халат. Мол, всегда он так, его спасаешь, вытаскиваешь с того света, а он смотрит на тебя, как будто ты ему враг.
Мадара с трудом сполз с постели, выпрямился и тут же об этом пожалел. Голова закружилась, и его чуть не вывернуло. Ощущения походили на тяжелое похмелье, только куда хуже. Ноги подкашивались и накатывала тошнотворная слабость. Но, как минимум, до сортира дойти было надо, и он, плотнее запахнувшись в халат, который был ему здорово велик, и держась за стенку, поплелся в коридор. Хироми неотступной тенью следовал за ним, готовясь подхватить на руки. Ну нет уж. Не дождешься.
Ближе к ночи убийца уже почти оклемался. По крайней мере, он уже мог передвигаться по дому, не держась за стены и мебель. Но легче ему от этого стало не намного. Да, с одной стороны, Мадара был бесконечно благодарен стражнику, прекрасно понимая, что будь он в Лаборатории один - он бы не выжил. Да и что греха таить, он был тронут такой заботой. Никто и никогда так с ним не возился, к тому же, беловолосый примерно представлял, что обычно происходит с человеческой конечностью после прямого попадания кузнечного молота, а потому знал, что, если бы не Хироми, он бы остался без руки. Но, с другой стороны, когда убийца представлял, как Хироми на руках тащил его, стонущего, теряющего сознание от боли, к священнику через полпронтеры, как держал его, чтоб он не вырывался, пока из него выковыривали то, что осталось от наруча, как вез его, бесчувственного, домой, как раздевал и отмывал от крови и грязи, его передергивало от отвращения к собственной слабости. Правую руку жгла пульсирующая боль. Вдобавок, он по-прежнему не мог даже пошевелить пальцами, и мысль о том, что он может на всю жизнь остаться калекой, не способным держать катар, пугала его гораздо сильней, нежели то, что он мог погибнуть. Однорукий убийца - что он будет делать, кому он будет нужен? 
Хироми скептически наблюдал за попытками Мадары причесаться. Длинные волосы спутались и отчаянно лезли в глаза, но, если расчесать их ему удалось относительно легко, то собрать одной рукой в привычный хвост было куда более сложной задачей. Убийца провозился битых полчаса, матерясь сквозь зубы, и бросил это бессмысленное занятие, злясь на свою беспомощность. За свою жизнь он привык все и всегда делать сам, а теперь не мог даже самых элементарных вещей. Это бесило. Попросить стражника помочь? Да ни за что на свете. Хватит с него и вчерашнего мытья, хвала Одину, он был почти без сознания. Убийца понимал, что это глупое ребяческое упрямство, но поделать с собой ничего не мог. Он мрачно уставился в темнеющее небо за окном, где уже зажигались первые звезды. И скорее ощутил кожей, чем услышал, как Хироми подошел сзади. И вздрогнул от неожиданности, когда расческа осторожно прошлась по волосам. Первым желанием было - отшатнуться, вывернуться, сказав что-нибудь колкое... И почему-то он этого не сделал. Движения Хироми были на удивление легкими и ласковыми. Мадара невольно закрыл глаза и только сейчас ощутил, как же на самом деле устал. Почему-то хотелось послать к демонам всю свою дурацкую гордость и принципы, и остаться здесь насовсем. Хироми заплел волосы убийцы в косичку:
-Так удобнее. Меньше будут путаться, - объяснил он. Мадара скептически поднял бровь:
-Не знал, что ты умеешь плести косы.
-У меня есть младшие сестры. Научился, - усмехнулся рыцарь.

Справиться с очнувшимся Мадарой было ничуть не легче, чем с бессознательным. А, возможно, и труднее. Весь день Хироми, забыв о работе, провел подле него. А убийца всячески показывал, что помощь ему совершенно не нужна, тем более от стражника. Правда, рыцаря этот бахвальский выпендреж не останавливал. У него насчет возможностей пока однорукого Мадары имелось своё мнение, не совпадающее с представлениями самого убийцы.
День прошел быстро, Хироми даже не заметил, когда света из окон стало не хватать, чтобы рассмотреть сидящего на кровати напротив человека. Пришлось включать магические светильники, а Мадару отправлять спать. Пора ему. Не стоит сейчас убийце долго бегать. Вот выздоровеет, заживет его травмированная рука, и хоть на войну, но не сегодня. Пока лучше всего сон. Он и вылечит, и придаст сил.
Лег Мадара неохотно. Однако на удивление быстро его дыхание выровнялось и разгладились черты лица. Выждав немного времени, в каком-то безотчетном порыве Хироми подошел к спящему и чуть заметно коснулся губами его губ. Вот только рыцарь ошибся, сна у убийцы не было ни в одном глазу, но показывать это он не счел нужным. Отчего-то поцелуй Хироми оказался приятен ему. Не хотелось сопротивляться этому чувству, и это пугало хуже самых тёмных подземелий и смертоносных врагов.

На следующее утро Хироми продрал глаза хорошо, если к закату. Обеденное время в Пронтере почти наступило, а он все ещё сидел на стуле, что второй день служил ему в качестве кровати.
Примятая простыня и оставленная повязка служили ясным намеком на сбежавшего из дома убийцу. Впрочем, это обстоятельство не сильно расстроило рыцаря, нечто такое он и предполагал. Не может же Мадара, которого в детстве, по видимому, пчела пребольно укусила в задницу, да так и оставила там жало, спокойно сидеть на одном месте. Тем более, когда его тут лечат. Однако надолго он навряд ли уйдет, счет, оставленный Аярном Шевером под дверью, служил красноречивым напоминанием для Мадары о том, кто спас ему руку и, вместе с ней, жизнь, а для Хироми головной болью на ближайшие полгода как минимум. Все же, стопятьдесят миллионов зени - это не желопи выбить.

У себя дома, в крошечной съемной комнатушке на окраине Моррока, Мадара, не раздеваясь, рухнул на постель. Солнце почти село, озаряя последними лучами купола дворца. Раскаленные за день камни и песок быстро остывали, в распахнутое окно начинало тянуть холодом, в стремительно темнеющем небе оголтело носились и орали птицы. На душе было по-прежнему мутно и паршиво. Убийца не любил привязываться к людям, и, тем более, от кого-то зависеть, считая это слабостью. Непростительной слабостью. Хотя стражник и так уже лицезрел его беспомощным — дальше некуда.  Но его тянуло к Хироми. Тянуло до жути, невзирая на то, что он пытался сам себя уверить в том, что ему всегда было неплохо одному, да и вообще рыцарь его бесит. "И зачем ты только спасаешь меня, а, командор? - с горечью и раздражением подумал убийца - На кой ляд я тебе сдался? Я ж тебя когда-то убить хотел, откуда ты вообще на мою голову взялся, такой заботливый?"  Мадара привык быть сильнее своих, отнюдь не многочисленных, любовников. Он был жестким, даже жестоким к ним, и ничуть не огорчался, когда они наконец сбегали куда подальше. Он привык подчинять, впрочем, у него на то были серьезные основания. А теперь Мадара с ужасом обнаружил, что ему самому нравится подчиняться Хироми. От этого было пакостно, слишком хорошо он запомнил уроки, полученные в юности, неважно, что стражник мало походил на его "учителей".
Искалеченная рука понемногу заживала, он с удивлением и облегчением выяснил, что может уже немного ей двигать. Только радость от осознания этого факта изрядно портило то, что Мадара прикинул, в какую сумму обошлось стражнику его лечение. Вот же вляпался по уши, он и так по гроб жизни обязан Хироми, так еще и это. Убийца по привычке хотел было раздраженно садануть кулаком по матрасу, на котором лежал, и тут же скривился от боли. Ну уж дудки, пусть ему для этого придется пахать пару лет, как проклятому, но деньги он рыцарю вернет. А потом, пожалуй, можно будет тихо исчезнуть из его жизни, и вернуться к привычному порядку вещей.