Знакомство

      Недолгий зимний день близится к концу. В сумерках светятся окна загородного дома. В комнате у камина сидят четыре женщины.
      Они немолоды: если есть «бальзаковский» возраст, то у них уже - «послебальзаковский». Судьба свела их вместе очень давно – в начале семидесятых годов прошлого - даже страшно говорить! -  века. Тогда они были молоды, беспечны, полны надежд и, если и ждали от жизни сюрпризов, то только приятных. Но не зря говорится: «Жизнь прожить - не поле перейти». Теперь Валентина разведена, Лариска стала вдовой, а Любаша - и развелась, и овдовела. И лишь Марина замужем  - и не только замужем, но и «за мужем» - в полном смысле слов. В их-то доме подруги и собрались, это стало уже доброй традицией. Они уже отпраздновали юбилеи  и стали пенсионерками, у двоих появились внучата, но подруги, без тени смущения, продолжают называть себя «девчонками» - как и много лет назад. Где-то в глубине души они, наверное, ими и остаются. Не смотря на прожитые годы, не утратили способности и радоваться друг за друга, и поддерживать друг друга в нелегкую пору, и, каким бы боком судьба не поворачивалась – надеяться на лучшее и не падать духом.
      Потрескивают дрова в камине в доме тепло, уютно. За неспешной беседой незаметно проходит время: делятся новостями, говорят о детях, обсуждают невесток и зятьев  и даже чуть-чуть жалуются на здоровье - к сожалению, годы берут свое. Разговор от проблем детей, внуков и новых родственников как–то сам собой переходит к воспоминаниям, и все чаще слышно: «Ой, девчонки, а помните?…»
      Встретились они на одном из самых известных и крупных в то время, предприятий города – Калининградском машиностроительном заводе, позднее переименованном в ПО «Кварц». Время то, семидесятые годы двадцатого века, теперь называют «периодом застоя», или эпохой правления «дорогого Леонида Ильича». Не могут понять сегодня «девчонки», какой же это был «застой», если жизнь кипела, бесплатно можно было и учиться, и лечиться, а оплата коммунальных услуг не была основной расходной статьей семейного бюджета? И если то время – «период застоя», то как назвать сегодняшнее? Наверное, выражаясь языком нынешней молодежи, «периодом отстоя».
      Первой на завод пришла Лариска. Окончив техническое училище и пройдя практику, она осталась работать в цеху № 2 электромонтажницей. Наставницей ее стала известная во всем цеху и за его пределами  «Танька-королева». Подопечная Таньке понравилась; она окрестила ее в первый же день «Гуцулочкой» (неизвестно почему), и загрузила работой, убедившись в наличии профессиональных навыков, а сама тем временем уходила с подругами на длительные перекуры, считая свою миссию наставницы выполненной. Получалась «дедовщина», а точнее «бабовщина» какая-то, но Лариске всё нравилось  - и наставница, и работа в большом цеху. Отношения  с Татьяной впоследствии сложились дружеские и даже доверительные, не смотря на разницу в возрасте. Для девчонки, неискушенной во взрослой жизни, в сложных порой взаимоотношениях людей, она стала наставницей и советчицей не только в работе.
      Лариска постепенно осваивалась в коллективе, но близких подруг у нее пока не было. И вот некоторое время спустя в цеху появилась Марина - в сопровождении своего дяди, работника конструкторского бюро завода. Попала она сюда, как тогда говорили, «по блату» - просто так,  с улицы, на это предприятие устроиться было очень трудно. Огромный цех Марину ошеломил – все новое, незнакомое и своей неизвестностью немного пугающее. Первую профессию - электромонтажницы - Марина осваивала под руководством и строгим контролем Светланы, которой поручили шефство над молоденькой ученицей. Не имея профессиональной подготовки, подшефная буквально не отходила  от Светланы, ловя каждое ее слово. Опека распространилась не только на работу, но и на другие области жизни. Но по мере того, как Марина училась работать самостоятельно, влияние и контроль со стороны наставницы постепенно ослабевали. Все чаще она трудилась бок о бок с Лариской, и незаметно для себя девчонки сдружились. Они были почти ровесницами, и даже росточка примерно одного – «метр с шапкой», то есть не более полутора метров. Для выполнения некоторых работ этого роста явно не хватало, и специально для них соорудили подставку в виде «пьедестала» с двумя ступеньками. Новшество особенно понравилось работавшим рядом слесарям. Молоденькие монтажницы поначалу смущались от их шуточек, но потом привыкли и перестали обращать на это внимание, глядя на насмешников с высоты своего «пьедестала».
Вскоре в цеху появилась Любаша. Заканчивая тоже училище, что и Лариска, она попала в цех для прохождения практики, а потом и осталась работать. Девушка была серьезная, принципиальная и, несмотря на юный возраст, хорошо знала «что такое хорошо и что такое плохо». Как более опытной работнице шефство над Любашей доверили Лариске, хотя неизвестно еще, кто кого стал опекать. В электрических схемах ученица разбиралась гораздо лучше учительницы, привыкшей работать по памяти или «как бригадир сказал». Практикантка отлично знала, как и куда, согласно схеме, проходит ток, и отчего может возникнуть короткое замыкание.
      Коллектив на участке, где работали девчонки, был молодой и задорный. Вместе ходили на демонстрации, отмечали праздники, ездили на «субботники» в колхоз. До сих пор Любаша сохранила связь и дружеские отношения со многими из тех, с кем встретилась в начале своей трудовой биографии. 
      Летом в выходные дни весь цех отправляли в колхоз для оказания шефской помощи. Колхоз, конечно, «дело добровольное», но явка была обязательной. В один из таких выездов Лариска с Мариной и отличились. Получив  у бригадира тяпки и ценные указания, они, под палящими лучами солнца, нехотя начали прополку. Рядки тянулись до самого горизонта, на небе не было ни тучки, трудовой энтузиазм отсутствовал с самого начала. Через пару часов работы подруги решили дезертировать с  трудового фронта. Лариска случайно узнала, что автобус, который их привез, едет в Зеленоградск. Бескрайнее море и пляж, конечно, лучше бескрайнего поля. Недолго думая, подруги незаметно пробрались в автобус и через полчаса уже купались и загорали, забыв про грядки. Прекрасно  отдохнув, вернулись домой. Погода была ясная, но тучи над их головами - уже сгущались. Гроза грянула в понедельник. Едва девчонки пришли на работу, их вызвали в комитет комсомола. Секретарь начал их стыдить, взывая к комсомольской чести и совести, и объясняя, какой урон сельскому хозяйству девушки нанесли. Закончив гневное выступление,  он стал выяснять причину столь неблаговидного поступка. Марина, потупив взгляд и краснея, попыталась оправдаться естественным женским недомоганием  в определенный период. Теперь  покраснел  «комсомольский бог», и, преодолевая смущение, вызванное Марининым оправданием, обратился за ответом к Лариске. Не чувствуя никаких угрызений совести, Лариска, в свою очередь, спросила главного комсомольца цеха - неужели он бы на ее месте поступил по-другому и оставил больного друга одного? Еще долго секретарь стыдил Марину – к Лариске претензий и вопросов больше не было.
      Когда дружат три человека то, по мнению психологов, со временем двое начинают дружить против одного. Проверить это на себе девчонки не успели. В один из дней, когда они трудились на благо общества, и, без отрыва от производства, «строили глазки» и перешучивались с молодыми ребятами, работавшими рядом, на горизонте возникла «четвертая» - Валентина. Как и Марина, на завод она попала «по блату». В цеху, на испытательном участке, работала Валина тетя, она и похлопотала за племянницу. Под руководством опытной монтажницы Валя начала постигать секреты профессионального мастерства. Имея право на неполный рабочий день - как несовершеннолетняя - она частенько задерживалась в цеху, чтобы выполнить порученную ей работу. Успехи были, и не только трудовые. С первых дней появления в цеху взгляд ее невинных голубых глаз привлекал к себе внимание молодых людей. С юных лет и, как говорится, до седин сохранилось обаяние, которое всегда притягивало мужчин независимо от ее желания. Возможно из-за этого, неосознанно завидуя, девчонки не сразу приняли ее в свою дружную компанию, тем более что сначала и работали они на разных участках производства. Но Валентина, со спокойным незлобивым нравом, с открытой душой, обладая, даже в столь юном возрасте, определенной долей хитрости и постепенно проявляющейся житейской мудростью, незаметно, но прочно вошла в эту дружную веселую компанию. Вот так, примерно, и сложился этот союз. Разные по характеру, девчонки удачно дополняли друг друга, было, конечно, и много общего - все это, в конечном итоге, и стало основой будущей многолетней привязанности и дружбы.
      Настоящие друзья у нас «из юности». Проработали вместе подруги недолго, но тех немногих лет хватило для того, чтобы образовалась незримая нить, связывающая их уже почти сорок лет. Ах, юность, юность - пора незабываемая и невозвратимая, одна беда - уходит навсегда. Но подруги об этом еще не задумывались - бегали на танцы, влюблялись, совершали глупости, присущие возрасту, ошибки, на которых учились. Дискотек, в сегодняшнем виде, тогда еще не было, но предприятия имели Дома культуры, были и парки-танцплощадки, где собиралась молодежь. Танцевали под «живую» музыку. В каждом «очаге культуры» был свой ВИА и своя публика. Посетители ДК центра города отличались  от молодежи, посещавшей танцплощадки рабочих окраин. Один из таких отдаленных клубов - клуб «ЦБК-1» располагался почти на выезде из города. Добраться до клуба кое-как еще можно было, а вот обратно.… Почему-то именно он привлек  внимание Валентины и Лариски, и подруги на какое-то время стали его постоянными посетительницами. Добросовестно простояв у стеночки часа три, рассмотрев и обсудив недостатки всех девушек, танцующих с кавалерами, подруги частенько возвращались домой без провожатых и пешком. Московского проспекта, такого привычного сейчас, тогда еще не было - на этом месте раскинулась огромная стройплощадка. Не построили  еще и микрорайон на острове - там был пустырь, где по выходным дням располагался знаменитый промтоварный рынок - «барахолка». Кафедральный собор наполовину разрушен, Рыбной деревни нет и в проекте - район безлюдный и глухой даже днем. Старый немецкий мост в конце улицы Октябрьской иногда ночью разводили для прохождения судов или проведения ремонтных работ. Приходилось проходить по доске, перекинутой рабочими - прямо над водой! А за мостом  встречали угрюмые и пугающие развалины католической кирхи. Такой вот «экстрим периода застоя» - и ведь не страшно было!
      На танцы все вместе девчонки ходили не часто: и жили в разных районах города, и были у каждой свои, сложившиеся раннее компании  - с бывшими одноклассниками и с ребятами-соседями. А вот кафе «Снежинка» на Ленинском проспекте стало излюбленным местом совместных посиделок, а впоследствии - местом традиционных ежегодных встреч. После работы, минуя Северный вокзал, они дружно шли в кафе. У вокзала в то время был установлен стенд «Их разыскивает милиция», и граждане, ожидавшие электрички, внимательно изучали расположенные на нем фотографии -  как будто собирались помочь милиции в поиске преступников. Девчонки, проходя мимо стенда, останавливались, и Лариска громко и с удивлением говорила: «Странно, почему-то наших фотографий нет.…Обещали сегодня вывесить». Граждане дружно оборачивались и с удивлением и нескрываемым интересом смотрели на девчонок, а те шагали дальше – туда, где одна и та же продавщица изо дня в день торговала пирожками. Приценившись - а цена за пирожок была 5 копеек - и выразив недовольство такой дороговизной, уходили - смеясь, слыша вслед недовольное ворчание торговки и не совсем лесные слова в свой адрес. В кафе садились за свой любимый столик - в углу, у окна, и часа два пили кофе, ели мороженное и вкуснейшие котлеты из  кальмаров, купленные по пути в кулинарии. Весело смеялись, обсуждали многочисленных  поклонников.  Глядя из окна кафе на проезжающие мимо свадебные кортежи, пытались угадать, кто первой выйдет замуж, как сложится их жизнь в дальнейшем, и какими станут они через много лет. Хорошо было в «Снежинке»: и мороженное с грушевым сиропом, и песни из музыкального автомата, и даже сердитая уборщица, елозившая мокрой тряпкой по полу в опасной близости от ног посетителей. Но, хотя девчонкам нравилась непринужденная обстановка этого заведения, на свой очередной день рождения Лариска решила пригласить подруг в популярное кафе «Театральное». В приподнятом настроении, предвкушая приятный вечер, дружная компания собиралась уже войти внутрь, но дорогу преградил грозный швейцар, сказав, что несовершеннолетним «вход воспрещен». Подруги попытались даже показать документы, удостоверяющие их взрослость. Недовольно глядя на девчонок, привратник проворчал: «Пустишь вас, так вы еще и напьетесь тут». «Да мы вообще пить не будем», - в один голос стали уверять девчонки несговорчивого поборника трезвости, а он как будто только этого и ждал:  «А что ж тогда вам тут делать-то?» Этот полный искреннего удивления риторический вопрос подвел итог переговорам. Дальше стоять у входа и привлекать к себе внимание прохожих и более удачливых посетителей подруги не стали - ушли, проглотив обиду, с гордо поднятыми головами. Но разве может в день рождения испортить настроение такая мелочь? Подумаешь - не пустили в «Театральное», не очень и хотелось. В «Снежинке» двери для них всегда открыты, и нет там никакого швейцара. Подождав пока освободится их привычный угловой столик, заняли его надолго. Поболтали, выпили  кофе, потом и принесенное с собой вино, разливая под столом в стаканы из-под кофе. Приносить с собой спиртное было, конечно, запрещено, и когда уборщица, явно что-то заподозрив, в третий раз подошла к их столику со своей грязной тряпкой, было решено покинуть заведение. Под осуждающим взглядом уборщицы двинулись к выходу и, как назло, нечаянно уронили вешалку, попавшуюся им на пути. Промозглый мартовский день – не лучшее время для прогулок, но празднование завершили торжественным маршем по новому эстакадному мосту с песней про день рожденье, который «к сожаленью, только раз в году». Веселое беззаботное время. Радостям и печалям, любви и разочарованию, обретениям и потерям - всему свой срок, все еще будет, а пока…Ах юность, юность!