Ида Рубинштейн

20 декабря 1908 года зал Петербургской консерватории был набит до отказа…
Зрители возбужденно перешептывались в ожидании спектакля. Обсуждали главную интригу – правда ли, что танцовщица разденется прямо на сцене?
По крайней мере, так обещали газеты.
Танец из запрещенного священным синодом спектакля «Саломея» превзошел все ожидания.
Высокая и невероятно худая танцовщица принимала странные позы, срывая с себя семь покрывал – одно за другим. Под последним покрывалом оказалось обнаженное тело, украшенное нитями бус.
Занавес… Звенящая тишина… И зал взрывается овациями.

 Ида Рубинштейн (1883-1960)

Она родилась в невероятно богатой семье харьковских банкиров. Большие деньги не спасли ее родителей от ранней смерти, их унесла эпидемия. Сиротку, наследницу всех капиталов, в девятилетнем возрасте забрала добрая петербургская тетя Анна Горовиц.  Ее не интересовало наследство племянницы – тетя была сама очень богата и проживала в роскошном особняке на Английской набережной.
Иду радушно приняли в новой семье.  Горовиц серьезно занялась ее образованием. Кроме лучшей в Петербурге гимназии, Ида посещала частные уроки. Ей прекрасно давались языки – она выучила итальянский, французский, испанский и принялась за древнегреческий…
И вдруг настолько увлеклась древнегреческими трагедиями, что сама немедленно решила стать актрисой.

- Хочу в театральное училище! – сообщила Ида тете, топнув ножкой для убедительности.
Горовиц была ортодоксальной иудейкой, для нее профессия актрисы не сильно отличалась от занятия проституцией.
Она внимательно посмотрела на юную девушку. Такая высокая, худая, с огромным ртом…  Разве же актрисы такими бывают?
- Перебесится… - подумала Горовиц, - Выйдет замуж, остепенится… А пока – чем бы дитя не тешилось!
Горовец нанимает для Иды лучших педагогов сценической речи.
Голос у Иды оказался неровный и скрипучий. Но неудачи только раззадорили ее.
Имея в распоряжении неограниченные средства, юная миллионерша решается на смелый проект – она поставила «Антигону» Софокла с собой любимой в главной роли.
Премьера прошла без особого успеха, но и обещанного недоброжелателями громкого провала не случилось.
Ида продолжает брать уроки актерского мастерства и очень серьезно подходит к разработке собственного образа – одежда, макияж, движения рук, интонации – она превращает себя в живое произведение искусства.
Одна актриса записала в дневнике – прошла Ида, и я сразу почувствовала себя уродливой, толстой и плохо одетой. А ведь Ида даже не взглянула на нее!
"Лицо Иды Рубинштейн было такой безусловной изумляющей красоты, что кругом все лица вмиг становились кривыми, мясными, расплывшимися"
Если Ида упивалась успехом в обществе, то ее несчастные родственники были далеко не в восторге. Они решили предпринять серьезные шаги по перевоспитанию экстравагантной девушки.
- Идочка, не съездить ли тебе в Париж? – заискивающим тоном спросила тетя Горовиц, - Прогуляешься по магазинам?
Ида не заподозрила ничего плохого, велела собрать пять чемоданов и отправилась во Францию.
В Париже ее ждал дальний родственник – известный психиатр. Он и посадил ничего не подозревавшую Иду в сумасшедший дом.
Драгоценные розовые шелка сменились на застиранную смирительную рубашку.
Добрая тетя Горовиц такого поворота событий не ожидала – она-то думала, что психиатр только поговорит с Идой, и она одумается…
Тетя примчалась в Париж и вызволила несчастную девушку.
Такая встряска посеяла зерно сомнения в душе Иды.
- А вдруг я и вправду не должна стать актрисой? – подумала она и решила выйти замуж.
На роль мужа вызвался двоюродный брат Иды, Владимир. Это была единственная в ее жизни попытка жить, как все нормальные люди. Через месяц она поняла, что не создана для замужества. Владимир с ней согласился.
Больше никакие предрассудки не мучили Иду. После развода она заодно поменяла религию, поставив крест на своем прошлом. Все свое упорство она бросила на учебу в актерских студиях.
Везде она устраивала немалый резонанс. Например, ушла от Станиславского, заявив, что его система устарела. Надо ли говорить, что когда Ида окончательно прославилась, Станиславский оставлял о ее работах самые нелестные отзывы.
- Бездарно голая! – так он говорил об Иде Рубинштейн.
Она, действительно, частенько оказывалась голой на сцене. Но была ли она бездарной?
После долгих поисков, Ида находит себе учителя, которому согласна подчиняться беспрекословно. Это был Михаил Фокин, танцовщик и балетмейстер-экспериментатор.
На момент их встречи Ида уже поняла, что трагической актрисой не станет из-за неисправимых проблем с голосом.
- Я хочу танцевать! – сказала она Фокину.
И Фокин согласился начать обучение. Конечно, она предложила ему огромный гонорар, но не только деньги заинтересовали Фокина в новой ученице.
Он увидел, что в этой двадцатипятилетней женщине, не имеющей танцевальной подготовки, есть особый дар.
Танец семи покрывал, поставленный Фокиным для Иды Рубинштейн, стал абсолютно новым словом в хореографии.
Газета «Речь» напечатала восторженный отзыв: «На бурные вызовы публики половина танца была повторена... Сколько пленительной страсти... Эта истома страсти, выливающаяся в тягучее движение тела...».
Танец семи покрывал с восторгом приняли в Европе. Журналы пестрели фотографиями русской звезды.
В те годы в Париже гремели Русские сезоны Дягилева. Увидев Иду в танце семи покрывал, он немедленно приглашает ее в свою труппу. С тех пор Ида, без году неделя занявшаяся балетом, танцевала наравне с самой Анной Павловой.
Незабываема была ее Клеопатра.
Бронислава Нижинская вспоминает:
 «Появление Клеопатры в храме было очень эффектно и театрально. Занавеси на обеих сторонах саркофага были открыты, и виднелась похожая на мумию фигура Клеопатры – Иды Рубинштейн. Тело Рубинштейн, ее лицо и руки покрывал бирюзово-зеленый грим, подчеркивающий декоративность внеш¬ности артистки. Вся манера двигаться, все жесты были совершенно оригинальны и соответствовали именно ее фигуре. Можно сказать, что в Клеопатре Ида Рубинштейн создала собственный стиль движения».
Увидев Иду в образе Клеопатры, знаменитый художник Валентин Серов решил написать ее портрет. Ему, человеку старой закалки, было трудно решиться задать этой взбалмошной миллионерше единственный вопрос:
- Вы будете позировать обнаженной?
Она сразу же согласилась. Если уж Ида признавала за художником талант, то готова была подчиняться безоговорочно.
Несколько дней она позировала на холодном постаменте в католической домовой церкви, переделанной в мастерскую.
Серов писал самоотреченно, забывая есть и спать, и, следовательно, не давая отдыха натурщице.
Через неделю Ида попросила перерыв. Пока Серов отдыхал, потягивая пиво на Монмартре, Ида успела добраться до Африки и застрелить льва.
Через месяц работа продолжилась.
Теперь портрет Иды Рубенштейн – признанный шедевр из коллекции  Русского Музея. А в 1910 году его критиковали все, кому не лень, называя изображение «гальванизированным трупом». Серов умер в самый разгар дискуссий вокруг этого удивительного портрета.
Иду Рубинштейн не расстраивали отрицательные отзывы о ее внешности – у нее было достаточно поклонников, считавших ее идеалом красоты.
Александр Бенуа сказал:
«В ней есть что-то таинственное – до холода, до озноба. И что-то слишком пряное, изысканное…»
Слава о необычной русской танцовщице распространилась до Америки, и оттуда приехала талантливая художница Ромейн Брукс, заочно влюбленная в Иду.
Между Идой и Ромейн возник мучительный роман. Художница имела плохую наследственность – ее мать и брат умерли в помешательстве. Саму Брукс изводили галлюцинации. Она стала слишком тяжелой обузой для Иды, и женщины расстались.
По эскизам художника Бакста Ида построила недалеко от Парижа особняк с райским садом. Она  прогуливалась меж цветущих апельсиновых деревьев, раздавая интервью модным журналистам.
А на следующий день она исчезала – ее яхта отбывала к каким-нибудь далеким берегам.
«Я то уезжаю в далекие страны, то подымаюсь в безоблачные сферы... Мне необходима смена, и полная смена впечатлений – иначе я чувствую себя больной»-
говорила Ида Рубинштейн.
Созданный ею театральный проект все еще пользовался успехом, но критики уже начали подмечать, что звезда стареет… Перед немецкой оккупацией Парижа Ида Рубинштейн успела уехать в Лондон.
Так начался новый этап ее неспокойной жизни. Она стала медсестрой в военном госпитале.
Ида появлялась в палате, как волшебная фея – роскошно одетая, с густым макияжем, и раненым сразу становилось лучше от такой неземной красоты.
К удивлению медперсонала, Ида оказалась замечательной медсестрой и делала перевязки гораздо лучше своих коллег. У нее оказались волшебные руки.
После войны Ида немедленно вернулась в Париж – но от ее особняка остался сгоревший остов.
Финансы Рубинштейн хранились в надежных местах, и бедность ей не грозила.
Она уехала в Италию и построила новый дом, теперь уже без излишеств. Ида во второй раз сменила религию и приняла католицизм.
Пятнадцать лет жизни она провела в уединении и незадолго до смерти стала монахиней.
Согласно ее завещанию, на памятнике Иды Рубинштейн нет даже дат жизни и смерти – только инициалы. Она пожелала уйти в своем стиле – красиво и необычно.
Ида Рубинштейн вовсе не была избалованной миллионершей, за деньги купившей известность. Она создала абсолютно новый идеал женской красоты, во многом став основоположницей современной моды. Ида Рубинштейн вдохновила замечательных художников и музыкантов на их лучшие произведения.
«Одно могу сказать – вспоминал Валентин Серов, - рисовал я ее с большим удовольствием. Ну, что перед ней все наши барышни? Не каждый день приходится делать такие находки!»