Сто чудовищ Украины. 046. Чудовище Чёрного Леса

Название: Чудовище Чёрного Леса (лат. Monsturm montesilvius)
Классификация: угнетающее чудовище держащего типа
Распространение/местонахождение: Журбовская область
Питание: человеческие эмоции (негативные)
Количество жертв: пятнадцать тысяч (около двух тысяч ежегодно)
Популяция: 1
Размножение: отсутствует
История возникновения/изучения: Я начал исследования чудовища после того, как около сотни родственников обратились в «Жизнь по-настоящему!» с просьбой расследовать несчастные случаи с их родными и близкими. Все эти несчастные случаи были очень типичными, что наводило на подозрение об одинаковой причину их появления. Итак, жалоба касалась довольно многочисленных случаев, когда разные люди неожиданно меняли собственную жизнь и оставались жить в нескольких селах и хуторах, граничащие с так называемым Черным лесом. Этот Черный лес был единственным реликтовым лесом в Журбовской области, где занимал около ста тысяч гектар на территории сразу трех районов. Как утверждали авторы обращений, их родные и близкие случайно оказывались в селах и хуторах вокруг Чёрного леса, после чего, всегда неожиданно, принимали решение остаться там жить навсегда. Людей не останавливали ни перспективы разрушения карьеры или брака, ни отсутствие работы в тех селах, которые относились к депрессивным территориям с высокими показателями безработицы и алкоголизма. Люди ничем не объясняли свой выбор, быстро теряли социальные и семейные связи и яростоно сопротивлялись любым попыткам увезти их с территорий вокруг Чёрного леса. Те, кто обращался к нам, дружно утверждали, что их родственники и знакомые очень менялись во время пребывания в Чёрном лесе и заметно деградировали. В нескольких случаях, когда этих людей забирали из Чёрного леса силой, люди прилагали все силы для того, чтобы вернуться. Иногда это заканчивалось трагически.
Все эти рассказы выглядели как-то странно, но количество подписантов под обращением - около сотни человек, свидетельствовало в пользу того, что это не была игра больного воображения. Я отбыл в район Чёрного леса. Внешне тамошние села ничем не отличались  от прочих украинских сёл на грани вымирания. Поля ни обрабатывались, скотина была давно вырезана, фермы разворованы. Работы не было, зато цвёл буйным цветом алкоголизм. Попытки выяснить у местных, что же здесь происходит, ни к чему не привели. Местные говорили, что у них всё хорошо, ничего такого не происходит, просили денег и улыбались. Практически всегда пьяные, какие-то заторможенные и слишком расслабленные. Интересно, что приезжие, прожив в селах вокруг Чёрного леса, буквально за несколько месяцев, а то и недель, становились похожими на местных. Целыми днями сидели в местных торговых точках, пьянствовали дешево пиво и водку, не гнушались самогоном и слушать не хотели о том, чтобы уехать куда-то. Среди этих людей было много бывших студентов, предпринимателей, военных, ученых, представителей самых разных социальных групп, но все они вдруг бросили свою прошлую жизнь, будто ничего не стоящую игрушку и стали обычными деревенскими пьяницами. Они даже не придумывали себе каких-то оправданий, как те наркоманы, которые убегают в Гоа, якобы за восточной мудростью. Эти не придумывали ничего такого, просто напивались и улыбались, глядя в никуда стеклянными глазами.
Родственники и близкие отмечали очень резкое и быстрое отчуждение этих людей от прежних связей. Было несколько случаев, когда среди тех, кто оставался в Чёрном лесе, были молодые матери, даже они быстро и безболезненно забывали о собственных маленьких детей и не хотели их видеть. При этом, до попадания в окрестности Чёрного леса, это были вполне нормальные люди, выросшие в обычных семьях, получившие образование, заводившие семьи, строившие карьеры, социально ответственные и психически уравновешенные. Ничего в их жизни не предвещало возможности столь кардинальных и трагических изменений, которые потом происходили неожиданно и навсегда, потому что случаев, когда бы человек возвращался их Чёрного леса не было.
Я обратил внимание, что в большинстве случаев жертвы Чёрного леса впервые попадали в эти края случайно. Кто-то видел на карте огромное пятно лесов и решал отдохнуть там с рюкзаком и палаткой, другие приезжали по работе, у кого-то ломалась машина на шоссе, проходившем рядом. То есть, люди оказывались в Чёрном лесу случайно, а затем оставались там навсегда, порвав все связи с прошлой жизнью. И возврата назад уже не могло быть.
Именно эта трагическая обязательность заставила меня действовать осторожно. Целый день проездив по селам вокруг Чёрного леса, я решил не оставаться там на ночлег, хотя предложения о ночлеге от местных были. Но я решил переночевать за 20 километров, в ближайшем райцентре, где был отель. Когда я уехал, то по пути увидел довольно большое количество народа, который тоже ехал на ночь из сел вокруг Чёрного леса. Там были и местный участковый и продавщица сельпо и председатель сельсовета и фельдшер. Все они, кто на авто а кто и на велосипедах, уезжали из сёл. Я предложил продавщице подвезти её. Она радостно согласилась, спрятала велосипед в кустах и села в машину, похвалив меня за то, что я не остался ночевать.
- А почему нет?
- Нельзя там ночевать.
- Почему?
- Нельзя. - она так и не объяснила почему в сёлах вокруг Чёрного леса нельзя ночевать, но убеждала, что делать это нельзя в любом случае. - Иначе в «останцы» пойдёшь.
Это слово, «останцы», я уже слышал, его использовали для обозначения людей, приехавших в Чёрный лес и оставшихся здесь навсегда.
- И что вы, каждый день ездите на работу и обратно? Не трудно? – расспрашивал я продавщицу.
- Трудно. Но приходится. Потому что ночевать нельзя, а из местных никого не возьмешь, им бы пить и ни до чего дела нет.
Уже в райцентре я поговорил с несколькими местными, которые все как один утверждали, что ночевать в Черном лесу нельзя ни в коем случае, потому что превратишься в «останца». Один даже рассказал, что как-то повредил ногу, собирая грибы в Чёрном лесу, так потом несколько километров пропрыгал на здоровой ноге, лишь бы не остаться на ночёвку.
- Только на ночь не оставайся. Потому что тогда всё, ****ец. - говорили местные, кивали головами и будто даже ёжились от непонятного мне страха. Но ничего объясняли. Даже, когда я их сильно напоил, то ничего толком не сказали, принялись выть да материться. Видно было, что они чего сильно боятся, но чего именно они, возможно, и сами не знали или не могли высказать.
На следующий день я с утра снова поехал в Чёрный лес, точнее в села вокруг него, потому что в сам лес было не проехать из-за полного отсутствия там дорог. Разговаривал с местными. Выяснилось, что большинство из них именно останцы, хотя были и аборигены. Впрочем, отличить их друг от друга было сложно. Они неохотно вспоминали о своей прошлой жизни и всё нахваливали, как им тут хорошо да привольно. Несмотря на раннее утро, они выглядели устало, истощенные и выжатые, будто ночь не отдыхали, а усиленно работали. Теперь же старались поскорее выпить и улечься спать. Спали до обеда, после чего уходили в лес. Я же решил исследовать дворы. Все как один неказистые и заброшенные. Вообще, все эти деревни выглядели жалко, с покосившимися домиками, провалившимися крышами сараев и поросшими мхом заборами. Во дворах стояли сорняки едва ли не в человеческий рост, огороды уже заросли не то что кустами, а деревьями.
Наблюдая это запустение и разруху, я очень удивился, когда увидел, что в каждом дворе стояли специальные сушилки для грибов. Они были единственным следом хоть какой-то сознательной деятельности местных. Всё бы ничего, вокруг же были леса, сам Бог велел грибы собирать и сушить, но присмотревшись, я увидел, что все грибы относились к поганкам. Среди них было много мухоморов и ни одного съедобного. Объемы заготовки поганок были настолько велики, что это не могло быть случайностью. Для чего-то местные их использовали. Уже вечером, когда селяне вернулись из леса, я увидел, что они притащили с собой большие корзины тех же поганок. Приглашали остаться на ночевку, но я уехал.
В следующие дни я так же приезжал в сёла, разговаривал с местными и всё больше убеждался, что разгадку происходящего здесь на самом деле можно найти только ночью. Но оставаться ночевать я не хотел, потому что видел всю рискованность этого поступка и его необратимые последствия. Тогда я решил оставить видеокамеры, чтобы они зафиксировали всё происходящее. Камеры я решил установить в доме у Василия, местного жителя, спитого дяди непонятного возраста, который хорошо ко мне относился, потому что я давал ему на пиво. В доме у Василия жило ещё четверо останцев. Среди них было двое студентов из Харькова, бывший днепропетровский бизнесмен, приехавший сюда изучить вопрос заготовки древесины, а также менеджер киевской туристической фирмы, приехавшая на разведку новых пеших туристических походов по дикой природе. Теперь они все превратились в серых пьяниц непонятного возраста и пола. Когда я приезжал утром, они клянчили у меня на пиво, потом бежали в магазин, покупали пиво и водку, мешали все это, жадно пили, после чего засыпали. Так быстро и крепко, словно ночью вовсе не спали. Дрыхли до обеда, потом просыпались, ели, что было, обычно немного и неохотно. Деньги и еду им передавали родственники, иначе бы эти люди могли и с голоду умереть, потому что нигде не работали, даже огородов на сажали, то есть напрочь были лишены средств к существованию. Итак, перекусив, они дружно уходили в лес, на заготовку поганок, возвращались уже вечером.
Я выбрал день, дождался, когда местные уйдут в лес и установил в доме Василия несколько миниатюрных видеокамер. Скрыть их было легко, потому что ремонта в доме давно не было, все стены и потолок были в дырах и потёках. Я уже закончил установку, когда в село приехал парень на внедорожнике. Спросил, где можно найти местного лесника. Парень был из Донецка и объяснил, что хочет организовать здесь охоту на кабанов для своего руководителя, большого поклонника этого занятия. Но парню не повезло - лесник, который тоже не ночевал в селе, уже уехал домой. Парень хотел уехать вместе со мной, но вдруг его машина, совсем новая, отказалась заводиться. Что он ни делал, а завести не смог. Такое бывало несколько раз и со мной. Тогда я бросал машину и бежал прочь, чтобы успеть покинуть Черный лес до наступления сумерек. Интересно, что когда утром возвращался, то машина заводилась, как ни в чём ни бывало. Зная это, я предложил донетчанину поехать вместе со мной, но он не захотел бросать машину, боялся, что её разворуют местные пьяницы. Я попытался намекнуть, что ночевать в Чёрном лесу слишком опасно, в ответ на что парень показал пистолет и нож, которые были при нём. Я сказал, что это может не помочь, но парень воспринял мою заботу, как попытку увести его от машины и послал меня подальше, со всеми моими советами.
Я уехал. А когда вернулся утром, то увидел, что донетчанин весь поседел. Такое часто случалось с останцами. Когда я приехал, то парень сидел с Василием и другими местными, пил пиво, обхватив бутылку дрожащей рукой. Я напомнил, что ему нужно к леснику. В ответ парень закрутил головой и сказал, что никуда ему не нужно, очень уж понравилось здесь и он остается жить в Чёрном лесу. Я смотрел на него и не верил своим глазам. Еще вчера он был уверенный, немного нахальный пацан, возможно с криминальным прошлым. Сейчас он уже был, как и прочие останцы: тихим пьяницей с мутными глазами. Выпив, упал спать с другими, а после обеда пошел в лес за грибами. Я же снял записи с видеокамер.
То, что я увидел, меня поразило. Но расскажу в хронометрического порядке. Итак, камеры начали работать ровно в семь вечера, еще по-светлому. Вот пришли Василий с останцами, уселись разбирать грибы. Нанизывали их на нитки и развешивали сушить. Когда начало темнеть, то Василий включил большой свет, все разошлись по углам и сели там, словно готовились к чему-то. Василий взял связку сухих грибов и раздал каждому по несколько кусков. Ребята начали жевать их. Поганки! Они сидели на полу и старательно жевали ядовитые грибы. Потом начали завязывать себе глаза повязками. Далее запихнули себе в роты кляпы из полотенец или просто тряпок. Они словно чего-то ждали. А потом начали дрожать. Сначала мелко, почти незаметно, потом сильней. С улицы послышались выстрелы. В дом забежал парень из Донецка. С пистолетом и ножом в руках, он был до смерти перепуган, я ещё никогда не видел такого ужаса, а этот же парень был не из пугливых. Был, но теперь визжал, словно поросёнок, которого вот-вот зарежут. Василий тяжело поднялся, усадил парня, дал ему грибов, завязал глаза и дал кляп для рта.
Они сидели дальше, дрожали всё больше, их тела и лица сводили какие-то судороги. Сначала, я подумал, что это последствия употребления грибов, но потом понял, что всех их охватил ужас. Столь мощный, всеобъемлющий ужас, что он даже отражался на камерах. Изображения на них начало ухудшаться, словно влияли какие-то помехи. Ребята уже катались по полу, я видел, как несмотря на кляпы, на губах у них выступала пена, они стонали и дрожали, а затем изображение вовсе исчезло. Техника не выдержала. Запись должен был длиться до утра, но те загадочные помехи не позволили что-то записывать. Картинка начала восстанавливаться примерно в четыре утра, когда понемногу начало светать. Я увидел, что ребята до сих пор на полу, стонут и кричат, с их ртов капает кровавая слюна, очевидно, они так стискивали зубы, что повреждали дёсны.
Понемногу ребят отпускало, они уже не катались по полу, забивались в углы и там сидели, потом переставали дрожать. Около половины шестого Василий поднялся и снял с глаз повязку, выплюнул кляп изо рта. За ним поднялись и другие. Все они едва держались на ногах, их шатало. Парень из Донецка даже не мог подняться. Его подняли и посадили за стол, вокруг которого все и сели. Василий достал бутылку водки, открыл её и сделал большой глоток, после чего пустил бутылку по кругу. Ребята были так слабы, что еле держали бутылку в своих дрожащих руках. Распили её, потом сидели, словно приходили в себя. Потом приехал я, дал на пиво.
Сделанная мною запись дал возможность понять, что же происходило ночью в Чёрном лесу. Какая-то тёмная сила, излучала там нечеловеческий ужас, с сумерками выходила из леса и атаковала сознание людей, которые были в зоне досягаемости. Атака наносила людям тяжелые травмы, навсегда меняя их. Уже утром в теле того же человека начинал жить другой - сломанный инвалид, который не мог действовать самостоятельно, а находился во власти тёмной силы, которую я назвал Чудовищем Чёрного леса. Между жертвой и чудовищем существовали сложные взаимоотношения, которые заставляли жертв оставаться на месте. Когда же жертв силой вывозили, то они пытались во чтобы то ни стало вернуться назад, напоминая наркоманов, нуждающихся в очередной дозе. Только это была доза ужаса. Чрезвычайного, нечеловеческого ужаса, который разрушал личность человека, делал из него раба чудовища.
Вечного раба. Тот парень из Донецка так и остался в Чёрном лесу. Через несколько недель его хотели забрать товарищи, такие же бритоголовые и плечистые, с оружием. Они забрали его, несмотря на сопротивление, скрутили и увезли, но на следующий день он вернулся. Рассказал, что на заправке попросился в туалет, вылез через окно и сбежал. Чтобы его не поймали, бежал не дорогой, а полями и лесами. Без карты, без знания местности, она таки прибежал в Чёрный лес. Что подтверждает предположения, будто жертвы чудовища в состоянии чувствовать его местонахождение и бежать к нему едва ли не по прямой.
После разведки на месте я попытался найти информацию о Чёрном лесе в исторических документах. Их оказалось достаточно. Первые упоминания о так называемых «плохих лесах» на территории нынешней Журбивщини появляются еще во времена Киевской Руси, но содержат очень мало информации. Пишется, что лучше в те леса не заходить, но почему именно, никак не объясняется. Известно, что Великий князь Киевский Мстислав несколько раз посылал военные отряды, чтобы покорить земли вокруг «плохих лесов». Отряды не встречали никакого сопротивления, но каждый раз терпели поражение по неизвестным причинам. Тогда Мстислав отправил не просто дружину, но и нескольких священников, а также артели строителей, которые построили в окрестных селах, еще языческих, церкви, крестили местный люд. После этого территории находились сначала под властью киевского князя, затем переяславльского, далее черниговского. Упоминания о «плохих» лесах продолжались, но власть там держалась и налоги собирались вплоть до татаро-монгольского нашествия, когда весь этот край был совершенно разорён: села сожжены, а люди то ли уведены в плен, то ли убиты.
На несколько столетий крае полностью обезлюдел, что несколько странно, ведь леса могли давать убежище от кочевников. Но люди обходили их стороной, опасаясь селиться. Так продолжалось и во времена казачества, когда никаких постоянных поселений здесь не было, а люди приезжали сюда временно, чаще всего для охоты на богатую местную дичь. Известно, что Петр Первый имел планы по строительству в этих краях верфей, соблазненный большими запасами древесины. Но попытки построения были неудачны. Лишь при Екатерине Второй, когда Российская империя окончательно захватила украинские земли и пошла дальше на юг, край вокруг «плохих» лесов был более или менее населен, построены храмы и дороги. Основой местной экономики было сельское хозяйство, были распаханы земли вокруг «плохих» лесов, хотя сами они почти не вырубались. Даже во время массового строительства железных дорог, когда древесина была нужна для шпал, её приходилось доставлять из других регионов, потому что попытки рубки «плохих» лесов приводили к большому количеству жертв среди лесорубов.
Акционеры железных дорог даже обратились в Петербург с просьбой прислать комиссию, которая должна была исследовать опасные особенности местных лесов и дать предложения по их устранению. Комиссия в составе несколько ученых и чиновников выехала на место, побыла там непродолжительное время. А потом пришлось всех членов комиссии отправить в сумасшедший дом, из-за сильных нервных расстройств. На «плохие» леса плюнули и попытки их вовлечения в хозяйственный оборот прекратились вплоть до советских времен. Но и тогда они потерпели полную неудачу. Были даже планы по истреблению всех «плохих» лесов с помощью распыления специальных химических веществ с самолетов, но этот план был признан слишком дорогостоящим. Вместо этого на уровне Москвы было решено начать постепенное отселение людей с территорий возле «плохих» лесов, на месте которых планировались организовать заповедник. Переселение должно было закончиться к 2000-му году, но ещё при Союзе программа начала буксовать, так как переселенные люди, которые получали жилье в других регионах, всё равно возвращались к родным очагам. Тогда деревни, население которых отселялось, начали полностью разрушать, чтобы людям некуда было возвращаться. Но люди всё равно возвращались, рыли землянки, строили новые дома и жили там, несмотря на угрозы властей.
Планировалось, привлечь к выселению Внутренние войска, и, возможно, это удалось бы сделать, но началась перестройка и программа отселения была свёрнута. На момент обретения Украиной независимости, на территориях вокруг «плохих» лесов, а точнее Чёрного леса, как принято называть его сегодня, оставалось восемнадцать сел и около полусотни хуторов. Общее количество населения составляло примерно десять тысяч человек. Несмотря на почти отсутствующую рождаемость и достаточно высокую смертность, население земель вокруг Чёрного леса не только не уменьшилось за эти года, а наоборот выросло, примерно до 15-ти тысяч. Это произошло благодаря постоянному притоку останцев, людей, приезжающих из других регионов и остающихся в Чёрном лесу навсегда.
Судя по тому, как жертвы привязываются к Чёрному лесу, они зачем-то нужны местному чудовищу. Возможно, оно питается их страхом, потому и не отпускает их. По типу питания Чудовище Чёрного леса может быть похоже на Черных колдунов (см. 004. Черные колдуны). Также не исключен связь между Чудовищем Чёрного леса и Властелином Леса (см. 015. Властелин Леса). Также есть сходства между Чудовищем Чёрного леса и Ослепительной красавицей (см. 027. Ослепительная красавица).
Судя по истории, Чудовище Чёрного леса существовало давно. Древнее население этих территорий выстраивало отношения с чудовищем с помощью кровавых человеческих жертв, о которых упоминал ещё Геродот. Жертвами люди откупались от чудовища, которое не атаковало их и так продолжались до христианизации, когда такие жертвы были запрещены. Защищать людей стали церкви. Скорее всего, их защита действовал только в пределах селах и не распространялась на лес. Поэтому люди не смогли вырубить его. После татаро-монгольского нашествия, когда церкви были сожжены, люди оказались без защиты, поскольку о том, как приносить жертвы, уже забыли. Так край оставался без постоянного населения, люди заходили в Чёрный лес только днем и никогда не оставались ночевать. Во времена царизма, когда были построены новые храмы, постоянное население снова появилось, но люди так же не могли выходить за пределы сёл ночью. После большевистского нашествия, когда церкви были разрушены, люди снова остались без всякой защиты. Более того, согласно документам, с 1917-го года наблюдается постоянный рост Чёрного леса, площадь которого почти удвоилось за это время. Вместе с площадью леса растёт и ареал действия чудовища, которое в нём живет.
Пребывание под влиянием чудовища очень вредно отражается на здоровье жертв. В среднем они живут не более пяти-семи лет со времени попадания в Чёрный лес, потому что стрессы каждую ночь очень истощают здоровье. Не на пользу и алкоголизм и употребление поганок. Последние жертвы употребляют, чтобы изменить состояние сознания и облегчить ужас от чудовища. Без воздействия алкоголя и грибов жертвы просто не смогли бы пережить действие Чудовища Чёрного леса.
После выхода сюжета о Чудовище Чёрного лета число людей, случайно попадающих туда значительно уменьшилась. Теперь это не сотни и не тысячи, а единицы. Но количество останцев, наоборот, увеличилась. Потому что известность Чудовища Чёрного леса привела к рождению мифа о его необычайных наркотических свойствах. В интернете активно распространяется мнение, что так называемый «приход» от Чудовища Чёрного леса превосходит «приходы» от всех известных наркотических веществ. Нельзя исключать, что в формировании этих бредовых утверждений участвует и само чудовище.
Текущая активность: несколько тысяч человек, преимущественно молодежи, приезжают к Чёрному лесу с тем, чтобы попробовать «приход» от чудовища, и остаются там навсегда. Милиция пытается закрывать дороги, но добровольные кандидаты в останцы идут полевыми тропками. Ситуацию может решить только строительство большой стены, похожей на ту, что окружает Дикое поле (см. 054. Дикое поле), но на это в бюджете нет средств. Остается лишь надеяться на деньги Европейской Унии, потому что среди останцев из года в год становится всё больше граждан именно стран ЕУ. А все попытки реабилитации жертв чудовища пока что неудачны.
Отношение общественности: отрицательное. Время от времени звучат заявления о необходимости уничтожения Чудовища Чёрного леса, регулярно на центральных телеканалах выходят передачи о его жертвах, среди которых часто бывают родственники известных политиков и бизнесменов.
Причины появления: эволюционные
Упоминания в литературе: О Чудовище Чёрного леса рассказывается в одном из разделов книги «Следствие ведет Хаос»: http://www.gak.com.ua/creatives/1/23841
Перспективы: При отсутствии активных действий правительства чудовищу ничего не угрожает.
Визуальные материалы к разделу: http://superknyga.livejournal.com/313881.html