Студенческий декамерон и день 8 марта

                Предисловие
Читателю уже известно:  во время новогоднего праздника четверо студентов института сдавали зачёты - рассказывая различные истории. Тогда же они договорились, что следующая зачётная сессия пройдёт в день международного женского праздника – дня 8 марта. Итак…
  Как прекрасна весна в Центральной России! Кажется, что природа ждёт неизвестного момента, после которого почки на деревьях могут набирать соки, а перемёрзшая трава - выпускать ёжиков первых стебельков. И ничего, что по ночам ещё случаются лёгкие заморозки, а днями из северных равнин прорывается       студёный ветер. По небу ещё бродят тучи, но с каждым оборотом Земли они светлеют, и всё более голубеет небо. Лучи Солнца набираются  сил и тают остатки снега в углах между домов, испуская на неровный асфальт ручейки талой воды. И одним утром  видно начавшееся движение – к теплу, к цветению. Но это движение видно только внимательному взгляду, соединяющемуся с хорошей памятью в хитросплетении нейронов. Иначе видна неторопливость долгожданного прихода животворной весны. И тогда люди начинают одеваться в более лёгкие одежды, а перед этим прилетают трудолюбивые грачи, и словно спрашивают у ворон о состоянии дел в ещё грязном городе. Но природа не смотрит в людской календарь, и начало весны случается в разные дни.
    В этот год весна запаздывала, и никакое событие не могло ускорить её приход.   На улицах уже продавали подснежники, в  магазинах – цветы дороже и изысканней. Праздновать женский день – надо, к тому же и договорились о сдаче следующих зачётов именно в день Восьмого марта.
     В это утро он, ночуя дома, встал раньше обычного, купил цветы матери – три махровые, бордово красные гвоздики, которые очень хорошо смотрелись в хрустальной вазе  ручной работы, чмокнул хозяйку в щёку, произнеся перед этим несколько приличествующих поводу фраз и, позавтракав кофе с бутербродами, исчез из родительского поля зрения. Сегодня не имелось никакого смысла куда- либо торопиться: в институте занятия отменили, а Галка пусть занимается по хозяйству в своей однокомнатной квартире, расположенной на пятом этаже дома хрущёвской постройки. В этой квартире – не жить, а поживать, с молодым энтузиазмом и напряжением, Юрий начал с новогодней ночи. Таким образом, он слишком редко соблюдал одну из основных заповедей холостяка, которая гласила: « Не е..- где живёшь и не живи, где е…шь!». Однако быт с любимой женщиной затягивает, если холостяку – комфортно и женщина – далеко не глупа, но не очень умна на близком расстоянии. И Юркину голову периодически навещали – чему он не очень сопротивлялся – мысли о женитьбе. «А чего,- откровенничал он с друзьями, - и не жениться? Как женщина, она меня устраивает, как хозяйка – вполне. Характером – не злая, а если и злится – то зла не таит». При этих словах он вспоминал рано поседевшего отца, внушавшего сыну со времени наступления у потомка  раннего и бурного полового созревания: « Сынок, никогда не женись на злой женщине! Лучше – на круглой или даже треугольной дуре, чем на злопамятной. Но в этой ситуации – самая трагическая и опасная ошибка случится, если твой выбор остановится на злой дуре. И не торопись тогда съезжаться или приводить к нам эту злую и глупую женщину. Помни пословицу о волке в овечьей шкуре». (Естественнее сказать о волчице в овечьей шкуре или волке в бараньей – но, вероятно, Юркиному папе – виднее)  Тогда тебе останется только один выход – вернуться в родительский дом».
  Ещё Юрка помнил, прочитав одну умную книгу, что для европейских женщин самое приятное из слов, произнесённых любимым мужчиной: « Единственная!». Но иногда сомнение в правильности этого вывода подсказывало другую мысль: « Женщина часто хочет быть единственной для слишком многих мужчин!». Возможно, в нём говорила ревность мужа, обычно зарождающаяся в минуту, следующую за первым оргазмом. « Счастье мужчины обитает где – то внутри женского счастья – следовательно, в браке мужчина схож на ещё живого зайчика внутри очень живого удава?». Но, не учитывая эти заумные выражения, а просто воспринимая жизнь, как она есть, он чувствовал, что пока ему хорошо, а потом… Потом время покажет.      
   Друзья должны ожидать его только к 11 часам.
    Он, не спеша, направился к парку, земля в котором  уже начала освобождаться от снега. Перед центральным входом памятник одному известному писателю всё также смотрел куда- то вдаль, думая одну, остановившуюся навеки, думу. Молодой человек кивнул ему снизу вверх, как обычно здороваются с более высокого роста людьми, и пошёл по уже просохшей центральной аллее к прудам. Солнышко светило прямо в глаза, и Юрий щурился, подобно коту на завалинке провинциального дома, при этом вполголоса читая стихи: «Как хорошо, что мне двадцатый год, как хорошо, что я такой хороший!».
  Вдоль кромки берега полупрозрачный лёд уже начал таять, а у полыньи, образовавшейся возле водосброса, сидели, оглядываясь по сторонам и изредка клювами поправляя причёски, несколько уточек. Селезень не обращал подобного внимания на свою внешность – он и так выделялся изумрудными и красноватыми кольцами на короткой шее. «Вот если этим неприметным уточкам дать возможность употребить женские хитрости – то, как бы выглядели эти птички с коричневатыми перьями?».