Зять

Мой папа был бабушкиным зятем. Ну не повезло ему! Потому как бабуля слыла обладательницей самого прескверного характера во всей округе. Всё ей было не так, не по её. Каждому она делала замечания и учила жизни в свойственной только ей манере.
    Собирается, например, сестра на свидание, голову намывает, укладку старательно делает, надевает всё самое лучшее,  а бабушка перед выходом ей и говорит, не вынимая изо рта баранку: «Ленк, Ты б причесалась что ли! Да и оделась бы поприличнее»» Сестра в слёзы, а бабушка удивляется, она ж как лучше хотела.
    Бабушкой мы сестрой проверяли  своих друзей, если выдержат, значит «крепкие орешки», на разведку с ними идти можно. Многие, правда, не выдерживали, но зато те, кто проверку прошёл успешно, остаются нашими верными друзьями по сию пору.
    А еще у бабушки были две сестры, баба Шура и баба Нюра. Тоже те еще штучки. А баба Нюра, вообще была хулиганка известная. Помню, я очень удивилась, когда мне объяснили, что она тоже, как и я Аня, потому что, в моём тогдашнем понимании, бабушку и девочку  никак не могли звать одинаково.
    Возвращаясь к папе, я должна признать, что он добросовестно, изо всех сил пытался завоевать любовь тещи. Старался, как мог. Ходил в магазин, помогал по хозяйству, а однажды даже совершил подвиг – привёз на детской коляске припасенные  на зиму заготовки, банки с огурцами и помидорами. Машины то у нас не было, и тридцать километров от дачи до нашей Московской квартиры он шёл пешком, толкая перед собой коляску  и распевая народные песни, к большому удивлению встречавшихся на его пути прохожих. Вот как пытался угодить.
    Но был у него один очень существенный, на строгий бабушкин взгляд, недостаток, папа очень долго спал по утрам. Не то, чтобы он это любил, просто актёрская профессия обязывала. Спектакль обычно заканчивался достаточно поздно, пока разгримируешься, пока до дома дойдешь, глядишь, а уже за полночь.
    Но никакие подобные  аргументы на бабушку не действовали. В её представлении, отец семейства обязан был вставать не позже семи утра, провожать всех домашних, идти на «нормальную» работу, на завод или фабрику, например,  приходить не позже восьми и, как бы  ни устал, обязательно забить куда-нибудь пару гвоздей. Понятно, что папа мой никаким боком в эту картину не вписывался.
    Не вписывался, но и не сдавался. Долго он пытался заманить бабушку в театр, чтобы она посмотрела, как тяжёл его труд, как он выкладывается на каждом спектакле, как его уважает и любит зритель. Всё тщетно.
    Но однажды соседка принесла бабуле газету «Правда», на первой странице которой была папина фотография и пафосная, в духе того времени, статья об актере, блистательно воплотившим на сцене образ легендарного Чапаева. Тут то и проснулся у тёщи здоровый интерес к профессии зятя. «Чем чёрт не шутит. Может и вправду он настолько талантлив, если даже центральные газеты об этом пишут» И решила она сходить всё-таки на спектакль и увидеть всё собственными глазами.
    Радости папиной не было предела. В предвкушении своего триумфа перед тещей, он словно, порхал по квартире. Настроение его с каждым днём улучшалось, а к спектаклю Х он готовился с утроенным энтузиазмом.
    Бабушка, надо сказать, тоже времени даром не теряла. В группу поддержки были приглашены обе её сестрички, из гардероба достали выходное бабушкино платье цвета спелой вишни, из коробочки выудили любимую камею, а седые непослушные волосы на целую ночь накрутили  на папильотки.
    И вот наступил долгожданный день. Бабушка, баба Шура и баба Нюра, гордо восседают в ложе правительства ( папа постарался), а он блистает на сцене, играет изо всех сил, и всё для неё, своей единственной и неповторимой тещи.
    Спектакль прошел на «ура». Актеров долго не отпускали со сцены, семь раз вызывали на бис, цветов подарили немерено. Потом долго еще держали журналисты, задавали разные вопросы и просили дать автограф.
    Домой папа вернулся поздно. Усталый, но безмерно счастливый. Войдя в квартиру, он первым делом, не раздеваясь, прошёл на кухню, там бабушка по своему обыкновению пила чай.
    «Ну как, как Вам спектакль?», - нетерпеливо спросил он. Бабушка выдержала мхатовской паузу, потом прищурилась, окинула зятя уничижительным взглядом с ног до головы и вымолвила: «Если бы я столько спала, я б еще не так на сцене кувыркалась» и, обмакнув сушку в варенье, продолжила своё чаепитие.