Посмертный оргазм

0

Что может быть лучше той боли, которую мы сами в себе воспаляем. Она растет в нас, как котенок, вырастя в большую кошку. Которая будет рвать, и метать все на своем пути,  ради крови и мяса. Ради собственного наслаждения, которое может существовать в теле доли секунды. И будет оно самым незабываемым и неповторимым. Только люди, хранящие ее в себе, смогут понять тех, которые только ощутил ее в себе. Она перекрывает сознание, нашептывая ему - прими ее, окунись в нее. Ты почувствуешь ее из нутрии и поймешь, что все твои попытки познать себя просто никчемны по сравнению с ней. Прикосновение к собственному телу будет дарить тебе блаженство и,  проводя рукой по изгибам своего тела, ты почувствуешь мягкость своей белоснежной кожи, каждую возбужденную часть своего тела. Проведешь по каждому миллиметру, не упуская ни один. Подушечки твоих пальцев наполнятся кровью, и наберут чувствительность.
 Пульс ускоряется и даже видно биение его на изрезанном запястье. Приливая к рукам на огромной скорости, кровь просто помутняет разум, она облачает в мантию без рассудочных действия, и самоконтроль уже близился к концу. Все действия и надругательства, происходящие с твоим организмом,  приводили к оргазмическому состоянию.
Но даже эти чувства не сравняться с болевыми ощущениями, с теми которые просто поглотят тебя из нутрии. И ты уже не сможешь ни говорить, ни стонать и кричать.
И вот она просто заберет в себя все твои силы, выпьет из тебя душу. И не останется ничего, кроме шрамов на короткую память твоей короткой жизни. Она сотрет все твои прежние воспоминания, все то, что ты любила и ненавидела. В которых ты могла, кого-то любить, так же, как сейчас любишь на эти, еще не истекшие минуты. И время близиться к концу, стрелки часов просто тихонько идут, давая тебе время проанализировать все  то, что ты еще способная изменить. Но только боль уже не даст тебе его. Она захватила тебя, она пожирает тебя и просто разрывает тебя. Боль скоротечно  перегоняет кровь, которая просто разрывается в венах, артериях и капиллярах. В ней все те вещества, которые она уже успела взять себя из проглотанных таблеток. И процесс вроде бы не обратим. Руки начинают подрагивать, тело начинает замерзать, и покрываться мурашками, но внутри все просто разгорается, и томиться, словно пирог в деревенской печи.

1

Приоткрыв глаза, наблюдала, как кружиться мир вокруг нее, или она в этом огромном мире. Как на потолке скапливается в угол с крыши капли воды и капают на изрезанный линолеум. Как все книги мокнут под ними, и листы просто расползаются в луже. И вода постепенно поступает к ней. Стоявшая на одиноком табурете пепельница, наполненная до краев пеплом и окурками до сих пор дымиться. Жалюзи были покрыты пылью, а какие-то и вовсе сломаны. Входная дверь, со вставленным стеклом, была не окрашена много лет. Само стекло было обклеено газетой и черным широким скотчем, чтоб в комнату не поступал свет. И кроме мусора и скомканным промокших страниц на полу в этой комнате больше ни чего не было. Еще отходившие от стен обои, серый потолок, с которого текло с крыши и лампочка, которая висела на нем. Но свет в ней никогда не загорался.
Пальцы ног были синими, и тело было просто покрыто мурашками. Оно дрожало, как кленовый лист на ветру. И казалось, что вот-вот будет биться в конвульсии.
- Откройте, это милиция, вы топите людей, что, черт возьми, у вас там происходит???
С коридора слышались шаги, странные и незнакомые голоса, непонятный шум. Не было ни в чем смыла, ни в людях, которые стояли за этой дверью, ни в соседях, которые жили за этими стенами, ни в детях, которые играли на детской площадке, на улице, ни в кошках, которые жили у вахтерши 4 этажами ниже. Все крики, стоны, боль, страдания были безразличны. Только ее боль, только насложение, только кайф. Только шрамы, лезвие, и резать, резать.. себя, до крови, до глубины, резать кожу, чтоб чувствовать.. чтоб видеть, как все еще бьется жизнь в твоих жилах. Уже нет возможности любить, ты не можешь любить. Нет прелюдий, нет введения в твое тело, только иглы, только скальпеля, только собственные пальцы на груди, во влагалище, последние попытки ублажить сея. И все было никчемным. Ни запах собственного тела, ни дым, ни страсть. Только насилие, чтобы понимать, чтобы знать – что ты способна ощущать, чтобы чувствовать наложение, сладостные страдания. Ни секс, ни мастурбация ничего не имело смысла. Только таблетки, вода, собственное изрезанное нагое тело.
- Да, она не откроет, бесполезно, дверь сломаете, ей все ровно будет.
- А  кто там, живет, подполковник милиции, - Мужчина показал удостоверение старой женщине.
- Да, наркоманка она! 2 года назад переехала сюда, вот теперь все мучаются.
- А кто такая она, вы что - нибудь о ней знаете?
- Да комната тети ее, племяннице после смерти отписала она, а та только спустя 6 лет сюда переехала. И то, как явилась в нашу и так, забытую богом, дыру, так все поняли, что беда пришла. Топит всех вечно, там крышу латать нужно, а ей хоть бы хны, ночами бродит голая, вся изрезанная, грязная, скорую вызывали, бинтовали ее, в наркодиспасер упекли, а та как проклятая ночью явилась – пади сбежала, каким путем уж не знай. А поговаривали, что дети есть, да и знатная особа была, мужа похоронила, онкологию пережила, связалась пади с лешим каким, дак вот теперь и на игле и не знай на чем. Мы тут всем уж подъездом, прости господи, ждем ее, ну когда ее повезти то за ограду. А то уж совсем тяжко всем нам как видите. А как узнали то про нашу красавицу-то?
- Да, соседи снизу и вызвали, понятно все! Повезем вашу красавицу опять по тому же адресу.
Она слышала разговор, но он на нее ни как не повлиял. Ей было все равно. Ни одной мысли о прошлом, ни одного воспоминания. Ничего не было до это дня, ни чего не было, ни кто не рождался и не умирал, ни кто не смеялся, и не плакала, никто не был счастлив и не горевал.
Ни одной мысли, только яростное желание стонать и биться в истоме от страданий. Просто чувствовать в себе яд, который убивает организм, который останавливает сердце, и убивает мозг. Она ждала той минуты, когда она просто посмертно получит свой оргазм. Навсегда умрет в окровавленной лужи, среди барбитуратов. Она наслаждалась своим уничтожением. В глазах ее двоилось и было туманно. Она открывала и закрывала глаза. И спокойно наблюдала за тем, что происходило в ее мертвой комнате. Без эмоций наблюдала, как вокруг нее рушиться ее жизнь, как она заживо загнивает, тонет в своих испражнениях, в своей жидкости как рушиться ее когда-то живые мечты и желания. Как ее тело просто умирает, как в ней пульсирует еще горячая, но больная кровь, как она вытекает из ее изрезанных запястьев.

0

Кишили люди, шумели люди, переживали люди, кричали, ругались, и наблюдали. Скорая приехала через сорок минут, и ее увезли уже мертвой. Прошло три дня, как в комнату приехала молодая девушка с ребенком лет пяти, хорошо одетая и ухоженная. С ней ни кто не стал разговаривать, соседи просто встретили и проводили ее взглядом. Было грустно и невыносимо. Было уже спокойно и напряженно. Девушка  оглядела комнату… к тому времени она была уже очищена, и пол был вымыт…
- Извините, а здесь не было ни каких вещей, - Спросила она тихим голосом.
- Да, какие у нее могут быть вещи…
- Да, да…,  я понимаю.. просто может,  хоть что-то… хоть какая-нибудь мелочь.
Женщины, посмотрела друг на друга… и одна из них удалилась, спустя пять минут принесла книжные листы, которые подпортились от воды, и буквы на них уже были размыты, но прочитать текст с трудом, но можно было… Больше ее никогда уже никто не видел.