Стычка со светлопутами в Аякучо

     Ступив на землю Перу, вся наша команда, разве что за исключением Клары, вздохнула с облегчением. Мы с Ариэлем были довольны уже тем, что на перуанской территории нас вряд ли достанут чилийские ищейки, а Кука радовалась каждому шагу, сделанному по земной тверди, а не по палубе раскачивающейся на высоких океанских волнах яхты. Взяв такси, мы добрались до автобусной  станции, купили билеты и устроились в зале ожидания, чтобы дождаться раннего утра и отправиться в Лиму. Подремав несколько часов на жестких скамейках автостанции, мы погрузились в довольно раздолбанный на вид автобус и тронулись в путь длиной около тысячи километров, который должен был занять около суток.
     Путешествие по перуанской глубинке не сулило бы нам особых опасностей, если бы не одно "но". Это "но" называлось "Сендеро луминосо", что в переводе с испанского означает "Светлый путь". Организацию с таким пафосным названием сформировал в конце семидесятых годов университетский преподаватель философии и твердолобый коммунист Абимаэль Гусман. Поработав сначала со студентами, он отобрал из них наиболее радикально настроенных борцов за светлое будущее и провозгласил курс на проведение крестьянской социалистической революции. Председатель Гонсало, как требовал называть себя Гусман, был классическим маоистом. Побывав в Китае, он приобрел уверенность в том, что коммунистическое будущее Перу обеспечено, если активисты "Светлого пути" как следует "поработают" с крестьянскими массами, состоящими исключительно из говорящих на кечуа индейцев. Если бы планы бесноватого председателя Гонсало осуществились, то миллионы потомков великой империи инков ожидал бы классический военный коммунизм с трудовыми лагерями и смертной казнью за малейшую провинность.
     Последовали Гусмана, которым я заочно дал кличку "светлопуты", высокопарно называли его четвертым мечом коммунизма. Первым мечом для них был Маркс, вторым - Ленин, третьим - Мао Цзедун. Вот на этот самый четвертый меч мы и напоролись, направляясь в Лиму через обширный регион Аякучо, куда председатель Гонсало в конце семидесятых годов направил своих лучших учеников. Поначалу они тихой сапой захватывали власть в деревнях, а потом стали вступать в открытое противоборство с полицией и армией, устанавливая  контроль над целыми районами. Любое проявление крестьянского недовольства маоисты подавляли самым безжалостным образом, врываясь в непокорные деревни и убивая всех подряд, от мала до велика. Свой кровавый беспредел "Светлый путь" творил вплоть до начала девяностых годов, когда спецслужбы выследили и арестовали председателя Гонсало, который получил пожизненный тюремный срок. К тому времени число жертв начатой им крестьянской революции перевалило за семьдесят тысяч.
     Мы мирно ехали на автобусе, рассматривая проплывающие мимо горные пейзажи и не зная о том, что за одним из ближайших поворотов нас уже ждут раскосые бойцы бандитской армии председателя Гонсало. Волей судьбы именно в тот теплый солнечный день их патруль перекрыл шоссе, ведущее из Аякучо в Лиму. В задачу патруля входила проверка документов и так называемая фильтрация буржуазных элементов, мешающих маоистам строить светлое будущее в Перу. На языке нормальных людей это означало, что те пассажиры нашего автобуса, которые не отвечали жестким социальным параметрам маоистов, должны были умереть, причем прямо тут же, на обочине пыльной дороги.
    Мою сладкую полудрему нарушил сильный толчок: водитель автобуса резко затормозил, увидев стоявший за крутым поворотом армейский джип, который намертво перегородил шоссе. Пассажиры принялись что-то бурно обсуждать, но мы не понимали их речь, поскольку все они без исключения говорили на кечуа. Тем не менее по возбужденным и перепуганным лицам нам стало ясно, что мы попали в очередной переплет. Гул в салоне перекрыл громкий голос водителя, объявившего сначала на кечуа, а потом и на испанском:
- Господа пассажиры, соблюдайте спокойствие. Кажется, сегодня "Сендеро луминосо" проводит проверку документов.
     Мы с Ариэлем ехали на соседних сиденьях, Кука с Кларой на руках устроилась возле окна через проход от нас. Наш единственный пистолет был у Ариэля за поясом. Поначалу у нас возникла мысль о том, что надо бы спрятать его в рюкзак, но при виде зверских рож, стоявших возле джипа, мы поняли, что оружие нужно держать наготове.
     В составе патруля было четыре молодых "светлопута". Один сидел за рулем джипа, двое встали возле передней двери автобуса, а последний, видимо, старший из всех четверых, вошел в салон. Пристальным взором он осмотрел пассажиров, сразу остановив взгляд на нашей компании, - единственных из тех, в чьих жилах не текла индейская кровь. На поясе у командира патруля картинно болталась кожаная кобура, из которой торчала побелевшая от времени рукоятка допотопного нагана. Двое его подручных были вооружены дедовскими винтовками времен чуть ли не перуанско-чилийской войны прошлого века. Водитель, сидевший со скучающим видом в джипе, на первый взгляд был без оружия.
     Командир патруля нехотя отвел от нас свои замутненные каким-то дурманом глаза и обратился с вопросом с водителю. Говорил он на кечуа и внешне ничем не отличался от местных жителей. Не знаю, какой вопрос "светлопут" задал водителю, но ответ настолько не пришелся ему по душе, что он сначала что-то нервно выкрикнул, а потом дерганным движением выхватил из кобуры свой наган, приставил его ко лбу побелевшего от страха шофера и нажал на спусковой крючок. В мертвой тишине салона выстрел прозвучал оглушительно громко.
     Стоявшая возле передней двери автобуса сладкая парочка неожиданно принялась неестественно громко смеяться и дикие звуки визгливого хохота окончательно прояснили нам ситуацию: мы имели дело с нелюдями, к тому же находившимися под воздействием какого-то наркотика. Либо они нанюхались кокаина, которого в тех краях было сколько угодно, либо попросту долго жевали листья коки. Индейцы с незапамятных времен используют листья этого кустарника, чтобы выжить в условиях высокогорья, заодно получая гарантированный кайф от природного наркотика. 
     После совершенного у всех на глазах бессмысленного убийства сомнений в том, что нам вряд ли удастся выйти живыми из этой переделки, если мы не предпримем самых решительных действий, у нас с Ариэлем не осталось. Ничего хорошего от маоистов ждать не приходилось, они либо расстреляли бы нас на месте, либо отвезли в свой лагерь и передали в руки командиров, которые, надо думать, были еще более кровавыми садистами. Нужно было действовать и действовать срочно.
     Ариэль сидел, словно сжатая пружина. Краем глаза я увидел, что его рука незаметно переместилась к рукоятке "Вальтера", торчавшего за брючным ремнем. Командиру патруля его осторожные действия были не видны. "Светлопут" еще не знал, что жить ему осталось всего пару минут, и, явно довольный собой, о чем-то весело разговаривал со своими бойцами. Потом резко сделал несколько шагов по проходу по направлению к нам, остановился и задал вопрос:
     - Кто такие?
     Неторопливо поднявшись, я ответил вопросом на вопрос:
     - Ты, сукин сын, мне сначала сам скажи, кто ты такой?
     Нарочито наглым поведением я спровоцировав у него мгновенную вспышку ярости и, соответственно, утрату бдительности. Рука "светлопута" привычно потянулась к кобуре и тут я резко выбросил вперед правый кулак. Отработанный в разведшколе до автоматизма удар в область кадыка мгновенно отправил командира маоистов на тот свет, он судорожно захрипел и, как подкошенный, рухнул на пол автобуса. Нагнувшись к трупу, я выдернул из кобуры наган, а когда выпрямился, увидел, как Ариэль с непроницаемым лицом ведет через открытое окно прицельный огонь по двум не в меру смешливым борцам за светлое будущее перуанского народа.
     Рванув к открытой двери, я еще на ходу понял, что навыки стрельбы, полученные в свое время от кубинского инструктора, Ариэль не утратил - оба бойца упали на землю, так и не успев сдернуть с плеч свои допотопные винтовки. Путь к джипу был открыт и я в два прыжка оказался на дороге. Последний из кровавой четверки оказался парень не промах. Услышав звуки выстрелов, он тут же  неизвестно откуда вытащил пистолет и даже успел пустить в "молоко" одну пулю, прежде чем кусок свинца, вылетевший из нагана, надежно продырявил его лоб.
     На все про все у нас с Ариэлем ушло не более  минуты, хотя синхронность боевых действий мы с ним никогда и не отрабатывали.   
     Из автобуса показались мои товарищи по злоключениям. Вытолкнув из джипа тяжелое тело шофера, я сел за руль. Ариэль усадил Куку с Кларой на заднее сиденье, побросал туда же рюкзаки и попутно не забыл прихватить обе дедовские винтовки, предварительно проверив карманы убитых им "светлопутов" на предмет наличия запасных патронов. Их удалось набрать не меньше трех десятков. Мотор "Виллиса" взревел, как растревоженный собаками медведь, и мы рванули подальше от проклятого места.
     Первое время мы с Ариэлем ехали молча, обдумывая резко изменившуюся ситуацию. На заднем сиденье Клара что-то щебетала на своем детском диалекте испанского. Кука, ошеломленная событиями последних минут, подавленно молчала.
     Первым тишину нарушил Ариэль:
- Сколько бензина в баке?
- Почти полный.
- Если еще один патруль встретим, не останавливайся, обходи его сбоку, если сможешь, и жми что есть силы.
     "Божий лев" как в воду смотрел. Похоже, в тот злополучный день "светлопуты" проводили плановую проверку на дорогах, и нам от них было никуда не деться. Очередной патруль перекрыл нам дорогу километрах в пятидесяти от предыдущего. На этот раз "светлопутов" было гораздо больше, а шоссе оказалось перекрыто грузовиком. Патруль был выставлен на въезде в широкую долину, посреди которой текла мутная река, и при спуске с пологой горы мы еще километра за два увидели грузовик, стоявший поперек дороги. Пришлось остановиться, чтобы выработать план действий.
     Обсудив все возможные варианты, мы с Ариэлем решили прорываться. Первым делом пересадили Куку с Кларой вперед, устроив их на днище джипа в нише перед передним сиденьем и обложив со всех сторон рюкзаками. На заднем сидении расположился Ариэль в компании "Вальтера" и двух заряженных винтовок.
     Многое зависело от того, удастся ли мне с ходу проскочить мимо грузовика, рядом с которым стояло не меньше десятка "светлопутов". Вся надежда была на легендарную проходимость юркого "Виллиса". И маленький джип не подкачал. Сбросив скорость, я подъехал к грузовику на нейтралке, а когда понял, что шанс проскочить есть, врубил вторую и надавил на педаль газа. "Виллис" плавно обогнул грузовик, слегка пробуксовал левыми колесами на мокром придорожном дерне, выровнялся и устремился в зеленую чашу долины. Позади раздались сначала крики, а затем и одиночные выстрелы, но уже спустя минуту мы были вне зоны досягаемости оружия - дорога в том месте делала крутой поворот и потом шла параллельно реке, берега которой обильно покрывали высокие кусты. 
Думаю, что у "светлопутов" была рация, по которой они связались со своими. На выезде из долины нас ожидал неприятный сюрприз: шоссе было перекрыто по всем правилам военного искусства. Там не проскочила бы даже мышь.
     Мы оказались в ловушке.
     Резко развернувшись, я вспомнил, что неподалеку в просвете между кустами краем глаза видел несколько больших лодок, вытащенных на берег. Дорога была каждая минута, нужно было успеть, пока нас не окружили проклятые борцы за народное счастье. По пути к лодкам я думал только об одном: боже правый, сделай так, чтобы хотя бы в одной из них оказались весла. Пожалей маленькую Клару, которой и без того столько всего досталось. И Господь услышал мои молитвы - рядом с самой большой лодкой сидел ее хозяин, чинивший рыбацкую сеть.
     Выскочив из машины, мы, не сговариваясь, похватали рюкзаки и побежали к лодке. Ариэль упорно не хотел расставаться с винтовками, волоча их за собой, как две хоккейные клюшки. Перепуганный рыбак при нашем приближении замер, а потом принялся что-то быстро-быстро говорить на кечуа:
     Подбежав к нему первым, я заорал:
- По испански понимаешь?
    В ответ рыбак испуганно закивал головой.
- Отвези нас вниз по реке, я заплачу тебе сколько запросишь.
    Старик явно не ожидал такого оборота дел. При виде людей с оружием он поначалу наверняка принял нас за "светлопутов", поэтому, услышав о деньгах, тут же позабыл про свою недочиненную сеть и помог побросать рюкзаки в лодку. Привычно оттолкнув ее от берега, он ловко уселся на корме, сделал несколько умелых движений веслом и мы быстро заскользили по мутной глади. Выплыв на середину реки, рыбак перестал грести. В этом не было никакой нужды, быстрое течение легко несло лодку навстречу неизвестности.