Параграф 10. Неизбежность

Да, это была осень. Тихой поступью приближалась она к нам. Это такое время года, когда природа ясно даёт понять: пора оценить всё, что мы делали, всё, что когда-либо было с нами. Осень своими листьями даёт понять о чём-то ушедшем, своим небом — о переменах. Но о таких, которые могут быть известны только тебе одному. Пора увядания — самая мистическая, необыкновенная пора. Что-то старое уходит навсегда. А новое... Оно ещё только намечается, не меньше и не больше. Что-то тоскует внутри самого человека, а с тем и даёт надежду на лучшее.
Как-то Рестар сказал мне:
-Знаешь, Тея. Они хотят убить вас всех. Уже собран поход на общины. Ваша не будет исключением...
-Неужели вот так всё и закончится? — зерно отчаяния заронилось в меня.
-Но, милая, что ты думала? Их больше, и вы им неугодны. Надо уходить. И как можно быстрее: ты и твоя сестра. У меня есть место, где существует возможность укрыться. К западу от К. есть небольшой старый замок, оставшийся, после смерти отца.
-У нас получится?
-Не сомневайся, Тея, — он взял меня за руку и обнял.
-Но как же ты? Что будет с тобой? После таких вещей...
Рестар внимательно посмотрел в мои глаза.
-Знаешь, мне теперь всё равно. Пусть это будет позор для меня. Большим позором было бы предать тебя и всё, что с тобой связано. Ведь я люблю, очень люблю тебя.
-И я тебя люблю, Рестар.
-Возвращайся сейчас домой и расскажи об этом сестре.
-Я надеюсь, она согласится...
Ты удалялся, а я смотрела тебе вослед. Было в нашей встрече, да и во всей этой безумной любви что-то несбыточное и невероятное, причём уже изначально. Ведь какая разница, кто вы такие, когда встречаются две души, два сердца? Я не знала, что ждёт нас впереди. Но эта любовь текла в моей крови, и, стало быть, в его — в жилах моего воина, в его упругих сосудах. И да, за такое можно было и умереть... Тогда я так думала.

Я вернулась и рассказала всё сестре.
-Тея, Боже... Значит, всё так и будет? Неужели небо нас оставило?! — она скрестила руки в молитве.
-Не оставило, родная. Просто есть неизбежные вещи, и от них никуда не денешься.
-Всех наших убьют... Но за что, за что?
-Ни за что, милая. В мире и правда есть что-то, что происходит в любом случае. Рестар говорит, что одно из поселений уже поджигали пару раз. Не стоит рисковать. Скоро они могут поджечь и наше.
-И что твой Рестар предлагает? Бежать?
-Разве у нас есть выбор, Рика?
Она с грустью посмотрела на меня, а потом в окно.
-Я не пойду, — твёрдо отчеканила она.
Этого я меньше всего ожидала от неё. Видимо, даже все годы, проведённые рядом, не помогли мне узнать свою сестру полностью. Хотя, к такому ответу я тоже была готова. Вообще, была к чему угодно готова.
-Не будешь спасать свою жизнь?
-Нет. А что спасать? Что у нас осталось? Только эта дикая обречённость, — она с каким-то укором в глазах произносила всё это. - А ты, помнится, говорила когда-то, что не боишься смерти. Что нет её. А теперь бежишь. Значит, боишься... Нет, сестрёнка, смерть есть. Что бы ни говорили. Когда ты умрёшь, что-то в этой жизни для тебя закончится навсегда.
-Но не в вечной жизни, Рика. Не в ней. Помнишь, чему нас всегда учили родители? Верить и не сдаваться.
-Конечно помню, — Рика подошла ко мне. - Но разве это не упрямство?
-В упрямстве многое кроется, сестра. Поверь мне. Я не оставлю тебя здесь.
-Тея, позволь мне самой решить. Если я уйду, то предам всё, во что мы верили. Я понимаю, что тебе уже плевать — она на мгновение замолчала. - Просто и ты пойми меня. Я люблю Элиаса, и не хочу бежать вот так.
Рика опустила глаза. Что-то печальное было во всём её облике. Слегка растрёпанные волосы, отчуждение, которое, как мне показалось в один момент, просочившееся к нам с ней...Это была уже совсем не та девушка, всегда такая радостаная и свободная. В ней была другая свобода — она тоже любила. Как и я.
-Я уверена, ты простишь меня, Рика.
-Мне не за что тебя прощать, Тея. Это ты меня прости, — она положила руку мне на плечо. - Я в чём-то даже понимаю тебя. Ты и Рестар...Знаю, знаю, сестра. Понимаю, что это. Никогда не любить, и вдруг почувствовать такое...
-Он ведь ради меня предаёт всё, чему служил...
-Да, видит Бог, что это за любовь...
-Знаешь, родная, мы предаём что-то только тогда, когда идём против самих себя. Можно как угодно жить, во что угодно верить. Но, если у тебя в сердце и в голове появляется чувство странности и ненужности всего происходящего — значит ты уже в чём-то идёшь против себя. Значит ты не просто не веришь в то, что делаешь. Ты уже не веришь в себя. Никогда не забывай об этом.
-Я знаю, Тея. Знаю.
Рика обняла меня, и мы ещё долго сидели вот так. Я чувствовала, что с теми нами, какими мы были раньше, что-то навсегда уходит. Наверное, так облетают с деревьев листья. В этот момент навсегда. Чтобы потом весной снова сквозь упругую чешую почек пробились новорождённые листья. Никогда ничто не уходит навеки. Да, я никогда не верила в смерть. В физическую — да, возможно. И в душевную, наверное, тоже — когда человек своими мыслями и поступками может сеять боли и страданий столько, сколько хватит, и не только на этот мир. Но кто я и что, чтобы судить других? Такой же человек, со своими страстями, слабостями, характером. Со своей душой внутри. В неё я и верила больше всего на свете. И верю по сей день. По сию Вечность. Если что-то и уходит, так это то, что образовано нашей душой, но не она сама. Уходят вещи, имена, нажитое. Но не уходит пережитое, не уходят чувства, эмоции, стремления. Они остаются всегда. Где-то там, высоко. Или просто здесь, с нами...