сердце

Когда вырывают сердце – это больно.  Его перемалывают потом на мясорубке, с кровью, со всем…Фу…
Но пустоты нет. Кажется, что – то вместо него появляется. Не дыра какая – то, как раньше думала.  Но в начале это больно. Это очень больно. Очень. Очень -  очень. А потом боль проходит. Не совсем проходит, а что – то ноет, ноет и ноет, как будто бы тебе медленно сверлят зуб.  Но с этим можно жить. Да, можно как оказалось, жить.
И вот, вырвали сердце , и теперь без сердца. Совсем. А твое сердце сначала лежит перед  тобой, оно еще живое. Оно бьется, оно кровоточит, оно словно плачет.  Но обратно сердце не возвращают. Оно лежит пару дней на полке, и медленно умирает.
А ничего не чувствуется, и совсем не жалко сердца, потому что жалеть уже нечем.   Но теперь страшно представить даже, что чувствует оно. То самое сердце. Ведь это сгусток и жалости, и тоски, и любви, и ненависти. Но оно умирает, умирает в одиночестве, оторванное от великого механизма.
И ты или я – мы, мы стоим возле окна, и в темноте нам больше не страшно. Потому что страха тоже нет. Было храброе сердце, стало бесстрашное нечто.  Темнота в квартире, темнота за окном, 2 часа ночи, лишь блестит первый снег дешевым блеском.  Теперь можно курить, и ничего за это не будет. Сердце не посадишь, нет. Курить можно все что угодно. Даже самые дешевые сигареты. Даже трубку. Даже самокрутку. Даже гашиш.
Теперь можно пить – пить тоже что угодно и сколько угодно. Литры кофе, бутылки виски. Виски зачем? Виски не надо, заглушать боль сердца больше тоже не надо.
Теперь  можно говорить. Говорить что хочешь. Кому хочешь. Говорить много, говорить плохо, говорить похабно. Можно ругаться. Можно даже стукнуть.
Можно делать все. Ни о чем не думать. Не нервничать. Можно пойти, и отбить у подруги парня. Нет, лучше мужа. Можно  заставить близких людей страдать. Можно вообще на пару лет исчезнуть и никого не предупредить. Можно по – разному зарабатывать деньги, а можно и вовсе не зарабатывать. Обманывать кого – то. Красть.
Ну вот, думаешь ты, или я – мы, мы думаем, глядя то в темень, то на кровоточащее сердце. И зачем оно вообще надо. Все стало так легко. Так просто. Так безболезненно.
И когда он звонит, ты, или я – мы, мы не берем трубку. И все так хорошо. И так спокойно. И не грустно вовсе. И нет никаких переживаний. Почему он звонит так поздно, может, что – то случилось, что – то не в порядке, у него проблемы, или, или он просто не может заснуть, не услышав голос…
 И мы отвечаем, и где – то внутри, не на сердце, а очень рядом, становится так хорошо, что все хорошо, и хочется плакать, и хочется любить, все равно хочется любить, и делиться с кем – то своим теплом, и бедами, и радостью, и покупкой нового шарфика, и первым снегом.  И ты, или я – мы, мы смотрим на полку, а там только пыль и книги. И нет сердца с кровью…Никак его не вырвать, никак…