Сдача

Люся стояла за прилавком  и пытливо всматривалась в лицо стоящего перед ней парня. Она ему не додала сдачи. Рубль. И смотрела на него. Тот уже взял сдачу, Пересчитал. Заметил, что не додали, и его мучили на уровне произведений Шекспира нравственные противоречия: сказать ли ей о том, что не хватает денег или нет? С одной стороны девушка в норме, а с другой стороны на стипендию не проживешь.
А Люся всматривалась в лицо этого парня, читала по выражению его лица все его переживания со злорадством и стайным удовлетворением своего влияния на него и думала: отдать рубль или не отдать?
Парень пересчитал сдачу еще раз, а потом почувствовал то, что мужское начало в нем взяло верх, и он положил сдачу твердым движением в карман, прямо как мужчина взглянул в глаза продавщице, распрямился и хотел было повернуться и уйти из магазина.
Но продавщица в этот момент сказала ему: «Ой, вот ваш рубль лежит сдачи. Выпал».
У Витька как гора свалилась с плеч. Он вздохнул с облегчением. И в этот раз показался себе жалким. Он бы перенес и большие потери, но почему-то этот рубль так задел его, что он выглядел как лох. Что его могут так раздевать.
А тут почувствовал себя мужчиной. Что уважает. Испугалась. Или потому что имеет такой вид? А может, а может…
Тут Люся отдала ему рубль и взглянула на признательно, что Витек не удержался и сказал ей: «А может быть сходим в кафе?»
Сердце у Люси екнуло: сработало. Мир стал радостней. Сработало. А у Витьки сердце тоже екнуло. Кафе. Господи. Кафе ему еще не хватало. Денег нету. Позарез. За распространение газет ему скоро отдадут. Дня два еще. Но ведь в кафе потратить деньги – это сумма. Опять попался, но на еще большую сумму.
Люся знала то, что есть такие чокнутые еще с советских времен, что ребенком дадут честное слово и стоят на посту, пока не найдут того, кто бы снял с поста. Когда они встретились, чтоб идти в кафе, то Люся посмотрела на Витька и сказала ему: «А что идти в кафе, деньги переводить. Давай так погуляем. Воздухом подышим.»
Если б Люся знала, с каким облегчением вздохнул Витек, какая гора свалилась с его плеч, что не предвидится никаких финансовых расходов. И подумал: вот погуляем, разбежимся и больше не встретимся.
А Люся угадала его настроение. Как рыбу, которая хотела сорваться с крючка. И когда немного погуляли, Люся сказала Витьке: «Ты знаешь, морозно. Не зайдем ли к тебе чай попить?»
Витька поежился: дома была мать. А потом в его голове мелькнула мысль: а если? Кровь ударила в мозги Витьки, и он сказал Люсе: «Пойдем».
Дома, как и предполагала Люся, мать сердито сдвинула брови, посмотрев на Люсю, но Витька сам не свой от взгляда матери сказал ей: «Мы только чай попить, а то замерзли».
А когда пили чай, мать не удержалась и спросила Люсю: «А вы в каком районе Москвы живете?»
Люся ответила: «А я не москвичка».
Люся перехватила взгляд матери на Витька, от которого тот съежился: «Точно, не москвичка. Хочет такого дурачка как ты на себе женить, чтобы прописаться».
А Люся точно невзначай сказала ей: «А я не хочу жить в Москве, я живу в Подмосковье у родственницы, ухаживаю за ней как за старушкой, она прописала меня к себе. А кроме того я занимаюсь бизнесом, работаю продавщицей и сбываю продукцию, которую привозят знакомые из родных мест. Так что я оформила кредит на вторую квартиру. Но в чем дело? Сел на электричку и через двадцать минут в Москве».
Мать уже другими глазами посмотрела на Витька: «Смотри, не упусти.» А когда Витек провожал Люсю, то коснулся чуть ее, ощутил материально плотный живот, и чувство захолонуло его.
И он сказал ей: «Когда встретимся?»