Штаны

ЛЕОНИД ТУЧИНСКИЙ - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В 30-М КОНКУРСЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВСМ


   Первым делом Петухов и Курочкин заскочили в баньку попариться.
   Скинули в гардеробе свои шинельки, распихали солдатские пожитки по шкафчикам, да и дунули прямиком в парилку, прикрываясь вениками.
   В парилке, несмотря на неурочное время, ухал и ахал уже мужик в годах, но крепенький ещё душой и телом.
   - Здорово, хлопцы! - задорно крикнул он. - Дядя Миша я буду.
   Петухов и Курочкин тоже представились.
   - Ого-го-го, пернатые! Побалуйте дядю Мишу в четыре руки?!
   Петухов и Курочкин филонить не стали. Ухлестали мужика на совесть в четыре руки.               
  Потом дядя Миша с Петуховым парили Курочкина. Потом Курочкин и дядя Миша парили Петухова.
   Выбегали в предбанник, хватали холодного воздуха глоток - и опять в парилку.
   Позабавились вволюшку.
   В раздевалке дядя Миша велел Пахомычу принести холодного пивка по
паре-тройке на каждого, рыбку вяленую, а попозже и водочки.
   Разговор хороший, анекдотики, трени-брени с приколами.
  - Студенты, вперед! - кричал дядя Миша, поднимая стопарь.
  - Да не студенты мы, - гоготал Петухов.
  - Мы служивые по военной части, - подхихикивал Курочкин.
  - Отпускники, по машинам! - трубил неугомонный дядька.
    Петухов и Курочкин только заливались разом: - В самоволке мы. В самоволочке.
   - Ура! - хлопал себя по звонкой груди дядя Миша. - Вот это по-нашему. А уж как я в самоволки ходил! Куролесил как! Даешь свободу рядовому солдату! Ротного на мыло!
   Обсохнув, накричавшись и нагрузившись до самого кадыка, дядя Миша размотал полотенце, натянул трусы и полез в шкафчик за штанами.
   Вобла встала поперек горла у Курочкина и Петухова, в головах будто разом зажгли яркий свет. Сердца нырнули в желудки и застряли там навсегда: штаны у дяди Миши были с лампасами.
   Дядя Миша надел штаны, и пришлись они дяде Мише в самый раз.
  - Сержант? - спросил дядя Миша у Петухова.
  - Так точно, товарищ генерал! - выкрикнул Петухов, вытягиваясь в струнку всем своим обнажённым телом.
   - И ты? - посмотрел дядя Миша на Курочкина.
   - Рядовой Курочкин, тридцать шестой мотострелковый полк! - отчеканил
Курочкин, прижимая голые руки к голым бокам.
   - Тридцать шестой. - кивнул головой дядя Миша, натягивая китель. Дядя Миша застегнул китель, достал из портфеля мобильник.  - Прохоров? Генерал Смородин. Я тут прищучил твоих парочку, будь добр, накинь им от меня тройку нарядов вне очереди.
   Дядя Миша провел пальцем между воротничком и шеей, сказал Пахомычу мрачно: - Черт знает, во что баню превратил. Пускаешь кого ни попадя, когда у тебя генерал гостит. Я ведь, Пахомыч, и не посмотрю, что ты на пенсии, - сказал и вышел в дверь, любезно удерживаемую стариком.
   Пахомыч поглядел на голеньких пареньков, всё ещё тянущих подбородки вверх.
   - Это ничего, ребятки, - вздохнул Пахомыч. - Он без штанов-то мужик
нормальный, а как натянет на себя лампасы, так сразу, фу-ты, ну-ты - генерал. Тут вся пакость, ребятушки, от штанов происходит.
   Когда Петухов и Курочкин выскочили на улицу, лимузин дяди Миши уже пылил далеко-далеко. Петухов и Курочкин сплюнули разом на тротуар, а потом решили: «Чего там! В баньке попарились, пивка-водочки на холяву откушали, а что ещё там какие-никакие наряды вне очереди, так ведь не впервой».
   Об одном жалел Петухов: мало он веничком по генеральскому заду прошёлся.
   А Курочкин ни о чем не жалел. Курочкин дремал под стук трамвайных колес, и снилось ему, будто стоят они все трое в обнимку на фотокарточке: дядя Миша в штанах с лампасами и они с Петуховым в гимнастерках и сапогах. И ещё будто бы на обратной стороне фотокарточки надпись имеется: «Ваське и Толику с любовью. Дядя Миша».