Путешествие в Большой Каньон. Часть вторая

 
    Прошел почти год и так получилось , что совершенно случайно у меня опять  оказалось разрешение на ночевку на дне Каньона. Первой мыслью было позвонить  и отказаться, а потом я подумала: «Зачем? Когда можно пойти самой и не просто пойти, а на сей раз, пересечь с края на край знаменитый овраг». И только подумала, как сразу же поняла - это было единственно правильное решение. Далее, зарывшись с головй в интеренет, составляю план путешествия.  Сначала, еду на северный край каньона, ночую в местном кэмпинге. Затем,  бросаю машину на стоянке и спускаюсь вниз. Провожу следующую ночь в том самом лагере – Светлого Ангела и рано утром поднимаюсь наверх – на южный край. Здесь, сажусь в автобус и еду обратно к машине. После чего, спокойно возвращаюсь домой. План получился довольно стиснутый во времени, а это значит, что малейшее непредвиденное обстоятельство может все испортить. Например: машина сломается по дороге и я не поспею во время к северному краю каньона или спускаясь вниз, подверну ногу и не смогу подняться к часу дня на южный край. Тогда, опоздав на автобус, я автоматически опаздываю на работу, со всеми вытекающими последствиями. Корче, много чего могло случиться и хотя я допускала это, но старалась не думать  о плохом, свято веря, что со мной будет все в порядке.
     Однако, примерно за пол месяца до описываемых событий ,  неожиданно  пришло оттуда – откуда, как говориться и не ждали. У меня началась жуткая проблема с зубами. Я буквально жила на антибиотиках и обезболивающих и каждый день, вместо утренней гимнастики,  вынуждена была шлепать в Мексику, где лечиться намного дешевле. Мое уныло-страдальческое лицо стало в некотором роде  утренним атрибутом стоматологического кабинета, словно заводской гудок возвещающий о начале рабочего дня.
      В тот год город Тихуана по статистике ООН, был самым криминальным населенным пунктом мира. Там шла почти настоящая война – передел собственности наркоторговцев. Ежедневно газеты угрожающе пестрели заголовками об обезглавленных трупах, дюжинами валющихся вдоль дорог, или о похищеных туристах, или еще о чем-нибудь не менее ужасном, сильно напоминающим голливудскую ширпотребую продукцию, которую мы, по незнанию местных обычаев, склонны были обвинять в отсутствии реализма...  И действительно, напряженность обстановки в приграничном мексиканском городе сказывалась и в вооруженных до зубов полицейских в масках, разъезжающих по городу на бронированных грузовиках, и в режущих, не совсем мирную тишину, звуках серены, а то и в отчетливо слышымой сухой дроби настоящей стрельбы.
      Поэтому каждый раз, перешагивая за железный, разделяющий два государства,  турникет я чуствовала себя, как фронтовой разведчик, пересекающий линию фронта и пробирающийся в стан врага. Мои знакомые, вычитав в печате об очередных жестоких проделках накодиллеров, звонили и заботливо предупреждали об опасности. Но что мне было делать? Хоть так , хоть эдак - все равно один конец. Только еще бабушка надвое сказала - попаду или нет под перекрестный огонь, а без стоматологической помощи я и сама готова была повеситься.
     Ну и конечно, погруженная в эти зубные страдания, я почти перестала думать о своем походе. То-есть, если говорить точнее, я все-таки думала и в первой половине дня, когда боль отступала,  твердо решала - пойду, однако, когда, примерно часов с шести вечера, меня опять перкашивало, то не менее твердо, меняла свое решение на противоположное. И так продолжалось буквально до самого последнего дня.
     Накануне, я как всегда, выпила обезболивающее и целые сутки ждала: заболит или нет и только в девять вечера поняла –болезнь наконец-то отступила и я могу ехать. Судорожно упаковываюсь, отправляю своей начальнице по электронной почте извинительно-оправдательное письмо, заверяющее, что несмотря на скоропостижность решения, я нашла себе замену и поэтому  мое отсутствие никак не скажется на рабочем процессе. После чего, спокойно ложусь спать.
     Встала очень рано, еще можно сказать, до первых петухов и в полной темноте, перенеся свои нехитрые пожитки в машину, вырулила на хайвэй.  Дорога была пустынна, что с одной стороны приятно – можно было расслабиться, но с другой - опасно, потому что боялась уснуть. Однако, вскоре я въехала в густой туман и от моей сонливости не осталось и следа. Это было на взгорье, перед Темекулой. Видимость - не более десяти метров, поэтому пришлось все внимание  сконцентрировать  на дороге. Но как только я проехала перевал, туман вместе с темнотой, стал быстро рассеяваться и вид начинающегося ясного дня, подействовал на меня, как здоровая чашка крепкого кофе. Я мысленно похвалила себя за то, что не сдрейфила и все-таки решилась поехать. Представляю, как бы мне сейчас, было мучительно больно глядеть на этот мноогообщающий восход через оконное стекло и осозновать, что я прошляпила может одно из самых увлекательных путешествий в своей жизни...
    Далее, без всяких происшествий, выезжаю из Калифорнии в Неваду, потом пересекаю часть Аризоны, потом часть Юты и опять въезжаю в Аризону. Правда в Юте, на заправке кассовый аппарат почему то отказался принять мою дебит-катру. Этот незначительный индицент был неприятен в основном своей необъяснимостью, так как деньги на счету имелись в достаточном количестве.  Расчитавшись наличкой, которую я прихватила для совсем других целей, и кляня технологическую отсталость штата Юта,  продолжила свой путь.
     Двухполосная дрога пересекала огромную долину по безукоризннено прямой линии. Горная гряда позади меня и горная гряда впереди, а по бокам, насколько хватает глаз, плоская желтая земля с участками низкого кустарника. Так и хочется спеть : «Степь да степь кругом......». Моя цель неясно маячит на горизонте в виде синеватой горы, до нее почти пятьдесят милль. Но что это расстояние по хорошей дороге? Так, лишний повод поглазеть по сторонам. ...
     Беру вправо, по указателю, и начинаю подъем в гору. Дорога, изгибаясь большими петлями, въезжает наверх и сразу же окружается хвойным лесом. В Аризоне, эти лохматые представительницы флоры растут только в высокогорье, они не выносят равнинной жары и засушья. Я нахожусь на плато Кайбаб, которое, с юга, как ножом режется северным краем Большого Каньона. Это плато на 1000 футов выше, чем плато Кокониньо, образующюшее южный край , но даже и не зная географии, об этом можно догадаться глядя вокруг. Природа здесь другая, более северная что ли. Однако, в отличии от сибирской - дикой и растрепанной, она была  аккуратно причесанная, если даже не сказать прилизанная. Особенно это становилось заметно, чем ближе я подъезжала к каньону. Лес все тот же - хвойный, но сосны сменились огромными,  сизо-зелеными елями, безупречно- пирамидальной формы. Они отступили от дороги и обнажили ярко-зеленые луга, покрытые густой, но короткой, словно подстриженной, травкой с россыпями желтых цветов на ней. Все выглядело так аккуратно и ухожено, что напоминало скорее городской парк чем дикий лес, поэтому  коричневые туши отдыхающих здесь бизонов, смотрелись нелепо, словно темные кляксы на лубочной картинке.
     Подъезжаю к пропускному пункту национального парка «Большой Каньон».
- У вас есть другая карта?, - спросила меня служащая парка, возвращая мою дебит-карту - Эта не работает.
Мерзкий холодок распространяется из внутренних органов по всему телу.
- Почему не работает? – задаю совершенно неуместный вопрос , как-будто клерк в проходной будке может на него ответить, - Там полно денег.
- Не знаю Мэм, но транзакция не проходит.
Как во сне достаю наличку и покупаю пропуск в парк, а сама в уме подсчитываю, хватит ли мне остатка, чтобы добраться до дома, учитывая ополовинненый бензобачок в машине. Как ни крутись, а даже до хайвэя не доеду. Господи, ну, что за невезуха! Постоянно какие-то палки в колеса. То зубы, то эта дурацкая карта.....
От проходной до центра парка, двадцать милль. Еду на автопилоте, потому что мозги заняты решением неожиданно возникшей финансовой проблемой. Поход  вниз каньона отметается автоматически, как говориться – не до жиру, - добраться бы домой во время...
      Следующая неприятность не затставила долго ждать. В кэмпинге на территории парка – нет свободных мест. И это-то в понедельник! Ладно у меня выходной, а что делают здесь, все эти бездельники! При таком отношении к труду, ничего удивительного, что в стране кризис. Гостиницы в парке не просто, а исключительно дорогие,  моей налички, хватило бы только на скромные чаевые носильщику. Достаю сотовый и пытась дозвониться домой. Хочу чтобы муж связался с банком и разблокировал карту. Но пакости сыпятся на меня, как из рога изобилия.  Телефон мертв. В этом богом забытом месте, нет связи, по крайней мере для моего старого сотового.
     В магазине, расположенном метрах в пятидесяти от кэмпинга, меняю жалкие доллары на монеты, чтобы воспользоваться телефонными автоматами, стоящими здесь же. Но когда атомат икнул и сглотнув четвертаки тупо уставился на меня, как бы не понимая, чего я к нему пристаю, я нисколько не удивилась. Все шло по сценарию, написанному кем-то свыше, чтобы не нытьем, так катаньем, лишить меня этого похода.
     Еду в информационный центр - что то около трех милль от кэмпинга. Чуть не плача объясняю ситацию и умоляю предоставить телефон. Рэйнджер сочуствующе отправляет меня в административный оффис, расположенный рядом с кэмпиногом. Еду обратно. Опять объясняю ситуацию, но уже более эмоционально, от чего мой и без того не идиальный английский перестает быть понимаемым. Кое-как получаю доступ к телефону, но под бдительным контролем рэйнджера. Мало ли куда я собирусь звонить задорма... Следующий удар судьбы добил меня почти наповал – в телефоне автоответчик, банк сегодня не работал – 5 июля, федеральный праздник (то-есть продолжение 4-го июля), зато это хоть как-то объяснило наплыв туристов. Дрожащей рукой прижимаю трубку к уху, стараясь понять, что же произошло. Почему-то, в силу необъяснимых причин, банку показались подозрительными мои последние транзакции и он  заблокировал карту. Автоответчик запрашивает подтверждение законности проделанный покупок (в основном это заправки). А затем, рассыпается в благодарностях и за мое терпение, и за то, что я доверяю свои скудные сбережения его банку, и за что-то еще, чего я уже не стала слушать, так нетерпелось  проверить карту.
- Где у вас здесь банкомат? – спрашиваю рэйнджера.
- Рядом с информационным центром.
Еду обратно. Эти три милли показались мне двадцатью, потому что теперь, все должно решиться.
Однако из информационного центра меня опять завернули к магазину, так как банкомат был как раз там. Такое впечатление, что все эти служители парка получали бонусы от владельца единственной здесь заправки.
     На ватных ногах подхожу к автомату и втискиваю свою несчастную карту. Набираю пин. Проходит вечность, прежде чем высветился экран. Ура!!!! Перва удача. Карта сработала. Снимаю максимально возможную сумму. Технологии конечно хорошо, но что может быть надежнее старой, проверенной временем, налички... 
    После всего пережитого, несколько минут сижу в полном изнеможении  в машине, пытаясь собраться с мыслями.  Кажется все теперь в порядке и моим намерениям уже ничто не помешает. Тихо выезжаю из парка. В четырнадцати милях от проходной, есть еще один кэмпинг. Я просто уверенна - там будут места. Я уже знаю по опыту: после жуткого невезения всегда наступает череда удач... 
    Ночь была ясная, но ужасно холодная, что  довольно неожиданно: в  начале июля я все-таки могла расчитывать на более теплый прием, тем более все рекламные проспекты предупреждали об испепеляющей жаре, но с другой стороны, поднялась рано и бодро - низкая температура, не располагала к утреннему лежанию в постели.
    На небольшой стоянке в начале маршрута еще раз перепаковываю свой рюкзак. Палатку решила не брать из-за веса. Все таки надеюсь, что будет тепло. Верояность дождя нулевая. Спать буду на столе в кэмпинге. Поэтому взяла только пенку, простынку и отдельное днище от палатки. Пока все укладывала, замерзла как цуцик. Пронзительный холодный ветер, пробирал до костей. С нежностью вспоминаю свой прошлогодний поход с южного края каньона. Как же там было тепло!  Вот ведь, здесь всего на триста метров выше и какая разница в климате! Скрюченными от холода пальцами кое как затянула веревки рюкзака и взвалив его на плечи, начала такой выстраданный и долгожданный поход.
    Надо сказать, что на стоянке уже было припарковано порядка десяти машин, но владельцы либо  уже ушли вниз, либо еще не поднялись наверх, так что я шагала в полном одиночестве. Сначала, тропа длинными петлями проходила через смешанный и довольно густой лес, потом он стал редеть и на смену хвойным  появились белоствольные деревья. Они называются аспены. На мой взгляд аспен  - это осина, которая возомнила себя березой. Ствол белый, с небольшими темными отметинами, а листья - ну в точности, как у осины, эдакий Пукс (Чонкин псс).   
     Спускаться вдоль стен каньона  -  все равно что путешествоавать через слоеный пирог  двухмиллиардной  давности, где эпохи в миллионы лет отложились в виде разноцветных слоев. Континенты сдвигались и раздвигались; мировой окена то накрывал их, а то отходил вспять, оставляя после себя наслоения мертвых водорослей, животных и просто песка и когда потом, в результате эрозии почвы, образовался каньон, то человеческому взору обнажилась двухмиллиардная история континента. Представляете, на растоянии всего каких-то 1600 метров можно проследить события от 270 млиллионой давности до 2 миллиардов! Цифры соизмеримые с Большим Взрывом, а это вам не тяп-ляп, это даже не пирамиды - это сама вселенная. Наверно в этом и заключается притягательность каньона. Для меня лично , без разницы смотрю ли я на него вниз, стоя на краю, или вверх, сидя на берегу реки Крлорадо, я всегда испытываю чуство близкое к благоговению, наверно потому что такое далекое прошлое становится в полном смысле осязаемым: я его не только рукой касаюсь, но и ногой топчу.  И еще я всегда жалею, что не геолог. Как наверно было бы интереснее бродить здесь в этой поистине геологической Мекке... Но с другой стороны, непрофессионолизм делает мироощущение более романтичным, потому что отсутствие специальных знаний с лихвой заменяется воображением. 
     Кстати об истории, общепринятая теория образования каньона, как результата размыва его рекой Колорадо в последнее время подверглась пересмотру и сейчас существует несколько версий, хотя ни одна из них еще не нашла стопроцентного подтверждения. Однако учитывая такое разгогласие в ученом мире, возраст каньона теперь определяется в пределах 5 - 70 миллионов лет. Ничего себе разброс, но в геологическом масштабе это по-видимому ерунда.
    И вот я следуя тропе, от слоев желтого песчанника (270млн лет назад) спускаюсь к красно- кирпичным отложениям позднего палеозоя. Здесь слышу топот за спиной, повернулась и глазам своим не поверила. Какой-то парень, в полной походной выкладке резво бежал бегом, словно за ним кто-то гнался. Я сначала так и подумала, но потом убедилась что нет, он бежал вполне добровольно. Поравнявшись со мной, молодой человек вежливо поздоровался и уже было пробежал мимо, но вдруг внезапно остановился и у нас произошла короткая, но очень информативная беседа, из которй я узнала, что его зовут Ноам, и что он из Аляски,  что он будет ночевать в первом кэмпинге, который называется Котонвуд или проще говоря по русски тополинный и даже, что  любимая им, железная кружка, привязанная к рюкзаку, сопровождает его во всех походах. Напоследок мы сфотографировали друг друга своими фотоаппаратами. Потом обменялись камерами и сфотографировали друг друга еще раз и Ноам устремился вниз по тропе,  погромыхивая на бегу своей любимой кружкой.
     Стало опять тихо. Я шла достаточно быстро и вскоре совсем согрелась. Солнце уже начало высвечивать края каньона, но там где я шла оно к счастью еще не добралось, поэтому я чуствовала себя прекрасно, а посему хватало и сил и терпенья, чтобы остановиться и неторопясь сделать снимок какого-нибудь, внезапно поразившего меня вида. 
     А надо признать, вокруг много чего было поразительного. Например сама тропа, бесспорно творение рук человеческих. Выбитая в красной и практически отвесной скале, она петляя, терялась где то внизу. В наиболее опасных местах, наружный ее край укреплялся каменной кладкой из булыжников взятых из самой скалы. Идешь по ней и думаешь: « Сколько же труда было положено и всего лишь для того, чтобы сделать красоту каньона более доступной и безопасной».
     Во время великой депрессии, когда молодежь у которой, как известно, еще нет специального образования и отсутствует какой-либо профессиональный опыт, оказалась на рынке труда практически невостребованной и правительство мудро озоботилось, что же делать со всей этой армией праздношатающихся? Была бы война – отослали бы на фронт. А что делать с ними в мирное время? Оставлять просто так – опасно: выпирающая энергия и сила могут найти нежелательное применение. Вот тогда и появился на свет проект под названием ССС – Civilian Conservation Corp.  Суть его заключалась в следующем - отправить нерабочую молодежь в леса, подальше от городов и густонаселенных мест. И нехай они там, на природе, используют свою энергию на общественное благо. Ребята  жили  в палатках или наскоро сооруженных бараках, кормились за государственный счет, да еще и жалование получали. Короче, эдакий прототип наших стройотрядов.
     Программа была очень успешна и просуществовала до второй мировой войны. За это время парни построили сотни мостов, проложили многие милли дорог  и обустроили национальные заповедники. В частности, трэйл по которому я шла, был тоже их рук дело. На мой взгляд , просто замечательная программа освоения глубинки. Кое-где, не будем называт по имени, где гулбинка в ужасающем состоянии, могли бы взять этот опыт на вооружение....
    На одном из поворотов тропы, натыкаюсь на несколько человек, а рядом стоит мой закомый Ноам и что-то с жаром им рассказывает. Я прошла мимо, но вскоре услыхала характерное позвякивание металической кружки и Ноам, как молодой лось, резво протрусил вниз по тропе. Через пол-милли я снова его нагнала. Он, как и в прошлый раз, остановился, чтобы побеседовать с  прохожими. Теперь мне стало понятно почему он бегает. Если бы он шел пешком, то при такой общительности ему понадобились сутки, чтобы добраться до своего кэмпинга.
     Тропа вволю напетлявшись на отвестных стенах каньона, наконец-то успокоилась и круто завернув за скалу, далее пошла почти по прямой и с небольшим уклоном на юг, вдоль мелкой речки с названием - угадайте с трех раз – Светлый Ангел. Скалы здесь отступили, образовав что то вроде просторной долины, заполненной до краев солнечным светом и соответственно солнечной жарой, которая заметно поубавила мою изначальную резвость. Вскоре я дошла до того кэмпинга, где должен остановиться Ноам. Территория лагеря довольно большая, но все спальные места утопали в густом кустарнике, сильно напоминающим тальник – это видимо и был котонвуд, поэтому создавалось ощущуение безлюдности. Может Ноам где-то и обосновался здесь, но ничто не указывало на человеческое присутствие.
     Увидев кран с водопроводной водой, я решила намочить одежду и полотенце, так как жара становилась нестерпимой.  И тут, вдруг откуда ни возьмись, из кустов вынаривает парень. Он появился так неожиданно, что я даже в первый момент испугалась. Парня звали Майк. Он отрекомендовал себя бывалым ходоком по каньону и сказал, что сегодня собирается идти в тот же кэмпинг , где у меня бронь. 
     Водные процедуры, подействовали тонизирующе и я продолжила свое путешествие по тропе, но теперь не одна -  впереди, в полумилле от меня, шла группа туристов из трех человек, во главе с Майком...
      Становилось все жарче и жарче. Местность, как упоминала, была открытая, да и  чахлый ручей не привносил никакой свежести в окружающую среду.  Чуствую, что начинаю потихоньку поджариваться. А тут еще, словно на грех,  тропа раздвоилась. Одна пошла круто вверх, а другая, пересекая ручей, терялась на той стороне в кустах котонвуда, при этом никаких указующих знаков. И вот стою я в замешательстве на развилке, как былинный герой Илья Муромец, вопршая - куда пойти? В гору? Но я знаю, что мой трэйл должен все время идти под уклон, к реке Колорадо и потом, тащиться наверх не хочется, поэтому путь через ручей выглядел более привлекательным, к тому же,  далеко в кустах, маячили головы впереди идущй группы с известным путешественником Майком. Он ведь говорил, что собирается в тот же кэмпинг, что и я и это обстоятельство перевесило.   
     Выбираю правую дорогу и перехожу мост. Однако почти сразу закрадывается сомнение: трэйл становится какой-то чахловатый. Он постоянно теряется в кустах, что сильно раздражает, особенно на этой жаре. Вскоре почти  по уши увязаю в настоящем буреломе и понимаю: я сделала неправильный выбор, как всегда, впрочем. Черт бы побрал этого Майка с его саморекламой! То же мне, еще один Сусанин выискался! Думая так или примерно так, я уныло побрела обратно  и когда достигла развилки, то от моей утренней бодрости не осталось и следа – вся испарилась в этом пекле.
    Медленно-медленно тащусь в гору. Господи, ну зачем я только пошла сюда? Кто меня гнал? Ну, что мне плохо жилось, что ли? Нет ведь, все бросила и рванула, как зомбированная.... Кое как забираюсь наверх, перевожу дух и далее вижу: тропа теперь плавно спускается вниз. Слава богу, хоть какое-то облегчение. Продолжаю  путь, но почему-то ожидаемое облегчение не наступает, скорее наоборот - идти все труднее и труднее. Ноги подкашиваются, голова деревянная. А в голове навязчивый мотив: «И дорогая не узнает, какой танкисту был конец...». К чему бы это?...  Пару раз приседаю в тенечке придорожного камня на короткий отдых и каждый раз боюсь, что уже не смогу больше подняться. И вдруг, за очередным поворотом трэйл в плотную подходит к ручью. Настоящий подарок судьбы! Сбрасываю все пожитки на землю и просто ложусь в тепловатую воду. Так хорошо, что готова часами здесь отмокать. Мимо проходит группа туристов. Они идут из моего кэмпинга. Я, лежа в воде, как бегемот, спрашиваю растояние. Говорят, что-то около пяти милль. Многовато, однако. Но, ничего не попишешь; сама напросилась на приключение. Нехотя взваливаю рюкзак и бреду дальше.
    Неожиданно натыкаюсь на тропе на самку архара. Она лежит прямо на дороге, в тени от огромного камня. Вид у нее далек от процветающего. Она страшно худа и наполовину облезла. Увидев меня, бедная животина пытается встать. Я не хочу ее тревожить и несмотря на то, что сама еле тащу ноги, делаю большую петлю, чтобы обойти беднягу. Я испытываю к ней эгоистическое сочуствие, по типу: граждане, а я ведь тоже могу оказаться на ее месте...
    Долина конусообразно сужается, перходя в каньон. Сначала он относительно широк, но потом, темно-коричневые скалы подступают почти вполтную к ручью и тогда тропа начинает вилять с одного берега на другой, при этом сам ручей, следуя каньону, тоже виляет и чем дальше, тем сильнее. В некоторых местах, нависающие стены отбрасывают на тропу столь желанную тень, что несомненно хорошо. Однако, узость и петляние каньона, не позволяют разгуляться даже маленькому ветерочку, что так же несомненно плохо. Неподвижный воздух раскалился - не спасают ни тень, ни питье, ни мокрая одежда, которая кстати уже давно высохла и теперь мокрая просто от пота. Отчетливо осознаю: стоит мне задержаться в этом адском, каменном лабиринте и  сварюсь заживо. Главное никакой информации, сколько еще осталось пройти. Идешь и думаешь, вот сейчас, за поворотом будет просвет. Кое как доплетаешься до него , а там впереди опять поворот и так до бесконечности.  Силы и оптимизм на исходе. Если упаду то скорее всего подняться уже не смогу. Одно только и утешает: смерть в Большом Каньоне, все таки более романтична, чем в постеле....
     Наконец после очередного, наверно стопятого поворота, скалы раступились и я вместе с ручьем вышла на открытое пространство. По всему было видно - скоро лагерь. И тут как бы в подтверждение моих догадок, натыкаюсь на покосившийся указатель, который оптимистически заверяет, что всего через 0.75 милли, я получу заслуженный отдых.
    Вхожу на территорию ранчо Фэнтом. На крыльце первого коттеджа стоит дядька. Увидев меня он начинает ахать и охоть, дескать невооруженным  глазом видно, как вы устали, и куда же вы идете, и зачем вам какой-то кэмпинг на жаре, когда у нас тут и коттеджики к вашим услугам, и столовая, и душ.... Ну, просто местновзрощенный Безенчук.  Я молча прохожу мимо, как-будто его здесь и нет. «И кондеционер...», - слышу в догонку, выпущенный им напоследок, довольно весомый соблазн. Я не отвечаю, не хочу тратить остаток сил на пустые разговоры.
     Через несколько минут, наконец-то добираюсь до места и сразу в воду. Уф, кажется на сей раз опять пронесло. Это я имею ввиду - добралась без особых приключений и все идет по плану. Из веревки и днища палатки делаю импровизированный навес, под который укладываюсь на пенку и тихо прихожу в себя.  Прямо надо мной, в пронзительно голубом небе плывут пушистые, белые как сахар, облака. Завороженно смотрю на них и на какое-то мгновение теряю чувство времени. 
     Я лежу практически на дне каньона. Черным скалам вокруг почти два миллиарда лет. Они носят весьма экзотическое название – Вишну, потому что якобы одного возраста с Буддой. Я по натуре атеист, поэтому не стану утверждать, были ли они свидетелями его рождения или нет,  но то, что эти камни видели возникновение континентов из огня, не вызывает никакого сомнения. Об этом красноречиво говорит их внешний вид – они черны и напоминают обуглившиеся деревья. Осознание их возраста приводит меня в какой-то благоговейный трепет. Я лежу в состоянии близком к нирване.  А, может и правда скалы возникли вместе с Буддой?... Не вставая, ослабелой рукой навожу фотоаппарат и увековечиваю небеса с цепляющимися за края каньона облаками.
    Далее все по известной программе: космический обед, прогулка к Колорадо, макание себя в ее ледянные воды, пятичасовой чай и ранний отход ко сну на обеденном столе.
    Проснулась через несколько часов. День клонился к концу. Солнце уже спряталось за бахромой каньона и со стороны Колорадо подул сильный, но очень горячий ветер - прямо как фен, хоть бигуди накручивай. Я сижу еще какое то время на краю стола, любуясь уходящим днем и затем опять укладываюсь спать. Мне надо успеть отдохнуть, так как я  собираюсь начать восхождение еще в темноте. Это единственный шанс избежать жары и потом, как я уже упоминала, у меня бронь на автобус, курсирующий с одного края каньона на другой. Если опоздаю, то теряю день, кучу денег и возможно работу. Такие перспективы придадут ответственности и прыти кому угодно, поэтому я закрываю глаза, с твердым намерением получить необходимый для подъема отдых.
     Следующая побудка где-то среди ночи. Глянула на небо и тут же пропал сон. Невероятное количество звезд свешивалось с краев каньона. Одни из них заговорчески подмигивали. А другие просто уставились на меня, как бы спрашивая: «А, чего это ты тут делаешь? А?» В прошлый раз я сетовала на то, что лежа в палатке не могла любоваться звездами, теперь, на столе, у меня имелся великолепный обзор. Сбылась мечта идиота! Спать совсем не хочется, но и вставать – тоже. Судя по тишине в лагере, сейчас  что-то между часом ночи и тремя утра. Рано еще. Я любуюсь звездным небом и вдруг часть звезд резко передвинулась в сторону. Стало непосебе, словно в предверии природной каткализмы. Но потом сообразила: это наверно колебания раскаленного воздуха, преломляют свет наподобе огромной линзы. Таращусь еще какое-то время в мерцающую бесконечность и неожиданно засыпаю снова.
    Сквозь сон слышу голоса. Соображаю, что кто-то уже покидает лагерь. Вскакиваю как ошпаренная и минут через двадцать сама шагаю по тропе вверх к южному краю. Еще очень темно и  меня спасает маленький, пристегнутый к голове фонарик. В этом обряде я напоминаю себе шахтера-забойщика, но к слову сказать, очень удобно. Милли примерно через три обгоняю группу туристов и далее шагаю в одиночестве.
     Рассвет застал меня на половине пути. Он только-только начинался и как бы еще пробовал свои силы. В первый момент он слегка подрумянил маленькие облачка, а потом робко высветил многочисленные скалы, отчего они неясно обозначились в синеватом тумане и выглядили весьма таинственно. Однако уже через несколько минут, вертикальная стена каньона вслыхнула в восходящих лучах солнца всеми своими красками. Желтые, оранжевые и красные слои были настолько яркими, что казались неественными, словно это не творение природы, а гигантская картина Ван Гога. Дух захватывает от красоты. Шлепаю по дороге наверх с широко раскрытым, от восторга, ртом. Навстречу идет караван муллов, нагруженный скорее всего, продуктами. Единственный наездник, ковбойского вида, уткнувшись в свой сотовый, ведет с кем-то бурную переписку. Он поглощен этим занятием настолько, что даже не замечает меня, стоящую на краю тропы. Смотрю на карван, монотонно исчезающий в клубах пыли и на меня накатывается странное чувство. Пыль раннего палеозоя, муллы и ковбой середины девятнадцатого столетия и сотовый телефон... Нет, это уже не Ван Гог – это уже больше похоже на Сальвадора Дали....
    Восхождение прошло без особых приключений и физических издержек. Не знаю чем это объяснить, но почему-то только в Большом Каньоне, вопреки ожиданиям,  подъем мне дается гораздо легче, чем спуск. В девять тридцать я уже стояла у стенда автобусного бронирования. Служащие взяли доплату и предложили мне где-нибудь погулять до часу дня. Еще погулять! Я уже и так нагулялась вволю, тем более, что дорогой стерла ноги и прогулки - это было последнее, что мне вообще хотелось сейчас делать. Кое как доплелась до остановки паркового автобуса и поехала в душевую, а потом, так же ковыляя - в ресторан. Глянув в меню, почувстововала жуткий,  просто волчий голод. Действительно,  мой последний нормальный обед был в субботу. В воскресенье на работе не сильно-то поешь, потом, весь понедельник, в пути, кусочничала; во вторник - космические харчи - объемные, но малокалорийные. И сегодня с утра - сгущенка с водой и десять милль подъема. Официант, принимая заказ, вежливо поинтересовался: сколько человек будут есть, видимо я не производила впечатления обжоры, но узнав, что это все для меня, понимающе улыбнулся. Дескать, у нас здесь в парке столько народу ходит, что мы и не такое видали...
      Я сижу у окна, выходящего на каньон. Утренняя голубоватая дымка еще не проглочена жаркими лучами и сквозь нее до самого горизонта, проступают многочисленные скалы, невообразимо причудливых форм.  Картина настолько величава, что создает ощущуение нереальности. Я  смотрю не отрываясь и тихо медитирую, мысленно погружаясь в эту голубоватую туманность. Все глубже и глубже и ... Тут принесли завтрак.
     Эпилог. Обратный путь прошел по намеченному плану. Автобус доставил меня и еще несколько туристов, тоже пересекших каньон, на северный край, к нашим машинам. Путь занял два часа, но вполне окупился захватывающими дух красотами, мелькавшеми за окном. Потом я ехала домой, навстречу желто-красному и какому-то совершенно марсианскому закату. Я просто не могла оторвать от него глаз и только отсутствие машин на дороге, спасало от неминуемой аварии. Переночевав в мотеле, неторопясь достигла Сан Диего, даже на несколько часов раньше, чем планировала. Настроение было мирно успокоенное, какое бывает у человека, успешно выполнившего тяжкий долг. Я ехала расслабленно, лениво прикидывая в уме, что нужно сегодня сделать  для завтрашнего рабочего дня. Однако переступив порог квартиры,  к своему удивлению и прямо скажем, разочарованию узнала, что пока я штурмовала каньоные высоты и совершала туристические подвиги, меня выгнали с работы. Вот, ведь какой народ! Никакого понимания к жаждущей романтики, мятущейся натуре, а еще говорят - свободная страна.... Не буду скрывать, эта досадная неприятность несколько подпортила окончание путешествия. Но погоревав несколько дней, я успокоилась. Подумаешь работа! Потеряла эту – будет другая. А такое путешествие случается только раз в жизни. Да, вообще, что может сравниться с экзотической красотой каньона его фантастическими рассветами и закатами, с его волшебными ночами и черным бархатным небом, которое, словно плащ мага, сплошь усыпанно яркими блистающими звездами.....