про Лису, Старуху, Колобок и Муху

 Извините за длинноту.

Ближе к весне волчком завертишься - голод уже, холод ещё...
Рыжая кума хитра: материала зимой в лесу много: одного снега... Ух! Тут притопчем, тут накинем, тут копнем, сюда «бантик на пуговку»… Главное - идея. «Дворец! — представила «товар лицом» Медведю. — Не берлога — диван падишаха! Терем-то твой — будка крашеная и всё! Всё чужое! Не муравьи, так жук пожрёт. А тут для ремонта-любой материал! Делай – не хочу! Махнём?!» И ведь уговорила!..
Недолго радовалась — снесло удачу половодьем. Только успела Бобру за пару окуней топляк сосватать — и ледяной дворец растаял!!! Просто полоса какая-то...
— Гадина! — дубасит по сосне Медведь. — Отдавай теремок!
— А нет его — смыло! — пищит Лиса из-под корней…
— Давай чего взамен, змея! — продолжает долбить здоровяк.
— Так нет ничего… Бери эту норку, если хочешь…
— В норку, да!? Меня — в дырку?! Да?!! Через месяц приду! Порву! — вдарил напоследок Медведь и ушел, а дерево завалилось и чуть не засыпало Лису прямо в той норке.

Шукая съестное, «нос к носу» выскочила на перепуганную Лису Крыса.
— А-а-а… Рыжая…— Принюхалась, узнавая. — Проблемы?.. — затараторила лысохвостая пискля — А поделом! Уговорила меня хвойную норку на копну прелого сена сменять, сволочь!? Поймать бы тебя в тёмной комнате да связанной… Ух, я бы поразмялась!...
— Да что ты, что ты, душа моя — перехватывая темп отвечает Лиса, выбираясь из завала: вдруг и правда побьёт? — А хоть сейчас забирай. Деревцо вот сверху приладишь и всё...
Выбралась. Отряхиваясь:
— Не дождалась ты — всходы пойдут, живность понабежит. Просто санаторий: Филин далеко, детишкам — красота… А по мне, хоть сейчас — обратно. Добрая я, бесхитростная… Незлобивая…
Всхлипнув:
— Наговаривают на меня, обижают — и навзрыд — Ой, беда пришла, ой беда! Кто теперь бедной Лисоньке-то помо-о-ожет?
— Тише, тише… В чём дело-то? — Крыса аж пританцовывала от любопытства. Лиса и рассказала. «Помоги, дорогая, чем можешь…»
— Сама — бедна. Нечем… Хотя… Видишь сарайчик? Во-о-н он. — Бери козу… Там она…Поделим...
— Не-е… Дурная… Вонючая… Не овца! А сарайчик-то это тема… — размышляла вслух Лиса — Ничего, говорю, тема: сарайчик-то…
— Бери хоть сарайчик! Мне-то что! С забором помогу… Чем вот ты со мной тогда?..
— Будет тебе, будет… Услужу. Слово моё верное. Вон Бобру личный теремок отдала — сама знаешь. И что?Счастлив! Простая я… Всё себе в убыток… Идея! — воспряла духом Лисица. — Тряхнём-ка стариной!

И утром — к Медведю:
— Покои царские тебе присмотрела — сарайчик. Чисто, тепло…
— Медведи в сараях не живут!
— Свалишь стены, обваляешь — берлога будет… Сухая, нарядная… Всесезонка!! Не жизнь — санаторий!
— Посмотрим… В чём подвох, рыжая? Знаю я тебя…
— Что ты, что ты? Какой подвох?.. Так, мелочь… Пустяк… Живут там…
— Кто ещё в моём сарайчике живёт?!! — вскипел Медведь
— Так, коза одна…
— Собаки нет? Заодно и отметим. — Высунувшись из ельника, Волк деловито ковырнул чёрным когтем в зубах.
— Но-но! Моё!.. Раз собак нет, нынче пойдём… Ночью

Крыса, как обещала, подгрызла доски...

Увидев у самой морды клыки и когти, Коза звонко и протяжно испустила дух. Налетчикам горло перехватило, есть расхотелось. Выскочили на воздух. Дышат…
— Ну? — сказал Волк, растирая глаза.
— Что, «ну»? Валить будем.
— Дык она уже...
— Стены валить будем, дурак! Евроберлогу делать — просипел Медведь.
Упёрлись лапами, заскрипели-затрещали доски…
Всех подняли. Старик разглядел разбойников, кочергу — в веник сунул и, запалив о тлеющие головёшки, гостей то и приветил: то по мордасам, то по рёбрам, и опять по мордасам! Искры, вонь — шерсть палёная…
Насилу ноги унесли — деятели.

Медведь утром Лису чуть не прибил — Волк удержал. «Погоди, — говорит — с кого потом возьмешь?»
— Результату-то — пшик. Давай что-нибудь другое, кума!
— Добычу взяли? Взяли! Чего не забрали?
— Старик головешкой угостил!
— Сами виноваты!
— Не мути! — вмешался Медведь. — Должна, так должна!
— И за шубы… — уточнил, почесываясь, Волк.
— Но я… — начала Лиса
— Короче, срок урезаю. Если что — по рёбрам напомню! — отрезал Медведь.
«Всё не так! — билась в истерике Лиса, метаясь по лесу. С такими соседями как Старик сарайчик не пристроишь! Другое что-то надо…»
Успокоившись, «навела макияж» и побежала Крысу напрягать: подвела сволочь! Может, сама старого снарядила? Та ещё гадюка...
Крыса в доме жила. В подвале у запасов. Скоро тех — как не бывало: Ворона помогала, морды наели-и!.. Эта - бегать, та - летать... Теперь  сытость прошла, морды опали... Но «стрекача давать» не хотелось: из уюта и тепла куда?.. Солнце, конечно припекает, живность просыпается, но сыро-о-о...

Что в козе мяса? Пара костей, три волосины да кожи чуть. Сварила Старуха чего-то «на раз», хлебнули да выбросили.
Лиса с Крысой тоже подзакусили. Жизнь такая: кому отходы, кому доходы.

Урчанье в животах тем утром разбудило всех: весна... Пошла Старуха по запасы, а вместо еды — голые полки! Да в огороде берёзки, тополя.
— Яблони бы лучше посадил, дуралей! — проскрипела Старуха и закряхтела по дому — надо Старика кормить. Прижился у неё — сбежал от дурочки с корытом. Не сеном же его, вместо козы…
Веничек из прутиков, берестянка, фартучек… По полкам, по сусекам — муки и с горсточку не набралось. Заглянула в туески-мешочки. «Сменять бы тару на еду, да где ж дурака найти?» Думала, думала, а руки сами всё вытряхнули-вывернули. Сушь старую, шелуху — всё в дело. Пыль грибную, кусочек коры, скорлупку, пёрышко, чуть-чуть стружки, немного клея-казеина, что осенью забыл плотник… Дрожжей щепоть. Старуха загадочно улыбнулась, вздохнула и через ступку — всё в серый порошок.
«Неаппетитно… Гадость какая-то… Да и маловато… А испеку-ка я — колобок! Не торт «Наполеон», конечно, но рот заткну: тоже — еда! Натру берестой — будет белый, как пшеничный. О-о-о!» Замешала, щепоть золы вместо соли и слепила как снежок. Табуретку старую вслед за метёлкой — в печь; веник палёный, щепу от сарая — дрова-то за зиму кончились…
Запекла.
— Гляди-ка, расхлопоталась! То помирали всё, а тут — как молодая! — Ворона взгромоздившая свою тушку на березу пыталась комментировать происходящее.
Вынула Старуха печёное богатство и на подоконник его — остывать. Жук-навозник как увидел, так и обомлел — тёплое, серо-коричневое, в чешуйках… По бокам оттопырилось — то ли ручки, то ли ушки… — красавец! Муха-подружка на потолке тоже оживилась…
Ворона села на Колобок, отдышалась и: тюк-тюк — как бы глазки, тюк-тюк — носик, ротик…
— Тьфу, Господи, что ж это я скорлупу-то не ем? За что наказал, окаянный? Пропадёт добро-то!!!
И, облегчившись, кряхтя, отлетела обратно.
Жук от знакомых видов-запахов чуть с ума не сошел: вскочил попой вверх, поё-ёт!

Вкусные неброские
Я-аблочки как конские…

А Муха давай Колобку под чешуйки яйца пихать.
— Куды?! — кричит Ворона, дёргаясь с ноги на ногу. А та уже снова на потолк — отдых. Солнышко весеннее Колобок на окне припекает.
Старуха, деловито обмахнув фартуком Колобка, сняла его на лавочку. А яйца то в тепле и на дрожжах не в минуты — в секунды дозрели.
— Эх, подхарчимся! — возбуждённая жирная Крыса, толкнув лавку, Колобок-то и стряхнула. Но тот мячиком перескочил порог, крыльцо — и по тропинке под уклон. Рванула Крыса за ним и догнала б, да одышка… Вдруг:
— Дети!!! — завопила Муха. — На мгновение отвернёшься и на! — И — в окно — догонять контейнер, с бесценными яйцами…
Флегматичный сосед Жук, посмотрев на небо и промычав "М-у-гу", взял зонт и поковылял следом. И Ворона снялась, решив сразить Лису новостями.

Рыжая словно выросла на берегу, где Медведь ловил рыбу. Мокрый, озябший гигант, дрожа и клацая зубами, прыгал по воде, размахивая дубиной. «Хочешь долг за шубу? — Недалеко он — по опушке ельника катится. Тропинка там. Забирай!.. Поторопись!» Он и поторопился. Догнал.
— Колобок, колобок! Ты теперь мой… Я тебя съем!
Колобок — ноль внимания. Медведь, возмущённо:
— Колобок, колобок! Я тебя съем! — и осторожно прижал того лапой.
Успев долететь Муха, оценила ситуацию и, словно Колобок, заверещала:
— Не ешь, Медведь, — гнию я! Полная башка опарыша! Старик со Старухой выбросили… Тоже сгнить хочешь?
— Успею…— Медведь пригляделся, покатал, обнюхал: мелкий какой-то, невзрачный…
— Ты чего?! — занервничала Лиса.— Деликатес! Хватай! Ешь!
Махнул лапой Медведь:
— Ну, накормила, рыжая! Сама ешь! — И, словно заметив что-то, нырнул в ельник.
— Не хочешь — как хочешь. Считаем — в расчёте! — успела Лиса крикнуть вдогонку.

— Разворачивай! — скомандовала Муха появившемуся Жуку.
Подналёгли!.. — всё ж в гору, да против ветра. Их сдувает, но стараются, катят. Вот-вот затолкают Колобок во двор. Тут на пути выступ. Встали...
Порывом ветра калитка, хлопнув, как клюшка, вышибает Колобка, в игру — обратно на тропинку.
…И снова вниз, быстрее прежнего…
С зуммом: «Маленькие мои!» — Муха бросается вдогонку и, надрываясь, суёт травинки да былинки под Колобка. Уже близко — шум. «Река!» Чуть с ума не сошла… — крошки плавать-то не умеют! Жук, короткими подлётами, тащится вслед.
Колобок, налетев на корешок, встал. Случайная шишка, упав рядом, подтолкнула. Колобок и он с наскока застрял — покачивается… на самом краю обрыва. Червячки беззаботно песни распевают: маленькие, глупенькие. Вот-вот упадут. Чуть порыв ветра и — всё.
Муха осторожно вползла под Колобка — подставляя себя. Жук встал рядом.
— Отчаянная ты… Брось!
— Как я жить-то без них буду?
— Ещё заведёшь.
— Старая я! — всхлипнула Муха, но новый порыв ветра заставил замолчать и напрячься.
— Муха, я тебя…
— Знаю…
— Откуда?..
— Мы же так похожи, дурачок ты мой, толстенький.
— А я тебе?..
— Да, Жук, да, нравишься, главное — сейчас помоги!

Тут из куста: Волк — Лиса привела. Выскочили прямо на компанию. Лиса сразу: «Забирай долг за шубу, Серый, и — в расчёте!»
— Колобок, колобок! Я тебя съем!
— Держись! — бросает Жуку запыхавшаяся Муха и закружилась вокруг Волка. Напрягшись, чтобы перекричать ветер и реку, снова зажужжала за Колобка:
— Сбрендил, Серый? На червяков потянуло? Тебе бы зайца…
— Неплохо бы, — ухмыльнулся Волк, поведя мордой на звук.
— А с глистами?..
Кашлянув, словно поперхнувшись, тот брезгливо морщится.
— Колобок-то протух уже… Смотри, такие и тебя изнутри сожрут! И Муха села на Колобка.
Волк брезгливо обнюхал опарышей.
— Шлёпай дальше — целее будешь! — осмелела Муха.
Волк плюнул в сердцах Лисе под ноги и "сделал ноги".
— Не хочешь — как хочешь! А мы — в расчёте!— крикнула она. Не уговаривать же…
И, глядя в упор на вьющуюся сверху Муху:
— Ворона, голубушка! Склюнь-ка эту заразу!
— Ну, предлАжилла, ну, вАщ-ще! — хрипло хмыкнула та и вальяжно взлетела.
Лиса, не сводя глаз с Мухи:
— Колобок, Колобок! Ты теперь — мой и я тебя съем!
Молчит дурак набитый. Ручки-чешуйки растопырил, только опарыши и пищат.
— Съем я тебя! — повторила Лиса и нехорошо ухмыльнулась. Принюхалась — скорлупки-то толчёные аромат дали. Курицы нет, а пахнет — как лапша китайская.
Муха вертится, не зная, что делать. Лиса, улучив момент, попала по зануде лапой. Та чуть в сознание и — к Колобку. Там же в щелках опарыши родные копошатся, радуются. Мордочки чёрные уже видно. Оглоушенная Муха бдительность-то и потеряла.
А тут снова Волк:
— Передумал, — говорит — Отдавай Лиса Колобок.
И сзади — Медведь; и в глазах у него тоже блестит мерзость какая-то.
— Не дам! — упёрлась Лиса, схватив Колобок лапами и зажав крылышко Мухи.
Волк:
— Ну, как же, как же?— и сверху свои лапищи.
Жук, еле увернувшись, отполз в сторону.
— Без меня?! — вмешался Медведь и головами их — бац! И — в стороны и-ых!! Лиса случайно подкинула Колобок. Пролетавшая Ворона приняла пас и рванула с добычей. Муха от отчаяния — тараном ей в глаз и Колобок, выскользнув из лап, упал в реку.
Размяк там, рассыпался…
Разыгралась в реке рыба — витамины! По весне вдвойне ценно!
— Червячки мои! Родные мои! — очумевшая от несчастья Муха гарцевала с помятым крылом над водой, стараясь ухватить тонкими ножками и выдернуть из лап смерти то одного, то другого, пока голодный карась, выпрыгнув, не проглотил и её.

С криком: «Муха!..» Жук бросился в реку, но и рыба навозников не ест — горькие, и утонуть ему невозможно — плавуч, как Буратино. Побарахтался, отплевался и выбрался, грустный, на берег: у навозной кучи, прямо в толпу изумрудных соплеменниц. Только в ласках изумрудных красавиц и забылся.

На берегу Медведь, гневно сопя, дал всем понюхать кулак и важно удалился. Волк, шлёпнув Лисе подзатыльник, сурово глянул ей в глаза. Прямо до дна.
— Чего я? Чего сразу я-то? — заверещала Лиса. — Крыса!.. Это всё Крыса!..
Но оба уже скрылись за деревьями.

Мы же о Старухе забыли! А она всё по хозяйству: пошла вынуть Дедову сеть для ремонта, глянула, а в ней — карасей-то! Полный фартук набрался — еле дотащила. Нажарили да пир со Стариком устроили.
Закусили-выпили… Чаю. И Крыса с Вороной тут… Под столом…
И тут Старик как схватит себя за волосы, как дёрнет, а там мОлодец! И пустился он в пляс. Старуха себя за волосы тоже как дёрнет, слетел костюм, а там — крАсна девица с косами! Крыса тоже себя лапами за нос как дёрнет, а там — кот Мурлыка. Заплясали все вокруг девицы то важно-выпендрёжно, то весело — с коленцами.
Только Ворона, забившись в угол, дёргает себя за нос, бормочет: «Вай-вай-вай!..» и плачет…