Amigo

Amigo очень скоро узнал о свободных нравах, царящих в Бобруйске, и не на шутку разволновался. Его тянуло в Бобруйск к местным красоткам, и одновременно он беспокоился, выдержит ли Бобруйск его могучий сексуальный напор. С одной стороны, Бобруйск – не Таллинн, в нем количество населения едва перевалило за 30 тысяч, здесь не разгуляешься. С другой стороны, бобруйчанки славились красотой и привлекательностью вдоль всей трассы Москва – Мухосранск. К тому же провинциалки всегда привлекали Amigo, растопляя его душу до консистенции конфитюра. (В этом мы с ним удивительно похожи).

Тем не менее сомнения оставались, и Amigo вступил в интенсивную электронную переписку с *Женой, испрашивая у неё совета. Бывали дни, когда он посылал ей до десяти писем на дню – у *Жены едва доставало сил и времени, чтобы отписывать хотя бы десятую долю этого количества. Однако как новоиспеченный патриот Бобруйска Жена была крайне заинтересована в переселении сюда Amigo – одной из самых колоритных личностей нашей скудной на характеры эпохи. Так или иначе, возымела ли действие агитация Жены, или какие другие обстоятельства сыграли свою роль, но все же в один прекрасный день Amigo бросил в Таллинне все нажитое и с легкой сумкой на плече и толстой пачкой долларов в кармане джинсов сел в поезд Москва – Мухосранск, с тем чтобы выйти на вокзале Бобруйска.

В поезде Amigo подружился со всем вагоном, подробно рассказал о своих планах на будущее и успел сагитировать трех красоток не слишком преклонного возраста и двух молодых людей сойти вместе с ним с поезда в Бобруйске и начать новую жизнь с нуля. Однако ночью уставшего от коньяка и общения с красотками Amigo стали одолевать новые сомнения. Пристало ли ему, потомственному казаку, появляться в Бобруйске, как рядовому лоху, - пешком, в простой джинсовой куртке и с сумочкой на плече? Нет, он должен ворваться в Бобруйск на лихом коне и если уж без сабли в руке, то хотя бы в развевающейся за спиной бурке. Но где взять коня и бурку? – А доллары на что? – подумал Amigo и спрыгнул с поезда в чистом поле за двадцать минут до прибытия поезда в Бобруйск. Что стало с его попутчиками, которых он уговорил начать вместе с ним новую жизнь в Бобруйске, Amigo так никогда не узнал, потому что забыл об их существовании через минуту после того, как спрыгнул с поезда.

В ближайшем селе Amigo, чтобы не вызывать у местных жителей подозрений, выдал себя за испанского цыгана, прибывшего в Бобруйский район специально для того, чтобы подыскать себе подходящую скаковую лошадь. Бобруйские крестьяне, до страсти обожавшие всяческую иностранщину, приняли Amigo вполне радушно: выставили три ведра самогону. К вечеру Amigo был сыт, пьян и доволен жизнью. Через три дня он уже отплясывал на всех свадьбах в округе и провожал в последний путь всех усопших в радиусе 170 километров. К тому же он успел посвататься ко всем бобруйским барышням на выданье в возрасте от 20 до 45 лет и уже по-родственному навещал многочисленных вдовушек и разведёнок района. Еще через неделю Amigo учил сельских ребятишек джигитовке и игре на балалайке, взрослых – украинскому языку, мужиков – делать самогонку и пить испанские вина, баб – варить борщ и готовить салат из южноамериканских кактусов. Он уговорил мужиков устроить в Бобруйском районе (деревня Высокие Хренищи) страусиную ферму и снабжать яйцами не только Бобруйск, но даже и Москву. Он же убедил их в реальной возможности найти в районе нефть и намыть несколько тонн золота в речке Бобрихе. Словом, жизнь крутилась и кипела вокруг Amigo. К этому времени относится его гениальный инженерный проект – соединить в одном приборе балалайку с дигитальной фотокамерой. Впоследствии эта идея, воплощенная в местной кузне, получила у журналистов название «Бобруйская Нокия».

В тот же период Amigo затеял провести в районе первый в истории Бобруйска бой быков. Соорудили арену из подручных материалов, нашли подходящего быка. Однако в день боя случился конфуз. Amigo, хлебнувший перед поединком половину трехлитровой банки крепчайшего самогона, потом не смог облачиться в тореадорский костюм и вышел на поединок в матадорской курточке, плавках и со шпагой в руке. Бык, увидев такое чудо, наотрез отказался сражаться: он повернулся к Amigo задом, уткнулся рогами в забор и долго поливал импровизированную арену горячей мочой. Обиженный Amigo пару раз дернул быка за хвост – бык только повёл в сторону кроваво-красным глазом и засопел еще сердитей (не переставая поливать арену). Тогда Amigo огрел быка шпагой плашмя по толстому заду, рухнул, как подкошенный, на кучу опилок и погрузился в крепчайший казацкий сон. Надо отметить, что конфуз обошелся Amigo в кругленькую сумму, так как он не догадался вовремя застраховать мероприятие от непредвиденных случайностей.

Так недели шли за неделями, потом полетели месяцы, незаметно прошел год, а Amigo так и не появился ни разу в Бобруйске. Иногда только он присылал с оказией письма *Жене и Фу, да еще Дэд Ментай тайком навещал его в его деревне. При этом они каждый раз устраивали на природе такой шабаш, что все лешие разбегались из окрестных лесов, а русалки ныряли поглубже в реки и озера, ложились на дно и трое суток боялись всплывать даже глухой полночью.

Все мы, истинные друзья Amigo, радовались, что он наконец-то нашел себя, однако опасались, что его мятущаяся и ненасытная душа успокоилась совсем не надолго.