Утро в режиме Гадость

           Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: “Умерла от отвращения”.
                Ф. Раневская

      Согласно суровой статистике и романтическим грёзам каждой сельской нимфы, первый парень на деревне должен - нет, просто обязан! - играть на аккордеоне. И не следует забывать, что чем шире вопящий монстр способен раздуть свои щеки, тем больше поклонниц падут ниц к кирзовым сапогам его счастливого обладателя.
      Видимо, таким простым, как все гениальное, расчетом и пользовался Аристарх Петрович (почему именно Аристарх Петрович? Наверное, только человек с именем Аристарх Петрович мог так весело и непринужденно играть свои сюиты в 6:30 утра. Простым смертным такой вызов был не под силу.)
      ...Сия мизансцена молнией пролетала в разгневанных и недоумевающих головах жителей дома по улице Р. каждое утро, когда повизгивавший на "ля" музыкальный инструмент оповещал округу о том, что стрелки старого кинингеровского будильника растопырились ровно на 6:30.
       Морщась и приглаживая всклокоченные волосы обитатели дома синхронно, словно они долго и упорно репетировали, шаркали разнокалиберными домашними тапочками в сторону ванных комнат, от чего какофония, извергаемая из недр дома по улице Р. казалась еще более безобразной и интригующей.
       Аристарх Петрович о-очень старался. Старался неимоверно. Каждый седой волосок его подрагивал в такт "Прощанию Славянки" и скупая мужская слеза предательски катилась по сморщенному страдальческому лицу. Жители дома по улице Р. в это время же вспоминали курс физики за 10-й класс и жалели, что так скверно его усвоили. В противном же случае они бы всенепременно вывели формулу, согласно которой предоставлялось возможным торжественно натянуть аккордеонище на убеленную сединами голову Аристарха Петровича.
        Ровно в 7:03 концерт смолкал и исполнитель, весьма довольный собой, десантировался во двор, где на скамейке его уже ждала разгоряченная публика склеротического возраста. Аристарх Петрович надменно кланялся, заводя левую руку за спину. (Ах, да! Был он знатным графом в пятом поколении и отнюдь не брезговал своим статусом). Затем, совершенно не по-графски, он отворачивался в сторону и с угрожающим хрипом сплёвывал в куст сирени. Жители дома по улице Р. все так же синхронно содрогались приступом отвращения и спешили ретироваться подальше от очага раздражения.