Сам. ран. дневник 6 Его светлость переходит в стро

Самый ранний дневник 6 Его светлость переходит в строгость

13 июня 1962 г. Саша Фрумкин лечится в наркологической больнице. Он тоскует и рвётся на волю. Я прихожу к нему, больница рядом с моим домом. Саша пишет мне тонкие записки, очень меня трогающие.

Сегодня слушала Вана Клиберна. Его светлость не проходит, но переходит в строгость, он несёт в себе огромную Боль. Улыбка его способна растопить злые глаза. Лицо его невыразимо прекрасно. Печаль его обращается в мрачное скорбное отчаяние. Человеческое изумительное существо. Я боюсь, что больше его не увижу. Даже ему я не смогла бы посвятить себя.

Детская любовь моя к нему жива. Когда он победил на Конкурсе имени Чайковского, то я послала ему письмо. На адресе было написано: Консерватория, Вану Клиберну.
14 июня. Я всё ещё после разрыва с Ильёй чувствую себя мёртвой. Каменные засовы крепки почти безнадёжно. Прошло несколько лет с момента моей гибели душевной. Я успела дважды родиться и умереть...

15 июня. Я была в гостях у Лёни Бабаджаняна. Красота на меня смотрела. Он хотел выбросить кое-что из своих старых работ, я выпросила их себе. Он отдал.

Как мне волшебно всегда с Лёней. Чудесный человек. Мы дружны. Иногда он появляется у меня. Мы поём с ним менуэты Баха на два голоса. Это такая радость. Иногда он приходит с девушкой.

17 июня. Я не могу смотреть в чёрные глаза.

Если не хочешь, чтобы люди на тебя смотрели, надо стать серенькой мышкой. Ни богатство, ни бедность не минуют взглядов любопытствующей толпы. Людей возбуждают как чёрные, так и яркие краски.

18 июня. Письма от Вити Мамонова не будет.

Минутная передышка перед новыми терзаниями.

Витины стихи:

Кончилось, начало не имеющее.

Зачем делать добро человеку, не хотящему принимать его?

20 июня. В моей крохотной семиметровой комнатке с фортепьяно стоят стол, стул и кровать. Окна у меня с деревянными ставнями.

21 июня. Письмо от Вити Мамонова нежданное, деловое. Свобода расправит мнимые крылья. Может быть, Витя человечней меня, может быть, я более озлоблена.

28 июня. Мой отец седой. Когда я его вижу, я - его дочь. Не вижу - не помню. И так почти со всеми людьми.

Путешествовали с папой на машине по городам, посетили Переславль- Залеский, Кострому, Иваново, Владимир. Это большие деревни. Единственная в городах этих отрада — церкви. Они красивы сказочно, но почти все забиты, пустуют.

Во мне апатия. Я умираю.

Иногда передо мной проплывает Витино лицо. Люблю, безумно люблю его стихи.

Я часто прихожу к выводу, что выхода у меня нет, просветления нет. Мужество нужно, чтобы терпеть эту боль. Во имя чего? Это опять тупик. Смерть - это единственный выход. Глупости!

Я знаю, что смерть немыслима. Не понимаю, почему так страшен переход в неё. А может быть, я всё-таки люблю жизнь?

Господи, Господи, Господи, помилуй меня.

19 июля. Мы с Ладой Белоручевой отдыхаем в Судаке. Чужие мы и одинокие. Звёзды зияют...

Все мы умираем потихоньку. Не убивай меня, Боже!

20 июля. Маленький мальчик Славик дивится миру, собирает цветы, камушки, птичьи перья. Он дал мне фазанье синее пёрышко, как кровь тонкое. Показал мне краба, ракушку с раком, принёс книжку о бабочках, камнях, цветах, жуках. Это меня тронуло.

Я стремлюсь к абсолюту. Либо Витя Мамонов, либо никто. Впереди только муки.

23 июля. Был шторм. Деревья неистово гнулись, по-человечески защищаясь руками от ветра. Чёрное море было пропастью, мне не хотелось уходить от него. Всё вокруг безумствовало, лишь звёзды безучастны были.

Я была одна, и я была смешна в своём стремлении быть одной. Мне не хотелось домой. Мне было спокойно. Природа успокаивала, пугали люди, которые могли бы встретиться.

До чего же я мертва. Этот ветер мне по душе, пока он не проломил крышу над моей головой.

25 июля. Я была одна, и вокруг были сосны и ветер.

30 июля. Любимое дерево моё сосна. Я хотела бы стать сосной после смерти. Я каялась в своих грехах, а сосны слушали.

Я звала мысленно Витю Мамонова. В голове звучали стихи Блока. Сосны разговаривали со мной.

Витя - моя застывшая, окаменевшая мысль. Её тоже надо разбить, чтобы забыть. Я до изнеможения плаваю, но ничего не могу забыть.

Все мои кумиры разбиваются в прах.

12 августа. Иногда мне хочется замучить себя до смерти, опоить вином. Рук на себя наложить не могу, слишком себя жалко.

13 августа. Я погрузилась во тьму. Луна освещает мою дорогу.

14 августа. Я, как все. Мне ничего не жалко, и слёзы ребёнка не трогают меня сейчас.

15 августа. Ты всё-таки отнял его у меня, Боже всесильный. [очевидно тот, кто был мне очень дорог - Борис Пашков на время был отнят у меня, позже он стал моим крёстным отцом]

Благодарю. Вот и солнце мне говорит — смирись.

16 августа. В случае крушения моей мысли, я должна умереть.

17 августа. Истина мне недоступна.

18 августа. Смирение не мой удел.

Пронзительные Витины стихи:

Ясеневый зажму батожок,
Ступни укреплю ходьбой, спиралью.
Прижатая лопнутым камнем,
Сдирает мох свободным концом.

Душным кувшином перевёрнутый ветер
Распластывает на стальной тропе.
Виснут брови. Что — горы, мне не дано пока.
В точку поляна, где крошечные ослики
весело отгоняют ушами навязчивую траву.

Вода скользит из ладоней.
Я смою глаза. Стану хрипло пророчить.
И жёсткая ветка столкнёт удивившегося дрозда.

Нам не знать своего птицелова.

20 августа. Бог не дал мне тонкости душевной. Музыка и интеллектуальные люди лишь гармонические декорации скучнейшей из комедий.

Я ничтожна и забываю об этом. Люди открывают мне глаза на себя.

Вот последствия несчастной любви моей к Илье, разрыв нашей дружбы, оборванность моей глубокой любви к нему.

25 августа. Я не способна на риск.

28 августа. Лицо красоты невыразимо и мучительно. Красота приближает к вечности минуту.

30 августа. Я ещё чего-то прошу у Бога и закрываюсь руками от страданий. Но страдания лишь убивают во мне животное, но не делают из меня человека. Все эти дни я плебей.

2 сентября. Познакомилась с другом Саши Фрумкина Кириллом Раевским. Пообщались с ним немного. Он вернулся из армии недавно. Он сказал мне: «Если бы ты знала, как мне не везёт». Это шевелит лохмотья моей души.

4 сентября. Сердце, разорвись! Нет у меня сердца. Мне не больно, потому что у меня нет сердца. Дай Бог ему радости.

У Лёни Бабаджаняна умное, строгое лицо, глаза у него очень велики, спокойные и умные.

Мой друг Коля Танаев потрясающе тонок и хрупок.

6 сентября. Мои друзья — Коля Танаев, Саша Фрумкин, Лёня Бабаджанян, Володя Харнас, Кирилл. Кирилл меня не спасёт. Я не спасу их. Так что хватит. Господи, спаси меня от меня.

7 сентября. В Мураново лёгкие солнечные клёны. Ливень листьев осенних и умирающий запах земли.

От великой пустоты хочу искусства. Какая пропасть между мной тогда (Илья, дружба с ним) и теперь.

Я лишь отражение людей. Никто этого обо мне не ведает... Я луна. Я сам бред и холод. Я не свет, а свечение, я не тьма, а тень. Это сейчас моя сущность. Я человек чувства, а чувство во мне убили. Любить некого и незачем. Поиски красоты, ума, правды.

8 сентября. Сегодня мне было дано увидеть, что со мной стало, что со мной было.

Какие тысячелетия отделяют меня от того дня, когда двери тюрьмы (это образ) захлопнулись за мной.

9 сентября. О, моё невинное детство! 4 года, и я уже не та.

10 сентября. Господи, не отнимай моих привязанностей, не обманывай, Господи,  не гаси во мне тончайший этот свет.

Зачем бестолково злиться на людей, не лучше ли пройти мимо, опустив глаза? Своим презрением я не сделаю их лучше. Лучше не делать зла самой. Тогда ещё возможно сколько-нибудь просветлить их. Не мне судить их.

15 сентября. Что бы делали люди без солнца? Оно способно изумить глаза даже видом привычным и хмурым.

18 сентября. Что связывает людей между собой, какя радость или корысть?

20 сентября. Только Господь спасёт меня. Я уже не в силах скоро что-нибудь изменить.

6 октября. В Лиде Савченко есть глубоко скрытое обаяние и совершенно искренняя доброта. Она мне иногда очень нравится.

12 октября. Что-то ушло вместе с Линой. Я не разлюбила её, мне просто всё равно.

14 октября. Итак, жизнь моя пока несносна. Звериная тоска.

Посмотри, как все твои иллюзии опадают мёртвыми листьями.

Мой взгляд в зеркале тосклив.

15 октября. Я снова нахожу в одиночестве отдых, покой от людей. Люди слишком суетны. Мне хочется мудрости и покоя.

16 октября. Хочется побыть монахиней, носить тёмные одежды и смиренно опускать глаза.

Любви нет. Это слово не волнует меня.

18 октября. Ужасно сегодня хотелось плакать оттого, что жизнь так прекрасна и мучительна.

19 октября. Влюблена в имя Филипп и в Боттичелли.

Иллюстрация - фотография Натальи Львовны Дружининой в детстве. Н.Л. режиссёр Студии Художественного слова.