Пришелец

   Всё началось с того, что после занятий ко мне зашёл незнакомый молодой человек с чёрной сумкой на плече. Его живой пытливый  взгляд и обветренное загоревшее лицо выдавали в нём  человека,  который провёл ни один день на природе.

«Наверное, только что с поля, - промелькнуло у меня в голове. – Где же он был? Скорее всего, на севере, хотя, может, даже на Урале, -  стал я гадать, слушая незнакомца».   

Я  не ошибся, молодой человек действительно был в экспедиции. Только оказался не геологом, как я подумал, а археологом, вдобавок ко всему - преподавателем института. Лето Дмитрий провел со студентами на  раскопках двух стоянок древних людей в бассейне среднего течения Дона, и теперь занимался обработкой найденного материала.

- Василий Гаврилович, вот, посмотрите, - после знакомства начал нежданный посетитель, протягивая мне прозрачный полиэтиленовый пакетик. – По предварительным прикидкам возраст той стоянки, на которой сделана находка, более двадцати пяти тысяч лет.

Я не обратил особого внимания на его слова, сказанные с гордостью. Подумал про себя, что двадцать пять тысяч лет - это не возраст в истории Земли, где счёт идёт на миллиарды лет, хотя в истории человечества это может что-то значит.
 
Осторожно открыв пакет, я развернул сверток крафтовской бумаги.  На ладонь легли два небольших камушка, покрытых слоем рыжей глины и местами окисленных. Один камень был кавернозным с глубокими пустотами, пронизывающими его почти насквозь.  Такие  углубления могли

образоваться в любой породе, но легче всего, конечно, - в мягкой. Я поцарапал камень, в прочерченную бороздку капнул соляной кислотой. На поверхности камня зашипело, запахло глиной. Без сомнения – это была порода карбонатного состава.

- Пока ничего интересного не вижу, - отложив камень в сторону, сказал я собеседнику. -  Похожие камни можно найти повсюду. Для этого не обязательно раскапывать древние стоянки.

По лицу собеседника пробежала едва заметная тень волнения, заходили желваки. Было видно, Дмитрий разочарован.

К археологам, разворотившим  живописные места во многих районах страны, я относился довольно строго, можно даже сказать не совсем доброжелательно. До сих пор перед глазами стояли раскопанные надпойменные террасы по берегам сибирских рек Олёкмы и Чары. После дневного сплава, когда нужно было останавливаться «на прикол», там  негде было поставить даже палатку.

Второй камешек был плоским, похожим на тонкую пластинку. На свежем сколе заблестели мелкие зёрна разноцветных минералов. Моё внимание привлекли синие, едва различимые на фоне рыжей плёнки, пронизывающей камень.

- Да-а, очень интересно, о-очень, о-очень. забавно, - ни к кому не обращаясь, пробурчал я себе под нос. – Тут без микроскопа, пожалуй, не обойтись. Нам нужен микроскоп.

Я быстро настроил бинокулярный микроскоп, и  моему взору предстала удивительная картина. Среди мелких зерён светлого минерала, занимавшего основную часть камня, синели такие же мелкие зёрна неправильной формы. Они как бы его прорастали насквозь и не терялись в породе только  из-за своего тёмно-синего цвета. Вся пластинка, как клеем, была пронизана бурым материалом.

В светлом минерале я без труда признал кварц, а синий - определил, как сапфир. Да, да, это был именно сапфир. Не корунд, как можно было бы его назвать, а голубой сапфир. Этот прозрачный минерал я мог бы отличить от многих  других даже среди ночи. В своё время я просидел за  микроскопом немало времени, занимаясь его изучением.

- М-да, ничего не пойму, как он тут оказался. Совсем не характерная ассоциация, -  рассуждал я вслух, по-прежнему не замечая ничего вокруг. – Где же другие минералы, куда они подевались? Где слюда, полевой шпат, акцессорные минералы? Вообще в россыпях всё возможно...

Услышав про сапфир, Дмитрий заметно оживился. Сейчас могла подтвердиться его идея про украшения, которые носили древние люди. Он её вынашивал ещё со студенческой скамьи и вот, наконец, близок к цели. Может получиться хорошая научная статья.

Неожиданно мое внимание привлекла некоторая округлость кварцевых зерён и совершенная не окатанность сапфира. Этот факт мог говорить о том, что одни минералы были принесены издалека, а другие образовались на месте. Но при одинаковом размере зерён это совсем не укладывалась в стройную теорию рыссыпеобразования. Получалось, что все минералы, составляющие эту пластинку, были отсортированы и только потом сцементированы в какой-то узкой трещине. На этом я остановился в своих умозаключениях, роем вившихся в голове. Однако что-то меня угнетало, не давало до конца успокоиться, и неожиданно для себя я сказал:

- Придётся вам, Дмитрий, немного потерпеть, пока мы не определим химический состав минералов. В данном случае это необходимо. Я думаю, полученные анализы  помогут вам в дальнейших исследованиях.

По кивку головы и улыбке на лице археолога было видно, он не возражает: «аналитика» только украсит статью, придаст ей большую убедительность. В этот момент Дмитрий, вероятно, подумал, что его камушек всё-таки послужит науке.   

Выделив зёрна кварца и сапфира из пластинки, я отнёс их в лабораторию. Через неделю анализы были готовы. Они полностью подтвердили мои определения и одновременно родили серьёзную проблему, решения которой я пока не видел.

Кварц из пластинки состоял из чистого кремния, без каких-либо дополнительных соединений. Такого минерала я не знал, потому, что его просто не существовало в природе. Несмотря на то, что кремний очень распространён, занимая второе место после кислорода, в чистом виде не

встречается. То есть, по химическому составу это был не кремнезём, каковым является многоликий кварц, содержащий не более пятидесяти процентов кремния, а химический элемент кремний. Поэтому, вполне определённо можно было говорить о его искусственном или не Земном происхождении. 

Белёсый месяц уже заглядывал в окно, а я всё исследовал необычную каменную пластинку. И чем больше на неё смотрел, тем больше возникло вопросов. Загадочное мерцание минералов меня будто  гипнотизировало, не давая оторваться от микроскопа. 

«Да, подкинул Дмитрий мне загадку, - рассматривая камень, ломал я голову. – А пластинка, кстати, очень выдержанная по толщине, и размер зёрен практически одинаков. Значит, она для чего-то  была предназначена. Интересно для чего же?»

В составе минеральных зерён я обнаружил довольно много «тонкостей», подтверждавших их искусственное происхождение. Кремний не содержал ни газообразных, ни жидких, ни твёрдых включений, какие встречаются в природном кварце. Зато в сапфире угадывалась криволинейная зональность, свойственная синтетическому аналогу, выращенному при высокой температуре методом Вернейля.

Я вспомнил, что кремний используется для изготовления микросхем, солнечных батарей и прочих тонких «штучек», а вот какова тут  роль сапфира ответить себе не смог.   

Рассматривая очередной раз каменную пластинку, я повернул её на ребро и надавил пинцетом. Послышался шелестящий звук, похожий на шуршание бумаги. В ночной тишине он мне показался тяжёлым ударом в закрытую дверь. От неожиданности я отпрянул от микроскопа, повернулся к двери.  Там никого не было.

- Бог, ты мой, так она ещё говорит, - приходя в себя, прошептал я  испуганно. Мне стало не по себе. – Вот дела! Может, ослышался? Нет, она точно шелестела, я же слышал,  - окончательно определившись с тем, что произошло, сказал я себе. 

Этот же эксперимент я проделал еще несколько раз,  результат оказался прежним: пластинка издавала протяжный шелестящий звук, который так сильно меня напугал.  Вскоре мне стало понятно: пластинка обладает сильным пьезоэлектрическим эффектом, который из всего минерального

мира свойственен только кварцу и турмалину. Его суть заключается в образовании электрического тока, возникающего при сжатии или растяжении  кристалла. Кремний, из которого состояла эта пластинка, превращал один вид энергии в другой, благодаря чему возникало такое необычное звучание.

Походив по кабинету и поразмышляв на заданную тему, у меня появились идеи о назначении этой пластинки, над которой потрудились явно не древние люди с каменными топорами.

«Для того, чтобы возник такой эффект, нужно разместить все зёрна кремния в одном направлении, - пришёл я к очень важному для себя заключению».

А такое было возможно только с помощью современных технологий. Поэтому у меня окончательно отпали все сомнения по поводу её происхождения. Неожиданно я подумал, что эта маленькая пластинка может нести какую-нибудь зашифрованную информацию. Содержит ли она такие сведения или нет, этого я не знал. Не знал и того,  как это проверить. Оставалось только гадать или ждать очередного чуда. И оно произошло.

Ближе к полуночи меня будто осенило: неожиданно возникло такое чувство, будто меня, как компьютер загрузили информацией. Вернее даже не загрузили, а буквально накачали. Ни с того ни с сего, я увидел перед глазами несущийся к Земле космический корабль. Показалась бескрайняя степь и широкая река, прямо в которую садилось заходящее солнце. Красным

заревом окрасился горизонт, побагровела вода. На опушке леса виднелись островерхие хижины, стоявшие  возле реки. Посередине неведомого поселения серой кляксой расползлась вытоптанная поляна с кострищем. Прямо над этой бесформенной поляной бесшумно завис космический корабль.

С мельчайшими подробностями я увидел, как из хижин высыпали люди, замахали руками, многие побежали врассыпную. Неожиданно с корабля, словно шелуха, что-то посыпалось.  Я присмотрелся: это были

небольшие пластинки, похожие на ту, которую я сейчас рассматривал.  Потоком воздуха их снесло в лес. На этом связь прервалась, и сколько я не силился увидеть продолжение, ничего не получилось. 

«Так у меня в руках  космический пришелец, посланник далёких миров, - подумалось мне после увиденной картины. – Это же настоящая сенсация, прорыв в науке... »

Я оторвался от микроскопа, набросал на листке схему поселения и места падения пластинок.

«Что же это было бессмысленное видение, возникшее в моей утомлённой голове или отражение каких-то реальных событий, зашифрованных в сапфиро-кремниевом образце? А может, благодаря нему я даже подключился к энергоинформационному полю Земли, которое содержит всё информацию о прошлом, настоящем и будущем?»

 Обо всём  этом я мог только догадываться.
Как будто по чьей-то команде, я направил тонкий луч  лазера на зёрна сапфира, извлечённые из пластинки, и теперь кучкой, лежавшие на предметном стекле микроскопа. Они тотчас заискрились, заиграли, как  огранённые камни. Фонтан радужных  брызг хлынул на меня, облив с ног до головы. Вмиг в глазах помутилось,  я отключился.

Очнулся от  тихого жужжания, назойливо проникающего в моё сознание. Оно ширилось,  наполняя меня всего, проходило сквозь тело, выходило наружу и, казалось, вот-вот от него расколется голова. Первое, что пришло на ум – это не комары, так надоевшие за время прошлых экспедиций,  а что-то другое, совсем не знакомое. Хотелось открыть глаза, сбросить оцепенение, веки не слушались.      

Я ощутил себя в удобном кресле, плотно прижатом к облекающей спинке. Было очень комфортно, но было бы ещё лучше, если бы не глаза...  Наконец я их открыл и  почти сразу увидел – мигающие приборы. Ими было

заполнено всё пространство, в котором я находился. По-видимому, это они издавали тот назойливый звук, мешавший мне собраться.  Я посмотрел вперёд, вокруг простиралось звёздное небо. 

«Так я нахожусь на борту космического корабля, - наконец дошло до меня. – Я в другом пространстве. Как же я  сюда попал, как тут оказался?»
Я осмотрелся. Вокруг никого не было, и любопытство стало сменяться тревогой.
 
«А где же люди? Куда они делись?» 
- Из строя вышли солнечные батареи, идём на посадку, - неожиданно услышал чей-то внятный  голос, доносившийся сзади. – Внизу люди...

Я посмотрел в иллюминатор и увидел ту же картину, которую видел накануне. Только теперь я был не просто зрителем, а  членом команды  космического корабля. 

«Так вот, оказывается,  для чего нужны кристаллы сапфира, - вихрем пронеслось в голове. –  Они помогают перемещаться в пространстве. А как же теперь мне вернуться назад, что делать? Вдруг разобьёмся».

Тревога и мысли о возвращении быстро ушли и я невольно подумал, что не мешало бы мне поговорить с археологом, побольше узнать об открытой им стоянке. Тотчас я увидел, как Дмитрий спросонья вскочил с постели в трусах, схватился за  телефон; не понимая,  чего от него хотят,

забегал по комнате. Было слышно, в суете он споткнулся о стул, уронил одежду на пол.  Потом до меня донёсся запах освежающей туалетной воды – археолог приводил себя в порядок в ванне.  Я его позвал, Дмитрий поздоровался, повёл в комнату.  Расположившись за столом, мы поговорили о его стоянке. 

 - Понимаешь, туда прилетали инопланетяне. Они были посланниками очень древней высокоразвитой цивилизации, -  покинув его дом, буркнул я как  в телефонную трубку. – В твоём камне зашифрована важная информация…

На другом конце провода послышалось сопение. Переварив услышанное, у Дмитрия, по-видимому, закрались сомнения в моём психическом состоянии. Археолог подумал, что у меня поехала крыша. Не обращая внимания на его говорильню, я настойчиво продолжал:

- На твоей стоянке произошёл контакт инопланетян с землянами. Возможно, они даже остались на нашей планете. Всё это мне рассказал пришелец, то есть, - твой камушек. Их было много, понимаешь, нам  надо их найти. 

Зная, что у меня появилась способность устанавливать связь на расстоянии, я говорю: «Остальное расскажу при встрече. Жди меня, я сейчас приду».

После города от немыслимого простора, куда привёз меня Дмитрий, захватило дух. Вокруг нас раскинулись холмистые луга с глубоко прорезавшей их широкой рекой, размашисто петлявшей по долине. Лёгкий ветерок доносил запах пожухлой травы с примесью мёда и чего-то ещё не

знакомого. Островками запоздало зеленел цветущий клевер, да возвышался цикорий и пушистый осот. Только серая земля из раскопанной стоянки, кучами, лежавшая у моих ног, нарушала прекрасную картину, которой  можно было любоваться без устали.

Лагерь разбили в стороне от раскопа, на пологом берегу, спускавшимся к реке. Я установил свою повидавшую тайгу, белёсую четырёх местную палатку, сделал таган и сразу вскипятил чай.

- Двумя лопатами нам ничего не сделать, здесь всё основательно перекрыто, -  отхлёбывая горячий чай из железной кружки, рассуждал я вслух. -  Да и с площадью раскопок я пока не определился, а она видно будет

приличная. Придётся загонять сюда бульдозер. – Откусив кусок свежего городского батона, я продолжал: - Было бы неплохо установить ещё гидромонитор и промыть всю породу.

От моих слов у Дмитрия чуть не выпала фарфоровая чашка из рук. Он до сих пор ещё не пришёл в себя от непонятных ему действий, а тут такое… Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения.

- Василий Гаврилович, да вы что смеётесь!? Мы же не варвары. Где вы видели у археологов  бульдозеры? Какой гидромонитор?! Раскопки любой стоянки – это очень тонкое и кропотливое занятие. Мы работаем только лопатами, скребками и кисточками.

- Ну и что, - как ни в чем, ни бывало, гнул я свою линию. -  У нас сейчас совсем другая цель: нам надо найти только пластинки. И сделать это нужно очень быстро. Изучать культурный слой и  собирать фактуру ты сможешь потом.

Лицо Дмитрия стало страдальческим, археолог закачался из стороны в сторону, цокая языком. Было видно, что каждоё моё слово причиняет ему неимоверную боль.

- Я же вам говорил, что изучение этой  стоянки может занять не один год. А вы хотите получить результат сразу. У нас так не бывает. Это же вам не полезные ископаемые добывать. - Его голос зазвенел, заставив меня напрячься. -  И вообще, Василий Гаврилович, я вас совершенно не понимаю.

Какие пришельцы, какой контакт они тут установили? Тот камень, который я вам принёс, был простым украшением древних людей. Понимаете, это просто украшение.

Пришлось мне рассказывать Дмитрию всё сначала, присовокупив сюда ещё и древние цивилизации, существовавшие на Земле. В чём, кстати, не было особой необходимости, так как в этих вопросах археолог разбирался не хуже меня и нередко поправлял неточности. Выслушав меня, Дмитрий немного смягчился. 

 Рано утром я вышел из палатки и обомлел от красоты. Ночью выпала роса, на лугу стелился сизый туман, а вдали за палаткой поднималось солнце. На прямом открытом отрезке реки вода была зеленовато-серой, на кривой излучине становилась мутно-серой, а под крутым обрывом чёрной, как дёготь. Эта чернота внушала страх, предостерегала об опасности.

Неожиданно мне стало не по себе, холодом прошило все тело. Невольно я подумал об инопланетянах.   

«Возможно, причиной посадки стала не только поломка солнечных батарей, их тоже поразила эта захватывающая картина. А, может, они просто искали контакта с людьми. В любом случае это произошло здесь, поэтому надо, во что бы то ни стало найти дополнительные материалы. Это мировая сенсация …»

От этих мыслей захватило дух, хотелось витать в небесах, но пришлось спуститься на землю. Отталкиваясь от  раскопанной стоянки археолога, мы привязались на местности, провели предполагаемую границу поселения древних людей. Оставалось только определиться с лесом да наметить площадь поисков, однако это оказалось совсем непросто.

За прошедшие тысячелетия  река изменила своё направление и глубоко врезалась в долину. Теперь она текла не с запада на восток, как я определил по закату солнца, а с севера на юг, огибая стоянку на западе. Со временем здесь образовался мыс, возвышавшийся теперь над рекой. 

С границей леса я, по-видимому, просчитался, а, может быть, виной тому стало время, разрушившее прежние ориентиры. Поэтому в ход пошёл предусмотрительно взятый пробоотборник, позволявший забуриваться до двух метров вглубь земли.

Дмитрий только охал и с недоверием посматривал на меня, считая отпетым авантюристом. Но после того как  мы  раскопали культурный слой под двумя древними хижинами, стал  более разговорчивым и приветливым.

К вечеру площадь под раскоп была размечена колышками, возвышавшимися над травой. Получился полигон почти прямоугольной формы, который  легко можно было обойти ногами, но непросто перекопать лопатами.

Вняв моим просьбам, Дмитрий вызвал на подмогу двух студентов, работавших с ним летом. Старший – Саша был дипломником, а Дима – тёзка своего преподавателя, учился только на третьем курсе. Но, несмотря на возможные проблемы в институте, примчался по первому зову.

После ужина все уселись возле костра. Сверху я положил большую трухлявую корягу, которая сразу закрыла весь костёр. Из-под неё живым родником стали пробиваться языки пламени. Они будто лизали корягу, охватывая со всех сторон, а нас окружала темнота, добавлявшая таинственности в мой рассказ о говорящей пластинке, как я её теперь называл.   

- Пришельцы сбросили информацию о своей цивилизации и возможно хотели улетать, но, увидев, что их приветствуют,  приземлились, - закончил я своё повествование.

На мгновенье установилась тишина. Стало слышно потрескивание дров, гудящий писк редких комаров. На противоположном берегу реки что-то ухнуло.

- А, может быть, они даже не садились, - нарушив молчание, спокойно сказал Саша. - Например, просто сфотографировали объект и подались восвояси. Нужно им связываться с какими-то дикарями!  Они могли приземлиться и в другом месте.

Дмитрий старший пошевелил костёр. Дрова затрещали, языки огня осветили лицо Димы, сидевшего ближе всех к костру, закинув ногу на ногу.

- Это всё, конечно, догадки, которые тоже имеют право на жизнь, - отодвигаясь от костра, философски начал парень, - а вот говорящая пластинка – это уже достоверный факт, можно даже сказать артефакт. Только я не пойму, почему на ней записана одна текущая информация? – В голосе парня послышались нотки недовольства. Было видно - он не играет, набирая

«очки» слушателей, а говорит, что думает. - Ну, это же вроде кадров видео наблюдения.  Вот, мол, смотрите, корабль пошёл на посадку, вон там внизу стоят люди и так далее. Почему там нет информации о самих пришельцах? Кто они, откуда и зачем пожаловали на Землю? Именно в такой информации я вижу главную ценность для нашей цивилизации. 

Я  слушал Диму и мысленно радовался глубине его рассуждений: этот студент, фактически ещё пацан, смог посмотреть на проблему пластинки с другой стороны, не видимой всеми.

«Вот типичный Индиго - представитель детей  нового поколения людей, - подумал я,  посматривая на парня. – Эти ребята не по возрасту развиты, уверены в себе  и уже чуть ли ни с пелёнок знают, чего им надо в жизни. За ними будущее…»

- Эту картину видели только вы один, Василий Гаврилович, - дошли до меня слова Димы. - Больше никто из нас даже не представляет, что там было. Я, конечно, не сомневаюсь в  том, что всё было именно так, как вы рассказали, но поймите меня правильно, как-то странно это выглядит: никому из нас не пришли видения прошлого, а вас они посетили. – Румянцем загорелись щёки, в лучах костра в глазах блеснули искорки.

Помогая другу выйти из щекотливой ситуации,  разговор поддержал Александр. По равнодушному виду было видно, что эта проблема его не волнует. Есть, мол, дела поважней, читалось в его взгляде.
 
- Возможно, это след погибшей Атлантиды, так сказать, осколок ушедшей цивилизации, - начал он на одной ноте. -  Я думаю, это могли быть астронавты с затонувшего материка, просившие  помощь. Может быть, они даже хотели высадить своих. Об атлантах я, кстати, много читал и, теперь, не

сомневаюсь: был такой материк Атлантида. Точно! – радостно воскликнул парень, как будто сделал великое открытие. Его лицо разошлось в улыбке, заблестели белоснежные зубы. -  Они хотели передать знания, накопленные человеческой цивилизацией до Всемирного потопа. Это факт!

Студентам нужно было отвечать, и  я уверенным голосом, как говорил на лекциях, сказал:

-  Я не исключаю, что Александр прав, хотя тут могли быть как атланты, так и инопланетяне или кто-то другой. Главное -  они сюда прилетали и  об этом оставили следы.   А верить мне или нет – дело каждого из вас. Никто же из вас не работал с говорящей пластинкой, поэтому естественно вы не могли принять...

Перед глазами неожиданно появился космический корабль, мой голос дрогнул, я почувствовал, что сейчас могу их покинуть. На этот раз навсегда. В такое важное для себя время, когда я должен сказать что-то новое и надо доказывать свою правоту, уходить совсем не хотелось. Нужно было остаться рядом с ними, остаться, чтобы мне это не стоило. 

«Может нужно смириться, - говорил мой внутренний голос. – Зачем тебе эта пластинка, зачем тебе эти археологи? Уходи, уходи, тебя там ждут».

Собрав всю волю, я боролся сам с собой. Боролся за то, чтобы пересилить своё мышление, прервать команду, посланную извне. 

«Моя аура защищает меня от вредного воздействия», - повторил я несколько раз, мысленно входя в состояние транса и, сконцентрировав энергию своего тела в комок. Я почувствовал шелестящую оболочку, возникшую вокруг моего тела. Она словно панцирем сковала меня, не давая пробиться посторонним сигналам. Связь прервалась. Мне сразу стало легко и, как будто ничего не произошло, я продолжал:
   
- По-моему мнению, ребята, в приёме информации виноваты колебания пластинки: частота этих колебаний совпадает с частотой колебаний моего тела, поэтому кора головного мозга, принимает посылаемые сигналы. Информацию может нести каждое зерно. Если это так, то  мне стала доступна только малая часть того, что содержит пластинка.  Впрочем, время всё расставит на свои места. 

Я посмотрел на Диму, поднявшего голову к звёздному небу. Возможно, он искал ответ на трудный вопрос, а может, думал о чём-то земном. Дрова прогорели, оставив после себя красные угли. Горела только коряга. Дмитрий старший пошевелил её палкой, в костре затрещало, столб искр устремился ввысь, фейерверком окрасив ночное небо.

На следующий день я пригнал «Беларусь». Более мощной техники найти не удалось. В конце концов, это было даже к лучшему: большой бульдозер мог только навредить, да и стоил бы намного дороже. Под руководством археолога «Беларусь» расчистил перекрывающие отложения,

собрав их и в большие кучи за контуром полигона. После этого мы 
перекопали культурный слой, однако кроме каменного наконечника от стрелы, ничего не нашли. А  потом зарядил дождь,  основательно расквасивший чернозём.

Неожиданно в кабинете погас свет, отключилась лазерная установка. Почти сразу раздался телефонный звонок, вернувший меня к действительности. Звонил Дима. Он сказал, что после дождя ездил на стоянку и нашёл там крохотный обломок пластинки.

- На том космическом корабле вышли из строя солнечные батареи, - сказал он уверенно, как тогда возле костра. - Из-за этого он пошёл на посадку, - услышал я его охрипший голос рядом с собой. – Это было главной причиной...

За окном забрезжил рассвет.  Окрасив полнеба, разгоралась заря, рождался новый день. Напугав сонного вахтёра,  я отправился домой.