Цирк и собачонки

Первый раз я приехал в этот город два года назад полный сил и надежды построить свое счастливое  будущее. Его ворота отворились передо мной призрачной толпой людей чуть ниже - на 5 сантиметров, меня, идущих в одном направлении и как то беспечно, уверенно. Я почувствовал силу. В этой толпе я походил на героя. Высокий, статный красивый, с блестящим умом и образованием в одном из более менее престижных вузов позволяло себя так мне чувствовать. Примерно через пол- часа наша компания находилась на одной из самых высоких точек сего миста. Откуда открывался прекрасный вид на старый город , и его блестящие церквушки, и что особенно поразило, привело меня к чувству 17 века , почти полное  отсутствие городского автотранспорта. “Куда пойдем гулять” – спросил я его . “Не знаю давай немного отдохнем здесь” - ответил мой друг. Его имя Саша, вернее Александр, хотя Саша ему более шло. Впрочем, ему уж очень хотелось быть сравнимым с Македонским одноименником.  Интересный персонаж такой себе парень из дыры вдруг вырвавшийся на столичные просторы, послушавший всю возможную рок попсу кумиров малолеток он вполне мог дополнить сей список и дабы искать столь случайный шанс, он вырвался на просторы Украины. И естественно в своем стремлении подойти к ее центру – столице он подходил мне наиболее. Так мы расположились в одном из безлюдных в праздничные утра городском парке на холмах, которыми по давним преданиям ходила нога древних археологов и прочих  жителей сей планеты, пока им не захотелось умереть. Теперь же наш черед осваивать этот городской парк. С нами был еще один человек, если и внешним сходством он и напоминал слегка зачуханного, но тем не менее более менее пристойного человека, однако внутренне он был скорее обезьяна раннего подросткового возраста, тем не менее честная и ответственная в средне –мелких вопросах и иногда в более существенных. В общем такой компанией отправились мы в одном направлении неведомыми шляхами и каждый пытаясь создавать  видимость нашего общего пути на самом деле шел к своей собственной только им лелеемой, такой единственной и ценной цели в мире, пожалуй странный путь.
Отдохнув немного, у нас приключился следующий диалог.
Пойдем в ту сторону – нет – пошли в другую. Сказал Саша мне. Рома не возражал. Так с некоторыми нюансами продолжались наши беседы весь день о выборе пути. А дело было в том, что Саша, как наилучший знаток из нас, обещал устроить нас к какому то Батюшке. ( Батюшка – это кличка), его товарищ,  должен был прибыть  недалече от нас и прихватить с собой женушку, дабы вечером  вполне насладится приближающимся праздничным концертным мероприятием. Батюшка ждал нас, где то в центре, где именно знал только он. Но с упрямой уверенность Саша, ведомый самому ему ведомыми целями его мозга, прихватив нас в нагрузку вел нашу компанию к ночлегу.
И где же батюшка ? – Не знаю, дай телефон, мне надо позвонить – ответил он на мой вопрос.
Рома молчал как всегда. Но думал он уже совсем иначе, что изредка подтверждал пойманный мною его взгляд на Александра, одноименника Македонского.
Так продолжались два часа, тем не менее мы довольно интересно проводили время на центральных улицах сего города учитывая мое полное незнание их, мне оно - время это казалось интересно.  Куча людей непохожих на среднестатистических наших горожан снувала тут и там. В большинстве своем это приезжие, иначе какой здравомыслящий горожанин станет приезжать в центр своего города в первый после рабочей недели выходной поглазеть на всякие картины или кучу рыцарей в мечах и доспехах под средневековую музыку современных исполнителей, умерших недавно или еще ходящих в пятистах км севернее. В общем таких как Саша или я тут было прудом пруди. И кстати некоторые с женскими чертами чуть ниже талии мне казались весьма достойными пристального взгляда. Особенно нижние и полуоткрытые верхние части их гардероба. День продолжался, Батюшка скрывался в неведомой дымке, и чувствовал я себя все легче и спокойнее, все таки мне этот город в этот момент очень даже сверх нравился, представьте себе такой легкий сельский воздух - одухотворенные лица рыцарей в разгар битвы, вымощенные брущаткой улицы, художественные произведения на обочинах сих улиц на холмах. Так продолжался день, день проходил удачно. Пока мы не встретили этого скинхеда.
Все еще надеясь на персонажа со столь интересным прозвищем – батюшка мы решили передохнуть в одном из прилежащих  лесных массивов, благо таких в окружающих районах центра было масса. Как оказалось здесь лежала проклятая всеми людьми с необычными способностями своего сознания гора, однако это не помешало нам выбрать ее для предстоящего обеденного застолья, поскольку желудки наши лишены были всяких на то предрассудков. Однако слухи о сей горе ходил разнообразные, о том что люди возвращаются откуда не совсем обычными мало кто предпочёлтал рассказывать,  потому скорее что эти люди потом мало общаются с теми кто их хорошо знал до этого или на то что окружающие несколько привыкают  к новым особенностям поведения своих знакомых, предпочитая умалчивать о том, что кто то изменяется поскольку нормальный человек не станет упрекать в сумасшествии иных,  так как  сам не ведает  что значит быть смехнувшимся. Но нам с моими друзьями это давно было не страшно.
И вот желанная гора была открыта нашему взору. Не далече десяти шагов от входа неизвестный человек  посреди поля собирал, какое то сооружение из камней и деревьев, что именно это было я не мог представить, я предположил, что это какой то курортник решил пожарить  что то вроде утренних субботних шашлыков, хотя навряд ли кому то из нас или знакомых нам людей среднего возраста это могло прийти в голову, в субботу утром после работы. Но тем не менее мой мозг находившийся под влиянием положительного настроения этого утра не нашел других более узримых вариантов. Однако его подозрительный взгляд на нас трех 18 -20 летних парней и большая лопата в его руках оставили в моей душе долю смутных сомнений. Дабы не мешать сему человеку, собиравшемуся соорудить большой мангал мы последовали в глубь рощи видневшейся перед нами. В роще было тихо и спокойно, даже слегка прохладно для июльского полдня. Так как гора древняя, по моему мнению, на ней должны были быть какие то признаки археологических раскопок. Тут и там возникали мусорники, пластиковые тары и прочие атрибуты ночных попоек. Это напоминало  давно не убиравшуюся свалку, тем не менее мы нашли приятное место между двух куч и расположились насладится купленным в продуктовом ларьке хлебом, булочками и пивом. И тут, словно почуяв названных пришельцев, из соседних нор выполз неформал. Он был одет в черную пайту на которой было изображение исполнителей группы Алиса. Он был лет 15 -17, несколько младше нас, признаться я его не сразу заметил, скорее сначала я его услышал, Саша в это время уже вел с ним оживленную беседу. Тут появился скин. Вернее жалкое подобие, такое обнищавшее, исхудавшее и усохшее в два три раза, по возрасту как раз сродня неформалу. Этот произнес пару нечленораздельных звуков и устроился возле меня, вернее возле пива, которое было у меня в этот момент времени, поэтому я его сразу передал Саше или Роме на другой край нашей компании. Что же нашему гостю пришлось вести беседу с ближайшим сидевшим к нему, си со мной, он поинтересовался нашими знаниями о близлежащих его собратьях вернее он считал их своей родней их мнение его не интересовало, главное он представился от их имени, типа такой вождь, как обычно. Мы решили весьти нейтральную беседу, поржать и все такое, учитывая прическу Саши имевшую очень большое сходство с эмо. В общем мы со скином сошлись. Он рассказывал о своих разных подвигах, о том как он мочил двадцатерых, помню потом он еще говорил, что мочил как то грузина потому что у него была надпись  Алиса, что является славянским значением. Сам Кинчев очень был бы рад. Он даже рассказывал о том, что человек которого мы видели утром является последователем бога Ярило и сооружает там монумент  его славы, славы чьей он не уточнял. Неформал молчал и пил пиво тем временем. К слову я о людях живших на этой горе, не со всеми приключается такое но о одиноких музыкантах сидящих на склонах этого холма, и прочих увлекательных людях много что известно, но о музыкантах - одиноких девушках мало. И не странно, учитывая внешность моего спутника и его показания о местах интимной его славы, что отображали ямы заполненные пластиковым мусором в десяти метрах от монумента Бога Ярило; в общем жизнь продолжалась здесь, била ключом. Но далеко не самым чистым, и способным утолить жажду истомленного путника, коей причалил в своём божественном путешествии к этой горе. Постепенно мы удалялись в сторону батюшки, гора слегла с наших плеч, скинхед же не собирался, мы ему понравились, и у нас было еще по его мнению достаточно денег на сегодняшнее пиво, и вечер. Так пропутешествовали мы с ним плечо о плечо несколько метров. Он нашел во мне благодарного слушателя, и я ему не отказывал, словестная мука лилась даром на мои уши, я пополнял свои пробелы знаний о славян, очень интересными интерпретациями, оказалось, что те, кто убивали его дедушек и насиловали бабушек с немецкой земли тоже сидели на такой германской горе и сооружали монументы своим богам, я молчал. Он несколько произносил эти слова с исключительным доверием ко мне, я молчал и не прерывал интимности момента. Он очень удачно поразил своим “янки гоу хом” парочку друхлявых, длинных и худых американцев, как видимо посвятивших одну может из своих последних суббот путешествию по его забытой богом стране. На секундочку я отвернулся, в этот момент он показал знак среднего пальца одному из черных мерседесов, я знал, что у нас в городе такого не надо могут и убить, тут же человек  более порядочный, он просто спросил его ему ли он это показал, тот ответил с величайшим достоинством что другому, они разъехались, кому то просто не хотелось влезать в гавно лишний раз, да в такого скинхеда подумала бы смазливая семнадцатилетняя деваха можно и влезть попрыгать несколько недель, а может потом еще через пол года еще месяц, чтобы разнообразить. И тут Саша круто изменил нашу судьбу – я уже думал о своей великой миссии в борьбе славянских народов за равноправие с их чернокожими собратьями как он забрал меня и повел к Батюшке. Со скином мы попрощались, неудачно как то.
И тут меня посетило странное ощущение , как будто бы этот человек крикнул пару ласковых слов нам вслед мысленно. Дальше мы направились  на поиски Батюшки. По словам Саши он находился где то рядом, и с нетерпением ждал нас чтобы приютить и обогреть. Но у Саши с батюшкой видимо были нелады. Все время десятиминутного пребывания рядом с этим человеком я не видел с его стороны ни малейшего желания познакомиться с нами поближе, хотя б протянутую руку. Видимо его руки были ценны, и не для того созданы.  Несколько минут мы позорно висели на его пятах, бог нас презренных не видел в упор, и тем более жалким казался Александр, прыгающий под его носом, и его попытки заглянуть богу в глаза. Бог спал, и не  желал видеть наше присутствие, дела его были важнее в этот вечер.
Итак не найдя в лице батюшки, точнее почувствовал полное отвращение представителя  человеческого рода с столь богоугодным прозвищем к насущной нашей потребности к ночному жилищу, мы с ним продолжили наши пути в разные стороны ни сколько не заботясь о наших судьбах как о судьбах ближних, кои завещал бог наш оберегать  и предостерегать.
Наше положение еще больше ухудшилось: одни, в чужом городе, с незначительными финансовыми запасами и неопределенными планами на ночлег, мы скитались по улицам ища упоения в прохладительных напитках с незначительным процентом алкоголя. Итак, забрели мы почти в начало пути – парк, однако на сей раз несколько латерально. Здесь располагалось кафе с надписью “оболонь” и к второй половине дня на здешние просторы потихоньку стали выползать замученные работой горожане, дабы провести свой выходной в компании детей или любовников. И, по-видимому, одна из таких пар пристроилась рядом с нашим столиком. Он человек среднетрудовой профессии, она дочь обычных чиновников, он скорее всего с окраины, она с центра. Их разговор напоминал сценку из комического мультика. Мальчик хочет, девочка думает, сразу или нет, поэтому беседа долго велась на темы о верности любовных отношений, далее она упомянула, что в этом чате, где они познакомились эти отношения редкость, что возмутило его, как я уже тридцать третий раз это слышу, вы что сговорились – вертелось у него в голове. Она делала еще пару жестов и несколько повседневных фраз бросала для приличия, а тем временем изучала оголенные участки его тела – мускулы, тело, представляла насколько стоит этот товар под биркой мужчина ее внимания, на сколько дней. Понятно, что жениться здесь не будет возможности, но поехать на море за его счет, если конечно ничего лучшего не подвернется, можно будет. Мое же настроение ухудшалось с каждой минутой. Пиво уже грузило, а не веселило, мысль о ночи под открытым небом на скамье у какого то подъезда девятиэтажки не внушала мне большой радости. Мои спутники не казались столь унылы, виной тому видимо несколько лет разницы в нашем возрасте, в 21 уже сильнее заметны переохлаждения и скажем так, я был от этого не в захвати. 14 -18 самый беспечный здоровый возраст, пьяники и гуляния пролетают как нелепые сквознячки, погрелись у трубы отопления в подъезде и заново. Мои же недавние походы по врачам давали менее оптимистичные шансы, и здоровье старался я беречь, между первой и второй.
Единственное меня смущало, то, что в таком городе мы до сих пор не подцепили кого то, правда видок и финансовые возможности оставляли рассчитывать на существ столь недалеких в этих отношениях как контингент 15 – 18 чудашек, я надеялся хотя бы на 17 -19 как тот что не заставит меня сильно краснеть перед моим коммунистическим воспитанием. Учитывая навыки современной молодежи им было пофиг, главное более важные в отношениях самца и самки вещи. Наличие вторичных половых признаков и больной головы. Мои друзья как раз соответствовали этим двум. Осталось дело за самками.  Но тут у некоторых дело обстояло сложно. В этом деле, как и во всем без опыта тяжко. А особенно если ты не был рулем толпы и телок ты не брал как должное. Оставалось только милое общение с девочками в надежде подрассказать им как сильно ты отличаешься от обычного повседневного человека, как много в тебе уникальных достопримечательностей и как ничтожны все остальные представители нашего рода включая рулей толпы, которых ты уничтожил бы, но твое сверхвысокое не позволяет перешагнуть порог уничтожения, зато в прыганье в мусорные ящики  или пожирания грибов ты являешься первым знающим гуру и остальные просто ничтожество рядом с тобой. Все это было хорошо, но требовало много времени на то чтобы найти таких потаскушек, готовых слушать типов типа того скина. Я был пьян и не хотел ждать. Мои друзья как ненужный балласт стали меня раздражать.
На улицах тем временем прибавлялось людей, столичные жители и гости чуяли приближение концерта, на вечер был приглашен дедушка - герой малолеток  лет шестидесяти по нынешним временам, причем по обе стороны железной занавески. Хотя на нашей стороне окна кроме верхушки детей и всяких партийных и прочих отпрысков чиновников, его мало кто знал. Тем не менее он был здесь героем, его считали таким хотя он был одним из тех кто первым стал продавать музыку, но его душа жила еще в концертах. Поэтому я был здесь, горел желанием узреть ушедшее жгучие солнечное лето, насладиться последними лучами зашедшего за горизонт солнца. Как звездный свет, который доходит к нашей планете через тысячи лет, я вышел в этот вечер взглянуть на то далекое прошлое, о котором  только читал и слышал, к нам его лучи пусть и в тысячу раз угасшие и искаженные, но настоящие звезды прислали этого человека и только это занимало меня в этот вечер. Я хотел его прожить  как тогда, радуясь ночи, не веря правительствам, финансовым махинациям, работодателям - боксерам в молодости, и я хотел только солнце воздух и музыку. С этими ожиданиями мы подошли к месту проведения предстоящего мероприятия.
Мы не знали что предстоит пережить. Еще три встречи, может, связанные колдунами этих мест, или это лишь стечение времени. Мы взяли еще немного рево, что очень положительно повлияло на энергию наших тел, пройдя пару шагов мы стали со всеми фотографироваться и целоваться, рево дает мозгу массу нелепых замечательных идей после бывает правда стыдно. Итак, мы подошли к одному человеку мило отдыхавшему на краю скамьи. Пока он спал и пребывал в своем блаженном неведении, Саша решил сие запечатлеть с нашими угрюмыми физиономиями по бокам от него. Он проснулся, фотография не удалась. Он держал путь из непонятно откуда и непонятно куда, и попросил нас только об одном купить ему батон хлеба. Мы послушались и пошли в сторону близлежащего магазина, там хлеба не было, и поплелись мы в другую сторону, мимо него, и там нас поджидала неожиданная встреча. Молодой парень ростом Петра был похож на гуру. И его речь умного, воспитанного видимо в хорошей семье, человека привлекла внимание, мое, и знак ирокеза на его голове был очень привлекателен для Саши, и телка рядом с ним тоже привлекла своим не совсем традиционным нарядом. Мы проследовали за ними следом, буханка хлеба оказалась зручным предлогом и, подхватив немного пива мы с товарищами отправились к их месту тусовки. Мне всегда не хватало компании такой обеспеченной, продвинутой умом, а не нахальством тусовки, другое дело, что провинциальное воспитание мое и общение с такими личностями, как мои друзья отвлекало, и нисколько не делало ближе меня к таким людям, с которыми мы были сегодня вместе. Беседа могла бы удастся лучше, но выпавшие в осадок мои друзья, и их недовольные рожи, явно не внушали доверия со стороны вновь приобретенных, по пути, столичных товарищей. Мы беседовали о приключившемся несчастье, этом маленьком скине, они долго посмеивались над его смелыми действиями, Саша же явно не доверял этим сильно умным людям, как выращенная любимой и почитаемой всегда в центре внимания собачонка, оказываясь в условиях незнакомых и непонятных ее уму, начинает гавкать на все окружающее. Что же делал третий наш товарищ – по-видимому он был еще мал, и наш авторитет его подавлял, но он в силу своей природной доброты и еще не проснувшегося голода, молчал и наслаждался ходя на поводке. Саша дергался из все х сил стараясь убежать, но я стоял, не хотел уходить, в конце концов, сказав на последок пару добрых слов девушке в этой компании и получив отказ пройтись с нами, пожалев нашу маленькую собачонку я пошел за ней следом. Отбежав на пару метров перед нами, снова встал как совесть наш квартирный вопрос. И мы решили просто о нем забыть, хотя меня, конечно, это раздражало. Протрезвев я захотел об этом на два часа забыть. Все приближалось время, которого я ждал.
Вот толпы обрушились на многоэтажные улицы, стекаясь потоками к центру, в который стремились и мы, но шел дождь, и места укрыться не было, поэтому мы побрели под  дерево, где то в 500 метров от сцены. Отсюда были видны вип ложи на бесплатном концерте, наверное бог так и поступает, выступает перед нами бесплатно, объясняет , что каждый вправе видеть его и наслаждаться его музыкой, но кто то на центральной площади страны, площади принадлежащей всем, ограничивает себе самое хорошее и удобное место, и после этого не быть революциям. Тут впервые я почувствовал себя обманутым, какое то странное чувство, может рабства промелькнуло в моих глазах, и если бы в данную минуту кто то звал на баррикады я бы не задумываясь был бы в первых рядах. Я не был рабом, хотя многие пытались им меня сделать, может  воздух свободы шестидесятых мелькнул в моей голове, может в этот момент я понял, что я тут делаю и зачем живу.
Мои друзья мокли под дождем, вернее мок Рома и вместе с ним я. У Саши оказался одноразовый полиэтиленовый плащ, заблаговременно запасенный мамашей. Настоящий товарищ, но тогда меня заботило куда спрятаться от дождя, и присмотревшись каким то чудом мы увидели арку между домами, вернее не арку а просто квадратный проем, в нем была девушка, как в сказке. Только девушка курила, в сказках не курят. Но пока я верил, иногда приятно быть обманутым, но не в моем случае, лучше бы все было, как там - и умерли в один день. Но это жизнь. И, наверное, тут я впервые с жизнью и столкнулся, ведь ранее были идеалы, государство, коммунизм, потом еще куча всего, вера в любовь, трудно как то отвергнуть такие слова, когда тебе кто то признается в любви, тем более в первый раз, конечно трудно только первый раз. Потом банальность.