Часть четвертая. Знание

    - Марек, скажи, кто я?
    Юноша поперхнулся чаем.
    - Ну, Оа, это сложный вопрос.
    - Такой уж сложный, что даже маг не может на него ответить?
    - Я же объяснял тебе, что маги не всемогущи, - с раздражением отозвался Марек. Я немного понимала его раздражение – он говорил мне о могуществе магов уже в шестой раз, но все равно было обидно. Друг бы нипочем… а, впрочем, мысли о Друге приносили еще больше боли и обиды.
    - Я лишь деревенский знахарь, а не могущественный чародей, да и библиотека у меня махонькая, - вздохнул юноша, обводя рукой свой великолепный дом.
    - Вот уж неправда! – возмутилась я. – Твоя библиотека очень большая, куда больше, чем моя.
    Марек усмехнулся.
    - У тебя же нет библиотеки.
    - Есть. Аланар…, - начала было я, но на имени Друга запнулась.
    - Я, кстати, так и не понял, кто он такой, – будто между прочим заметил Марек. Увидев, как изменилось мое лицо, он поспешил переменить тему, но неприятное ощущение обделенности еще сильнее заныло в сердце. Марек прекрасно знал, кто он такой. А я, мало того, что ничего не знала о себе, так еще и понятия не имела, с кем живу.

                ***

    - Алан, скажи, кто ты! – потребовала я, как только вернулась домой.
    Он вздрогнул и поднял голову, растерянно заозирался. Я чуточку смутилась, догадавшись, что своим криком случайно разбудила Друга, но уверенности не растеряла. Я должна знать правду.
    - Алан, почему ты молчишь? – снова спросила я, сверкая глазами.
    - Раньше тебя это не волновало, - вместо ответа вздохнул он.
    Я разгневанно фыркнула.
    - А теперь волнует! Ответь же! Я хочу знать.
    Горькая улыбка пробежала по губам Аланара.
    - Самое важное, это кто я для тебя, Оа, - он протянул руку, чтобы погладить мои волосы.
    Я отстранилась.
    - Но я же не знаю, кто ты!
    - Грустно, - Друг поднялся, накинул на плечи плащ и подошел к двери. – Раньше ты это знала.
    Дверь за ним захлопнулась.
    Я упала на кровать и разрыдалась. Некому было меня утешить. Я боялась. Но не того, что друг не придет, а того, что я никогда не узнаю, кто он.

                ***
 
    К утру Аланар так и не вернулся. Я не беспокоилась, ведь Друг и раньше уходил надолго. Но теперь я не должна была целый день проводить в ожидании. Мне тоже было куда идти. Я направилась в деревню к Мареку.
    Взгляды прохожих были еще менее дружелюбными, чем обычно. Но я этого не замечала. Вчерашние слова Друга глубоко засели в сердце, будоражили память, раздразнивали желание узнать.
    - Что-то случилось? – с порога спросил Марек. Глаза его лучились такой заботой, что я немного успокоилась.
    - Ты плакала, - заметил он, дотронувшись рукой до опухшей кожи под моими глазами. – Тебя обидел твой друг?
    Я отрицательно замотала головой. Алан ни за что бы не обидел меня. Но все-таки я была обижена. Я сама обиделась на него.
    - Ты можешь сказать мне, кто он? – хрипло спросила я мага, проходя за ним в дом.
    - Ты о ком? – не понял Марек. Он снял закипевший чайник, разлил по кружкам ароматный чай. Огонек его нервно дергался из стороны в сторону, должно быть, реагируя на мое волнение. Этому замечательному человеку было свойственно сострадание. Почти как Другу…Я сглотнула горький ком и опустилась в кресло. Разум мой был истерзан вечной борьбой противоречий, а истина все так же была скрыта завесой недомолвок.
    - Что ты можешь рассказать об Аланаре? – отрешенно повторила я.
    В глазах Марека отразилось недоумение.
    - Ты разве не знаешь? Он же твой..э..друг. Вы живете вместе и все такое…. – он запнулся и отвел взгляд.
    Я растерянно покачала головой. Поведение юноши, его внезапная запинка и пылающие щеки были мне не понятны. Стало почему-то обидно.
    - Я ничего о нем не знаю. Алан нашел меня…
    Теперь запнулась уже я. Что осталось мне от прошлого?
Зола. Мокрая и серая. Серая. И небо над головой. Тоже серое и мокрое от наполненных дождем туч. Серебристые глаза принадлежат фигуре в сером плаще. Мокро щекам. Мокро от слез. Нет огня. Только пепел.
    «Успокойся, Дитя Пожарищ. Я не дам тебя в обиду»
Заступник. Защитник. И зачем я спрашивала, кто он, если и так знаю? Ради большего знания…
    - Оарлайт, - тихо прошептали губы.
    - Дитя Пожарищ? – пораженно прошептал где-то Марек, но я не слышала его, не видела удивления и восторга, а затем какого-то странного, нехорошего блеска, промелькнувшего в его светлых глазах. – Не может быть… Старые легенды не лгут…Так я был прав…Ты…
    Я не слушала. Забыв поставить на стол чашку, я вскочила с кресла и бросилась к выходу. Марек попытался помешать мне, ухватив за руку, но я с силой вырвалась, оттолкнула мага прочь и вылетела в распахнувшуюся от ветра дверь.
    - Я знаю кто ты, Оа! Стой! Вернись! – еще долго звучал в моей голове оклик Марека, но меня это нисколько не занимало. Спотыкаясь, я бежала домой, чувствуя, как краснеют щеки, как бегут по ним соленые слезы. Кажется, за мной полыхали деревья. Птицы что-то предупреждающе чирикали, прячась в густой кроне. Я их не слушала. Я бежала.
    Дверь домика на полянке была распахнута – я забыла ее закрыть. Внутри гулял теплый ветер. Мне вдруг явственно показалось, что что-то ушло из родного дома, прогнанное ветром, а может, приглашенное странствовать вместе с ним. Я обругала себя за небрежность и забывчивость, будто закрытая дверь могла помешать этому чему-то уйти, встав серьезной преградой на его пути. Глупости!
    Помедлив в страхе, я все-таки переступила порог. Пусто. Сердце болезненно заныло. И книги, и моя пряжа, забытая на столе, и дрова у печки – все было на месте. Все, кроме самого главного – походной сумки Аланара. Той, что всегда лежала под лавкой. Он ушел. Ушел, оставив дверь открытой.
    Ноги подкосились. Перед взором все поплыло. Глаза невидяще уставились на черный провал печки, где уродливыми комочками скорчились прогоревшие угли. Голос пропал. Слез тоже не было. Внутри воцарилась черная пустота, страшно подобная черноте прогоревших печных внутренностей. Дощатый пол оцарапал колени. Было все равно. В памяти звучали разные голоса – от  угрожающе рокочущих до утешительно нежных. Но среди них не было его голоса. На некоторое время меня просто не стало.
    За окном на мир спустились сумерки, и только тогда появились слезы. Большими прозрачными каплями они текли по щекам. Я отрешенно утирала их рукавом, но они продолжали свой бег.   
    Где-то на истерзанном опустошающей горечью краешке сознания я уже желала, чтобы они кончились. Желала разрыдаться, выплеснуть всю мою злость и боль на невинную ткань. Он предал меня! Он обещал защищать. Не давать в обиду! А теперь…Почему же? Почему же мне так больно, что хочется выть? Снова брошенная, обманутая, скованная странной привязанностью, я не могла просто забыть.
    Все повторялось! Голова моя закружилась от нахлынувших воспоминаний.
    Пламя! Танцующие ярко-красные языки огня всюду. Крики боли и накатывающие волны истомы. Жар ласкает кожу. Но радости от этих ласк нет. Дрожат губы. Уши закладывает от  сосущего предчувствия конца. Зов помощи не может вырваться из легких – дым стал для него преградой. Кто-то шепчет слова утешения. Пляшущие кровавые всполохи отражаются в наполненных болью глазах. Шепот обрывается криком страшной муки. Ужас сковывает движения. Сердце рвется на части. Дымка заволакивает глаза. Дым пожарищ, или дымка слез?
    Воздух закончился, положа конец хриплым рыданиям. Ярко-алые пятна перед взором. А потом пустота. Тьма. Затем серая зола, залитая бледным лунным светом. Серая тень на фоне серого неба. Холодная ладонь. Дорога.
    - Оа…Оа…
    Нет! Не надо! Не хочу его слышать!
    - Оа! Оа! Оарлайт!
    Замолчи! Замолчи! Голос  заполняет сознания. Исчезли образы. Все. Кроме одного. Но лучше бы ему исчезнуть первым! Больно! Не хочу!
    - Стань собой, Дитя Пожарищ! Не бойся быть собой!
    Как? Как не бояться, если ты ушел? Если все совсем перепуталось в голове? Если вместо сердца пустота и зола? Снова уйма вопросов. Но кто ответит теперь?
    - Ты сама.
    Как? Как?
    Крик.
    Я вздрогнула и вскочила на ноги. Дыхание было прерывистым, глаза опухли. В горле першило. Рубашка была мокрой. Под ногами – холодный пол.
    На ватных ногах я доковыляла до печки, попыталась разжечь огонь. Не получалось. Сколько я не чиркала кресалом на дрова – ни единой искорки. Во мне начала закипать злость. Отбросив ненужный предмет, я яростно взмахнула рукой в сторону поленьев… И отпрянула в диком испуге.
    С кончиков моих пальцев сорвались алые огоньки и устремились в жерло печи. Вспыхнуло веселое пламя. Затрещали дрова. Я в растерянности заозиралась. Не у кого было спросить, что  сейчас произошло. Взгляд вдруг упал на клочок бумаги на столе. Я стремительно схватила его и жадно, будто это был ключ ко всем загадкам, прочла.
В глаза сразу же бросился ровный почерк Друга.

«Дорогая Оа,

Настал час мне покинуть тебя, ведь теперь я больше не нужен. Ты нашла способ отвечать на вопросы самостоятельно, научилась отстаивать свое мнение. Ты научилась чувствам. Благо, пока только положительным – прочим тебя научит жизнь. Но главное – ты поняла, чего хочешь! Ты ищешь контакт с миром и любишь этот мир. Все это значит, что ты живешь! Пора тебе научиться одному – жить самостоятельно. Это очень важно. Хоть и сложно.
Не пытайся найти меня. Я – презренный раб дорог, и только в их власти свести нас вновь. Можешь упрекать меня во всем, что считаешь нужным, я это заслужил. Слишком часто из-за меня лились твои слезы, а значит, я плохой наставник.
Но знай одно, я люблю тебя, Оа!
Стань же тем, кто ты есть, Дитя Пожарищ, не бойся быть собой! Пусть тебя и не поймут, помни, ты сильнее всех их!
                Алан»

     Я тяжело вздохнула и бросила записку в печь. Пламя быстро охватило ее, и та вскоре рассыпалась среди пылающих поленьев. Потом я упала на кровать и очень долго лежала, задумчиво уставившись в потолок.

                ***

    Огни. Зеленые, желтые, красные. В каждом звере, в каждой птахе, в каждом дереве – а во мне?
    Я снова и снова обращалась к отражению в спокойной глади лесного озера. Вспоминала Марека, Аланара, жителей деревни, чьи лица сохранились ненароком в моей памяти, и пыталась сравнить.
    Рыжие волосы. Длинные. Жесткие. Они никогда не спутываются и лежат волосок к волоску… как…как шерсть у животных!
    Глаза. Зеленые. Самые обыкновенные. Может, разрез чуть длиннее, чем нужно, но в целом – все как у людей.
    Руки. Длинные. Пальцы тонкие с желтыми ногтями. Точно! Ногти! Ни у кого нет таких, желтых ногтей! Ни у Алана, ни у Марека, ни у кого другого!
    Я вынула ноги из башмаков. Внимательно их осмотрела. На ногах - пальцы такой же длинны, как и на руках, только загибаются. Помнится, у Алана пальцы были короче, хотя раньше я не обращала на это внимания. Интересно, а как у Марека?
    Я опустилась на колени, зачерпнула в горсть воды и умыла лицо. Холодные капли приятно холодили кожу – вода не была врагом в этот чудный день. Какой по счету после ухода Друга? Я не знала. Но я твердо решила найти Алана. Найти, чтобы с гордостью сообщить ему, кто я на самом деле есть. И кто есть он.
    Вода отражала только внешность – она не умела показывать огни внутри сущностей, или же я не умела видеть.
    Снова хотелось спросить, почему, но я знала, что никто не ответит. От этих мыслей становилось горько и больно. Наверное, это тоска.
    От одиночества могла спасти деревня, но я не решалась туда идти. Почему – не знаю. Будто этот мир, мир людей и их вечно меняющегося настроения, к худу иль к добру, был теперь для меня закрыт.
    Я предпочитала общество птиц и зверей. А они с радостью искали моего общения. Наверное, тоже скучали по Аланару.
    Мелкая пичужка села ко мне на плечо. Я ласково погладила ее перышки, и вдруг, сама не знаю, зачем, дотронулась до маленького теплого огонька внутри нее. Сжала его в ладони. Тот дернулся и вдруг погас. Птичка пискнула и упала с моего плеча.
    Я в растерянности и страхе подняла безвольное тельце. Оно было холодным. Сердце не билось.
    Вскрикнув, я бросилась бежать прочь от озера. Страх подгонял меня, заставляя опрометью мчаться по лесу. Страх самой себя.
    Вопросы снова теснились в голове, путались, мешались с диким ужасом и стыдом. Я убила ее… Теперь она никогда не полетит! Но за что?
    Я задыхалась, но не замедляла бега. По спине галопом мурашки, а в висках стучали слова:
    «Ты сильнее их всех!»
    Что это за сила – сила убивать? Эти огни – они так прекрасны, а я могу их уничтожить! Такого не должно быть!
    Ноги были сбиты в кровь, когда я, наконец, остановилась, упала на поваленное дерево, и, жалко всхлипнув, спрятала лицо в ладонях.
    Прошло некоторое время, прежде чем щеки коснулось что-то влажное. Слеза? Нет. Глаза мои были сухими, будто я все слезы уже выплакала в тот жуткий день. Дождь? Но я не слышала шума падающих капель.
    Открыв глаза, я увидела перед собой маленького олененка. Малыш смешно покачивался на своих тоненьких ножках и смотрел на меня большими доверчивыми глазами.
    - Не надо, - прошептала я, ощутив новую порцию ужаса. – Не подходи. Я могу тебя убить.
    Олененок с любопытством наклонил головку, будто понимая каждое слово. А затем резво подпрыгнул ко мне и боднул маленькими рожками в плечо. Отскочил, ударил копытцем и замер.
    - Ты прав, - невольно улыбнулась я.
    «Сила – это то, чем нужно научиться управлять» - говорил когда-то Друг. Наверное, с силой убивать то же самое. И как я могла забыть его слова? Стало даже немножко стыдно.
Встав на ноги и поморщившись от боли – ступни были покрыты кровоточащими царапинами – я направилась к дому. Все-таки придется наведаться в деревню. Но потом. Для начала я собиралась переворошить все книги, оставленные Аланом. Ведь, как он говорил, в книгах – мудрость поколений.