Часть пятая. Поиск

    Огни между деревьев. Зловещие, кровожадные тени. Крики, так несхожие с криками лесных птиц, что мурашки бегают по коже. А в душе ворочается тугой сгусток ярости.
    «Они чужие здесь» - воет ветер в вековечных кленах.
    «Они тут не к месту» - тревожно откликается трава.
    «Чужаки! Чужаки!» - наперебой галдят птицы.
    «Меш-шают! Меш-шают!» - раздаются еще более странные и непонятные голоса.
    Голоса. Они теперь преследовали меня всюду. От них разрывало голову, от них не было покоя ни ночью, ни днем. Я пробовала задавать им интересующие меня вопросы, но они знай наперебой шипели, свистели, скрипели и кричали свое.
    Голоса очень мешали сосредоточиться на чтении, но я старалась. Пусть себе кричат – не докричатся. Я и так знала, что чужеродные огни – моя вина. Надо было аккуратнее вести себя, проникая в деревню. Оказывается, меня искали. Мне страшно было подумать, зачем.  Может, найдя меня, они наконец то скажут мне, кто я. Но это то и было страшно. Я сама хотела дознаться до истины отчасти оттого, что этого же хотел Аланар, а отчасти из собственного упрямства. 
    Это мой лес! Они зашли на мою территорию. Ярость росла, колеблясь, как колеблется огонь в печи и, подобно печному жару, накаляла желание действовать. Но что-то внутри протестовало против агрессии. Нельзя было идти на поводу у чувств и эмоций, ведь путь к цели совсем в другой стороне.
    Зачем только я сунулась в деревню? Соскучилась по Мареку, или чувствовала стыд за наше не очень-то дружеское расставание? А может потому, что он знал ответ на мой главный вопрос?
    Постучать к нему в дверь я не решилась. Лишь робко заглянула в окно, на котором теплилась свеча. Против обычного, у знахаря было много народу. Огоньки внутри людей оживленно помигивали. Раздавались громкие восклицания, даже назревался спор. Нетрудно было разобрать, что говорили обо мне. Говорили как о каком-то чуде, спорили, приводили аргументы и догадки, перекрикивали друг друга. А центром всего этого урагана эмоций был Марек. Тогда я еще очень на него обиделась. Что он такого обо мне рассказал, что вся деревня обсуждает, а маг сидит с гордым видом первооткрывателя?
    - Раз так, мы можем ее использовать! – проорал тучный мужчина средних лет с жесткой щеткой топорщившихся усов. – Она…
    - А она не опасна? – гнусавым голосом перебил его тощий дылда с длинным носом, на котором красовался большой красный прыщ. – Вдруг она перебьет всех нас и съест наши сердца, а, маг?
    - Дык, скрутим ее, да и дело с концом! Уж мы то придумаем, как заставить ее быть послушной! – залыбился здоровый детина с красной, как помидор, физиономией, на которой явно читалось, что избытками интеллекта парень не страдал.
    Мне стало противно и тошно от всех их разговоров. Настолько противно и тошно, что захотелось всех их немедленно заткнуть. Я не придумала ничего лучшего, чем подобрать с земли камешек поувесистей и швырнуть его со всей силы в окно.
    Раздался звон стекла.
    - И как же вы намерены меня заставить? – громко спросила я, чуть привстав на цыпочки, чтобы меня было видно. – Сначала попробуйте найти! Вы, глупые люди! О чем вы думаете? Куда смотрите? Опомнитесь! Ваше сердце сжигает ненависть! Из нее прорастают корысть, зависть и гордыня! Но вы не видите их. Вы уничтожаете сорняки на своих огородах, забыв про свои сердца! Вы убираете свои дома, но вам наплевать, сколько грязи в ваших душах!
    С этими словами я опрометью бросилась к лесу.
    - Оа! – Марек кричал еще что-то, но его тут же заглушило разноголосое:
    - За ней!
    И вот теперь множество селян с факелами бороздило лес, пугая живность и нервируя деревья. А я ни на йоту не приблизилась к разгадке. Зато ярость росла с каждой минутой, и только поиск истины препятствовал ей вырваться наружу. Поиск истины и беспокойство за свое собственное сердце. Может, этим я отличалась от людей? Может, это имел в виду Аланар, говоря, что люди иные? Снова вопросы…
    Раздался тихий стук, а потом дверь со скрипом приоткрылась. Ворвавшийся внутрь ветерок заключил в объятья огонек свечи, и тот беспокойно затрепетал.
    Я вздрогнула. Зашуршали, переворачиваясь, страницы вмиг забытой книги. На стене заплясала темная высокая тень. Неужели вернулся? Я подскочила на стуле,  чувствуя, как начинает заходиться в бешеном биении сердце. Слова все рассыпались, растерялись, будто я разучилась говорить.
    Но капюшон пришедшедшего был черным. А кудри под ним – золотыми, и в глазах не было звездного света, только отблеск огня. В руках он держал факел.
    - Что? Что тебе нужно? – голос дрогнул. Руки сами собой сжались в кулаки. Пламя факела резко дернулось в сторону лица человека, рискуя подпалить его. Огонь в печи тоже занервничал, словно стараясь выбраться из своего логова мне на защиту.
    Пришедший медленно поднял вверх распахнутую ладонь. Повинуясь его движению, пламя немного успокоилось. Но вот я встретилась взглядом с карими глазами пришельца, и огонь освободился от его чар. Край черного плаща задымился. Я и не ожидала, что взглядом можно сжигать.
    - Пожалуйста, перестань, - тихо попросил Марек, а это был именно он, и попытался отвести взгляд. Я выдохнула и отпустила его.
    - Говори, зачем пришел.
    - Я искал тебя… И вот, нашел.
    - Как? – я скрестила руки на груди. – И зачем?
    Колдун потупился.
    - Ты так резко исчезла… Я и не успел рассказать тебе…
    - А тебе есть, что рассказать? – лед недоверия медленно начал таять под его честным взглядом.  – Я думала, что ты уже все рассказал своим односелянам.
    Кажется, упрек попал в цель.
    - Оа, я не знал, что они такие… И что они так подумают…Прости, - Марек заозирался. – А где же твой друг?
    Я опустила глаза и ничего не ответила. Очень захотелось, чтобы Марек ушел. Ушел и не увидел моей боли. А он заметил.
    - Он ушел, да? – в голосе колдуна звучало нескрываемое сочувствие. Я кивнула, не поднимая глаз. Обида на Марека вдруг отодвинулась на второй план, так хорошо подействовало его сочувствие. Захотелось быть нужной и достойной заботы.
    - Да как он мог тебя оставить? Что он…
    - Он поступил, как посчитал нужным, - я поразилась резкости своего голоса. Вроде только что испытывала жгучую злость на Аланара, а вот теперь яростно защищаю его. Словно прочитав мои мысли, Марек продолжил.
    - И кто он вообще такой? Откуда он тебя привел сюда?
    - Не знаю, - обреченно покачала я головой. Именно на эти вопросы я так долго искала ответа.
    - Не переживай, - ласково сказал колдун. – Пойдем со мной, я помогу тебе найти разгадку.
    - Зачем это тебе?
    - Понимаешь, - колдун замялся. – Ты будто сошла со страниц древних книг… Великие маги не могли разгадать твоей загадки. Считалось, что все, подобные тебе, погибли. Понимаешь? Ты уникальна!
    «Как редкая книга» - с горечью подумала я. – «Кто я для него? Дивный зверек? Новая находка?»
    Снова стало обидно. Огонек Марека был очень ярким, светлым, притягательным. Я попыталась с его помощью определить, лукавит ли юноша. Но не получилось.
    - Не бойся, Дитя Пожарищ, - прошептал колдун и протянул мне руку.
    Как зачарованная, я вложила в нее свою ладонь.
    Мы вышли в ночь. Уходя, я постоянно оглядывалась на покинутый домик. Вот я и оставила его. Теперь он снова был ничейным, чужим для всех. Может поэтому Алана не назвал эту хижину своим домом? Он все знал…Знал, что покинет меня, а я покину этот дом….
Что еще предвидел Аланар? Может, он заранее видит судьбы всех, с кем встречается? Очень опасный это дар, наверное, даже более опасный, чем мой.
    В окнах дома потухал свет от догорающих огней. Лежали раскрытыми на столе брошенные книги. Одиноко стоял на окне скелет подсвечника. Я вдруг поняла, что больше никогда не увижу все это, и мысленно попрощалась с домом моей прежней жизни. Марек крепко сжал мою ладонь и уверенно повел в ночную чащу.
          
                ***


    - Вот! Вот! Держи!
    - А ты молодец, колдун. Быстро ее нашел!
    Огни падали на перекошенные злобой и торжеством рожи. Деревья грозно скрючили свои ветви над головами, но огонь отпугивал беззащитную перед ним древесину. Множество темных фигур вокруг. Волосатые руки алчно тянуться ко мне, в горле застревает крик. Почему?  Это неправильно!
    - Господа, отойдите! – меж пальцев Марека пляшет маленькая молния. Белокурый колдун загораживает меня своим телом. Огонек его горит решимостью защищать до последнего. Становиться страшно, ведь их куда больше. И все их огоньки пылают злобой.
    - Посторонись, колдун! Или решил заграбастать всю славу себе? Ишь ты, хитрец, решил девку хитростью подманить. И получилось же! Да мы тоже не лыком шиты! Брось свои магические штучки! Ты прекрасно понимаешь, что они бесполезны и глупы, куда уж тебе до твоего братца-чародея, ты, недоучка безумного старца, прочь с дороги!
    Лицо Марека, озаряемое светом факелов, побелело от ярости. Он бросился было на обидчиков, но вдруг споткнулся, захлебнулся воздухом, будто его удерживала невидимая удавка и упал на колени. Посыпались с пальцев бесполезные яркие искорки. Мне они показались живыми разноцветными птичками. Перед застланным пеленой слез взором плясали маленькие огоньки. Меня обманули. Снова. Предал тот, кому я доверилась. Глупая!
    - Ты меня предал, - мой голос казался безжизненным и чужим. – Почему? Я думала, что ты иной… Вот почему Друг остерегал меня. Гнилое сердце, могильные огни. Что тобой движет, жадность?
    - Твой друг…тебя..покинул, - прохрипел колдун, но тут же взвыл от боли. Я не слышала, не понимала, что творю. Это была не я. Это какой-то зверь во мне кровожадно тянул свои лапы к этим мелочным фигуркам, недостойным носить огоньки, что внутри них. 
    - Так что же тебя ведет? – чего хотел этот предатель, прекрасный  златовласый юноша, так хорошо умеющий сочувствовать… Или лгать? Почему его душа не может быть такой же прекрасной, как тело?
    - Мне…интересно… - был тихий ответ. – Я не со зла…
    - Да, да, ври больше! – раздалось из толпы. – Отвезешь ее в город и отдашь местным магам. Или исследуешь ее сам? Чему ты сможешь подвергнуть ее ради своей славы, а? Какие опыты будешь ставить?
    Глаза Марека расширились от страха. Но я и без того чувствовала, что толпа права. Меня хотели использовать.
    - Я не причинил бы ей вреда, - простонал колдун. – А вы… вы хотели сделать из нее рабыню…Оа…
    Он не смог закончить. Голос его сломался на крик боли.
    - И сделаем! – взревела толпа и бросилась на меня.
    Зверь внутри взвыл. Лапа сомкнулась на ближайшем красном от ярости и запала огоньке. Раздался потусторонний крик и звук упавшего тела. Топа отхлынула.
    Я чувствовала, как огонь разливается по телу горячим потоком, как трепещут алые языки на ладонях, как объяты пламенем ноги, как горят, прожигая плоть, глаза. За спиной распахнулись пунцовые крылья, а перед взором бурлило месиво из разноцветных огней. Алые, желтые. Зеленые, синие... Пальцы мои вдруг удлинились так, что могли с легкостью дотянуться до любого из них. Тогда светящийся шарик внутри человека лопался подобно тем пузырям, что выдувал из растворенного мыла когда-то Друг.
    Со всех сторон сквозь радужную пляску на меня смотрели полные злобы глаза. Алчные, гордые, честолюбивые, неправильные, искаженные. И зачем им тогда огонь, если они используют его во зло? Внутри них горит пламя, а они даже не догадываются об этом. Когда они ощущают его жар? В момент любви? В момент ненависти? Что является подпиткой их маленькому костерку? Достижение цели? А если цели нет, то что тогда остается? Пустой очаг. Но есть цели, достижение которых невозможно. И есть желания, исполнение которых опасно. 
    Вздумалось поиграть со стихией? Тогда получайте!
    Рукам было приятно раздавливать в пальцах людские огоньки, которые щекотали кожу, чуть обжигали подушечки пальцев и забавно шипели, потухая навсегда. Это была игра, только вот правила ее были известны одной лишь мне. Огненный всполох, жуткая игра света и тени. Невообразимое ощущение, крик, падение, пустота. И все сначала. Свершение правосудия, от которого не спрячешься, ведь невозможно спрятать то, что внутри тебя. Чувство всесилия пьянило, кружило голову, заставляла раздавливать хрупкие человеческие огоньки снова и снова, в попытке утолить жажду, которую было невозможно утолить. Это был мой маленький мир пламени и ветра, силы  и бессилия, где либо все, либо ничего. В нем поглощались крики, исчезала кровь, мешались голоса. Только я, точнее не я, а зверь внутри, бледные от страха огоньки и смерть.
    Бледные от страха? Так и должно быть. Так правильно…
    - Оа! Оа! Перестань!
    Рука слегка дрогнула, комкая очередной уголок. Кто-то пытался вторгнуться в мой маленький мирок, разрушить его, прекратить игру, усмирить зверя. А что служит ему оружием? Крик? Слабый голос человека, который способен предать? Кто внемлет этому голосу? Глупец! Пух! И еще один огонек чьего-то существа перебежал по моим пальцам, завертелся и потух. Побежали по рукам к сердцу горячие потоки. Ненасытный зверь заглатывал их, разъяряясь еще сильнее.
    - Оа! Пожалуйста, Оа! Оарлайт!
    Снова этот противный писк! Тонкая огненная пленка, служащая защитой моему мирку, начинает шипеть и свертываться. Зверь недовольно фыркает. Рука уже тянется в сторону голоска. Но что это? Этот огонек горит как-то иначе? Не все ли равно? Пальцы смыкаются, заключая светящийся искристо-желтым светом шарик в плотный кокон. Еще один миг…
    - Дитя Пожарищ! Ты не тот монстр, что жаждет крови! Ты не должна им стать! Успокойся! Хватит жертв! Твоя сила не в убийстве! Разве этому учил тебя твой друг Аланар? Раз так, то я не верю, что он и вправду тот, кем хочет казаться.
    Я вздрогнула. Аланар. Друг. Рука разжалась и бессильно повисла. Померкли огни, а перед полными слез глазами возникла корчащаяся у моих ног фигурка. Карие глаза смотрели с отчаянным испугом. Карие. Не серебристые. Золотистые кудри в беспорядке рассыпаны по плечам. По лбу бежит струйка крови. Сосуды глаз лопнули, а губы побелели от ужаса.
Ноги мои подкосились. Это я сотворила с ним такое? Мой взгляд, обегая поляну, беспомощно спотыкался на каждом недвижном теле. Сколько же их?
    Алан, прости… Это было выше моих сил. Слезы ручьями стекали по щекам, когда я медленно начинала понимать. Мне сказали быть собой, но кто же я? Если я – это…это, то я не хотела бы быть вообще.
    Глаза Марека расширились еще сильнее.
    Удар. Вспышка боли в голове. А потом долгий полет во тьму.

                ***

    Шепоты в полумраке. Полуразличимые встревоженные голоса. Они зовут. Кого? Меня? Но у меня нет сил подняться, и пойти на их зов. А кто они? Не известно. А кто тогда я? Боль. Пульсирующими импульсами по всему телу. Знакомая и какая то родная, не страшная, терпимая, будто бы целебная. Пройти сквозь ад, чтобы исцелиться. Где же я это слышала? Ах  да, Аланар читал мне вслух какую то умную книгу. А где же он сам?
    Сквозь тяжелые веки продрался лучик света. Шепоты засуетились, забеспокоились и вдруг разом притихли. Их заглушил другой голос, живой, настоящий. Он тоже звал меня. Настойчиво, тревожно, почти отчаянно.
    - Оа! Оа!
    Прикосновение холодных рук. Боль в голове и пересохшее горло. Боль во всем теле. Боль от ожогов.
    - Оа! Оа! Очнись!
    Это не моя боль. Это не мое тело горит, но почему же тогда так больно? Огонек. Светлый, мечущийся в своей тесной клетке, бьющийся об ее стенки. Освободить его? Нет. Тогда будет горячо и больно. Не мне, но клетке. И огоньку внутри. Он ведь не знает, куда лететь. Он еще не готов к полетам, как только что вылупившийся птенец не готов покинуть свое гнездо.
    Шевельнуть рукой, отодвинуть чужую боль на задний план, снова стать собой и вдохнуть спертый воздух полной грудью. Поднять голову. Свет разливается от маленького шарика на ладони. Свет падает на каменные стены, на застланный соломой пол, на искаженное болью лицо, отражается в карих глазах.
    - Марек?
    Я узнала его, и сердце сжалось от скорби и муки. Предатель. Почему же я осталась с предателем, когда есть верный друг? И не важно, на каких дорогах он потерял путь домой, ведь у Аланара нет дома. Как и у меня.
    - Оа, возьми, пожалуйста, этот огонек. Мне больно его держать.
    Я отвернулась от него. Руки мои не были скованы, ноги тоже оказались свободными, но подняться не было сил.
    - Они ударили тебя по голове, когда ты замешкалась, - ответил на мой незаданный вопрос Марек. – Они поместили нас сюда, чтобы назавтра отдать тебя городским магам, а меня сжечь на костре, как чернокнижника. Я слишком дерзко встал у них на пути.
    Я вздрогнула от его последних слов. Огонь несет смерть. Как же она многолика!
    - Сжечь?
    - Что тебя удивляет? Ведь этим ты и занималась на поляне. Сжигала людей заживо, - резко ответил колдун. Я повернула голову и поразилась, насколько он был бледен и страшен. Некогда золотые волосы были подпалены и свисали темными сосульками, на руках вздулись жуткие пузыри, а лицо покрывали бесчисленные ожоги. Под глазом красовался огромный фингал, а левая рука была странным образом вывернута. К горлу подкатил горький ком, душу пронзило множество острых иголочек. Это все по моей вине. Это я сотворила с ним такое. Предатель получил по заслугам.
    - Я сделала это потому, что ты предал меня, потому что хотел отдать им! Потому что вы все не умеете жить! – выкрикнула я сквозь слезы. Сердце мое бешено билось, чувство обиды и разочарование мешалось с жалостью к этому некогда прекрасному юноше. – Я верила тебе, а ты!
    - Я только хотел узнать! – голос его хрипел, срывался, дрожал. В широко раскрытых глазах отражалась боль. Опять обман!
    - Ты хотел меня использовать! – обреченно прошептала я, роняя голову на колени. Почему я пытаюсь оправдать его словами, если не могу найти ему оправдания в сердце? – Я никогда тебя за это не прощу.
    - Да. – Марек опустил глаза. Он, кажется, понимал. – Но ты имеешь право знать.
    Я встрепенулась. Что он хочет сказать? Снова обманом использовать меня?
    - Если тебе было что сказать, ты сказал бы раньше.
    - Я не мог, - прохрипел колдун, будто какой-то спазм сдавливал ему горло и мешал говорить. И вдруг будто прорвалась плотина. Слова полились бешеным потоком, разбиваясь о холодные стены, становясь чем то большим, чем просто слова.
    - Ты права, трижды права, Оа, я предал тебя. Но вовсе не в том, о чем ты думаешь. Я совершил куда большее предательство, перестав  считать тебя человеком. Ты интересна мне Оа, не только как что-то неизведанное, знай это. Но я хотел разгадать твою загадку, может, даже сильнее, чем ты сама этого хотела. В этом нет ничего плохого, ведь мы, люди, всегда стремимся разгадать тайны всего, что нас окружает. И я нашел ответ, увидев тебя тогда, на поляне, совсем в новом свете. Я понял, что не ошибался, что я знаю, действительно знаю, кто ты.
    В груди екнуло. Я настороженно вглядывалась в блестящие глаза Марека, пытаясь отыскать там признаки лжи. Огонек в глубине колдуна метался и дергался, будто шепча: «поверь»
    - Пожалуйста, Оа, поверь мне. Это важно. Мы выберемся отсюда, если будем вместе, - умоляюще прошептал Марек, протягивая мне огонек на ладони. На белоснежной коже вздулись новые пузыри. А мне вдруг живо представились израненные пламенем руки Аланара, когда он впервые спас меня от огня. Скольких же еще суждено мне обжечь? Сердце разрывалось в сомнениях. Марек не каялся в своей лжи, но если я не приму огонь, он будет мучится болью и дальше. Внезапно осознав это, я протянула руку.  Теплые пальцы Марека коснулись моих, прежде чем светящийся шарик перекатился в мою ладонь, не причиняя никакой боли.
    - Спасибо.