Метель

Случилась метель. Влажный, естественно липкий снег, здоровенными хлопьями, вихляя в аэропотоках, ложился оземь, забивался под капюшоны старлеток, нежно оседал на обледеневших усах пижонистых слесарей и залеплял стекла очков, а равно и автомобилей. Метель на рассейских дорогах последнего десятилетия, как обычно, явилась причиной очередной небывалой по своим масштабам пробки. Пробка. Русская пробка, над тобой вертятся ужасные, чОрные воронки проклятий, в глубины космоса изрыгаются многоэтажные словесные конструкции, создаваемые мириадами долбоебов пренебрегающими прогнозом погоды, здравым смыслом и личным зрением. О, сколько вас, мудаков и тупиц, стоят в пробках и кладет ***ми друг друга, помышлявших: "уж я-то проеду", "я спешу", "мне надо" и пр., и пр., вас тьмы и тьмы. Но, любезный мой читатель, мы отвлеклись, за мой же, туда, в эту сраную пробку, под крышу не нового уже белоцветного "Форда".
За рулем - Якушев, Николай Иванович, начальник.
На пассажирском сидении Гношевская, Маргарита Семеновна, секретарь/ша, как будет угодно.
И, вот, сидят оне, оба два, и горе мыкают, не полоса, хуле, а тут еще радио тоски прибавило, занудив о том, что такого снегопада давно не помнят сдешние дорожные службы. Ярится Якушев, не нравится ему в пробке, уж и Маргошу за коленьку потеребил, и сигарет импортных пол-пачки выкурил, ему-б к Марге, в избушку, повалить дуреху на перины, да вдуть, а - ***!
Крепился Николаша, да и бзднул. Во бздехе сфинктерок подрасслабил, и, жиденько так, струйкою, в трусишки себе говнеца подлил, с дешку, не маньяк Николка. Однако, пытливый ум Иваныча не тормозит на взлете, расстегивает Николя ремень, ширинку и пятерню в мудя сует, Марга, не будь дурой, усекает манипуляцию, глазыньки бысстыжие ширит, роток паскудный приоткрывает, мозгой *** к носу прикидывает. А Николка-то, Николка, гля шо творит! Палец средний, говяшками обляпанный к мордашке своей подносит, нюхает удовлетворенно, затым шуйцу вздымае, пальками нижнее веко на левым глазике оттягиват и говнище под веко себе втирать начинает, и звуки, утробные такие, издает. Марга охуевае, лютоватый ****ец, ничего не скажешь. Коленьке, паче чаянья, маловато будет, сызнова десницу в портки сует, вновь дерьмом палец мажет, и с правым глазом повторят процедуру. ****ь, да он охуел в этой пробке, штоли? А Якушев усатое свое к Маргарите поворачивает и сквозь зубы:
- Пошла нахуй из моего автомобиля.
Марга в ремне безопасности путается, ручку теребит, на уебы метит, а Николай её за шубу тормошит.
- Сымай нахуй, сымай нахуй одёжу, сымай нахуй, сымай нахуй одежу, сымай нахуй!
Выпорхнула из шубейки Маргарита Семеновна, и, как есть, в
офисном своем одеянии, в каблуках путаясь, коленками подламываясь щеманулась по проспекту, прочь от ****оватого начальничка.
А Николку так и сидел, посасывая норочий хвостик шубного воротника, и сладенько жмурился на фонари.