Четыре правды

Правда - первая

    Когда-то давно, когда я еще был маленьким ребенком, я спросил у своей родной бабушки, которая всегда перед любой трапезой или отходом ко сну шептала молитвы.
   «Скажи бабушка, а бог – есть?» надо заметить, что бабуля была абсолютно неграмотной, не умела ни писать, ни читать. Когда приносили пенсию, просто ставила крестик. Она была старенькой бабушкой, ровесницей века - 1900 года рождения. На что  она ответила до примитивности просто: «Если веришь – есть, не веришь – нет». Её слова очень крепко  запали в мой молодой мозг. И с этим незамысловатым ответом – я жил и продолжаю жить.

Правда - вторая

    В одно нехорошее для меня время, впал я в глубокую депрессию. Буквально всё тогда валилось из рук, все планы, проекты рушились, как карточные домики не успевая даже начинать воплощаться в жизнь.  Я как раз вернулся из командировки на Кавказ, где успел побывать в плену и даже быть расстрелянным. Мне было жалко затраченного впустую времени, жалко себя, всего переломанного не только физически, но и душевно. Я начал –пить. Серьёзные люди сразу же брезгливо отвернулись. Я их прекрасно понимаю – пьяный человек: сначала вызывает жалость, переходящую со временем в отвращение.
И иногда в минуты протрезвления, как бы глядя на себя со стороны – мне уже просто не хотелось жить. Во время одного из застолий, в порыве пьяной тоски, спросил своего собеседника (собутыльника): «Скажи, зачем я остался жить, все равно жизнь катится в тар-тара-ры, уж лучше бы умер и остался там, в горах». Он тоже ответил мне предельно просто: «Значит, ты что-то не доделал в этой жизни, живи и доделывай».  И вот ведь парадокс – он вскоре умер, а я живу.

Правда - третья

    Весь опустошенный душевно, я уехал к матери в деревню. Конечно, ей было жалко меня, а что она могла поделать, чем еще кроме своей материнской жалости поддержать?   
Забыл оговориться – я ненавижу жалость по отношению к себе и воспринимаю её  во всех проявлениях только в штыки. Жалеет можно ребенка, котенка, щенка, за их наивную незащищенность перед новым миром, но не человека. Простите, но это мои личные взгляды на окружающий мир, которые я ни в коей мере не собираюсь кому-либо навязывать. Я уехал от серости, бессмысленности, пьяного существования, я хотел хоть на немного, хоть на чуточку найти покоя. И вот когда мне стало невмоготу от жалостливых взглядов, бросаемых потихоньку на меня матерью и отчимом, я залез на чердак и спрятался ото всех: от матери, от знакомых, от… всего мира. Никто не знал, где я нахожусь, все думали, что потихоньку уехал в город. Я лежал на чердаке, по ночам только, когда все спали, выходил в туалет.
    Мне приснился сон. …  А может это был и не сон, мне сейчас трудно судить, была какая-то полудрема. Я и спал и в тоже время всем своим существом чувствовал, что не сплю.  Мы разговаривали. Здесь присутствовал Бог и Черт, был еще кто-то, но как ни силюсь, не могу вспомнить. Кто-то скажет: «Белая горячка к тебе приходила» и будет не прав. Это была вполне осмысленная беседа. Я не помню содержания, а может его и не было. Они, молча, посмотрели на меня и сказали: «Ты сильный человек и свою судьбу ты строишь сам. К нам за помощью не обращайся, за свои промахи нас не кляни. Для себя ты сам являешься и богом и чертом в одном лице. Свой путь ты выбрал сам и он намного тяжелее пути тех, кто верует в покровительство и защиту извне. Иди и строй свою судьбу только сам!»

Правда - четвертая

Наутро, к удивлению окружающих я спустился с крыши и вернулся в город. После той ночной встречи, я вернулся не только в город, пусть с трудом, но я возвращался к полноценной насыщенной жизни. Я нашел в себе силы вылезти из того болота, в котором чуть сам себя не утопил. С того момента как спустился с лестницы ведущей на чердак материнского дома и до сих пор, хотя прошло уже немало времени, я ни разу не употреблял алкоголь. Даже более того – бросил курить.
    Да, я строю свою жизнь сам!  Да, это  очень трудно! Да, я не виню никого в своих неудачах (а их, ох как много). Но это моя жизнь и проживу я её, не уповая на чью-то помощь, и доделаю то, что еще не доделал в этой непростой ЖИЗНИ!


      
   


Псалмы в России, где-то мантры,
Там с минарета звучит стон.
Религий столько непонятных,
Что в голове сплошной трезвон.

Живу я сам, своей судьбою,
Не атеист и не позер.
Я верю своему лишь богу,
Я верю в то, что сам нашел.

Ищу всей жизни просветленье,
Ищу, что мир весь потерял.
Когда ударившись в «хотенье»,
Рабом он чьим-то просто стал.

Быть не хочу рабом и вещью,
Я жизнь увидел без теней.
И если перед кем и грешный,
То лишь пред совестью своей.