Необратимость

Нет. Нельзя сказать, что я этого не знал или не понимал раньше. Конечно, знал, и даже несколько раз, два или три, ощущал это и переживал довольно эмоционально. Но в этот раз, совсем недавно, вдруг понял это так остро и больно, что…
Два года назад я, купив специально для этого себе домой компьютер, открыл странички во всех социальных сетях Рунета и стал заводить виртуальные знакомства со всеми, кто откликался на предложения сетевой дружбы. Функция «Поиск людей» помогла мне найти много дальних родственников, однофамильцев, кого-то из одноклассников и однокурсников…
Да, два года назад было ровно десять лет, как я начал регулярно посещать православные храмы и стал исповедоваться. А до этого еще с десяток лет ходил в церковь от случая к случаю. За два десятка лет возобновления, скажем так, моего личного православия много чего изменилось у меня в душе. А к концу этих десятилетий поисков и духовных обретений наступил у меня кризис. Внешне он был как будто бы связан с изгнанием моего духовника, вернее, священника, у которого я исповедовался, за штат, но на самом деле причины моего душевного кризиса лежали гораздо глубже…
Я тогда ощутил очень сильную тягу к поискам кого-то, кто бы меня понимал. А поскольку рядом таких людей практически не было, то и стал я искать единомышленников в Интернете…
Я вступал в различные группы, ища себе партнеров, подходящих по возрасту, или по принадлежности к РПЦ, просто по интересам. И поначалу у меня набралось так много друзей, что я ночами сидел у компьютера, отвечая на сообщения своих «френдов»…
И постепенно я стал тонуть в этом. Это становилось скучно, потому что всё равно я так и не нашел никого, кто бы меня понял сразу и до конца, и в ком бы я ощутил родственную душу…
И вот я стал рвать эти виртуальные, надоевшие мне связи. Через полтора года интернетовского общения в числе моих «друзей» осталось от силы полтора десятка человек. И только с двумя-тремя из них (не считая родственников) я переписывался регулярно и охотно. Но даже и общаясь с этими людьми, я понимал, что, как и я, они не видят во мне живого человека, у них только экранное (по фотографиям) представление обо мне…
Только один из моих адресатов, бывшая однокурсница, возможно, еще представляла меня себе как живого человека, но всё же, надо полагать, она всего лишь помнила меня тем 18-летним пареньком, каким я был в далеком теперь 1968 году.
А недавно случилось вот что. Я получил от этой своей однокурсницы после довольно длительного перерыва несколько сообщений, в которых она обращалась ко мне совсем по другому имени. Конечно, в этом не было ничего такого особенного, мало ли как бывает, и не такие штуки сотворяет с нами наша память. Но я вдруг остро понял, что всё же, как ни общайся по Интернету, но мы – совершенно чужие друг другу люди…
Далеко-далеко от нас, в пропасти былого то время и то пространство, где мы были однокурсниками, в чем-то даже друзьями. И этого уже никогда не вернуть…
Вот только что, я только один раз щелкнул по клавише с буквой, но за этот миг упало в пропасть прошлого мгновение настоящей жизни, и его уже не вернуть, как бы этого ни хотелось! Букву в набранном тексте можно стереть и вставить другую, можно вообще всё слово изменить, но прошлого уже не изменишь…
Не изменишь… И в этом необратимость… Необратимость всего нашего бытия, и необратимость моей, конкретной, лично моей жизни. Ничего нельзя вернуть - ни былого веселья, ни прошлых огорчений, ни давнего и тягостного одиночества, ни надоедливых приятельств, ни скороспелой дружбы, ни несбывшейся любви…
Как камень, летящий в темный бездонный колодец, как капелька дождя, скользящая по нити паутины, свисающей с крыши старого заброшенного дома до заросшей бурьяном канавы за задней стеной, летит-течёт моя жизнь, а я даже и не знаю, когда наступит мой час последнего испытания…
«Дано мне жало в плоть…» - написал когда-то апостол Павел. И у меня есть такие жала, и довольно давно. А еще есть жало в душе. Сегодня оно почему-то особенно ощутимо…