Вариант сознания... ч. 13

                Чеховский сад. Апрель.
    Апрель нынче необыкновенно хорош.  Сидишь на зеленой скамейке в чеховском саду и чувствуешь, как всего тебя охватывает чувство  неги и покоя. В наш век суеты и  срочных дел это как-то  непривычно. Вслед за сливами раскрыла бутоны   старая чеховская груша. Ей уже девять десятков лет, сказать - «как невеста» вроде неловко,  но в окружении  сизой зелени бамбука  и мушмулы ее  белый наряд навевает  чувство свежести и  невинности. Второй раз на моей памяти цветет лимонник. Это странное  деревце защитного зеленого цвета, все составленное из шипов и колючек. Вместо привычного каркаса  веток -  абстрактный  мозаичный  рисунок; в  ячейках мозаики  - крупные фарфоровые розетки соцветий. Словно  высвободившись из плена, вместе с цветами  выметнулись  тонкие, полупрозрачные перышки листвы.
     Ах, красив лимонник! Деревце посажено между чеховским кизилом и   форзицией, и теперь можно на одной куртине наблюдать  эстафету весеннего цветения. Сначала в январе  распускаются кремовые  хрупкие цветы жимолости -  цвет появляется только при отрицательных температурах. В феврале  покрывается желтыми одуванчиками кизил. Март отмечен желтым костром форзиции, а в апреле  зацветает лимонник.
    Масса цвета набухла на сиреневых кустах.  Кисти еще не распустились, но их так много, что  совсем не видно  листьев. На куртине слева от дорожки  вовсю цветет  абрикосик. Увешанный махровыми розетками, он  производит картинное впечатление. Непохоже, что бесчисленные  цветы  на тонких жестяных веточках, лишенных листвы,  есть дело рук природы;  кажется, это бумажное творчество  какой-нибудь инвалидной  женщины-надомницы, начисто лишенной вкуса.  В нижней части сада  раскинулась черешня, наполнив пространство ослепительной белизной.
   В России  апрель – весна воды, весна света, а тут – половодье цветов.  Вслед за грушей проснулись вишни и наполнили сад  белым сияньем. Скромно, но изысканно смотрится на этом пиру  тонкие веточки сакуры, увенчанные  пушистыми  розетками, словно сотканными из  лепестков самого нежного, почти неосязаемого  розового цвета. Земля под сакурой уже покрыта  пушистым розовым ковром. Тут же тюльпаны,  нарциссы, голубые глазки барвинка, какие-то необыкновенные императорские лилии – и прочая, и прочая… В начале апреля, отдыхая от телевизионной суеты,  среди этой красоты сидела женщина с седыми волосами и теплыми, светлыми глазами. Это Нинель Шахова. Она дала  в программе «Время» целый сюжет о чеховском саде.
     Тем временем по литературной экспозиции шла группа  школьников из  Ялты. Шефская, бесплатная экскурсия.  Девушка с красивым именем Радмила   отломила голову у  фигурки  гипсового Чехова. Скульптуру подарил музею Михаил Константинович Аникушин. Голова упала на пол, и  обезглавленный Чехов,  нелепый, словно труба сгоревшей хаты,  сиротливо стоял на тумбе.  Подарок Михаила Константиновича я вел из далекого Ленинграда, боясь  дотронуться до хрупкой красоты.  Вот и весь сказ о современной культуре…
                15 апреля 1989.
                * * *
                Глиняные  крылья.
     Образ  Иисуса  Христа  был подвержен  таким  же  трансформациям,  которые  наблюдались с образами   фольклорных    героев.  К  примеру,  после  возникновения  цикла былин  о  богатырских подвигах  Ильи Муромца  возник  интерес к  его происхождению…  Родился  сюжет  о  том,  как   калики перехожие   одарили волшебной  силой   немощного  крестьянского парня, сидевшего на печи  тридцать и три года.
      Среди  апокрифических  Евангелий   имеется   «Евангелие  детства  Христа»,  приписываемое   Фоме  израильтянину.     Главная  идея   благовещения  -  идея   божественности  Христа,  которая  проявлялась уже в  раннем  детстве.  Детские  годы Спасителя  в  канонических  Евангелиях  никак  не  отражены,  отсюда и   интерес  к  этому  периоду  жизни.  Самый  первый  эпизод  рисует  пятилетнего  Иисуса,  играющего  у  ручья  в субботний  день. Он  размял  руками глину  и вылепил  двенадцать птичек.  Некий    правоверный  иудей   сказал  отцу  ребенка  Иосифу:  твой  сын осквернил  субботу!  Отец  пошел ругать  отпрыска,  а тот  ударил в  ладоши и  закричал  игрушечным птицам:  летите!  И  глиняные  птички,  щебеча,  улетели  (Наука  и религия,  1988, 1).
    Я вспоминаю, что  в русских христианских поверьях  также фигурируют птицы.  Будто бы  на  Голгофу, где   распинали Христа, прилетали ласточки и уносили  гвозди, которыми собирались пробить  руки и ноги Иисуса. А воробьи будто бы  приносили  гвозди обратно…  Бог покарал воробьев, надев  им на лапки невидимые  оковы. Потому  воробьи не  ходят, а прыгают.   Может быть, именно ласточек и вылепил юный  Иисус  у ручья?
    Комментаторы  отмечают,  что  здесь  «задним  числом»  заложено неприятие новым христианством   ортодоксальной  иудейской  обрядности.  Двенадцать птиц символизируют апостолов,  которые   «разлетелись»  по разным странам  для проповеди слова  Божия.  Фома  израильтянин,  очевидно,  тот самый    ученик  Христа,  который  известен  под именем «Фома неверующий»:  он усомнился  в воскрешении казненного Иисуса  и  даже  трогал  кровавые  раны  на  руках  Учителя.
     Странно, что в   «Евангелии детства»  совсем  отсутствует мотив  жертвенности  Христа. Иисус  с  юные  годы  решительно и  жестоко пресекал  всякую попытку  обидеть или  унизить его.  Кого засушит, кого ослепит,  кого  убьет словом…   Как  это  непохоже  на  коренную   христианскую идею  всепрощения:  если тебя  ударили  по  левой щеке,  подставь правую…  Потому, вероятно,  «Евангелие  детства»  и  не стало каноническим.
       Но каков  образ  глиняной птицы!   При всех смысловых и  символических   нагрузках - это   настоящая  поэтическая  находка! Это прекрасное название  для  романа   о  человеке,  в натуре которого  изначально  заложена  непримиримость к  несправедливости и  лжи. Такие  люди  - воплощенная  честность,  искренность,  бескорыстное  стремление   помочь  обиженным -  нет-нет  да и рождаются  на  земле.   К  такому  типу  людей  относился  Всеволод  Гаршин,  который   заступался  за  уличных проституток  и который  от несправедливостей  жизни  бросился  в  лестничный  пролет. Типы  людей,  как  бы  лишенных кожи,  остро ощущающих чужую  боль  как  свою, - такие  типы описаны  Чеховым.   Современная  психиатрия  утверждает,  что принципиальность,  бескомпромиссность есть  не что иное,  как отсутствие  гибкости. Она  бывает заложена  в  человеке от природы,   с  рождения.
    В  принципе,  это не так важно – от природы  или от Христа:  главное,  что  и з н а ч а л ь н о,    вне зависимости  от  личных  побуждения и желаний.   Вспоминаю,  как  по  забугорному  радио  один  такой  «глиняный  птах»  по имени Анатолий  Щаранский   рассказывал,  как  его  меняли  на   советского разведчика в  Берлине.  Диссиденту сказали,  чтобы  он,   выйдя  из самолета,   шел по дорожке п р я м о.  «Но я  на компромиссы с  КГБ  не  соглашался,  я  нарочно пошел  з и г з а г о м…».
                23  января  1988.