Эрна продолжение 2

Как долго длились занятия на площадке, сейчас я уже не помню, но после общего курса дрессировки начался курс защитно-караульной службы, на который руководство ДОСААФ сначала Эрну не допустило, т. к. ей не было 1,5 лет. Но инструктор настоял, и мы стали заниматься дальше. Кроме того, мы просто собирались компанией и гуляли там же, на площадке. Мне тогда было 22 года, и остальным - приблизительно столько же. Часто ходили в лес целой группой ,человек  по 10. Особенно интересно было, когда собак уже обучили идти по следу и поиску вещи. Иногда в выходные  целый день в лесу проводили, заодно отрабатывая полученные навыки. Собаку сажали, а хозяин (или  кто-то другой) убегал довольно далеко, запутывая следы,  потом пускали собаку искать. Они всегда находили. Прятали различные предметы, а на обратном пути надо было их найти, в общем, проверяли всё, чему нас научили. Мы все дружили и собаки тоже дружили между собой, радуясь при встрече. Никаких клещей у нас тогда ещё не было, могли гулять по лесу в любое время года. Что интересно - никогда кобели не обижали сук, как бы те над ними не издевались. А уж суки старались, и палочку могли безнаказанно отнять, и задирались, и кусались. Кобели всё терпели, только голову от удара убирали. Следующую собаку мы завели только через 10 лет, и оказалось, что правила изменились, теперь кобелю было всё равно, кто перед ним, дрались одинаково. А тогда, на площадке, породы  были разные, но однажды пришёл на дрессировку мальчик с дворнягой. Попытки посмеяться инструктор сразу прекратил. Мальчик очень хотел собаку, родители не покупали, и тогда он подобрал дворнягу на улице. Надо было видеть, как работала эта собака! Она готова была ради хозяина пройти и огонь, и воду. Я помню, как наши собаки боялись первый раз идти по деревянному буму, а дворняга пошла сразу, хотя и с поджатым от страха хвостом. Много в работе собаки зависит от хозяина, команда должна быть стандартной и чёткой, а у нас получалось - кто в лес, кто по дрова. Однажды инструктору надоело, он приказал привязать собак, а нас построил в шеренгу и стали мы отрабатывать команды жестами. Собаки вставали, лаяли, только моя Эрна тихо и спокойно сидела. Но, не успела я порадоваться, как она оказалась рядом со мной. Зачем лаять, она просто перегрызла поводок, который я привезла из Москвы, потому что, у нас собачьей амуниции не продавали. Я была очень рада! Интересно было наблюдать за поведением собак, когда  учили их на злобу. Собаку привязывали, хозяин отходил, потом инструктор или кто-то из нас приближался к ней, дразня  дрессировочным рукавом. Сначала мы все боялись работать, не очень приятно, когда на тебя, буквально с пеной у рта, бросается чужая зверюга, тем более, что сейчас она привязана, но потом-то её отвяжут. Но, оказалось, собаки прекрасно понимали, что это просто урок, и никогда не делали попыток отомстить обидчику. Только с моей Эрной так и побаивались  работать, она была самая злая. На следующее лето я уезжала на весь сезон в альпинистский лагерь, и водить Эрну на занятия предстояло маме. Мама была доцентом кафедры философии и спортивной подготовкой похвастаться не могла. Но - пришлось ей влиться в молодёжную компанию и научиться за всеми поспевать. Инструктор сначала смотрел на неё с сомнением, но мама была старательной ученицей, через какое-то время стала примером для всех остальных, и очень гордилась, что инструктор её хвалил (доцента, кандидата наук, заместителя заведующего кафедрой). Весь свой двухмесячный преподавательский отпуск мама провела на собачьей площадке. К концу лета выяснилось, что исчез гастрит, который она заработала ещё в детстве во время войны. С тех пор мама, сидевшая раньше на строгой диете, смогла есть всё. Это теперь мы знаем, что движение есть жизнь, а тогда никто об этом не думал, но  получилось так, что Эрна маму и вылечила.
(продолжение следует).