Таёжный тупит. Флешка

 -Беги, беги,-закричал Михалыч, переводя безумный взгляд то на растерянного Тая, то на мигающий цифрами туесок. -Прости меня, сын.

 Пепел покрывал волосы старика, забивал слезящиеся глаза. Он протянул  дрожащую руку, словно прощаясь. Тай перехватил её. Ладонь Михалыча разжалась.

 -Беги,-было последнее слово.

 Ветки больно хлестали по лицу, оставляя мокрые дорожки на щеках. Огненный смерч догнал, швырнув беспощадно на старый кедр. Мгновенно высохли мокрые дорожки, ладонь, теряя последний дар Михалыча, разжалась. В невидящих глазах отразилось затянутое гарью небо...
                ***

 375-ый устало сел на выступающий корень, безвольно свесил руки. Невидящие глаза уставились в одну точку.

 -Когда?-в голосе сквозила тоска и безразличие.

 701-ый топтался нерешительно рядом, не решаясь даже прислонить пилу к стволу большого кедра. Он прислушивался к давно привычным звукам. Зашумело, вздохнув напоследок, спиленное вдалеке дерево. Застучали дружно топоры. Гортанные команды ускорили их ритм.

 -Рис,-сказал 701-ый,-И кусочек рыбы. Если спилим его.

 Он поднял голову к высокой кроне. Голые ветки с одной стороны открывали голубое небо.

 -Когда?-вновь повторил 375-ый.-Когда я перестану быть скотиной с этим проклятым номером. У меня было имя. Мне вытравили его, упорно промывая мозги. За миску риса я уничтожаю то, чем гордились раньше мои предки. Я создаю богатство тем, кто пришёл на смену слабым правителям. Скоро я забуду и свой родной язык. А зачем он мне?  Им общаются люди, имеющие будущее. У нас только номера. И эта пила на двоих.

 701-ый в пол уха слушал слова напарника. Перед глазами маячила белая горка в миске. Ноздри непроизвольно втянули воздух. Когда они услышат звон рынды, когда сядут за длинный стол, выстояв очередь к большому чану? И наплевать потом на обязательный вечерний урок. Он сядет вместе со всеми на циновки в большой комнате. И глядя на экран с Великим Учителем, будет думать о своем. Они ещё не забрались в его мысли. А он даже потихоньку старался выразить их рисунками на спилах деревьев. И всегда находил укромный уголок в своей ветхой одежонке для кусочка уголька. Знал, что за него не накажут.

 Но до ударов рынды надо обязательно спилить этот чёртов кедр. Иначе не видать ни риса с кусочком рыбы, ни вечернего урока с Великим Учителем на экране. 701-ый посмотрел на напарника. Была бы возможность, с удовольствием поменял бы его на 856-го. Нары рядом, молчит вечно. А этот вечно недоволен.

 -Я знаю, когда,-наконец-то подвел итог напарник.-Когда я останусь навечно у корней этого дерева. Тогда я буду абсолютно свободен. Мне не надо будет рвать жилы ради миски еды, не надо будет слушать речей Великого Учителя.

 701-ый опасливо оглянулся. Слишком языкастые быстро пропадали из лагеря. Вместе со своими напарниками. Рацион, правда, после этого дополнялся на короткое время кусочками солонины, но лучше держать язык за зубами. Словно прочитав его мысли, 375-ый криво усмехнулся.

 -Да, у деревьев есть уши. Вот они,-он рукой стал сдирать старую кору кедра.-Возьми, расскажи ему о своей скотской жизни.

 Пальцы уткнулись в непонятный предмет...
                ***

 -Что это?-оторопело протянул 701-ый.-Они слушают нас? Всё. Теперь точно кранты. Будет другим солонина перед вечерним уроком Великого Учителя.

 Он скривил губы, отрешённо посмотрел вокруг. По впавшим щекам, оставляя светлые дорожки покатились слёзы. Не будет мыслей, не будет их отражений угольком на свежих спилах старых кедров. И даже этой двуручной  пилы, названной иронично странным словом "дружба".

 -Да, подожди очковать,-голос 375-го вдруг окреп. -Это не то, о чём я тоже подумал. Если бы они нас слушали в это время, давно бы скормили другим. Они слушают нас только в бараках.

 Он ещё раз внимательно рассмотрел лежащий в ладони предмет. Он напоминал продолговатый темный окатыш. Такие 375-ый возил к самодельным печам до перевода в новый лагерь. Он понюхал предмет. Нет, из такого железа не получишь. Запах другой. И тут его осенило. Он сунул предмет в нагрудный карман робы и решительно взялся за пилу.

 -Что застыл? До удара рынды нам надо успеть завалить этого великана. Или ты уже не мечтаешь о миске риса с кусочком рыбы?

 Он улыбнулся и поплевал на мозолистые ладони. Ошарашенный сменой настроения напарника, 701-ый уцепился за "дружбу" с другой стороны. Золотыми брызгами полетели с обеих сторон ароматные опилки. Зашумела опаленная давним пожаром крона. Застонав, старый кедр тяжело рухнул на землю. Вдали ударила рында.
                ***

 701-ый кусочком солонины вытер миску, собирая остатки риса. Подержал во рту, ощущая сладковатый привкус. Пожевал дёснами, медленно проглотил. Поглядел недоуменно на нетронутую миску 375-го. Слабая надежда мелькнула в глазах цвета неба. Но тот держал свою миску левой рукой. Украдкой сунул два пальца правой себе в рот. Пустой пищевод нехотя отдал лесную находку. 701-ый улыбнулся, сообразив. Иначе не пронести при шмоне на КП. А напарник, затаив находку в складках робы, жадно набросился на еду. И даже палочки не взял. Отправлял щёпоть за щепотью в беззубый рот, весело поглядывая на 701-го.

 Перед уроком Великого Учителя, толпа одинаково одетых работников сидела на корточках у дверей большого барака. Ещё не донеслась гортанная команда из большого динамика.

 -Знаешь, что это?

 701-ый от неожиданности вздрогнул. 375-ый сидел рядом. Его губы еле шевелились.

  -Такую штуку они вставляют в телевизор перед каждым уроком Великого Учителя. Без неё там ничего нет. Помнишь, один из них перед уроком забыл вставить такую штуку. Его потом никто уже не видел. Но там точно без неё ничего нет.

 -Ну и что?-701-му так хотелось побыть наедине со своими мыслями. А потом, если удастся, выразить их на свежем спиле.

 -Он потом уходит. И мы можем заменить на свою.

 -Зачем, я не хочу быть солониной для других.

 -Тогда оставайся живой скотиной при своих хозяевах. Неужели тебе не хочется узнать, что там?

 -А потом,-701-ый пожевал беззубым ртом.

 -Хорошо,-услышав гортанную команду из динамика, 375-ый решительно встал,-Вы все не при делах. Я меняю на телевизоре эту штучку.

 -Ага, -сказал уныло 701-ый,-Ни при делах, напарник.

 Они заходили в барак с большим телевизором на стене. 375-ый буквально ел глазами надсмотрщика, пока тот вставлял флешку в гнездо. Когда тот вышел, встал с корточек и направился к телевизору. Пульт лежал рядом на небольшом столике.
                ***

 На экране появилось загорелое лицо, обрамлённое светлыми вьющимися волосами. Голубые глаза глядели на собравшихся в бараке открыто. Казалось, в них отражалось небо.

 "Люди. Что я могу вам сказать? Я такой же, как и вы человек. Просто вы живете там, а я здесь. Вам нужно сделать выбор? Так делайте его..."

                Продолжение следует.