Шелковый путь

Был у меня друг – главный инженер одной из геологических партий Управления Центральных  районов. Называть его не буду, по причине скандальности событий, опи-санных ниже, тем более что фамилия Пилипчук была слишком известна в нашем Управ-лении.
Итак, продав определенное количество цемента в рамках совместной деятельности, сблизились и, однажды, решили посетить ресторан в городе Егорьевск под названием «Стройбат». Здесь заключались сделки первых, еще подпольных, бизнесменов по продаже излишек стройматериалов и их покупке нуждающимися. Геологи имели цемент вагонами для ликвидации скважин, а мы, умные люди, ценнейшее сырье не тратили и обходились глиной природного происхождения.
Итак, в ресторане, под водочку и закуску из мясного ассорти, начали думать и ре-шать, где же можно побольше заработать. Пилипчук в те времена был еще госслужащим и оставался на своем месте до тех пор, пока все трубы, кабели, коронки, цемент и бентони-товая глина не будут изъяты из оборота. Ельцин, в те времена, провозгласил: «Бери и та-щи все, что можешь унести!»
А я вот, немного поторопился, и теперь мне, в ранге председателя кооператива «Геолог», тащить было нечего. К общей кормушке допущен не был и вынужден был зара-батывать скромные деньги за свой скромный труд. Сидя в ресторане и кушая ассорти из колбасы вареной, копченой, резаных сосисок и тонких ломтиков ветчины из Венгерских банок, думали и шевелили мозгами. После первой же бутылочки самопальной водки, мысли исчезли как пена из бидона с брагой. Серега (так звали моего друга) вспомнил, что в городе Душанбе у него есть брат, который про эту республику знает все и имеет там оп-ределенный вес. Необходима была встреча. Планы были означены на салфетке по пунк-там:
1. Овечьи шкуры;
2. Ковры и их доставка За рубеж;
3. Конопля, и возможности ее использования в народном хозяйстве;
4. Ножи и другие кованые изделия;
5. Казаны и приправы для плова (внедрение восточных культур на территории Свободной России);
6. Кирпичное производство;
7. Великий шелковый путь…!
На этом решили пока остановиться, потому что кончилась водка, а новую заказы-вать было уже поздно, и официанты протирали столики грязными тряпками, намекая на закрытие заведения.
В ближайшие дни в город Москва должен прибыть брат Сереги, которого там, на родине, звали Душман, а в Москве он имел погоняло Казино. Забегая вперед, скажу, отку-да такое прозвище. Душман был среднего роста, крепыш, с загорелым лицом, белозубой улыбкой и злыми черными глазами под нависающими надбровьями. А вот, левая рука, от рождения, была парализована, высушена и болталась вдоль туловища с кожаной перчат-кой на кисти. Именно это обстоятельство и обусловило кличку, которая вначале звучала как «Однорукий бандит», переименованная за заслуги перед бандитским сообществом в погоняло Казино.
Душман прибыл в Москву, мы с ним познакомились в ресторане под именем «Ду-шанбе», и Пилипчук представил меня, как перспективного для Таджикистана клиента, на что было сказано:
– Хоп!
Огласил свои соображения товарищам по бизнесу, которые тоже искали пути бы-строго обогащения. Среди них был лучший друг и товарищ – Симаков Володя – началь-ник Обнинского Архпроекта. В этой организации, под названием Архпроект, служили многие проектные организации СССР, в том числе и ДушанАрхпроект в Таджикистане. Один раз в год, руководители республиканских «Архов» встречались в городе Москва, пили водку в подмосковной резиденции под руководством самого знаменитого архитек-тора, лауреата всех премий и прочих наград.
Так что, все были знакомы на водочном уровне. В Душанбе начальником проект-ной организации был Шамиль, а вот фамилию его не озвучивали, и был он просто Ша-миль.… Связались с ним по телефону и договорились о встрече. Я, в свою очередь, согла-совал поездку с Душманом, и тот обещал нам место жительства, охрану и достойное об-служивание.
Осталось только купить билеты на самолет и улететь в далекий Таджикистан. Рас-смотрели все вопросы, написанные на салфетке из ресторана «Душанбе»,  и решили не распыляться  по мелочам, а сосредоточиться на двух основных вопросах: «Конопля и ее возможности народном хозяйстве» и «Великий шелковый путь», который еще предстояло пройти и понять, что с ним делать дальше….
Коноплей занялся я, как наиболее приближенный по месту жительства к Тимиря-зевской Сельхозакадемии. Там, на кафедре растениеводства, перетер тему с кандидатом наук, который написал рецепты по ускорению роста этих растений, пригодных исключи-тельно для изготовления корабельных канатов. Кандидат наук загадочно улыбнулся и, взяв меня за локоток, сообщил загадочным тоном, что из конопли можно получить и еще что-то ценное. Об этом мы и сами знали из литературы, а кандидату наук за рецепты бы-строго роста растения и мешок элитных семян, пообещали долю в грядущем бизнесе.
Из мешка отсыпали в мешочек, а остальное оставили, на всякий случай, и отбыли рейсом в Душанбе.
Представители ТаджикАрхпроекта почему-то нас не встречали, а вот представите-ли Казино, в количестве двух человек, ждали нас у потрепанного «УАЗика» со снятым брезентовым верхом. Так, в этом кабриолете, мы с гордым видом проследовали через весь город и прибыли в пригород, напоминающий средневековый Хаджент.
В одном из этих строений нам предстояло прожить несколько дней. Одноэтажное здание из великолепного облицовочного кирпича заметно отличалось от окружающих саманных изделий. Комнат в доме было три, не считая прихожей, коридора и комнаты с дыркой в полу, изображающей туалет. Место для мытья тела было отведено на улице в виде душа, состоявшего из бочки черного цвета на крыше и шланга с насаженной на него пластмассовой бутылкой с мелкими дырочками в дне.
В общем, пять звезд по Душанбински. Но, мы – народ не избалованный, посели-лись в одной из комнат. Во второй комнате поселились наши охранники, а вот, третья комната была проходной, и здесь стоял телевизор, который показывал только одну про-грамму, где перед экраном сидел таджик средних лет в национальной одежде  и вещал на родном языке тексты, периодически поглаживая руками нижнюю часть лица. Иногда, на экране появлялись информационные программы под названием «Вести», но те, которые мы смотрели в Москве уже месяца два назад.
Охранники, они же слуги, приносили в среднюю комнату сухофрукты и чай в ма-леньких чайничках, которого хватало только на две маленькие пиалушечки. Эти два друга с нами не общались, но и на улицу не выпускали, держа на плече знаменитый «Калашников».
К вечеру появился соотечественник под погонялом Душман-Казино и объяснил ох-ранникам, что мы – это его друзья, и общаться с нами надо как с родственниками. Выпили зеленого чая с курагой и орехами, потом водки с самсой, закусили все это виски с шампанским и отдыхали несколько часов.
На ковре, где был накрыт стол, дымились плошки с бараньим бульоном, туманным запахом влекло к себе вареное мясо, шипели на сковородке почки, а лепешки, еще горя-чие, из тандыра, готовы были запрыгнуть в рот проголодавшегося путника.
А вот, еще одно видение: молодые, красивые девушки с изумительными чертами своей фигуры, которые как через рентген проступали через длиннополую одежду, чадру на лице, но видимые через движения рук и изгибы тела. Они появились, волшебно извиваясь, подавали блюда и, также изящно, исчезали, будоража ум и воображение. Кушать от этих видений хотелось еще больше.
Охранники наши, с согласия Душмана, оказались за общим столом. Правда, столом этот участок пола назвать было затруднительно, потому как, кроме подушек под бок уста-лого тела, никаких удобств для сидения не предусматривалось. А, поскольку, общий стол предполагал и более близкое знакомство, мы задали несколько вопросов по протоколу допроса и получили такие сведения…
Первый, самый крупный, таджик оказался Ромшаном, весил он около ста сорока килограмм, родился где-то в горах, с детства курил какую-то гадость, нюхал, но уколы не принимал и поэтому обладал громадной силой и мог проссать своей струей через дорогу, шириной в сорок метров. Эти его физические данные очень ценились в родном кишлаке, и был он взят на службу к Душману, а по совместительству и к моему новому другу, от которого зависела моя жизнь и благополучие в дальнейшем. Имея громадный живот, Ром-шан всегда спал на спине, отчего из него исходил громогласный храп, который не давал спать соседним аулам и кишлакам. Однако претензий к спящему никто не предъявлял, зная неимоверную силу его струи, способной пробить даже стену саманного дома.
Второй, таджик по имени Рашид, оказался хохлом по имени Степан, имел худоща-вую внешность со впалыми щеками и нездоровый цвет лица, характерный для лиц, долгие годы отбывавших в тюремных казематах. Да, это было видно и невооруженным взглядом, при виде обнаженного тела. Здесь не было места для лишней надписи. От начала конечностей в виде ног, где сияли лозунги, что они устали и не убегут, а чуть выше – «3000 км без капремонта», венчали все змеи разных рангов от кобр до гадюк, которые обвивали ножи и кинжалы, заглядывая в глаза терпилам с обидным прошлым. А грудь и спина – «картины маслом», как говорили у нас в Одессе.
В общем, таджик по имени Степан и погонялом, в воровском мире известном как Клёк, присутствовал в нашем жилище как охранник. Он и поведал свою историю, которая объясняла обилие грубых шрамов, портивших красивые произведения на груди и спине гопника.
Года два назад, подписался на машине типа «МАЗ» перевезти ковры и все, что в них содержится через плато Устюрт и степи Такыр-Юрт до одного из городов Южного Урала. Дорог здесь не имелось в наличии, зато в летние засушливые месяцы асфальт на всей территории был гарантирован. Взяв с собой все необходимое, двинулся в путь. Кро-ме ковров, в которых скрывались пакеты с порошками и тюки с травой, были и более серьезные пакеты с коричневой массой, о которой лучше было и не знать. В кузове имелся и запасной бак с горючим, которого хватит на дорогу до Урала и обратно, а в случае опасности, и на полное уничтожение груза и машины.
Клёк рванул через плато с мимальной скоростью. Далее, его историю передаю со слов терпилы:
«Иду на скорости сто – сто двадцать километров в час. Вдруг, на повороте, с двух сторон – легковушки, типа «ТРАБАНТ». Обходят с двух сторон, типа хотят шмалять. Ухожу под каждую машину по очереди. Даю газу, легковушка отстает. Рву чеку и бросаю. Считаю до семи, взрыв. Смотрю, одна из машин горит. Вторая продолжает преследова-ние. Рву вторую чеку, семь секунд и второй «ТРАБАНТ» уже горит. Через трое суток прибываю в город Южного Урала. На заправке меня встречают братки, улыбки которых ничего хорошего для меня не обещают. Нож – вот мой любимый инструмент для само-обороны.
– Ну, что братан! Зачем наши машины завалил? Ведь с тобой хотели побазарить по-хорошему! Отдал бы товар, и сам в живых остался, а хозяевам твоим страховку бы вы-платили, – Смеются….
В общем, делать нечего, с ножом в руке приступаю к переговорам, после чего изре-занный и сильно помятый, встаю у машины и, как матрос Железняк, рву рубаху на груди. Благо, что на спине она уже порвана. Обнажаю свой торс, исписанный автографами раз-личных зон строгого режима. Нападавшие быстро расшифровали рисунки и, посовещав-шись, оставили меня в покое. А, я вот был не согласен:
– Вы меня порезали на куски, а теперь бросаете? Нет, уж! Это не по понятиям! Сначала заштопайте, залепите, а уж потом отчаливайте!
 Так и сделали. Местный лепила заштопал раны, смазал йодом, дал попить спирта и отпустил на хлеба вольные. Сдал товар барыгам, получил бабки, купил еще четыре ли-монки, пожрать и выпить, и в обратный путь к приключениям по бездорожью к Таджики-стану».
После этого рассказа, уважение наше к Клёку прибавилось, и вечерами с интересом внимали повести и рассказы под храп Рамшана.

Утром, Сергей привел угрюмого таджика в халате, который отрекомендовался ар-хитектором от Шамиля. На обветшалой, но абсолютно не ржавой «Копейке», по причине сухости климата, поехали к офису ТаджикАрхпроекта.
В девятиэтажном здании заседало множество контор с русскими и таджикскими именами, что и было означено многочисленными картинками с надписями, и лишь одно было исполнено графически – «ТаджикАрхпроект».
Во дворе стояло около сорока казанов на подставках. Около каждого лежала стопка дров. Что это означало, мы сразу не поняли. Поднялись на четвертый этаж. Симаков символически обнялся с Шамилем, я поздоровался за руку и попытался обняться с одной из сотрудниц, но, был вежливо отвергнут, очевидно, из-за обычаев этой части страны. Сели за стол переговоров. Один из сотрудников помчался вниз по лестнице готовить плов на общей площадке, а нам, как и везде, позволили насладиться зеленым чаем, который уже стоял у самого горла.
Порешали вопрос об изучении Шелкового пути с целью привлечения туристов, на пути следования которых, им предложат купить ковры ручной работы местного комбина-та и шелковые платки из дружественного Узбекистана. Поскольку туристов из Ближнего Востока, желающих покататься на верблюде, не предвиделось, все надежды возлагались на представителей из Москвы.
Итак, нас повезли по тропам Великого Шелкового пути, верхом на верблюдах из города Душанбе, к которому мы уже начали привыкать, к населенному пункту с пугаю-щим названием Шаман-Тюбе. Километров пять качались на верблюдах, от горбов кото-рых воняло чем-то пригоревшим, а затем – протухшим.
Попутчики сжалились и на автомашине «ГАЗ-66», в кузове, доставили нас  в Ша-ман-Тюбе. С затекшими ногами, голодные и злые прибыли в местный сельсовет. Известие о нашем прибытии было сообщено по рации из райкома партии, где служил брат Шамиля. Встретили нас приветливо. Председатель сельсовета в каком-то длинном кафтане и неизменной тюбетейке имел на лацкане значок в форме большой звезды, типа американского шерифа, но с серпом и молотом в центре. Второй из встречающих был заместитель председателя сельсовета. У него на груди была звезда поменьше и со снопом злаков посередине. Третий был парторгом, и на груди у него красовался орден самого Ленина, правда, без всяких дополнительных висюлек. С достоинством выслушали взаимные представления и отправились в контору, где огласили цель своего приезда.
После официальной части, председатель колхоза пригласил нас на отдаленную ве-ранду, расположенную в глубине абрикосового сада.
На удобных половичках, подложив под бок грязноватую подушку, уже в который раз насладились ненавистным зеленым чаем, чье присутствие скрашивала курага и ореш-ки, но утолить голод этими продуктами было невозможно. Наконец, принесли мясо и водку. Слава Богу – Аллаху – это было спасение от голодной смерти. Блюда подносили люди в халатах, на лацканах которых висели значки депутатов каких-то советов.
Парторг, с чувством собственного достоинства, уловив взгляды на значки депута-тов, сообщил, подняв указательный палец вверх:
– А, это – настоящие слуги народа!
После чего, согнувшись и прижав руки к груди, слуги удалились, сдавая задом.  Так был преодолен первый и последний из этапов Шелкового пути.
Вернулись в Душанбе под надзор Рамшана и Клёка. В комнатах было душно, лета-ли какие-то среднеазиатские мухи, которые кусали больнее якутских оводов. В общем, жизнь была не очень приятной, не смотря на то, что Рамшан махал на нас веером из гряз-ных перьев птиц, явно куриного происхождения. Пучки перьев из-под хвоста крепились на палку, и совершались колебательные движения сверху вниз, изображая особое уваже-ние к лицу, которого опахивали.
Необходимо было развивать бизнес, а не париться под взмахами перьев курицы или сдохшего петуха. Об этом заявили со всей ответственностью и приложением русских фраз лицу, нас принимающему – господину Казино. Он радостно принял наши условия и сразу предложил перейти к делу. В одном из кооперативов продается «КАМАЗ» с прице-пом за очень смешные деньги, а его можно затарить коврами и еще какой-то дурью, сго-нять на Южный Урал и заработать около миллиона баксов. Чистая прибыль составит – семьсот тысяч, а делить ее надо только на троих, а поскольку, не делится без остатка – то идет в руки организатору, то есть Однорукому бандиту.
Поехали смотреть «КАМАЗ» в кооперативе, который присосался к колхозу и доил из него деньги, бросив опасные грузоперевозки. По узким улочкам среди глинобитных сараев выехали на дорогу, ведущую из города Душанбе в неизвестность. А, эта неизвест-ность была новостройкой пятилетки, а именно, кирпичным заводом, производительно-стью в тридцать миллионов кирпичей в год. Решили познакомиться с производством, тем более что гостей из Москвы уже встречали ненавистным зеленым чаем, который пить уже не хватало сил, а отказываться – еще хуже, пренебрегая народными традициями. Сидим, пьем чай, слегка базарим про экономику, но вот на само производство посмотреть хочет-ся. Линия полностью автоматическая, куплена в Германии за какие-то марки, но вот около линии, стоит человек сто таджиков в очереди. Вначале подумалось, что где-то здесь выдают зарплату, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что очередь эта предусматривает технологический процесс производства кирпича.
Так, немецкие товарищи предусмотрели линию, вытянутую в двести метров. Вна-чале, долбились глинистые сланцы, далее шла формовка, секция сушки, секция обжига и выход готовой продукции для охлаждения и складирования. Поскольку, места для линии не хватило, конвейер развернули под углом в девяносто градусов. А вот, поскольку, меха-низма подачи кирпича за угол у немцев не было предусмотрено,  здесь вопрос решил че-ловеческий фактор. Таджики перекладывали с конвейера на конвейер тридцать миллионов кирпича вручную. Вот, почему здесь и стояла очередь. На смену утомившемуся, или упавшему, перекладывальщику вставал новый таджик. Я думаю, что уже через много лет немцы, посетив это производство, сделали дополнительный агрегат, освободили людей от позорного ручного труда. А вот, освобожденные таджики, пополнили ряды гастробайтеров и очистили дворы и улицы Москвы от мусора и листьев.
Осмотрели кирпичный завод и на «УАЗике», типа «Козел», двинулись по просе-лочной дороге среди скал и утесов к продавцу «КАМАЗа».
Подъехали к указателю с названием «Колхоз «Рассвет». Прямо через двести метров – громадный указатель с надписью «Кооператив «Рассвет» и стрелкой налево, куда и по-вернули. По узкой улочке еле протиснулись на своем «Козле», царапая стены близлежа-щих домов и глинобитных заборов зеркалами заднего вида. Вдруг, перед нами, по правую руку от хода движения показался забор, а может и какая-то крепостная стена, высотой метра в четыре, на верхней кромке которой высвечивались осколки бутылочного стекла в цементе,  защищая от несанкционированного проникновения.  Массивные ворота означали вход в крепость, над которыми висела скромная табличка из нержавейки с текстом, что здесь надо быть осторожным, по причине присутствия злой собаки, а также означено заведение под названием «Кооператив».
Около ворот имелась калитка, высотой около полутора метров, рядом с которой висел шнурок с рукояткой, очень напоминающей изделие из общественного туалета. Здесь же, надпись гласила: «Дерни!», что мы и сделали. Где-то в глубине двора раздался звук колокола, после чего, из репродуктора, раздалось шипение, а затем и басовитый голос, который спросил: «Кто там?»
Ответили: «Амир-Хан! Мы к тебе! Из Курбан-Тюбе!», на что дверь калитки со скрипом приоткрылась, и мы протиснулись в довольно обширный двор. В центре имелся небольшой бассейн, украшенный мозаикой сине-бело-голубого цвета, около которого росла громадная чинара, дающая тень месту встречи дорогих гостей.
Поскольку, мы еще не  находились в ранге дорогих, голос из мегафона пригласил нас на второй этаж, где на балконе маячили два субъекта в халатах и тюбетейках с Кала-шами на плечах.
Наш Душман первым встретился с Амир-Ханом, осветил бороду священным жес-том омовения и, указав на нас, сообщил, что мы готовы рассмотреть вопрос о купле-продаже машины типа «КАМАЗ» с прицепом. Амир-Хан – человек среднего возраста, с бородой, в потрепанном халате, имел вес около двухсот килограммов, пыхтел при разго-воре и не протягивал руки при здоровании по причине их потливости, и постоянно выти-рал ладони о халат, придавая ему особый блеск. Не озадачиваясь протоколами светской встречи, пригласил нас на второй этаж, где на открытой веранде стояли карабины, при-слоненные к стене в количестве семи штук, а посередине площадки красовался миномет и снаряды для его действия. Около орудия колдовали два таджика, которые, кроме ножа и автомата «Калашникова», в оружии ничего не понимали и пытались что-то открутить от трубы, глядящей в небо. Амир-Хан спросил у нас, кто из гостей из Москвы может  на-строить миномет на стрельбу через забор, чтобы снаряд падал прямо на улицу.
Я, который видел это сооружение в Кантемировской дивизии, где имел переподго-товку в качестве командира саперного взвода, вызвался наладить пусковую установку. Для начала, с помощью таджиков, установил миномет, строго по центру площадки. Для этого потребовалась рулетка и разметка.  Далее, с помощью какого-то винта, установил ствол почти вертикально с легким наклоном в сторону улицы. Прикинув своим пытливым умом, что угол вполне приемлем, сообщил Амир-Хаяму, что пущенная мина обязательно попадет по врагу. Тот с удовольствием оценил военную подготовку гостя из Москвы и предложил осмотреть товар.
«КАМАЗ», очевидно, самого первого выпуска, стоял во дворе, потрепанный и не-множко ржавый, без номеров и других опознавательных знаков. Одно боковое стекло бы-ло разбито, но на его месте имелась паутина с затаившимся громадным пауком. Это самое надежное противоугонное средство, тем более что укус лохматого существа очень болез-ненен, а может и смертелен.
Начали торговаться о цене. И вот, после нескольких арифметических действий, по-сле того, как каждая озвученная цифра делилась пополам, пришли к согласию.
Теперь нужно было посмотреть на документы. Амир-Хан, несколько смутившись, сообщил покупателям, то есть мне, что с документами все в порядке, менты претензий не имеют. Вот, одна маленькая опечатка вышла: вместо «КАМАЗ» в бумаге значился «УАЗ». Но, это ведь не каждый гаишник увидит.
На основе этого маленького недоразумения, цену скосили вдвое и хлопнули по ру-кам с приветственным словом: «Хоп!»