Шпионская история. Серия 5. Часть 1

Шпионская история.Серия 5.Часть 1.
   В газете «Русское слово» появилось объявление:
«Покупаю рояль марки «Стенвейн». Оплата по договоренности. Марками или продуктами. Обращаться по адресу: Петровская, 27. Ларсон».
Астрид не предполагала, что объявление принесет ей столько предложений. Люди нуждались, голодали и готовы были продать любую вещь. Приходили и те, у кого были рояли других марок. Всех этих людей приводило к Ларсон отчаяние, может быть, последняя надежда как-то протянуть с помощью тех денег, которые они, возможно, получат за музыкальный инструмент, до весны.
Кое-кому Ларсон попыталась помочь. Она обращалась к директорам предприятий от имени хозяйственного отдела германской армии, и таким образом ей удалось пристроить несколько человек и, возможно, этим спасти их от голодной смерти. Но она не была Иисусом Христом и не могла пятью хлебами накормить тысячи голодающих.
Гауптман Леман, узнав о том, что поступает много предложений, не торопился с покупкой. Постепенно он стал снижать и цену.
Ларсон объявила ему, что больше предложений не поступает, и устроила дело таким образом, что немец купил рояль у семьи, которая очень нуждалась.
Многого она насмотрелась и наслушалась за эти дни: и слез, и проклятий, и угроз. Но то, ради чего она дала объявление, не случилось. К ней не явился человек с той стороны, которого она так ждала. Неужели ее объявление прошло незамеченным? Или редактор «Русского слова» Кубанцев врал ей? Газета не попадает за линию фронта? Спросить об этом доктора Оберлендера? Но под каким предлогом? Нет! Это может вызвать подозрение. Если бы она не давала объявление, то спросить можно было бы.
Она подождет.
Когда рояль был куплен и доставлен по назначению, Леман пригласил к себе на ужин офицеров хозяйственного отдела. Прежде чем рояль отправится в Германию, ему хотелось похвастаться им перед сослуживцами.
Пирушка была чисто мужской. Из женщин были только Ларсон и экономка Лемана Берта Раковская.
Сначала все было чинно и пристойно. Музицировали. Леман довольно прилично владел инструментом. Потом Ларсон играла Грига.
Но потихоньку мужчины хмелели. Захотелось танцевать. Гельхорн сел за рояль, ударил по клавишам: «Розамюнде».
Леман подскочил к Ларсон и попытался сделать галантный жест -- приглашение на танец, но покачнулся. Однако тут же овладел собой, и они с Астрид стали танцевать фокстрот.
-- Фрау Ларсон, а что у вас с доктором Оберлендером? -- шепнул он ей.
-- В каком смысле?
-- Почему он вас недолюбливает?
-- Я не замечала этого. Напротив, со мной он всегда сама любезность.
-- Во всяком случае, мне показалось, что он вам не доверяет.
-- Не доверяет?
-- Нет, вы не принимайте мои слова близко к сердцу. Я, наверное, не так выразился. Просто доктор на днях вызвал меня и спросил, откуда у вас деньги, а главное продукты, чтобы купить дорогостоящий рояль? Я пояснил ему, что это рояль для меня. Что покупаю его я. «А в моей платежеспособности, надеюсь, вы не сомневаетесь? Фрау Ларсон оказала мне услугу, подыскала инструмент». Так что недоразумение было тотчас же улажено.
-- А какое отношение доктор Оберлендер вообще имеет к нашему отделу? -- спросила Ларсон.
-- Доктор Оберлендер имеет отношение ко всем отделам, -- чуть слышно шепнул Леман и при этом икнул: «Простите»...
Через два дня после этого вечера в ее комнату в хозяйственный отдел вошел Оберлендер.
-- Добрый день, фрау Ларсон.
-- Добрый день, доктор.
-- Вы разрешите мне присесть?
-- Чем могу быть полезна? -- спросила Астрид.
-- Скажите, это ваша идея собрать автобиографии руководителей промышленных предприятий города?
-- Это нельзя назвать идеей. Это был совет.
-- Я так и подумал, что это исходит от вас. Леман пытался уверить меня, что это его работа.
-- В значительной степени он прав. Я только рассказала ему, как дело поставлено у русских. Это ему понравилось, и он принял решение собрать автобиографии.
-- А где они хранятся? -- спросил Оберлендер.
-- У господина Лемана в сейфе.
-- У Лемана не оригиналы. У Лемана то, что вы перепечатали на машинке по-немецки. А где оригиналы?
-- Они в моем сейфе. Я передала все бумаги ему, но он вернул мне оригиналы, сказал, что ничего не понимает по-русски и ему незачем забивать сейф ненужными бумагами.
-- Можно взглянуть на оригиналы? -- спросил Оберлендер.
Ларсон подошла к сейфу, открыла его, достала оттуда толстую папку и протянула доктору.
Тот раскрыл ее, полистал. Оберлендер никогда ни слова не произнес по-русски. Но, когда он листал бумаги, Астрид поняла, что он умеет читать по-русски.
-- Такие бумаги должны храниться не в хозяйственном отделе, а у коменданта. Я с вашего разрешения возьму их с собой.
-- Но я должна об этом предупредить господина Лемана.
-- Он уже предупрежден, -- коротко бросил Оберлендер.
Уже в дверях доктор обернулся и сказал:
-- А все-таки идея хороша, фрау Ларсон. У большевиков есть чему поучиться.
Когда за Оберлендером закрылась дверь, Ларсон тяжело опустилась на стул. «Боже, как хорошо, что я эти бумаги не отнесла домой, а взяла только четвертую немецкую копию, о которой никто ничего не знает».
«Доктор Оберлендер имеет отношение ко всем отделам», -- вспомнила она слова Лемана. Абвер или СД? В каком он ведомстве?
История с автобиографиями послужила хорошим уроком: она никогда больше не пыталась брать оригиналы каких-либо документов.