Ленечка

- Здравствуй Абдула.
- Здравствуйте Леня.
- Как дела?
- вотьИменьно!
- Так как вотименно? Хорошо или плохо?
- Конесьнооо…?!

Иногда случается так, что совершенно случайно встречаешь людей пожилых. И они становятся не просто знакомыми. Появляется новая связь, обогащающая тебя знанием другой жизни, другой культуры. Это мир, космос.  Ты знаешь, что зрелый человек не может уже измениться,  он такой как есть. Остров стабильности, опыта, другого опыта. Другой жизни.

Такой встречей для меня стал Леонид Семенович. Приятель и коллега мужа.
На чемпионате Европы по боксу, в перерыве между боями мы вышли в фойе спортивного комплекса «Мегаспорт» отдохнуть и выпить чаю. Столики были свободны – атмосфера соревнований по боксу такова, что зрители обычно смотрят интересующие их бои, а в промежутках свободно перемещаются по залу, фойе, общаются с коллегами, любителями.

В один из таких импровизированных перерывов мы и увидели суету вокруг одного из столов, накрытых к чаю. Там царило оживление, радостные возгласы. Было очевидно, что там небольшое, но событие.

Публика была мне не знакома. Те, кто были активны в годы работы мужа, состарились и на такие мероприятия не ходили. А новая плеяда была интересна уже другим людям.

За столом нельзя было не разглядеть главное действующее лицо этого оживления. Муж, естественно, узнал этого человека. И с возгласом «Леня»» увлек меня к тому столу.

Навстречу  ему поднялся высокий пожилой мужчина. Они обнялись с дружескими  приветствиями.

Было видно, что мужчина и пожилой и не очень здоров. Рядом с ним сидела его жена – Сонечка. Женщина подвижная, небрежно ухоженная, именно в таком сочетании, когда ухоженные руки, лицо сочетаются с некоторой растрепанностью. Оба они были хорошо одеты. Весь их внешний вид  говорил о благополучной жизни.
Как оказалось, двадцать лет назад  их вынесло  очередной волной еврейского исхода за пределы России.  Им было не просто тяжело, а очень тяжело – как и должно быть в таких обстоятельствах. Тогдашний Леонид Семенович пытался устроиться в Израиле. Потом они переехали в Германию. Там он и грузчиком работал, и тренером по боксу, и бизнес с женой пытались вытащить, и жили они с сыном в девятиметровой комнате. Но все образовалось. Сонечка выучила немецкий язык, сдала экзамен, работала по специальности – стоматологом. Сын получил образование еще в СССР, эффективно применил его в Германии, женился, родил троих детей…

Так вот, о Леониде Семеновиче. Во время войны он вместе с семьей эвакуировался в Ташкент. Рассказы его о том времени колоритны. Он был обычным бандитствующим  ребенком военного времени и боксом занялся по тогдашнему призванию – драка была естественным состоянием мальчишек той поры. Но как нормальный еврейский мальчик образование он получил. Стал дипломированным тренером по боксу. Потом приехал поступать в Москву в аспирантуру. И поступил. И сделал карьеру – возглавил Центральный Совет общества «Труд» по боксу. Стал  активным  функционером. С увлечением занимался организацией и управлением своего вида спорта. По отзывам моего мужа и реакции тех людей, которые его окружали в момент нашей встречи, Леонид Семенович был и остался достойным уважения человеком.

Это то, что касается «Леонида Семеновича». При близком знакомстве Леонид Семенович быстро превратился в Ленечку.  Ленечка - это не панибратство, это отношение. Я мало встречала таких уютных людей.  При многочисленных операциях на сердце он остался жадным на впечатления, на информацию и на общение человеком. Он с увлечением вспоминал детство и всю свою жизнь. И не потому, что ему было что рассказать о себе. А потому, что эти рассказы интересны другим. Мы с удовольствием вместе с Ленечкой и Сонечкой проехали половину России – путешествовали из Москвы в Сочи. Заезжали и осматривали Воронеж, Ростов-на-Дону, Орел. Месяц отдыхали в санатории в Сочи.

Тесно общаясь, мы были  солидарны в том, что общение бывает интересным и полезным для духа и тела. Бывает еще общение равнодушных друг к другу людей, которое даже вредно. Так как оставляет после себя пустоту.

Ленечка вспомнил Ташкент и привычную формулу выстраивания стены людьми, которым  не досуг были заботы понаехавших к ним эвакуированных. Он привел диалог, который переводился как «отстань, мне нет до тебя дела, и ты не лезь ко мне». Сообща каждый из нас вспомнил примеры такой незаинтересованности в участии других людей. Это звучит на разных языках и облекается в разные слова, но суть остается неизменной. Вот именно!