Жена французского посла

«Ах, мне не Тани снятся и не Гали.
Не поля родные, не леса!
Ах, в Сенегале, братцы, в Сенегале,
я такие видел чудеса…»


Она обожала эту песню, но даже в самом странном сне не могла предположить, что ее лучшая подруга станет женой французского посла. Большую часть своей жизни они прожили при социализме, когда за границу выпускали «по рекомендациям», закончили «секретные» институты, и о контактах с иностранцами им велели «сообщать куда следует». Французов за свою жизнь ни разу и не видели, и фильмы про «увидеть Париж и умереть», смотрели примерно как про марсиан. Потом все изменилось. За границу стали ездить как к тетке в Житомир, но в частной жизни у них все равно ничего не изменилось, никаких «контактов» с иностранцами не наблюдалось.
Они часто встречались вчетвером и куда-то ходили. Три Татьяны и одна Наташа. Все  находились в чудесном женском возрасте, когда дети уже  выросли, а  внуки только начали вылупляться, и особого внимания еще не требовали, а мужья уже всем осточертели. Половина  их дружной компании развелась, а вторая из лени и нежелания делить квартиры, еще нет. Но желания общаться с мужьями давно не наблюдалось, и поэтому стремились как можно чаще куда-нибудь из дома слинять – на концерт или в музей.
Так и в этот раз пошли на ювелирную выставку рядом с Парком Культуры. Купили себе там очередные побрякушки, а затем на двух машинах поехали обедать в кафе Му-Му. И влипли в дикую пробку. Пришлось развернуться и поехать в Шоколадницу, на Ленинском проспекте. Там сели за столик и заказали всякие разности. Двое из Татьян, назовем их,  Администратор и Риэлтор, сразу достали фотоаппараты и захотели сфотографироваться. Они всегда это делали, неизвестно с какой целью. Оставшаяся Татьяна – Писательница и Наталья, им подчинились.
Командовала как всегда Администратор. Сначала велела официантке щелкать затвором. Потом выяснилось, что в кадр попадают сидящие рядом мужики, и пришлось их «пригнуть». Потом один из них, помоложе, предложил сам пофотографировать «прекрасных дам», и они согласились. Он стал их щелкать, а его приятель, постарше, начал корчить рожи и приставлять «рожки» к голове Администратора так, что она этого не видела. Смешливая Писательница сразу засмеялась, на что мужчина среагировал адекватно. Заявил, что они сейчас идут на концерт во французское посольство, и вообще часто здесь бывают в это время. И зачем-то добавил, что он француз. Писательница снова ему улыбнулась. Тот замялся, видимо рассчитывая на «продолжение банкета». Но ничего больше не происходило, мужчины попрощались и ушли.
Тут Администратор с укоризной взглянула на Писательницу и заявила:
«Ты бы еще побольше ему глазки строила! Уже и в кафе знакомишься! Вон насчет концерта намекал».
Писательница стала оправдываться:
«Он меня сам смешил! Строил рожи, и тебе к голове рожки приставлял. Такой солидный мужик, а вел себя как пятиклассник. Я и не смогла удержаться – рассмеялась».
«Какие рожки?», спросили ее все трое с удивлением. Оказалось, что никто из троих подруг, кроме нее, ничего не видел, ни его рожек, ни рож. Одна она. И все смотрели на нее с осуждением, за «неподобающее поведение». Ну, она кое-как оправдалась, подруги еще посплетничали и разъехались по домам.
На этом вся история бы и закончилась, так и не начавшись, но получила странное продолжение. Через неделю, наша Риэлтор снова случайно зашла в это кафе, села за тот же столик и начала есть тыквенный пирог. Сьела, и расплачиваясь, поймала чей-то взгляд. И узнала этого мужика-француза. Тот подошел к ее столику и спросил:
«Вы не разрешите мне присесть?»
«Пожалуйста», ответила та.
«Позвольте угостить Вас бокалом шампанского?», улыбнулся он.
«А я за рулем», улыбнулась в ответ она.
«Ну, а клюквенный сок Вам ведь можно?», спросил он с надеждой.
«Лучше морковный со сливками», ответила она  растерянно. Тот  заказал. А потом спросил:
«А почему Вы в прошлый раз не смеялись, когда я строил рожки  Вашей подруге?»
«А я этого не заметила».
«А почему такая красивая женщина так невнимательна к мужскому восхищению?»
«Вы шутите?», удивилась она.
«Нет, не шучу. Я смотрел на Вас не отрываясь почти все время, а Вы даже не заметили этого, в отличие от Вашей подруги. Она-то это заметила».
«Да, она мне это сказала, но я решила, что все придумала. Она вечно фантазирует».
«Вы ошибаетесь. Ваша подруга совсем не фантазерка. Она на редкость внимательная женщина, и сразу поняла, что Вы произвели на меня сильное впечатление. Мне очень хотелось рассмешить именно Вас. А удалось только Вашу подругу. А Вы знаете, что мужчинам очень нравятся те женщины, которые смеются их шуткам, особенно глупым?»
И тут она рассмеялась:
«Вы опять шутите!»
«Нет, не шучу. Вы мне очень нравитесь, и я хочу, чтобы Вы вышли за меня замуж».
Татьяна  смотрела на него во все глаза и не понимала, как реагировать. Таких шуток она не понимала. Вид у мужчины был абсолютно серьезный.
«Я не понимаю, что Вы имеете в виду?», сказала она.
«Это грустная история. Моя жена умерла пять лет назад. Разбилась на машине. Я любил ее безумно, и ни на кого больше не мог смотреть. А тут увидел Вас. Вы очень на нее похожи, очень. И всю эту неделю я думал только о Вас. Ходил сюда, в это кафе в глупой надежде, а вдруг Вы снова сюда придете. И Вы пришли».
«Странно», произнесла она, «я никогда сюда не хожу, пришла впервые за пять лет».
«А это потому, что я вчера молился Богу», произнес он и улыбнулся. И она улыбнулась. А потом рассмеялась:
«Никогда не верила в такие глупости. А моя приятельница, та, что смеялась Вашим шуткам, верит во всякие такие штучки. Типа, что случайностей не бывает».
«Вот видите, а вдруг она права?», улыбнулся он и взял ее руку и поцеловал запястье. И пригласил на концерт, а потом в ресторан. А потом на вернисаж. Так они и ходили в разные места целый месяц.
А еще через месяц поженились, а через полгода уехали на его новое место службы – Мальтийские острова.
 Безграмотная в географии Писательница утверждала, что это как раз рядом с тем самым Сенегалом, о котором поется в песне.
Но оказалось, что это не так.
Но это было совсем неважно.
В конце концов, какая разница, где быть женою французского посла, правда ведь?