Мастер маникюра

Карина родилась в Ереване, а потом всей большой семьей переехали в подмосковье. Отец работал инженером-строителем, а мать сидела дома с пятью детьми, три девочки, и два мальчика. Карина оказалась средней, самой средней, третьей. Жили очень дружно. Мама  все время напевала песни, папа привозил подарки, и все было очень хорошо. Старшие по очереди присматривали за младшими, а она пошла на курсы маникюрш, и стала лучшей в их небольшом городке. У нее оказались золотые руки. После ее маникюра никогда ни у кого не воспалялась кожица, даже у директора местного универмага, которая переругалась со всеми маникюршами, что те не умеют работать. Все самые-пресамые теперь ходили только к  Тамаре. Маникюр и педикюр спасли семью. С деньгами все снова стало  в порядке.
Когда  Карина первый раз увидала, как мама своими нежными ручками делает педикюр старухе-соседке, то спросила:
«Мама, а тебе не противно трогать чужие ноги?»
«Доченька, а как ты думаешь, а зубному врачу приятно, когда ей в лицо дышат прокуренные мужики, а в поликлинике анализы всякие девочки исследуют, ведь это все воняет».
«Это все люди из-за денег делают, потому что дома есть нечего, да, мама?»
«Не совсем, доча, и из-за денег, конечно, но не только. Ты заметила, какая наша соседка толстая? Она ведь не может согнуться и сама себе ногти постричь, и дочки у ней нету, чтобы попросить. А, если ногти не подстригать, то они вростают, и хирург их удалять будет. Это очень больно, доченька. Так, что я тоже, как медсестра,  или врач, людям помогаю».
Задумалась тогда Карина об этом и стала приглядываться. И заметила, что женщины, после педикюра, не только деньги маме дают, но и спасибо говорят, причем сразу видно, что от всей души.
И сама Карина после школы на курсы маникюрш пошла. Смотрела она, как женщины радуются на свои красивые пальчики и на ножки, что становились гораздо соблазнительней с крашеными ноготочками, и сама за них радовалась.
Потом  решили  в Москву перебраться. Маме пятьдесят исполнилось, а Карине девятнадцать. Младшие в институте учились, а старшая сестра с братом в Америку укатили. Стали  снимать квартиру у дальних родственников. Те сдали по дешевке, но все равно выходило дорого. Квартира оказалась шикарная, трехкомнатная, рядом с Поклонной горой. Окна прямо туда. Когда праздник, или еще что, казалось, что и у тебя радость. Одно плохо, зимой было холодно, ветер с парка задувал прямо в окна, а они люди южные, мерзли.
В семье работали все, а брат с сестрой, что учились, тоже подрабатывали. Так и жили. Работа Карине нравилась. И поболтать иногда с подружками можно. И с ребятами парикмахерами пококетничать. Парикмахерская их была недорогая и большая. Одних маникюрш четверо, а парикмахеров вообще штук десять.
Постоянного парня у Карины не было. А не постоянных, она не признавала. Восточное воспитание, «тронул за плечо – женись». Так, что на работе только шутила, и все. Остальные девчонки, уже прямо со всеми попробовали, и все всех обсуждали. А она не могла. Вообще сильно отличалась от других девчонок, читала много, любила стихи. Знала тех поэтов, что большинство никогда и не слыхивало, но никогда это не афишировала, и не хвасталась, ни к чему это. Сериалов не смотрела, часто ходила в консерваторию и в театры.
А тут один парень стал к ней ходить, маникюр делать. Нравился он Карине, и жалела она, что тот голубой. Хотя на голубого он был мало похож. Среднего роста, шатен, коротко стриженый, стройный, но сразу видно, что сильный и жилистый. И глаза у него  необыкновенные. Стального цвета, умные и непроницаемые. Ничего по ним нельзя было узнать. А очень хотелось.
Уже второй месяц ходит, каждую пятницу, на шесть тридцать записывается. И Карина стала ждать, когда он появится. А тут, смотрит, не записался он, как всегда заранее. Может, занят был или забыл. Но только она взяла, и сказала девчонкам, чтобы никого на это время не записывали, а вдруг  появится.
Когда тот на самом деле появился, даже не поверила своим глазам. Тот, как всегда, молчал, пока она ему делала маникюр, и задумчиво смотрел в сторону. Он никогда с ней не флиртовал как другие, и не заигрывал. Карина закончила, и задала вопрос, как обычно:
«Ногти лаком покрывать будете?». Она знала, что тот всегда отвечает, нет, но все равно спрашивала, так положено. И вдруг он впервые за все время посмотрел ей в глаза и ответил:
«Да! Буду!».
Она прямо-таки обмерла от его взгляда, как будто он пронзил ее насквозь. Карина не поняла, что он означал, но взгляд был решительный и очень дерзкий.
Она чуть не застонала от боли:
«Ну, почему такой парень, и голубой? Почему жизнь так несправедлива?».
Покрыла его ногти лаком, и спросила:
«Вам нравится, не жалеете, что решились?»
«Нет, не жалею. Я давно хотел решиться, но никак не мог. А сегодня решился».
Потом  посмотрел на нее  с яростным напором, и произнес:
«Я хочу, чтобы Вы вышли за меня замуж».
Она так растерялась, что как дура спросила:
«А Вы разве не голубой?»
Тут он весело расхохотался, и она вслед за ним.
«Нет, я не голубой. Я просто идиот. Зашел сюда постричься, как увидал Вас, сразу влюбился.  Месяц ходил сюда, хотел Вас пригласить куда-нибудь, и не мог. Очень хотел, но никак не мог решиться. И сегодня вдруг осознал, что если  решусь на какой-то поступок, то решусь и на это. И решил покрыть ногти лаком. Забавно, но это и впрямь помогло».
Они смотрели друг на друга и улыбались, и им казалось, что знакомы совсем не месяц, а год, или даже десять лет.
«Меня зовут Андрей. Пойдем сходим куда-нибудь», предложил он.
«А меня зовут Карина», сказала она.
-«А я это знаю», заявил он, «я к тебе уже месяц записываюсь».
Она расхохоталась:
«Какая я глупая!», и пошла одеваться.
Они пошли в ближайшее кафе, и долго там сидели, рассказывая все о себе. Потом он пошел провожать ее домой, и она познакомила его с мамой. Та стала расспрашивать, чем тот занимается, и с кем живет. И он все рассказал.
Студент-медик, заканчивает через месяц ординатуру. Специальность хирург. Живет в общежитие. В подмосковье живут отец с матерью и два старших брата.
Вскоре он ушел. А Карина рассказала маме, о том, как он целый месяц ходил к ней, а сегодня сдедал ей предложение. И она согласилась.
«Правильно сделала. Сразу видно, что хороший парень. Может, с деньгами у вас будет не очень, но тебя любит. Раз живет в общежитие, значит, квартиры нет, что ж будете снимать. А пока у него денег нету, тут поживете, комнату тебе выделим».
«Ой, мамочка, как я тебя люблю!», они обнялись и пошли спать.
На следующий день, с утра, Карина с Андреем договорились поехать в Малаховку, где жили его родные. В десять утра тот уже ждал ее у подъезда.
«Ну, чего, на вокзал поедем, это вроде с Казанского?», спросила Карина.
«Давай лучше на машине, это дольше, пробки будут, но зато мы будем там одни», произнес он ласково.
«Здорово, что у тебя есть машина, можно будет на всякие экскурсии ездить, я ужас как люблю по паркам и дворцам гулять!», восхитилась Карина.
Они стояли рядом с каким-то крутым джипом, тот загораживал обзор, и Карина никак не могла углядеть, где же припаркована его машина. И вдруг, Андрей открыл дверцу джипа перед Кариной, и предложил ей сесть. Она смотрела на него во все глаза.
«Это, что ли твоя машина?»
«Не совсем. Родители купили. Я на нее не заработал, но очень уж джипы люблю, вот мне и подарили на двадцать пять лет. А ты чего думала, что я совсем нищий?»
«Ну, не то, чтобы совсем, но ты же сам вчера сказал, что в общежитие живешь, мама даже сказала, что комнату нам с тобой выделит, на первое время, пока квартиру не снимем».
«Забавно! Ты знаешь, а мне приятно, что у тебя мама такая. А то другие, пока не выяснят, что у мужика за душой с точностью до копейки, то и на порог не пускают. Мне сразу, как первый раз тебя увидел, показалось, что тебе все равно, богатый мужик или бедный. Здорово, что не ошибся».
«А ты, что ли, богатый?»
«Да, нет, какой богатый. Богатые вон на Канарах живут. Но и не бедный. Клиника у нас своя в Малаховке. Мать у меня психотерапевт. У отца вообще куча специализаций, ну, а братья стоматологи».
«А ты и правда на мне жениться решил?»
«Правда! Меня на тебе прямо зациклило. Никогда не думал, что такое бывает, как увидал и все – слетел с катушек».
«Но ты же про меня ничего не знаешь».
«Все, что нужно, знаю, что у меня, глаз что ли нету!»
«Ты сразу предложил мне выйти за  тебя замуж, наверное, ты думаешь, что я девушка, и у меня никого не было. Так вот, это не так».
«Я это знал сразу».
«Откуда? Этого никто не знал, я даже маме не говорила».
«Я тебе сказал, что  хирург. Так вот, я тебе не все сказал, я хирург-гинеколог. По глазам сразу о женщине все могу сказать. И о тебе тоже. С первой секунды, как увидел тебя, я это знал»
«И тебе это все равно?»
«Не совсем. Точнее, для меня это очень важно. То, что я не буду у тебя первый, и не причиню тебе боли. Я слишком часто  вижу ту боль, что терпят женщины. Роды, операции,  боли после хирургического вмешательства. У меня психологические проблемы –  не хочу причинять ту боль, которую можно избежать»
«Странный ты мужик. Никогда такое даже в голову не могло мне прийти».
«Это не самое странное во мне. У меня много и других закидонов», улыбнулся он.
«Не пугай меня. Что ты имеешь в виду?»
«Много всяких глупостей. Например, аборты не делаю, надо мной все мужики смеются. Не потому, что осуждаю, или нерожденных детей мне жалко, нет. Я вообще не верю, что у  эмбрионов есть душа. Так же, как нет ее и у сперматозоидов. Уверен, что душа влетает в человека только при рождении, не раньше»
«А почему же тогда?»
«Сам долго не понимал и много думал об этом. Потом только понял. Понимаешь, я очень охоту люблю. Хожу с отцом и братьями, они уток стреляют, а я – нет, что-то не дает.  А потом дошло – трус я просто, не могу сам решение принять. Кто-то это должен сделать за меня. Вот и все – такое простое обьяснение».
«Но ведь операции ты делаешь? Не боишься?»
«Это совсем другое дело. Там уже Бог решил – если я не сделаю, женщина умрет».
«Но аборт ведь тоже самое, ты вообще ни при чем, это ее решение, хочет делает, хочет нет».
«Сам не пойму. Вроде все так. Так же как с утками, все равно ведь их застрелят, и  вижу, как это делают другие, и вижу кровь. И потом с удовольствием их ем, когда приготовят, а нет, что-то не то».
«А ты знаешь, что я читала как-то, что у мусульман, перед тем, как убить жертвенное животное, или просто, чтобы заколоть для плова, надо попросить у него прощения и объяснить, что так устроена жизнь. Что ты живешь, получаешь от этого удовольствие, щиплешь травку, играешь с козочками, а потом «приходит твой час», то, для чего ты родился на свет. Если тебя растят в отаре, чтобы потом сделать шашлык, значит, такова твоя судьба, и ты должен с ней смириться.  И, говорят, что животное способно это понять,  перестает рваться из рук, и покоряется своей судьбе».
«Забавно. Никогда про это не слышал. Ну, вот мы и приехали».
Они остановились перед воротами, и те открылись. Въехали внутрь, и Карина уже ничему не удивилась. Если у него «такая» машина, то и дом должен быть «такой». Так все и оказалось. Во дворе стояли три высоких и удивительно изысканных теремка –  из красного кирпича, с большими окнами и огромными балконами. Все они казались разными и похожими одновременно – стильные и какие-то летящие. В нижнюю террасу одного из них, самого большого, вписывалась сосна. Она росла прямо из досок веранды и пронизывала верхний балкон. Зрелище удивительно забавное и сказочное.
Андрей взял ее за руку и повел в этот большой дом.
«Это все дома ваши?», спросила Карина с любопытством.
«Да, этот родителей, а те – моих братьев».
«А у тебя, выходит, все-таки нету своего дома?», спросила она с подковыркой.
Андрей рассмеялся:
«Значит, ты такая же, как все женщины. Тоже меркантильная», заявил он с издевкой.
«Да, я такая как все, не лучше и не хуже!», сказала Карина с вызовом.
«Не смеши меня, моя девочка, неужели ты думаешь, что в таких вещах можно обмануться. Ты же станешь моей женой, даже, если у меня будет только комната в родительском доме, или все-таки нет?», спросил он весело.
Карина расхохоталась:
«Стану, даже если мне самой придется снимать нам квартиру и содержать тебя. Только недолго. Договорились?»
Он обнял ее и поцеловал прямо на пороге дома.
И они зашли в дом. Навстречу вышли женщина и мужчина восточной внешности. Оба армяне. Карина растерялась. Андрей вообще не был похож ни на кого из них. У него типично славянская внешность, а тут черные глаза, и такие же волосы.
Она больше походила на них, чем он, такая же черноглазая и с вьющимися волосами, как у его матери.
«Знакомься, это мои родители», сказал Андрей весело.
«Приемные родители, как ты уже, наверное, догадалась», добавил его отец.
А мать продолжила:
 «Так сложилась жизнь. Мы соседи, а его родители разбились на машине, когда ему исполнилось ровно три года. Отец пьяный, после дня рожденья сына, сел за руль, и влетел в фонарный столб. И Андрей остался один с бабушкой. Та была уже старая, и боялась, что не справится, а чужих людей боялась, наследство у Андрея слишком богатое получилось, а нас знала с детства, и доверяла. И оформила все на нас. И тоже сразу умерла, как знала. Так вот он и стал нашим сыном. И нам его денежки пригодились. И своих детей на них вырастили, да и клинику купили».
Андрей подошел к ней и нежно обнял:
«Пойдем, мама, в гостиную. Завтраком нас накормишь. Ты хачапури приготовила?»
Она весело расхохоталась:
«Да ты, прямо как маленький. Как ни приедет, все хачапури просит. Приготовила,  конечно. Пойдем, пока не остыли. Братья только к обеду придут. Работы в клинике много».
 И они пошли завтракать. А потом на соседний участок, в его дом. Тоже такой же красивый. Все дома проектировал известный архитектор, знакомый отца.
Когда зашли в дом, то Карина уже ничему не удивлялась, ни дорогой мебели и коврам, ни шикарным люстрам. Удивлялась только чистоте и порядку.
«Тут, наверное, кто-то убирается?», спросила она.
«Да, и убирается и готовит, все как положено».
«А почему же ты тогда в общежитие живешь, а не тут?», удивилась Карина.
«Ну, оттуда на учебу ближе, не люблю рано вставать, да и веселее там с ребятами».
 «Но, тут же гораздо красивее и уютнее»,  возразила та.
«Видимо, то, к чему привык с детства, уже не поражает. Для меня это все неважно. Ни мебель, ни барахло, ни дорогая одежда. Из всего  этого только хорошие машины люблю и яхты. Хочу себе купить. Теперь вместе купим».
«Сколько же у тебя денег, что на все хватает?»
«Ты будешь смеяться, но немерено. Я же еще и наследство получил от дяди во Франции. Несколько домов и пару фирм.  Сыры производят и вино. А это такая вещь, что всегда пользуется спросом».
«Не может быть. Ты шутишь. Это, как будто я в сказку попала. Так не бывает»
 «Все в жизни бывает, моя девочка. Поговорка такая есть «одним все, а другим ничего». Это я в сказку попал, когда один, без семьи остался.  И попал в новую семью, где мне никто не завидовал и не обижал. Любили, как своего. А могли полностью обобрать и выкинуть в никуда. И никто бы им не помешал.
Только сейчас, когда вырос, осознал это. То, что они для меня сделали. И ты. Я ведь с тобой не с первой встречаюсь. Всего уже насмотрелся. Как меняются женщины, когда узнают, что ты не нищий, И, наоборот, когда думают, что у тебя ничего нет. Наврал я тебе, почему в общежитии живу. История у меня случилась очень трепетная. С одной девушкой. Полюбил я ее всей душой и прикоснуться боялся.  Три месяца за ней ухаживал. К ее маме в другой город знакомиться ездил. Свадьба уже была назначена. А за неделю до свадьбы,  на практике в больнице должен был делать аборт. Зашел в зал, а врачи ведь  все в масках  ходят и в шапочках. Она меня и не узнала. А я узнал ее сразу. Она лежала в кресле и ждала, когда врач начнет делать операцию. Я подошел к ней, и увидел три родинки на левой скуле, куда каждый день целовал ее на прощанье. Я уходил, а к ней приходил другой. В ее медицинской карточке написано было, что беременность восемь недель. А  она обещала стать моей женой еще три месяца назад, свадьбу отложили из-за болезни ее матери. Она думала, что тот парень богаче, а потом узнала, что я. И решила выйти замуж за «более достойного». Я посмотрел на нее и  ничего не смог сделать. С тех самых пор аборты и не делаю».
Та боль, что он испытывал,  захлестнула Карину так, что чуть не задохнулась. Кинулась к нему и стала целовать руки, лицо, волосы. Целовала, а Андрей плакал. И вдруг  ощутила его душу. Та была похожа на  небольшой воздушный шарик, заполненный водой. Карина  дотрагивалась до нее кончиками пальцев, и чувствовала, какая та нежная и пугливая. И он давал ее щупать доверчиво, и уже не боясь.
А потом, внезапно, Карина ощутила, как вся боль из ее души уходит и вместо нее  возникает радость. Дикая первозданная радость обуяла ее душу, переполняла и изливалась наружу. Андрей стоял и смотрел на нее восторженными влюбленными глазами.
Потом порывисто прижался к ней и стал страстно целовать лицо, шею и грудь. Вся  одежда слетала с нее, как шелуха, он схватил ее на руки и понес в спальню.
В понедельник они подали заявление в загс. А через месяц расписались. Вскоре она забеременела.
А Андрей пошел работать в свою  клинику и там делал все, что и положено хирургу-гинекологу. Принимал роды, делал операции и аборты.
И никаких проблем у него больше не возникало.
Никогда.