Лёвушка

В некой стране у людей издавна сложилась нена-
висть к левшам, несмотря на образованность, порядоч-
ность, энергичность и целеустремлённость последних.
Четыре брата, левши, с самого детства заметили,
что их не любят.
Однажды спросили родителя: в чём причина. «Мо-
жет, денег занял и не вернул? — спросил старший сын
Дрон. — Так отдадим с процентами!» Отец горько
усмехнулся.
— Обидел кого или, паче чаяния, убил?! — настаи-
вал второй сын Миней.
Вздрогнул отец и, сверкая взглядом, ответил:
— Наоборот, не смог. Вы моя вторая семья, а пер-
вая… — он замолчал и отвернулся.
Осип взглянул на старших братьев — те с важным
видом закивали.
— Не понял, почему нас ненавидят! — воскликнул
младший сын.
Братья презрительно взглянули на него и сказали:
— Глуп ты, Лёвушка!
— Поумнеет! — вступился за своего любимца
отец.
Дрон поехал в банк, Миней — в ювелирный ма-
газин, Осип сел писать книгу, а Лёвушка спрятался в
укромном уголке и углубился в думы.
Прошло с тех пор много лет. Мать и отец умерли.
Братья, похоронив их, вели жизнь примерную: рабо-
тали, не пили, не курили и молились.
Всё равно их не любили.
Не выдержал первым старший брат Дрон. Все про-
клинали «левшу банкирскую», и он, будучи смекали-
стым, деньги перевёл в другое царство и зажил там с
семьёй припеваючи.
Миней сделал хирургическую операцию (пересад-
ку рук) и открыл магазин в другом месте.
Осип сидел за творчеством днями и ночами.
Лёвушкой же овладела идея: найти причину нена-
висти к левшам. Устроился сторожем на автостоянку.
Зарплаты хватало только чтобы не умереть с голоду,
но он не роптал, а всё сидел и думал.
Он общался с людьми из разных сословий.
Лишь некоторые проявляли к нему неприязнь,
а большинство считали Лёвушку юродивым и не
обижали. Все те, кто не любил левшей, не могли
представить разумных к тому оснований и говори-
ли общие замусоленные фразы. Лёвушка обратился
к просвещённым, но там, к его удивлению, царили
куда более диковинные представления. Лёвушка
понял лишь одно: в каком бы нехорошем деле ни
участвовали левши, всю вину взваливали на них,
несмотря на участие множества людей всяких. Та-
кая явная несправедливость и предвзятость навели
Лёвушку на мысль, что причина лежала намного
дальше и глубже.
Несколько лет Лёвушка безуспешно пытался най-
ти истину. Наконец догадался, что нелюбовь к левшам
проистекает не из разума, а из непостижимого духа
или бесконечной космической энергии, а все причи-
ны — не корни, питающие ненависть, а веточки и лис-
тики.
Лёвушка по наивности полагал, что когда-нибудь
наладятся дружеские отношения между всеми, а по-
лучалось, что он лишь бредил наяву. Он ощутил себя
на руинах собственной судьбы. Лёвушку мучила бес-
сонница: он ходил по ночам по своей комнате из угла
в угол и вслух рассуждал о жестокости Немезиды.
Расстройство нервов Лёвушки обострилось на-
столько, что его положили в психушку.
Там он познакомился с бывшим архивариусом,
который тщетно пытался найти ответ на тот же во-
прос. Он сказал Лёвушке, что сумел найти ниточку,
ведущую к разгадке: в посёлке Пустопорожний живёт
старец возрастом сто десять лет, который ведает, за
что ненавидят левшей. Лёвушка прилежно принимал
таблетки и даже напрашивался на уколы, вследствие
чего консилиум решил, что он «косит», и выписал.
Лёвушка поспешил к брату. Занял деньги. Приехав
домой, собрался в дорогу и отправился на вокзал. Весь
долг ушёл в карман спекулянтов «горячими» билета-
ми. Объявили посадку — Лёвушка ринулся к нужному
перрону.
Вскоре сидел в плацкартном вагоне у окна и, глядя
на проплывающие мимо пейзажи, думал:
«Неужели я узнаю это?!»
В вагоне пили, смеялись, покрикивали на расша-
лившихся детей, ближе к вечеру — утихли. Лёвушка
смотрел в окно на застывшие во мраке звёзды. Посте-
пенно погрузился в сон. Проснулся, когда его тронули
за плечо. Открыл глаза. Проводник, пожилой, малень-
кий с круглым красным лицом, облачённый в желез-
нодорожную форму, сказал:
— Ваша.
Лёвушка встал и посмотрел в окно.
Рассвело. В голове изогнувшегося состава серое
пятнышко станции увеличивалось в размерах, словно
в промокашку впитывалась клякса.
— Вещи не забывайте! — буркнул мужчина и на-
правился к тамбуру.
Поезд остановился. Лёвушка сошёл на деревянный
перрон. Проводник указал на змеёй вьющуюся дорогу:
— Пустопорожний недалече.
Поезд загудел, дёрнулся и двинулся дальше.
Лёвушка спустился по скрипящим ступеням к ука-
танной земляной дороге.
Через полчаса ходьбы увидел вдали смутные очер-
тания строений и двигавшиеся по направлению к
нему под аккомпанемент отдалённого лая разноцвет-
ные крапинки.
Гул, сотканный из многоголосья, нарастал; соба-
чьи тела вырисовывались всё чётче и ярче, и вскоре
обозначились горящие злобные взгляды.
Собаки окружили Лёвушку, оглушая лаем.
«Больше сотни, пожалуй!» — подумал Лёвушка и
как ни в чём не бывало продолжал путь.
Собаки шли, обступив его с двух сторон, словно
конвоиры.
В посёлке из деревянных домов, выстроенных дву-
мя рядами, появлялись люди и отзывали собак.
— Барон, Граф, Карл, — раздавалось со всех сто-
рон. Служаки отделялись от шествия и устремлялись в
открытые для них ворота.
На каждом дворе держали чуть ли не с десяток со-
бак. За домами на лугу виднелись коровы, козы, сви-
ньи; за ограждением квохтали куры, шипели гуси;
петухи бросали на Лёвушку надменные взгляды.
В каждом хозяйстве росло не менее десяти яблонь,
стояли парники в обрамлении кустов смородины и
крыжовника.
— К Никандру?! — обратилась к Лёвушке полная
женщина с забранными косынкой волосами. — В са-
мом конце — маленький домик без забора! Может,
парного выпьете? — спросила она, протягивая Лёвуш-
ке крынку.
Лёвушка выпил молоко и, поблагодарив женщину,
двинулся дальше.
Дома и хозяйства по мере приближения к жилищу
старца выглядели беднее и скуднее, да и люди смотре-
ли хмуро и неприветливо. Обитатели горохом высы-
пали на улицу, неприязненно смотрели на Лёвушку.
Некоторые, сидевшие на заборе, плевали или кидали
окурки, целя чужаку в голову.
Наконец Лёвушка подошёл к строению, стоявшему
поодаль от остальных, — сарайчику с трубой на ши-
ферной крыше и маленькими заляпанными оконца-
ми. Собаки либо какая иная живность отсутствовали,
а посему и забор — тоже.
«Чем он кормится?» — подумал Лёвушка и по-
стучал в перекошенную дверь. В одном из окон мельк-
нула белая борода и пара встревоженных глаз. Дверь
открылась, и Лёвушка увидел на пороге тощего ма-
ленького старика, щурившегося на свет и прикрываю-
щего глаза ладонью. Он выглядел нелепо в рубахе дли-
ной почти до щиколоток босых ног.
— Никандр? — спросил, поздоровавшись, Лёвуш-
ка и представился. — Я из ... — он назвал город. — Вы
знаете, за что ненавидят левшей?
Никандр кивнул и жестом пригласил гостя вой-
ти. Внутреннее убранство жилища соответствовало
убогой наружности: кровать, стол, сколоченный из
не остроганных, потемневших от времени досок, бур-
жуйка с почерневшей плитой, ведро с черпаком, охап-
ка дров. Старик усадил гостя, вытащив из-под стола
табурет, а сам расположился на другом.
Минуту он разглядывал Лёвушку, затем спросил:
— Неприятностей по дороге не случилось?
— Собаки чуть не загрызли.
Старик вздохнул и сказал:
— Местные ведут замкнутый образ жизни: никуда
не выезжают, чтобы не общаться с левшами, и не по-
зволяют им селиться.
— Здесь их совсем нет?! — изумился Лёвушка.
— Один дом в начале посёлка принадлежит лев-
ше. Его терпят потому, что обеспечивает доставку
промышленных товаров по низким ценам, а скупает
продукты сельчан — по высоким. Я пришёл сюда мо-
лодым к старцу Онуфрию с тем же вопросом, что и
ты. На пути окружили собаки: прыгали, скалились,
брызгали слюной. Пожаловался старцу, а он отве-
тил: «И меня в юности облаяли, когда сюда добирал-
ся». Каков вывод?
— Собаки лаяли всегда, — ответил, подумав,
Лёвушка.
Взгляд старика потеплел. Никандр поднял палец
вверх и сказал:
— Господь наложил на истину особый таможен-
ный сбор — только те, кто платит, доберутся до неё.
Я стар, болен и держусь из последних сил лишь пото-
му, что нет преемника. Займи мою должность.
Лёвушке показалось, что старик свихнулся, но гла-
за последнего смотрели ясно и спокойно, в них свети-
лись мысль.
— Должность? — недоумевал Лёвушка.
Старик встал, взял его за рукав и подвёл к кадке
с большим растением: вокруг покрытого чешуйками
ствола вились спиралями зелёные ветви.
— Дерево истины, — сказал старик. — Многие
поколения поливали его, чтобы оно когда-нибудь рас-
цвело.
«Секта сумасшедших?» — промелькнуло в голове у
Лёвушки.
В тот же миг ветки дерева почернели.
Ошеломлённый Лёвушка взглянул на старика.
— Подумал дурное? — Никандр пожал плечами. —
Извинись.
— Простите, — пробормотал Лёвушка, — поспе-
шил с суждением.
Ветки деревца позеленели.
Старик улыбнулся и сказал:
— Раньше в посёлке семьи враждовали. Когда по-
явился бедняк, который привёз это дерево, распри
прекратились и все стали ненавидеть чужака: он ока-
зался левшой. Ни собак, ни забора не имел. Ему ки-
дали в окно камни или тухлые яйца и угрожали. Од-
нажды молнией убило коня, притороченного к дереву.
Левшу схватили и решили сжечь. Разложили костёр,
привязали беднягу и уже поднесли горящую спичку,
как вдруг одна женщина сказала:
«Подождём! У меня корова на сносях. Если мёрт-
вые телята родятся, кого винить? Левша-то у нас един-
ственный!» Того, кто организовал торговлю, в расчёт
не брали.
Казнь отложили.
Корова отелилась, но сельчане и после бедолагу
жизни не лишили: оказался весьма полезен. С тех
пор, что бы ни случалось в селе, жители толпой соби-
рались у хижины, громко ругались, швыряли камни
в окна, но убивать хозяина строго-настрого запреща-
лось.
Быть левшой — сделалось должностью.
Никандр смолк и подскочил к окошку.
— Идут, — крикнул он.
Никандр оградил деревце щитом, сколоченным из
досок. Затем схватил Лёвушку за шиворот и утащил
под стол, выказав неожиданную силу.
В тот же миг окна зазвенели разбитым стеклом,
камни забарабанили над головой Никадра и Лёвушки
по столу. С улицы донеслись крики:
— Отравили мою собаку!
Через некоторое время снаряды, видимо, закончи-
лись, и в окно летели только выкрики:
— Появись, не то запалим!
— Теперь можно, — сказал Никандр, дергая за ру-
кав Лёвушку.
Вылезли из-под стола, и старец подошёл к окну.
— Зачем шумите, люди добрые, — мягко загово-
рил он. — Это мой преемник! Зовут Лёвушкой! — ста-
рик подтолкнул гостя к окну.
— Только заступаешь, а уже нагадил! Собаке моей
почто кость подсунул? — заорал мужчина из толпы
(пёс задрал соседскую курицу и подавился).
Никандр вышел на крыльцо и очищал дверь от тух-
лых яиц, прилипших к ней. К нему подбежал хозяин
собаки и несколько раз ударил ухватом по голове.
— За моего Руслана! — кричал он в бешенстве.
Старик упал, обливаясь кровью.
Левушка выскочил на крыльцо и склонился над ле-
жащим.
Нападавшего схватили за руки и оттащили.
Старика уволокли на кладбище и закопали в даль-
нем углу.
Лёвушка долго сидел в одиночестве на могиле Ни-
кандра и предавался горьким думам: не получив вра-
зумительного ответа на свой вопрос, он застрял здесь
волею случая на годы один среди ненавидевших его
людей, с тем чтобы поливать странное растение. Он
вспомнил, что неподалёку от хижины старца между
двумя деревьями была натянута верёвка, а на одном
из них торчал сук. Лёвушка встал, направился к дому
и, подойдя, удивился: дверь отмыли, внутри осколки и
камни убрали; вихрастый осанистый мужчина встав-
лял стёкла.
Лёвушку приветствовали с почтением и некоторые
даже улыбнулись.
— Порядочек! — воскликнула женщина, которая
угощала его молоком. — А еды никакой! Завтра при-
несём. А нынче пожалуйте к нам!
С тех пор Лёвушка стал ответственным за все беды
и невзгоды, происходящие в посёлке: что бы ни случи-
лось — в его адрес летели проклятия, в окна — камни.
Местные жители снабжали его продуктами, пригла-
шали в гости, где от души угощали, а по уходу ругали
почём зря. Несмотря на невзгоды, Лёвушка заботился
о деревце, более не мучился вопросом о причинах не-
нависти и понял, что глупо тратить жизнь на разреше-
ние этой извечной загадки. Лучше поливать понем-
ногу «дерево истины» и служить людям, исполняя эту
странную и загадочную должность…