Дэвид, Акоп

В один из приездов в Америку с группой из руководителей «Юганскнефте-газа» и примкнувшим к ним начальником санэпидемстанции Тюменской области, Финкель, как руководитель делегации, организовал обучение в Нью-Йорке в какой-то конторе, где выдавали красочные дипломы с громадными печатями и текстом, удостоверяющим, что обладатель сего документа имеет какую-то ученую степень и право преподавать в Университетах США.
Здесь же познакомились с американским гражданином Дэвидом Шустером. Ранее он был центровым в городе Львове, но когда тучи уголовного розыска сгу-стились, Дэвид со своим братом Борисом сбежали в Америку, обосновались на Брайтоне и, как политэмигранты, получили вид на жительство. Занялись контра-бандой горючего из Мексики и другими видами бизнеса с уклоном на неуплату на-логов.
Приезд в Америку группы перспективных к дойке нефтяников привлек Дэ-вида, и он пригласил всю группу к себе в гости, направив лимузины к нашей гос-тинице.
С трудом забравшись в длинный и ужасно неудобный автомобиль, где для сидения были пригодны только три задних места, принялись на ломаном языке объяснять непонятливому водителю, кто же будет платить за проезд из расчета де-вяносто долларов за час. Долго кивали головами, показывали указательными паль-цами в разные стороны и, наконец, двинулись по улицам, представляющим из себя сплошную пробку. Дэвид имел небольшой особняк в пригороде Нью-Йорка с уча-стком в шесть соток, что было особым шиком и гордостью американского поддан-ного львовского происхождения.
Особой гордостью господина Шустера был плавательный бассейн длиной в пятьдесят метров и шириной в одну дорожку. Здесь предполагалось подготовить чемпиона по плаванию из сына львовского американца. Вот только рекордов пока зафиксировать не удалось по причине того, что бассейн имел форму в виде буквы «Г», из-за ограниченности приусадебного участка.
На мангале жарились шашлыки, стояли бутылки с напитками, а около него колдовал мужчина средних лет с респектабельной внешностью. Так, я впервые по-знакомился с Акопом Юзбашевым – главой Пушкинской ОПГ. Вначале я думал, что он – лицо армянской национальности, но впоследствии оказалось, что он – чис-токровный еврей с какими-то длинными и знатными корнями. Званый ужин прошел в приятельской атмосфере. Дэвид обещал свести с американскими дельцами, имеющими отношение к добыче нефти, а Акоп слушал и думал о чем-то своем.
Через несколько дней мы были приглашены посетить Атлантик-Сити – громадный центр игрового бизнеса, километрах в ста от деловой столицы Америки.
Доехали быстро и комфортно и расселились в гостинице под названием «Таджмахал», которая в точности повторила храм того же названия в Индии. Но-мер, снятый Дэвидом, представлял собой трехкомнатные апартаменты с громадным холлом. Что особенно было приятно – в каждой комнате, и даже в коридоре, стояло по цветному телевизору с большим экраном.
Пульт освоили быстро, но вот большинство каналов показывали рекламу, а на других – надписи гласили, что здесь за просмотр надо платить.
При нажатии каких-то номеров в телевизоре, что-то щелкало (очевидно, счетчик), и взору открывались замечательные картины порнографической жизни.
Нефтяники, лишенные таких услад в местах, не столь отдаленных, полно-стью отдались просмотру, а счетчик все щелкал и быстро прибавлял центы и дол-лары к счету за гостиницу.
С трудом оторвались от экранов и спустились в громадный зал, размером с футбольное поле в Лужниках.
Здесь все сияло, сверкало огнями, гремели однорукие бандиты, из которых со звоном сыпались квотеры (монеты по двадцать пять центов) и жетоны в пласт-массовые литровые стаканы к радости выигравших и зависти проигравших. Около этих автоматов сновали в основном старушки преклонного возраста, многие из ко-торых передвигались на инвалидных колясках. Лица у всех были одухотворенные, полные решимости, но, независимо от исхода игры, все улыбались друг другу и просто так, искусственной голливудской улыбкой, одновременно показывая пол-ный рот вставных зубов. Так мы узнали, что же, в самом деле, означает фраза: «Звериный оскал капитализма».
Дэвид и его два подельника по бизнесу надолго сели за столы, где игрался «Блэк-Джек». Советские граждане, которые еще не стали господами, быстро про-играли по двадцать долларов бандитам с одной рукой и теперь присматривались к рулетке и другим азартным играм за большими столами, покрытыми зеленым бар-хатом. Ловкие крупье, слегка засучив рукава, чтобы всем было видно, что это не карточные фокусы, манипулировали колодами, заставляя их рассыпаться веером, складываться домиком, переворачиваться и вновь сбегаться в колоды.
Рулетка тоже крутилась красиво, но понять было невозможно, в чем суть, кроме того, что звучало сообщение о том, что игра сделана, ставок больше нет, по-сле чего шарик бегал по кругу и попадал в одну из ячеек, и крупье какой-то клюш-кой сгребал фишки, преимущественно в свою сторону. У столов, где игрался «Блэк-Джек» собралась вся группа приезжих из России. Они быстро поняли, что игра эта не что иное, как наше «Очко», в чем многие преуспели и готовы были сразиться с хитромудрым крупье. Первым за стол сел Петр Ильич, вальяжно развалившись в кресле.
После третьей раздачи, где он уже проиграл кучу жетонов, которые, между прочим, стоили американских денег, перед ним на столе оказались две карты. Слегка приподнял за уголки, заглянул снизу и резко прикрыл рукой. Он понял: «Это конец»! Перед ним лежали два туза, что в покере, или еще каких-то играх, оз-начало удачу, а в «Очко» – перебор. Но, признаваться в поражении не хотелось. С неохотой перевернул обе карты и посмотрел на сдающего. Тот с невозмутимым лицом стоял и смотрел мимо Финкеля, но не прекращал игру и ждал каких-то жес-тов от человека, сидящего напротив.
Тогда господин из России встал и двинулся вдоль игровых столов, прислу-шиваясь чутким ухом к разговорам посетителей, пока не услышал русскую речь. Подошел к соотечественникам и объяснил почему-то со страшным акцентом, что он играет за дальним столом, и ему упали два туза, что в «Очко» означает перебор, а вот крупье игру не прекращает, и он не знает, что дальше делать. Русскоговоря-щие люди объяснили, что теперь надо делать ставки на двоих и играть на две коло-ды, где в каждой уже есть по тузу. Не спеша, вернулся к своему месту, где его тер-пеливо ждал работник казино и с вызовом разложил два туза рядом, а около каждо-го – по стопке фишек.
К первому тузу при раздаче подошли семерка и тройка, означающие в сум-ме заветное «очко», что и воскринул радостный игрок, но, крупье явно не понял значение выкрика и дал выиграть и на втором тузе. Пиджак был снят и повешен на спинку стула, галстук распущен, началась игра. За стол, рассчитанный на шесть игроков, Петр Ильич никого не пускал, опасаясь местных шулеров.
Он кричал, спорил с крупье, вырывал у него из рук карты, ощупывал коло-ды, выискивая крапленые. Он был прекрасен в своем азарте и привлек внимание многих обитателей казино. В результате, к утру, он довольный и усталый отоварил фишки в кассе и понял, что он сегодня разбогател на шесть долларов. Утром Дэвид расплачивался за гостиницу и с сожалением смотрел на счет, где, кроме платы за проживание, указывались весьма значительные суммы за просмотр платных кана-лов по телевизору и междугородние переговоры с Москвой, которые часами вел Петр Ильич.
Предстояла еще встреча с американскими бизнесменами, близкими к неф-тедобыче. В офисе, который Дэвид снял на два часа в деловой части Нью-Йорка, имелась секретарша, готовая подать кофе или чай в пластиковых стаканчиках, трещал факс и прочая аппаратура, на стене висел американский флаг и портрет ка-кого-то мужика финской наружности со шкиперской бородкой.
Финкель объяснил Дэвиду, который выступал в роли переводчика, что надо говорить о том, что добыча низкорентабельных скважин возможна только при со-трудничестве с американцами, при их участии деньгами; о трудностях с горючим для буровых, добывающих черное золото и завозящих солярку вертолетами; о не-хватке ключей для закручивания обсадных труб и прочих трудностях, поджидаю-щих нефтяников в суровых условиях Сибири и Дальнего Востока. Дэвид Шустер кивнул и начал говорить на чистом американском языке с брайтоновским акцентом, жестами показывая что-то круглое и уходящее вглубь. Вначале американцы внимательно следили за руками докладчика и согласно кивали головами в такт его речи, потом  заскучали, начали переговариваться между собой, но, вдруг, все встрепенулись, оживились, заговорили, обращаясь к переводчику с просьбой по-вторить с этого места поподробнее. Мы еще со школьной скамьи запомнили эту фразу, которая звучала приблизительно так: «Репит, плиз!» Дэвид объяснил, что он перешел к той части разговора, где касался нехватки ключей, и что американцы спрашивают какие размеры, из какой стали, сколько тонн, какие сроки поставки, в общем, все были готовы продать все, что угодно и в кратчайшие сроки. Далее по-следовали предложения приобрести тушенку, поп-корн, автоматы для продажи «Кока-Колы», мешки из-под бразильского кофе и прочую картонную тару, так не-обходимую российским нефтяникам.
Встреча закончилась, обменялись адресами и расстались навсегда.
Дэвид сдал арендованный офис и повел Финкеля в магазин для взрослых. Он объяснил, что люди такого полета, как Петр Ильич должны одеваться только в магазинах класса «Люкс», ибо никто еще не отменял правила «встречать по одеж-ке».
Начали примерять костюмы и туфли. Остановились на одном вполне при-личном экземпляре серого цвета в клеточку, правда, немного широковатом в поясе, с рукавами, скрывающими кисти рук, и длинноватыми, спускавшимися гармошкой брюками, полностью закрывавшими шикарные туфли с блеском. Дэвид успокоил Финкеля и провел в подсобку, где сидел еврей с очками на переносице и сантимет-ром, перекинутым через шею. Тот, на чистом львовском языке, поздоровался с со-отечественниками, быстро обмерил Финкеля и предложил зайти через пятнадцать минут за готовым перешитым костюмом. Он небрежно бросил пиджак и брюки че-рез загородку, за которой стрекотала швейная машинка, и объяснил выглянувшему оттуда китайцу или вьетнамцу, что надо сделать. Дэвид подсказал Петру Ильичу, что надо дать пятьдесят долларов, на что еврей-портной с благодарностью склонил голову, украшенную черной тюбетейкой, закрывающей лысую ее часть. Так было принято у ортодоксальных евреев.
Погуляли по магазинам, где шустрые продавцы всучили две рубашки, три галстука, гель для укладки волос и заколку для галстука. В отделе, где продавались золотые украшения, продавец с укором посмотрел на массивный перстень, красо-вавшийся на пальце русского бизнесмена, и через переводчика, в лице Шустера, объяснил, что кольцо давно не чистилось, поэтому товарного вида не имеет. Дэвид стащил с пальца Финкеля перстень и протянул продавцу. Тот исчез за кулисами и вынес через несколько минут блестящий золотой предмет, как будто это изделие только что вышло из-под рук ювелира. Финкель полез за бумажником, но продавец жестом остановил его и сообщил понятное на всех языках, ласкающее слух слово: «Презент». Удивляться тут нечему. Американцы бесплатно ничего не делают. Надо знать историю, когда еще в Царской России, работники банков, пересчитывающие золотые монеты на столах, обитых бархатом, с силой прижимали монету к столу, делали скользящее движение, и монета оказывалась в приемнике. В конце года это сукно выдавалось усердным работникам как премия. При сжигании и соответст-вующей обработке, получали золото, застрявшее в результате истирания монет. Его количество отвечало месячной зарплате банковского работника. Так появилось по-нятие – «Тринадцатая зарплата». С кольцом Финкеля была проведена аналогичная процедура. Еще десять-пятнадцать чисток, и кольцо превратилось бы в тонкую фольгу. Но, к счастью, об этом никто не догадывался.
Минут через двадцать зашли за костюмом. Тот висел на вешалке отглажен-ный и блестящий и, как не странно, точно подходил по фигуре. Удовлетворенный Петр Ильич подошел к кассе и начал расплачиваться за покупки. Приятно удивился ценам за галстуки и заколку и неприятно – за костюм, который стоил около двух тысяч долларов. Дэвид успокоил Финкеля и сообщил, что он позволил себе оде-ваться в этом магазине только после того, как заработал миллион баксов.