Солистка

Нина еще со школы привыкла быть солисткой. Сначала пела в школе. Потом в институте. А потом и на работе. Пела  прямо «по-настоящему», как профессиональная певица. Долго ходила заниматься в студию и голос ей «ставили». Даже пару раз еще при далеком социализме показывали по телевизору, чем очень гордилась и всем рассказывала.
 Работала  в управе, потом в министерстве, потом еще много где, но Ветерана Труда так и не дали. Видно, ума не хватило самой подойти к кому надо и попросить, а кто сам должен был  это сделать на работе, прошляпил. Но, ничего не поделаешь, теперь не исправишь. Хотя и обидно это. Все  подружки бесплатно в электричке на дачу ездят, а она должна по сто рубликов в один конец выкладывать. Это сто рублей, если в один конец едешь, а ты же едешь и обратно, не жить же на даче вечно - уже выходит двести. И за квартиру платить опять же Ветеранам Труда скидка, а ей хрен чего. И путевки опять же не дождешься. Ну, да чего все о грустном. Слава Богу дочка замужем, работает сама и денежку неплохую зарабатывает. И зять зарабатывает. Живут отдельно. Но внука она к себе взяла – те целый день на работе, а того кормить надо. Балованный он у них. Это ест, а то не ест. Где это видано, чтоб ребенок не любил куриные котлеты? А этот не жрет. И рыбные котлеты не ест и еще много чего. Это целый рассказ надо писать про это, а то и повесть. Вот Нина и выдрючивается. Готовит, чего тот кушать желает. Любит больно  внука и угодить хочет. Конечно, продукты родители покупают, полный холодильник. Нина пенсию на это не тратит. Все покупают - и мясо и сыр, и кофе. И даже горький шоколад, хоть дорогой он зараза, но любит его Нина. И фрукты какие хочешь и овощи. И даже за квартиру хотели платить, чтоб Нина не тратила свои, но тут та уж возразила:
-Нечего! Куда мне эти деньги! Всю пенсию и так не истрачу. Не на что.
И то правда. Все есть – и холодильник и телевизор, и стиралка. А вещей столько, хоть торгуй. Одних курток  штук пять. Ну и шубки имеются. Одна мутоновая и норочка-полушубок. Правда, старая уже – лет десять, как куплена. А с другой стороны – как новая, может всего раз десять и надела ее. Куда надевать-то, не на рынок же и не в поликлинику. А больше никуда и не ходит. А тут поехала Нина в санаторий и с одной бабой там познакомилась. А та всюду ходит - и на концерты и на выставки, и в музеи. Ну, и Нина стала с ней ходить. А чего не ходить, если время есть – внуку уже пятнадцать, не маленький, сам себе еду погреть может.  И вот как-то гуляют с подружкой и Нина стала молодость вспоминать, как  солисткой была в хоре. А та и говорит:
-Да, хорошо ты поешь, прямо как певица. А чего ты куда-нибудь не пойдешь петь? Я тут в журнале прочла, что пение очень полезно для здоровья. Даже сама теперь пою, когда с коляской гуляю с внуком. Так я вообще петь не умею, ни слуха, ни голоса. А у тебя-то талант.
А Нина и отвечает:
-А я пошла прошлый год. Смотрю, около дома объявление повесили насчет какой-то студии пения. Пришла  туда и говорю, что петь хочу. А они в ответ, очень хорошо. Это стоит две тысячи в месяц. А у меня пенсия семь тысяч. Да за квартиру три тысячи плачу. Это на что ж я жить-то буду?
Удивилась ее подруга и спрашивает:
-А чего ж, теперь бесплатных хоров нету, что ли?
А Нина говорит:
-Есть, да туда тащиться на автобусе целый час. Не наездишься.
А тут через неделю звонит Нине ее подруга и говорит:
-Слушай, я сейчас в таком смешном месте была, называется Центр дневного пребывания  ветеранов труда или еще что-то при собесе. Так там есть хор. Все поют и все бесплатно. И еще всего до хрена – и курсы компьютерные, и танцы, и физкультура, и еще обедом задарма кормят, представляешь!
-Так это же для инвалидов и для ветеранов труда, а мы же с тобой простые пенсионерки, нам не положено, -  ответила Нина.
-Ну, не знаю, мне сказали, что для всех. Может, эти инвалиды не хотят ходить, сил у них нету. Ты сходи в свой собес и узнай или позвони.
Нина так и сделала. У нее этот центр в соседнем дворе был, пять минут ходу, она и пошла. И все оказалось правдой. Пришла туда и говорит худруку:
-А я пою.
А та так с сомнением посмотрела на Нину и вздохнула:
-У нас тут все поют.
-А я солисткой была в хоре. По телевизору два раза показывали.
Худрук удивилась:
-Ну, пойдемте, я Вас послушаю.
И Нина спела. Та пришла в восторг:
-Да Вы где раньше-то были! Мы уже программу всю сделали к седьмому ноября. Может, попробуем Вас туда вставить! У нас тут никого с таким голосом нет. Я уж три года здесь работаю, думала в жизни с такой женщиной, как Вы не столкнусь! Это просто чудо, что Вы появились.
И Нина начала ходить на репетиции. Ходит и поет. Одно плохо, с памятью прямо беда – ничего не помнит. Прямо, как в том фильме, где Краморов играл и Эраст Гарин, смешной такой фильм, «Джентльмены удачи» называется. Там еще Леонов играл бандита, что башкой трахнулся, вот он все время так говорил «здесь помню, а тут нет». Так и Нина. Стоит поет и в текст подглядывает. А худрук ее ругает, как маленькую:
-Опять Вы слова не выучили! Чтобы к следующему занятию все знали!
Нина в ответ кивает, а сама думает:
-Хрен я чего выучу, уже неделю учу. Я туда, а оно обратно.
Так и не выучила. Смирилась с ней худрук и заявила:
-Ну, ладно, Вы у нас солистка, для Вас одной исключение можно сделать!
И сделала. А остальным пенсионеркам ни в какую – велит слова учить и бумажки отбирает. Так чего одна выдумала, Марья Петровна. Прямо, как в школе шпаргалки себе стала писать и в карман прятать от худрука. Так та ее поймала и перед всеми долго  позорила. А Марья Ивановна хитрая такая - на руках стала писать и прятать под рукавами. Стоит в хоре и поет, а как забудет, рукав-то поддернет, а там все и написано. На левой руке сама себе пишет, а на правой не может, так внучку подучила, та ей пишет. Ну, прошел концерт к седьмому ноября. Хоть официально праздник и отменили, но бабульки все равно празднуют. Кто пирожки испек и всех угощает, а кто просто конфет купил и всем раздает, как в детском саду прямо. Конечно, все в восторг пришли, как Нина выступила. Пела, аж заслушаешься. И потом многие к ней подходили и восхищались. В основном, конечно, женщины. Но и мужчины тоже подходили. Особенно один. Подошел, поцеловал  руку и сказал:
-Позвольте поблагодарить Вас за доставленное удовольствие. Давно не слышал такого пения. Жена покойная у меня хорошо пела. Конечно, не так, как Вы, менее профессионально. Но, тоже с душой.
И с тех пор иногда стала Нина встречаться с Виктором Петровичем и ходить куда-нибудь вместе. То в парк, то в театр, то еще куда. Ему исполнилось шестьдесят и сразу вышел на пенсию. Не стал больше работать. Уже один инфаркт случился у него, как год назад жену похоронил и старался не перегружать себя. Врачи велели ежедневно гулять по пять километров, вот и гулял. Вообще-то раньше историю преподавал в институте. Но зарплаты сейчас у профессоров небольшие, а ездить далеко и сын сказал, чтобы тот уволился и обещал деньгами помогать.  Вот так вместе и ходили по разным местам, и как-то раз Виктор Петрович пригласил Нину в гости к себе, чаю выпить с тортом. И они пошли. Сначала Нина даже не поняла, куда идут. Дом у них такой недалеко от метро выстроили для «новых русских». Шикарный такой и двор закрыт, охранник при входе, никого туда не пускает. И вот Виктор Петрович туда ее и повел. Нина сначала думала, что тот хочет через этот двор пройти, чтобы дорогу к себе домой сократить, ей и в голову не приходило, что он может в таком доме жить. Туда все только на мерседесах подъезжали, да на Ауди. Нина-то в этих машинах ничего не понимала, так внук ей объяснил, что это самые дорогие машины. И вот подходят к охраннику, а тот с ними здоровается и калитку открывает. Как зашли в подъезд, а там мрамор кругом, пальмы всякие и кресла стоят, как в гостиницах, ну и консьержка тоже здоровается. Нина аж обмерла:
-Надо же, как в сказку попала.
А на вид этот Виктор Петрович такой простой и одет скромно, даже в голову не приходило Нине, что сынок у того такой крутой, а сама думает:
-Наверное, сын то в командировку уехал, вот отца и поселил временно, квартиру сторожить. Сейчас и при охране вон как воруют  и в газетах об этом пишут.
И спрашивает:
-Сын Ваш, что ли здесь живет, его квартирка-то?
-Нет, - говорит, - я тут один живу. У сына своя семья и не одна, а две. А эту квартиру на меня оформил на всякий случай, он у меня один, так что наследником будет.
Зашла Нина в квартиру и обалдела. Холл-гостиная метров пятьдесят вместе с кухней. И еще две комнаты. Спальня и гостевая. Ну, и мебель, как положено – всюду металл и стекло. И цветы вокруг – пальмы да орхидеи в горшках. Нина аж ахнула:
-А кто ж за ними ухаживает?
Виктор Петрович улыбнулся и произнес:
-Я сам. Сначала-то сын домработницу нанял – и готовила и убиралась. Но я такой человек, что меня чужие раздражают – один люблю быть. Так что теперь сам все делаю –  цветы поливаю,  пыль протираю и даже готовлю. Так уборщица приходит раз в неделю на полдня, посерьезней что убрать, а так все сам.
И добавил:
-Проходите к столу. Сейчас чай поставлю. И торт я купил, не знаю угожу Вам или нет. Лимбургский пирог называется.
Нине пирог понравился. И стали почти каждый день чай пить. А потом и обедать. А потом и ужинать. Вскоре познакомил ее Виктор с сыном  Петром. Хороший такой парень оказался. Лет тридцать пять, своя фирма, веселый и общительный. Когда прощался, то произнес:
-Очень рад, что с Вами познакомился. Вы немного на мою маму похожи. Такая же добрая. А папа мой очень одинок. Хорошо, что Вы теперь с ним. Приезжайте как-нибудь ко мне в гости.
И они стали иногда ездить к Петру в гости  в коттедж на Рублевке. Или в другой коттедж  в Серебряном Бору. У Петра и впрямь оказались две семьи и две жены. Конечно, официально была одна, а фактически  – две. Причем, что забавно - в первой семье  двое девчонок-погодок, десяти и одиннадцати лет, а во второй двое пацанов – трех и четырех лет. Все  про всех знали. И часто отдыхать ездили вместе, всем кагалом. Подивилась Нина на такие нравы, а потом привыкла. Первая жена была стройная брюнетка, а вторая пухленькая блондинка.  И, похоже, Петр любил обеих одинаково. Во всяком случае, все имущество оформил на жен. Каждой по шикарной квартире в Москве и по коттеджу. Ну, а машины и брильянты покупал сразу по двое – одинаковые, чтобы никто не обижался. Так они и жили. Теперь Нина редко бывала у себя дома. Внук уже вырос и ее присмотр оказался лишним. Так, раз в неделю заедет, приберется малость и чего сготовит, и снова едет к своему Виктору Петровичу. А тут у него второй инфаркт случился. Отвезли  в больницу. В Кремлевскую – Петр оплатил. Приехала Нина домой из больницы и звонит Петру:
-Ну, чего Петя, мне, наверное, съезжать пора с вашей квартиры. Сказали, что месяц в больнице будет Виктор лежать, а потом надо в санаторий.
-Нет, не надо, - отвечает ей Петр, - отец перед больницей просил меня, чтобы я не выгонял Вас на улицу, а купил бы квартирку, хотя бы однокомнатную. И я уже присмотрел двушку в том доме, где Ваш внук живет. Послезавтра сделка. А пока тут живите. И в санаторий вместе с папой поедете. Я куплю путевки. И, вообще, спасибо Вам за все. Если бы не Вы, то не знаю, что с отцом бы было. Он в такой депрессии находился  после смерти матери, думали, что с собой покончит. Это Вы его спасли. Спасибо Вам.
Попрощался и повесил трубку. А Виктор Петрович выписался из больницы через неделю – оказалось, что и инфаркта не было. И поехали они в санаторий. А вскоре купил им Петр небольшой коттедж в Греции. Оказалось, что у Виктора Петровича больные легкие и артрит. И врачи посоветовали сменить климат, если есть такая возможность. И такая возможность у Пети оказалась. Небольшой такой коттедж недалеко от Салоников, в деревне за сто тысяч евро с участком три сотки и до моря рядом, всего пятьсот метров. Уже готовый и обставленный мебелью. Перевез их Петр туда и стали они жить поживать да добро наживать. А поет теперь Нина на берегу моря. И вся греческая деревня выходит ее слушать и аплодирует ей. Как аплодировали  раньше другие.