Филологиня

Ольга закончила филфак МГУ и преподавала русский иностранцам. И занималась с учениками, готовила к поступлению в разные вузы. С утра до ночи. Кормилицей и поилицей в семье являлась она. Две дочки и обеих надо выдавать замуж, и нужно приданое – квартирки, сейчас без них хрен кого найдешь. Ей хотелось, чтоб дочки вышли замуж по любви, а не как она сама по нужде. Первый-то раз тоже по любви замуж вышла и дочку родила, за великого артиста. Только великим  стал лет через десять, как  расстались. А до этого снимали комнату в коммуналке с пьющими соседями, с которыми и он сам стал попивать. Через полгода Ольге все это надоело и  начала смотреть по сторонам. И приглядываться. Ей нужен был муж, чтобы не пил, любил ее с дочкой и имел место для проживания. И такой вскоре обнаружился. Брат соседа по коммуналке. Младше Ольги на два года, ему исполнилось тридцать. Иван работал начальником ЖЭКа и имел хорошую однокомнатную квартиру. Когда приходил в гости к брату, всегда заглядывался на Ольгу. Тем более, что там имелось  на что посмотреть. Невысокая брюнетка с жизнерадостным симпатичным лицом и выдающейся попой. Она прямо-таки выдавалась назад и Ольга, когда шла, напоминала уточку  плавно и гордо плывущую по своим делам. Мужикам она нравилась. Ее округлости их умиляли. И готовила хорошо.
 Иван исподтишка любовался Ольгой, и она решила, что тот неплохая кандидатура. Пока муж играл в спектакле, Ольга попросила  Ивана помочь забить гвоздь. Потом выпили по рюмочке, потом  уложила дочку спать, а потом и они тоже прилегли… Через час  Иван  попросил  выйти за него замуж. И она вышла. Через полгода у них появилась двухкомнатная квартира. Все было прекрасно, кроме одного - муж  не брал взятки. Категорически. Такое тоже бывает. И взятки пришлось начать брать Ольге. Ребенку много чего надо, а зарплаты маленькие. Она принимала экзамены по русскому языку во многих вузах и имела возможность помочь поступить, знала, какие вопросы могут задать на экзамене, и в то время, как ребята писали сочинения, подходила к своим подопечным, смотрела, что пишут и исправляла ошибки. Потом те переписывали работу с черновика на чистовик и получали свои пятерки. Всегда брала разумные деньги и родители на нее молились. Тем более знала многих преподавателей и по другим предметам. Могла замолвить словечко, чтобы к ребенку на экзамене не придирались, конечно, не бесплатно.
Копейку к копеечке складывала денежку и купила квартиры, сначала одной дочке, потом другой. Потом еще постаралась,  и вместо однокомнатных  у дочек получились двушки. Ей повезло. Успела все эти дела переделать, пока цены  на хрущевки в Москве не стали дороже апартаментов в Париже. С мужем отношения были своеобразные. Он ее по-своему любил и заботился. Но сильно утомлял и раздражал. Когда  мыла посуду, то стоял сзади и говорил, что  неправильно ставит тарелки и сразу переставлял. Когда  гладила белье, то скоро выяснялось, что и это делает неправильно. Ее до глубины души поражало, как это можно «неправильно» ставить тарелки, но в дискуссию по этому поводу не вступала, а старалась делать все это без него. Муж любил порядок и много работал. И она составила себе расписание, когда муж не бывает дома - совещания там или выездная комиссия. И все домашние дела делала, пока тот на работе. А, когда он бывал дома, то старалась сама не бывать – уходила на концерт, в гости к подружкам или еще куда-нибудь. Когда общение с мужем становилось минимальным, то  жизнь казалась вполне нормальной.
Муж являлся олицетворением ума и сообразительности, когда дело касалось работы, но в остальной жизни вел себя, как трехлетний малыш. Когда Ольга еще «при социализме» достала шлакоблоки, чтобы построить дачу,  тот отвез их на грузовике на участок. Сгрузил  с двумя местными мужиками  и  пошел спать. Утром обнаружил, что все  сперли. Когда Ольга его спросила:
«Ты отнес заявление в отделение милиции о пропаже?»
То тот крайне удивленный, ответил:
«А что, надо было?»
Ольга пожала плечами и больше о даче не думала, стала ездить отдыхать с дочками в санатории. Дачу муж все-таки потом  лет через десять построил и полюбил там бывать. Чему Ольга искренне радовалась, что может чаще оставаться одна. Дочки вышли замуж, а ей исполнилось 55, но на пенсию не вышла, продолжала работать, но уже меньше. Стала по два раза в год ездить в санаторий, заниматься здоровьем и ходить по театрам и концертам. В санаториях за Ольгой обязательно кто-нибудь ухаживал. С возрастом та не утратила своей привлекательности. Была по-прежнему жизнерадостна и улыбчива. И крайне разговорчива. Мужикам с ней было легко, она их о чем-то спрашивала, те кратко отвечали, а она поддерживала тему. Ее голосок  журчал, как ручеек, не раздражая, а успокаивая. И никогда не возникало неловких пауз. На более близкий «контакт» Ольга шла редко. Только, если речь могла идти о серьезной перспективе. Интересный вдовец или разведенный профессор вызывали с ее стороны уже конкретный интерес. С женатыми никогда не общалась. Ей хватало сексуального интереса со стороны мужа, и в знакомых мужчинах ее привлекало интеллектуальное обаяние и материальные возможности. О миллионерах не грезила, но определенный уровень требовался. В  то, что  «с милым рай и в шалаше» не верила, с первым мужем уже нажилась в шалаше и больше не хотела. И вот, отдыхая в Ессентуках,  познакомилась с «подходящим» кавалером. Конечно, не на танцульках. Ольга ходила в центральный парк города на занятия на тренажерах. Там находился, еще с незапамятных времен,  Цандеровский институт механотерапии. Эти древние столетние тренажеры поразили Ольгу не только своей полезностью и практичностью, но и красотой. Когда  входила в зал и видела перед собой центральный, самый высокий тренажер, то сама себе казалась царицей, взошедшей на трон. Чугунные литые конструкции выглядели значительными и одновременно летящими, в них было нечто от Древней Греции и космического корабля одновременно.  Ольга садилась в это кресло и начинала разводить и сводить руки, вдыхая и выдыхая воздух, как положено. Потом через несколько минут шла на тренажер для щиколоток. Там вставляла ступню в какую-то странную конструкцию типа босоножки и вращала ее то по часовой стрелке, то против. Там было много всяких смешных вещей. Некоторые вибрировали, и надо было ставить на них руки или ноги. Другие массировали спину или живот забавными колесиками. Каждый день Ольга туда ходила, как и все отдыхающие. Необходимый курс лечения составлял двадцать процедур, по полчаса ежедневно. На третий день Ольга заметила, что привлекла внимание одного из отдыхающих. И стала постоянно ловить на себе его взгляд. Мужчина ей понравился. Высокий, крепкий, спортивного телосложения и с седым ежиком. Он смотрел на нее и всегда приходил в то же время, что и она. Но попыток познакомиться не делал. Так продолжалось неделю. Взгляды его стали более откровенные  и даже иногда дерзкие, но решиться  подойти так и не мог. И Ольга решила ему помочь. Ей нравились робкие мужчины,  считала, что они более надежны, чем бабники, что лезут ко всем подряд. И в следующий раз взяла с собой фотоаппарат. Этот зал для занятий находился в специальном помещении, построенном сто лет назад Цандером для своих тренажеров, и являлся памятником архитектуры. Павильон оказался на редкость красив и все его фотографировали, также как и тренажеры. Ольга попросила этого мужчину сфотографировать себя в центральном кресле, где восседала, как царица. Он это сделал и произнес:
«Вам удивительно подходит это кресло. Как будто создано прямо для Вас. Никогда не встречал женщины, у которой такая красивая линия плеч и гордая посадка головы».
Ольга расхохоталась. Когда   так искренне смеялась, перед ней не мог устоять ни один мужик. И этот не устоял и предложил после занятий в зале зайти в кафе и выпить кофе. Кафе находилось в ста метрах от зала, и они сначала прогулялись по парку. Погода стояла божественная. Начало весны, запах первых зеленых клейких листочков кружил голову. В кафе играла приятная музыка и народу не было. Оно оказалось маленькое уютное  и, похоже, самое дорогое  в парке. К ее спутнику сразу кинулась официантка и спросила:
«Как всегда, турецкий кофе сварить и рюмку коньячку?»
«Да», ответил он и спросил, «а Вы что будете? Здесь изумительные пирожные. Посмотрите, какой выбор. Что Вам заказать?»
Ольга кокетливо улыбнулась:
«Ой, мне нельзя полнеть. И так фигура на грани действительности».
Тот нахально по-мужски улыбнулся и произнес:
«Вы глубоко заблуждаетесь. Здесь нет никого  с такой фигурой, как у Вас. Я постоянно хожу на тренажеры, я ведь здесь живу. И такую красоту впервые увидал за пять лет».
Ольга кокетливо расхохоталась. Он смотрел на нее наглым раздевающим взглядом, а она позволяла это делать. Выпили по пятьдесят грамм коньячку, попробовали изумительный кофе с пирожными и пошли к выходу. На газонах  расцветали крокусы, сиреневые и желтые. Ольга остановилась и восторженно воскликнула:
«Боже! Как же красиво! Это мои любимые цветы!».
И, вдруг Виктор, так звали  нового знакомого, полез через ограду на газон и сорвал  семь штук. Три сиреневых и четыре оранжевых.
Ольга аж задохнулась от восторга, не ожидая таких пылких чувств:
«Виктор, да Вы с ума сошли, вон же милиционер стоит, он же Вас сейчас арестует, здесь же заповедная зона и нельзя рвать цветы».
Виктор посмотрел на нее абсолютно серьезно и произнес:
«Не арестует. Я сам тут кого хочешь, арестую. Я начальник городского отделения милиции. Выходите за меня замуж. Никогда в жизни ни одна женщина не производила на меня такого впечатления как Вы. Из-за Вас я впервые в жизни совершил противоправный поступок – сорвал цветы».
Ольга  еще раз расхохоталась и поехала к нему домой. Конечно, его вилла не была самой дорогой и изысканной в Ессентуках. Но входила в первую десятку. А вскоре и она вошла в первую десятку самых красивых и изысканных дам города… Естественно, в своей возрастной группе.