Случай в городе N

Со всей ответственностью автор заявляет: все имена и события вымышленные. Любые совпадения являются случайными. Во время написания рассказа ни один гений не пострадал.




Мягкие розово-оранжевые лучи садящегося солнца ласково освещали стройные улицы небольшого и уютного городка.  Подуставшие за день жители неспешно прогуливались по паркам и аллеям, радуясь удачному завершению дня и хорошей погоде. Впрочем, в этом городе всегда была хорошая погода. Дождики если и случались, то были кратковременными и теплыми, если шел снег, то он ложился на землю медленно кружащимися большими хлопьями, а уж таких страстей, как ураганы и метели, не происходило вообще. В этом была однозначная заслуга господина Градоправителя.  Он строго следил за погодой на собственной метеорологической станции и держал при администрации целый штат специально обученных гонятелей туч, чтобы если что – можно было поднять артиллерию и расстрелять грозовые тучи специальными розовыми снарядами.


Жители городка славились своей любовью к искусству. Каждый из них хоть что-нибудь да сваял за свою жизнь.  Поэтому улицы города и дворы домов были щедро украшены весьма симпатичными скульптурами и композициями из природного материала. И любимым видом досуга у горожан было обсуждение новых работ.  Стоило кому-нибудь выставить новую скульптуру, как они тотчас собирались подле нее, рассматривали со всех сторон, для начала хвалили, потом делали пару замечаний, что вот здесь следовало бы чуть изменить выражение лица, а тут слегка нарушены пропорции, но да это ничего, все мы не совершенны, а человек так вообще ассиметричен. Главное, чтобы статуя не нарушала целостности архитектурного облика города и не оскорбляла любви его жителей к высокому искусству. И, довольные собой, переходили к другой скульптуре. В общем, жизнь в городке была спокойная, тихая и насыщенная культурными событиями.


В тот вечер все шло как обычно. Как мы уже сказали, вечернее солнце дарило тепло и свет последних лучей, по розовому небу плыли оранжевые облака, как вдруг раздался свист от падающего с большой высоты предмета и удар о землю, потрясший центральный парк и поднявший в воздух тучу пыли. Жители городка в испуге шарахнулись кто куда, но, убедившись в том, что их жизни ничто не угрожает, стали собираться вокруг  приличной воронки, образовавшейся на месте падения неизвестного объекта.
- Как вы полагаете, что это могло быть? – спросил почтенный горожанин, осторожно заглянув в кратер.
- Это, судя по всему, какое-то неизвестное науке явление, - ответил ему молодой человек образованного вида, поправляя пенсне. 
- Метеорит? – робко спросила тоненькая девушка с белой косыночной на плечах.
- Если бы это был метеорит, - назидательно сказала молодая женщина в очках со строгой темной оправой, похожая на учительницу начальных классов,  - то нас, милочка, уже не было бы.

В этот момент на дне воронки началось какое-то движение и под изумленные взгляды зрителей из кучи грязи и пыли выбрался худой бледный человек со странным горящим взглядом. Слегка стряхнув с одежды пыль, он извлек из-под земли какой-то предмет, пыхтя и сопя вытащил его из воронки и водрузил на свободный постамент в паре метров от места падения.  Предмет оказался скульптурой. Любовно отряхнув свое детище от грязи, он пристроил на место пару осколков, затем извлек из большого шуршащего пакета два крыла, сделанных из картона и газетной бумаги, и прицепил их себе на спину.
 
- Вот, - сказал, наконец, он, обводя застывших в немом изумлении горожан горделивым взглядом. Люди, раскрыв от изумления рты, смотрели  на его скульптуру. Это было странное зрелище, отдаленно напоминающее человеческую фигуру. Одна рука была короче другой, ноги были приделаны коленями назад, туловище криво и безобразно. Кроме того, у скульптуры отсутствовала голова. У кого-то из зрителей заплакал ребенок.
- Позвольте, голубчик… - нарушил тишину почтенный горожанин. – Кто вы такой?
- Что значит – кто? – с легким оттенком возмущения переспросил пришелец. – Я – Гений!
- Г…г… гений? – в свою очередь переспросил почтенный горожанин и, достав из кармана носовой платок, вытер испарину со лба.
- А что такого? У вас же город искусств. Где тут у вас гениев принимают?
- Па-па-пазвольте… - возразил почтенный горожанин. – Чтобы подтвердить свою гениальность, по законам нашего города автор должен пройти комиссию, представить свои работы, получить одобрение… 
Бумажнокрылый пришелец окинул его презрительным взглядом.
- Я не нуждаюсь в ваших комиссиях! – отрезал он. – Любому ясно, что я самый настоящий гений! Вы все должны это признать, ведь мои работы прекрасны!
- Пра-пра-прастите… Но что-то я не вижу ваших работ, - попытался продолжить конструктивный диалог почтенный господин, но «гений» ожег его брезгливым взглядом.
- Не видите, значит? Ну что ж, должен с прискорбием сообщить вам, что вы слепы! – фыркнул он.
- Почему я слеп?! – возмутился господин и опять вытер лоб. – Позвольте, я бы попросил вас…
- Это я попросил бы вас! – оборвал его на полуслове пришелец и тряхнул бумажными крыльями, издавшими неприятный шуршащий звук.  – Это я  попросил бы вас не мешать людям любоваться на мою скульптуру! Отойдите вообще в сторону, вы мне свет загораживаете!

Наступила тишина. Горожане во все глаза смотрели на статую, пытаясь увидеть в ней хоть что-то прекрасное. Автор прохаживался рядом, окидывая публику взглядом, судя по которому любому, кто осмелился бы высказать хоть малейшее неудовольствие его произведением, серьезно не поздоровилось бы.
- Н-ничего… в-вроде так, - несмело прошептала девушка с белой косыночкой на плечах и в испуге спряталась за спину молодого человека в пенсне.
- Что? – переспросил автор. – Что вы там сказали? Погромче, пожалуйста, вас не все слышали.
- Я… Я сказала, что… ничего… вроде… - повторила девушка чуть громче.
Молодой человек в пенсне обернулся и с укоризной посмотрел на нее.
- Нет, вы уж, пожалуйста, не скромничайте, - пригласил пришелец. – Будьте смелей в своих высказываниях. Я в них очень нуждаюсь. Любому автору интересно, что думают о его произведении! Можете даже покритиковать меня, - милостиво предложил он,  – я готов выслушать любую критику. Согласитесь, редкое качество для творческого человека. Но я считаю, что настоящий творец должен уметь принимать любую критику, даже самую нелицеприятную! Ну, так что вы там хотели сказать?
- Ну… - девушка испуганно озиралась по сторонам, ища поддержки. – Я хотела сказать, что для начинающего скульптора неплохо…
- Начинающего?! – возмущенно воскликнул крылатый. – Да вы на свете столько не живете, сколько я занимаюсь скульптурой!
- Вообще-то, - глядя на него поверх пенсне, сказал молодой человек, - в искусстве важно не столько время, сколько талант.
- С этим никто не спорит, - гордо согласился автор. – Но признайте, вы ведь ничего подобного прежде не видели!
- Ну, в общем, да, - ответил молодой человек, окидывая придирчивым взглядом скульптуру. – Ничего подобного мне, действительно, прежде видеть не приходилось.  Ваша скульптура в какой-то мере поражает… своей новизной и смелостью взглядов. 
- Я же говорил – я – гений! – расцвел в улыбке пришелец. Он не видел, как молодой человек, отвернувшись от него, состроил гримасу, означавшую «Ну и болван!» С жителей города словно сошло оцепенение, и они тревожно зашептались. Автор, стараясь изо всех сил сохранить достоинство, прислушивался к разговорам.
- Это безобразие…
-…он решительно не понимает…
- …его самолюбие надо пожалеть…
- … неужели он сам не видит…
- Кто там говорит о моем самолюбии? – громко крикнул пришелец, обводя взглядом собравшихся. – Разве я самолюбив? И почему меня надо жалеть?
- Понимаете, молодой человек… -  выступил вперед мужчина с бородкой в длинном плаще. – Мы как бы не умаляем вашего старания… Но одного старания мало. Мой коллега, - он оглянулся на молодого человека в пенсне, - хотел несколько сгладить остроту ситуации и поэтому довольно деликатно высказался…
- То есть вы хотите сказать, что моя скульптура плоха? – с вызовом спросил автор.
- Не могли бы вы дослушать меня? – спросил в ответ мужчина. – Для того чтобы работа удалась, мало одного старания. Надо иметь представление о канонах, гармонии…
- А я читал! – опять перебил его крылоносец. – Я читал книги и о гармонии, и о канонах! Я даже знаю, что такое пропорция!
- Я продолжу, если вы позволите… Это очень хорошо, что вы читали. Но этого мало. Надо уметь применять знания на практике. Надо иметь талант…
- Талант?! Вы хотите сказать, что я бездарность?! – закричал автор. - Просто признайтесь, что вы мне завидуете, - перешел он на злобное шипение,  – вы все завидуете мне! Да, они не совершенны. Но они … Они заставляют людей задуматься о вечном! – он опять начал кричать.
- Это что-то невразумительное, - пробормотал мужчина с бородкой и отошел в сторону.
- Ага! Ага! – восторженно заорал горе-скульптор. – Вам нечего сказать! Вам нечего сказать, и вы с позором удалились! Надо иметь мужество, чтобы признать свои ошибки! А у вас его нет! Вы хотите, чтобы все только соглашались с вами, а любое несогласие воспринимаете как личное оскорбление! У вас нет аргументов против меня! – от возбуждения он даже подпрыгивал на месте.
- Градоначальника… надо позвать градоначальника… - раздались в толпе голоса. – Это безобразие надо прекратить…

Через пару минут сквозь толпу прошел градоначальник.
- Прошу прощения, господин скульптор… На вас поступили жалобы от жителей города. Вы нарушаете покой и порядок.
- Я? Нарушаю? Конечно! Я нарушаю! Вы привыкли сидеть в своем болоте и восхищаться друг другом. Но тут появляюсь я со своими новыми идеями, которые как следует встряхнули ваш унылый городишко, и многих заставили открыть глаза и понять, что такое настоящее искусство!!! А я…. Я покажу вам, как по-настоящему надо заниматься творчеством! – и он мгновенно слепил из грязи какую-то уродливую фигуру и водрузил ее рядом с первой скульптурой. Люди ахнули – фигура, хоть и была безобразной, но в ней угадывались знакомые черты мужчины с бородкой. – Учитесь! – насмешливо сказал «гений» и слепил еще одну скульптуру. На этот раз она напоминала градоначальника. Возмущенный ропот прокатился по толпе, но вдруг все стихло. Люди стали оглядываться и расступаться. В вечернем воздухе был четко слышен цокот подков. Через полминуты из-за угла рысью выбежала крупная гнедая лошадь, на которой восседал всадник, закутанный в черный плащ. Подъехав вплотную к скульптурам «гения», всадник остановил коня, и, подперев бок рукой в металлической перчатке, оценивающим взглядом окинул место происшествия.
- Ну, что тут у нас? – спросил он и ловко спрыгнул на землю. Теперь было очевидно, что это женщина.
- Госпожа Главная Инквизиторша, - почтительно выступил вперед градоначальник. – У нас тут… Вот… - и он пожал плечами.
- Вижу. Очередной гений.
Автор с подозрением уставился на Инквизиторшу, а та кругом обошла его творения и, наконец, встала прямо перед ними, похлопывая хлыстом по голенищу сапога.
- Ну-с, милейший… Что вы желаете нам представить на обсуждение? – спросила Инквизиторша, но по ее тону уже было понятно, что автору представлять на обсуждение совершенно нечего. Но тот не желал сдаваться.
- Скульптуры, - с вызовом ответил он. – И, между прочим, я не обсуждать сюда пришел.
- Ах, не обсуждать, - саркастически приподняла соболиную бровь Инквизиторша. – А зачем же вы сюда явились, позвольте узнать?
- Чтобы явить миру высокое искусство! – с чувством непревзойденного собственного достоинства ответил автор.
- Высокое искусство, значит, - многозначительно повторила Инквизиторша. – А что это у вас, автор, за спиной шуршит, не пойму никак?
- Это крылья.
- Ах, вот оно что… Крылья… А что это они у вас … бумажные какие-то…
- Настоящих ждать долго.
- Это верно. Да и дают не всем, а только признанным. Значит, высокое искусство нам явить желаете… И что вы, позвольте спросить, именуете высоким искусством? Уж не вот это ли? – она ткнула хлыстом в одну из скульптур, от чего та зашаталась на постаменте и автор едва успел обхватить ее, чтобы спасти от падения.
– Это что такое, я вас спрашиваю? – грозно наступала на него Инквизиторша. – Это вообще – что?!
- Это… это аллегория красоты.
- Оно и видно, что аллегория, - съязвила Инквизиторша. – А где у вашей красоты голова?
- Потерялась, - дерзко огрызнулся «гений». 
- На пути к славе?
- А у Венеры милосской, между прочим, обеих рук нету! – попытался оправдаться автор. – И вообще – это замысел такой! Авторский!
- Вот когда создадите что-нибудь хотя бы отдаленно напоминающее Венеру милосскую, тогда и будете своим скульптурам отрывать что угодно. Что это за руки? Почему у нее одна рука короче, чем другая?
- Это правда жизни! Человек – существо несимметричное! У него на самом деле одна рука короче, чем другая!
- Но не настолько же! А ноги коленками назад – тоже правда жизни?
- Нет. Это так получилось.
- Что значит «так получилось»?
- Просто коленками как положено не подходило… не смотрелось. А как сделал коленками назад, так и нормально стало.
- Ага… Хорошая у вас правда жизни получилась… коленками назад… Ну что я могу вам сказать, милейший…  Вам еще очень долго и долго совершенствоваться, прежде чем мы сможем выставить в нашем городе хотя бы одну вашу скульптуру. Развивайте руки, тренируйтесь, запишитесь на курсы. Потом представьте ваши работы в комиссию по красоте и изящности, и мы примем решение… А пока мы вынуждены убрать ваши произведения из общественных мест, дабы оные не пугали детей и беременных женщин. Убрать, - Инквизиторша опять ткнула хлыстом в статую, но автор загородил свое детище собой и хлыст едва не заехал ему в глаз.
- Вы… Вы… Кто вы такая?! – задыхаясь от  гнева, закричал он на Инквизиторшу. – Как вы смеете?! Да вы сами-то попробуйте хотя бы одну … Да что же это такое?! – и он набросился на нее, пытаясь отобрать хлыст. Подоспевшая охрана оттащила чудака в сторону, повалила на землю, сорвала с него крылья и надела наручники.

- Побить, Ваше Высокопреподобие? – спросил начальник охраны. Инквизиторша с недоумением посмотрела на него:
- Не надо. Зачем бить. Безобразие это глиняное разбейте, да и будет с него.  Черепки мне в сад, в дренажную яму пойдут. А бить не надо.
- Вандалы!!! Сатрапы!!! – поднял крик несостоявшийся гений, видя, как под ударами молотков его нетленные произведения рассыпаются в прах. – Изверги!!! Завистники!!!
- На пятнадцать суток его, за оскорбление властей, - распорядилась инквизиторша.
- Вы… Вы связали руки гению! – продолжал выкрикивать пришелец, влекомый в сторону кутузки. – Вы вырвали язык пророку! Вы убили во мне скульптора! История вам этого не простит!
- Простит, простит, - махнула рукой Инквизиторша. – Еще спасибо скажет. На хлеб и на воду! Ананасов не давать!
Крики стихли в конце улицы, и в наступившей тишине было слышно, как лязгнул замок на дверях каталажки. Охранники подбирали последние черепки в большую зеленую тачку. Люди, все еще переживая случившееся, стали потихоньку разбредаться по домам. Градоначальник подал Инквизиторше поводья.
- А все-таки хорошо, что вы у нас есть, - сказал он. Инквизиторша села в седло, чуть помедлила, глядя, как последний луч заката растворяется в сумерках, и ответила:
- Лучше бы не возникало необходимости в моих услугах. Пожелайте мне вдохновения.
- Желаю, - охотно отозвался Градоначальник. – До свидания, миледи.
- Счастливо оставаться, - Инквизиторша развернула коня и могучее животное крупной рысью пошло по улице.


Мальчик-конюх осторожно сунулся в стойло.
- Ячменя задай и напои хорошенько. Только смотри, чтобы вода была подогретая! – распорядилась Инквизиторша, устало шагая к выходу.
- Седло убрать в каптерку?
- Нет, не стоит. Тут рядом положи. Оно мне скоро понадобится. Его же выпустят через пятнадцать дней.
- Кого - его? – не понял мальчик.
- Да чудилу одного… накуролесил нынче на главной аллее. Пришлось отправить в кутузку.
Инквизиторша направилась к выходу и из-под ее плаща сверкнули кончики белых крыльев.



Три недели спустя


В дверь кабинета осторожно постучали.
- Да-да, - отозвалась Инквизиторша.
В кабинет осторожно проник градоначальник.
- Добрый день, коллега.
- Добрый день, господин градоначальник. Есть новости?
- Да. Он купил участок недалеко от вокзала и в своем саду выставляет свои скульптуры.
- Ну и?
Градоначальник усмехнулся.
- Дело в том, что эти скульптуры в основном – карикатуры на вас. Но поскольку он у себя в доме, то мы не имеем права требовать уничтожить их. Без постановления суда.
- Да у себя-то пусть ставит что хочет.
- Это еще не все. Агентура установила, что сегодня ночью он собрался выйти в город, чтобы тайком поставить в парке несколько своих скульптур.
- А это уже серьезно. Ему же запрещено без прохождения комиссии выставлять свои произведения.
- В том-то и дело. Ну, что скажете?
Инквизиторша задумчиво постукивала пальцами по столешнице.
- Как вы сказали? Сегодня ночью?
- Да, сегодня ночью.
- Ну что ж… Как стемнеет - будем брать. Ганс!!! Коня мне!